, что Сильвия в мастерской. Аннета не решилась пойти туда.  Она
выждала еще несколько дней и снова отправилась к  Сильвии  после  обеда,
под вечер. Сильвия еще не вернулась домой, а может  быть,  снова  вышла,
никто точно не знал. Каждый раз нервное нетерпение  целый  день  держало
Аннету в напряжении, в ожидании; она возвращалась разочарованная, и  ма-
лодушие втайне подсказывало ей, что лучше отказаться. Но она была из тех
людей, которые никогда не отказываются от принятого решения, не  отказы-
ваются, как бы упорно ни было сопротивление и как бы ни  страшились  они
того, что может случиться.
   И она снова пошла как-то на исходе мая, около девяти вечера. На  этот
раз сказали, что Сильвия дома. Шестой этаж. Она поднялась одним духом  -
не хотела, чтобы осталось время на раздумье, чтобы можно было чем-то оп-
равдать свое отступление. У нее захватило дыхание. Она  остановилась  на
площадке. Она не знала, что ждет ее.
   Длинный общий коридор, без ковра, вымощен плитами. Справа и слева две
полуотворенные двери: жильцы громко переговаривались. На красных  плитах
рдели лучи заходящего солнца - они падали из двери налево. За нею и жила
Сильвия.
   Аннета постучалась. Не прерывая болтовни, ей крикнули: "Войдите!" Она
толкнула дверь: отблеск" золотистого заката ударили ей в лицо. Она  уви-
дела - полураздетая девушка, в юбке, с голыми пухлыми плечами  и  босыми
ногами в розовых стоптанных шлепанцах ходит по комнате,  повернувшись  к
ней гибкой спиной. Она чтото искала на туалетном столике и болтала  сама
с собой, припудривая пуховкой нос.
   - Ну! В чем дело? - спросила она сюсюкая, потому что рот  у  нее  был
полон шпилек.
   И тут же ее отвлекла ветка сирени в кувшине с  водой:  она  уткнулась
носом в цветы и замурлыкала от удовольствия. Подняла  голову,  взглянула
смеющимися глазами в зеркало и увидела Аннету,  -  озаренная  солнечными
лучами, та нерешительно остановилась позади нее на пороге. Сильвия ахну-
ла, повернулась к ней, и, закинув голые руки, проворно заколола шпилька-
ми растрепанные волосы, потом подошла, протягивая объятия, но вдруг  от-
дернула руки и любезным, гостеприимным жестом, но сдержанно,  пригласила
Аннету войти. Аннета вошла; она пыталась что-то сказать, но не могла вы-
говорить ни слова. Сильвия тоже молчала. Предложила стул, накинула поно-
шенный халат в голубую полоску и села напротив, на кровать. Обе смотрели
друг на друга и выжидали - кто начнет...
   Как они были различны! Они изучали друг друга проницательным,  оцени-
вающим взглядом, без снисхождения, стараясь узнать, выпытать: "Какая  же
ты?"
   Перед Сильвией стояла Аннета - высокая, свежая, широколицая,  чуточку
вздернутый нос, крутой лоб телки под копной вьющихся каштановых волос  с
золотистым отливом, густые брови; широко раскрытые  голубые  глаза  были
чуть навыкате и иногда как-то странно темнели  от  сердечного  волнения;
рот большой, губы выразительные, со светлым  пушком  в  уголках,  обычно
сомкнуты, и в их выражении - что-то готовое к отпору, сдержанное,  реши-
тельное, но какая же всепобеждающая, застенчивая и светлая улыбка преоб-
ражает все лицо, когда они раскрываются; подбородок и щеки полные, но не
толстые, словно литые, шея, плечи, руки - цвета густого меда; прекрасная
упругая кожа, омываемая здоровой кровью. Немного тяжеловата талия,  чуть
грузен торс, а груди - широкие, пышные; опытный взгляд Сильвии, ощупывая
их под тканью, задержался на гармоничной линии прекрасных плеч и шеи, на
этой золотистой, округлой колонне, на самой совершенной линии тела Анне-
ты. Она умела одеваться, костюм был  тщательно  продуман,  -  по  мнению
Сильвии, чересчур уж тщательно; волосы аккуратно заложены, ни одного за-
витка не выбивается, ни одной лишней прядки. И Сильвия спрашивала  себя:
"А нутро у нее такое же?"
   Перед Аннетой стояла Сильвия - почти одного роста с ней (да, пожалуй,
не ниже), но тоненькая, с узкой талией, с маленькой, не по  фигуре,  го-
ловкой, в халате, накинутом на полуголое тело, с  небольшой  грудью,  но
все-таки пухлая и плечи у нее полные, а бедра узкие, и сидит  она,  чуть
покачиваясь, сложив руки на округлых коленях. Подбородок и лоб у нее то-
же округлые, носик вздернутый, волосы светло-каштановые, очень тонкие  и
растут низко на висках, на щеках кудряшки, а  на  затылке  и  на  белой,
очень белой и изящной шее непослушные завитки. Комнатное растение.  Про-
фили у нее были асимметричные: правый томный, сентиментальный -  кошечка
спит; левый хитрый, настороженный - кошечка кусается. Разговаривая,  она
вздергивала верхнюю губку, так что обнажались острые  клычки.  И  Аннета
подумала: "Худо будет, если она вцепится!"
   Как они были различны! И все же обе с первого взгляда узнали  друг  в
друге отца - его взгляд, светлые  глаза,  его  лоб,  складка  в  уголках
рта...
   Аннета, оробевшая, напряженная, овладела собой и произнесла свою  фа-
милию холодным от волнения тоном, Сильвия, не прерывая ее, не сводила  с
нее глаз, а потом преспокойно сказала, вздергивая губку в недоброй улыб-
ке:
   - Я и так это знала.
   Аннета вздрогнула.
   - Каким образом?
   - Видела вас - и часто-с отцом...
   Она запнулась перед  последним  словом.  Может  быть,  из  злорадного
чувства ей и хотелось сказать: "С моим отцом". Но она этого  не  сказала
из насмешливого сострадания к Аннете, читавшей по ее губам.  Аннета  все
поняла, отвела глаза, вспыхнула от унижения.
   Сильвия ничего не упустила из виду: она смаковала  ее  смущение.  Она
продолжала говорить с важностью, не спеша. Рассказала, что на  похоронах
была в церкви, забилась в уголок и все видела. Она вела рассказ  певучим
голоском, произнося слова чуть в нос и не обнаруживая никакого волнения.
Но если она умела видеть, то Аннета умела слышать. И когда Сильвия  кон-
чила, Аннета подняла глаза и спросила:
   - Вы очень любили его? Ласково посмотрели друг на  друга  сестры,  но
это был лишь миг. Тень ревности скользнула в глазах Аннеты, и  она  про-
должала:
   - Он очень любил вас.
   Ей искренне хотелось доставить Сильвии удовольствие, но в голосе, по-
мимо воли, прозвучала досада. А Сильвии показалось, что она уловила пок-
ровительственную интонацию. Ее лапки выпустили коготки, и она сказала  с
живостью.
   - О да: он меня очень любил! Помолчала, а  затем  со  снисходительным
видом выпалила:
   - Вас он тоже очень любил! Он часто говорил мне об этом.
   Руки Аннеты сильные, большие и нервные руки,  дрогнули,  пальцы  сжа-
лись. Сильвия смотрела на них. Чувствуя, как подступает к  горлу  комок,
Аннета спросила:
   - Он часто говорил с вами обо мне?
   - Да, часто, - подтвердила Сильвия с невинным видом.
   Вероятно, это была неправда. Но Аннета не знала, что такое лицемерие,
и верила людям; вот почему слова Сильвии ранили  ее  в  самое  сердце...
Итак, отец говорил с Сильвией о ней, они говорили о ней вместе!  Она  же
до самого последнего дня ничего не знала, была так уверена, что он дове-
ряет ей, а он обманул, он все утаивал от нее; она даже не  знала  о  су-
ществовании сестры! Непостоянство, несправедливость подавили ее. Она по-
чувствовала, что побеждена. Но показывать это ей не хотелось; она  поис-
кала оружие, нашла его и сказала:
   - Вы очень редко видели его за последние годы.
   - За последние годы - да, - поневоле уступила Сильвия. -  Разумеется.
Он же болел. Его взаперти держали.
   Наступило враждебное молчание. Обе улыбались, обе сдерживали  досаду.
Аннета - суровая и надменная, Сильвия - двуличная,  ласковая,  жеманная.
Они считали очки, прежде чем продолжать игру. Аннету  утешало,  что  она
все же получила преимущество - хоть и незначительное, но в глубине  души
ей было стыдно за свои дурные мысли, и она постаралась повести  разговор
более сердечным тоном. Она сказала, что ей хотелось бы сблизиться с той,
в ком возродилась "частица" отца. Но, помимо своей воли, она  установила
различие между ними, подчеркнула, что она - в привилегированном  положе-
нии. Рассказала Сильвии о последних годах Рауля и не могла удержаться  -
дала ей понять, что была ближе отцу. Сильвия  воспользовалась  паузой  и
удружила Аннете - вспомнила, как был к ней привязан  отец.  И  одна  не-
вольно завидовала роли другой и старалась похвастаться своей ролью.  Го-
воря или слушая (не желая слушать и все же слыша), они осматривали  друг
друга с головы до ног. Сильвия снисходительно  сравнивала  свои  длинные
голени, тонкие щиколотки, босые ножки, болтавшие шлепанцами, с  грузными
ногами и широкими щиколотками Аннеты. Аннета, рассматривая руки Сильвии,
отмечала, как заросли лункп ее слишком розовых  ногтей.  Встретились  не
просто две девушки; то были две семьи-соперницы. И  хотя  казалось,  что
они непринужденно ведут беседу, взгляд их и язык  разили  мечом,  они  с
неприязнью следили друг за другом. Звериным чутьем ревности каждая  сра-
зу, с первого же взгляда, вызнала  всю  подноготную  другой,  обнаружила
тайные изъяны ее души, пороки, о которых та, быть может, и не подозрева-
ла. Сильвия видела в душе Аннеты сатанинскую гордость, упрямство, взбал-
мошность, которые, вероятно, еще не проявили себя. Аннета видела в  душе
Сильвии черствость и улыбающуюся двуличность. Позже, полюбив друг друга,
сестры старались забыть то, что тогда увидели. А сейчас  неприязнь  зас-
тавляла их все рассматривать через увеличительное стекло. Временами  они
ненавидели друг друга. Аннета, чуть не плача, думала: "Как все это  дур-
но, как дурно! Я должна показать пример".
   Она оглядела скромную каморку, посмотрела на окно, на  тюлевую  зана-
веску, на крышу и трубы соседнего дома, залитого лунным светом, на ветку
сирени в кувшине с отбитым краем.
   Холодно, хотя душа ее пылала, Аннета предложила Сильвии дружбу и  по-
мощь... Сильвия выслушала с рассеянным видом, усмехнулась  недоброй  ус-
мешкой, промолчала... Аннета была смертельно  оскорблена,  и,  с  трудом
скрывая, как уязвлена ее гордость и какая нежность зарождается в ее  ду-
ше, она внезапно поднялась. На прощание они обменялись пустыми любезнос-
тями. И Аннета вышла, опечаленная, разгневанная.
   Она уже миновала коридор, выложенный плитками, уже спустилась с  пер-
вой ступени лестницы, когда Сильвия, потеряв по  дороге  одну  туфельку,
подбежала к ней сзади и обхватила  руками  ее  шею.  Аннета  обернулась,
вскрикнула от душевного волнения.  В  порыве  чувства  сжала  Сильвию  в
объятиях. Сильвия тоже вскрикнула и засмеялась оттого, что Аннета с  та-
кой силой обняла ее. Они горячо поцеловались. Слова любви. Нежный шепот.
Благодарность, обещание скоро увидеться...
   Наконец они расстались. Аннета, смеясь от счастья, очутилась внизу  -
она не помнила, как спустилась.  Услышала  наверху  мальчишеский  свист,
будто кто-то звал собаку, и голосок Сильвии:
   - Аннета! Она подняла голову и на самом верху в круге  света  увидела
рожицу Сильвии, крикнувшей со смехом:
   - Лови! И в лицо Аннете полетели брызги воды и мокрая ветка сирени  -
ее бросила Сильвия вместе с воздушными поцелуями...
   Сильвия убежала. Аннета, закинув голову, все искала  сестру  глазами,
но ее и след простыл. Она сжала в руках мокрую ветку сирени и поцеловала
ее.
   До дома было далеко, да и не совсем безопасно ходить по иным улицам в
такой поздний час, но Аннета все же вернулась пешком. Ей хотелось танце-
вать. А дома она не легла, пока не поставила сирень в вазу у своей  кро-
вати, - так была она счастлива, так возбуждена. Вскочила  и  переставила
ветку в кувшин с водой, совсем как было у Сильвии. Затем опять улеглась,
но лампу не загасила, потому что ей не хотелось расставаться с  нынешним
днем. А часа через три она вдруг проснулась среди ночи.  Цветы  были  на
месте. Ей не приснилось, в самом деле она виделась с Сильвией...  И  она
снова заснула с милым образом в душе.
   Дни покатились в жужжании пчел, строящих новый улей. Так  вьется  рой
вокруг молодой царицы. Вокруг милой своей Сильвии Аннета создавала новое
будущее. Старый улей был заброшен. Его царица мертва. Восторженная душа,
стараясь скрыть дворцовый переворот, прикидывалась, будто любовь к  отцу
она перенесла на сестру, что обретет ее в Сильвии. Но Аннета знала,  что
с прежней любовью она простилась навеки.
   Повелительно звала ее новая любовь, созидающая и разрушающая...  Вос-
поминания об отце были безжалостно отброшены. Его вещи были  почтительно
удалены в благоговейный полумрак комнат, - там уж некому  было  их  тро-
гать. Халат спрятан в старый шкаф. Аннета запрятала его, потом снова вы-
тащила, постояла в нерешительности, прижалась  к  нему  щекой  и  вдруг,
вспомнив все, отшвырнула. Нет логики в любви! Кто же из них изменил?
   Она была поглощена только что обретенной сестрой. Она совсем не знала
ее! Но когда полюбишь, не известные тебе черты привлекают особенно. Пре-
лесть тайны примешивается к тому, что уже  знаешь.  Видела  она  Сильвию
мельком, и ей хотелось удержать в памяти лишь то,  что  ей  понравилось.
Потихоньку от самой себя она допускала, что и это нечто весьма неопреде-
ленное. Но стоило ей попытаться беспристрастно воспроизвести то, что бы-
ло для нее сомнительным в облике Сильвии, как она тотчас же слышала  то-
пот маленьких шлепанцев в коридоре и голые руки Сильвии будто обвивались
вокруг ее шеи.
   Сильвия должна была прийти. Она обещала... Аннета готовилась к  прие-
му. Куда она проведет ее? В свою милую комнату. Сильвия сядет  вот  тут,
на ее любимом месте, у растворенного окна. Аннета  смотрела  на  все  ее
глазами, радовалась, что покажет ей свой дом, безделушки, деревья,  оде-
тые в нежную листву, и холмы, усыпанные цветами. При мысли, что  Сильвия
теперь разделит с ней уют и комфорт,  она  наслаждалась  ими,  испытывая
свежее чувство новизны. Но вот она подумала, что Сильвия станет  сравни-
вать свое жилье с булонским домом. Радость омрачилась. Неравенство в  их
положении тяготило Аннету, будто в этом была и ее вина. Но  ведь  она  в
силах все исправить, она заставит Сильвию воспользоваться благами, кото-
рые судьба предоставила ей, Аннете... Да, но, значит, за ней  будет  еще
одно преимущество. Аннета предчувствовала,  что  предстоит  борьба.  Она
помнила насмешливое молчание Сильвии в ответ на ее  первое  приглашение.
Надо было посчитаться с ее щепетильностью. Как же быть? Мысленно  Аннета
перебрала несколько планов. Но ни один не годился. Раз десять она перед-
вигала мебель в комнате; с детским удовольствием выставила напоказ самые
ценные вещи, потом унесла и оставила лишь самые простые. Обдумала все до
мелочей: где поставить на этажерке цветы, где  -  портрет...  Только  бы
Сильвия не пришла, пока все не будет готово! Но Сильвия и не думала  то-
ропиться, у Аннеты времени было вдоволь, и она ставила  и  переставляла,
передвигая все снова и снова. Она находила, что Сильвия очень медлит,  и
пользовалась этим, кое-что исправляя в своих планах. Бессознательная ко-
медия! Она обманывала себя, придавая значение пустякам. Все  это  волне-
ние, расстановка и перестановка вещей были просто предлогом, чтобы  отв-
лечься от иного волнения, от горячечных мыслей, нарушавших обычный поря-
док ее рассудочной жизни.
   Предлог изжил себя. На этот раз все было готово. А Сильвия не шла.  -
Аннета не раз уже принимала ее в своем воображения. Она устала от ожида-
ния... Однако нельзя же было снова идти к Сильвии! Ну вот, она придет  и
вдруг прочтет в скучающих глазах Сильвии, что без нее прекрасно обходят-
ся! Уже самая эта мысль терзала гордую душу Аннеты. Нет,  лучше  никогда
не видеть ее, чем так унижаться! Однако... Она принимает  решение,  спе-
шит, одевается, - она пойдет за своей забывчивой Сильвией. Но не  успела
она застегнуть перчатки, как решимость уже оставила ее, ноги у нее  под-
косились, она села на стул в прихожей, сама не зная. что же делать...
   И в тот миг, когда Аннета, не снимая шляпы, уныло уселась у двери, не
зная, идти ли, нет ли, в этот самый миг позвонила Сильвия!..
   Не прошло и десяти секунд, как отзвучал звонок, а дверь уже распахну-
лась. Такая быстрота и восторженное выражение глаз Аннеты ясно  показали
Сильвии, как ее ждали. И еще на пороге, не успели сестры обменяться сло-
вом, две рожицы прижались друг к другу. Аннета в порыве радости потащила
Сильвию через весь дом; она не выпускала ее руки, не сводила с нее глаз,
смеялась громко, без причины, как счастливый ребенок...
   И все вышло не так, как она себе представляла. Ни одна  заготовленная
фраза не пригодилась. Она не усадила Сильвию в свой излюбленный  уголок.
Обе уселись спиной к окошку на диван, рядышком, глядя друг другу в  гла-
за, болтали наперебой, а взгляды их говорили:
   (Аннета): "Наконец-то! Да ты ли это?"
   (Сильвия): "Вот видишь, я и пришла..."
   Сильвия, разглядывая Аннету, спросила:
   - Вы собрались уходить? Аннета мотнула головой:  объяснять  не  хоте-
лось.
   Сильвия все поняла, наклонилась и шепнула:
   - Не ко мне ли ты собралась? Аннета привскочила и, прижавшись щекой к
плечу сестры, сказала:
   - Злючка!
   - Почему? - спросила Сильвия, целуя уголком губ золотистые брови  Ан-
неты.
   Аннета не ответила. Сильвии был известен ответ.
   Она улыбнулась, лукаво следя за Аннетой, а та  избегала  ее  взгляда.
Непокорная душа! Настроение у Аннеты упало. Вдруг путами ее связала  ро-
бость. Они притихли, и старшая сестра прильнула к плечу  младшей,  очень
довольной, что так быстро удалось взять в свои руки власть...
   Потом Аннета подняла голову, и обе, поборов волнение, стали  болтать,
как закадычные подруги.
   На этот раз враждебных намерений не было. Напротив, они  жаждали  из-
лить свои души... Впрочем, не до конца! Они знали,  что  у  каждой  есть
свое, сокровенное, - то, что нельзя показать.  Даже  когда  любишь?  Вот
именно, когда любишь! Да что же это, поточнее? Они чувствовали  взаимное
доверие, но затаились, они прощупывали границы того, что  любовь  другой
могла бы вытерпеть. И не одно признание,  сначала  откровенное,  посреди
фразы меняло русло и премило оборачивалось ложью. Друг друга они не зна-
ли, были друг для друга по многим чертам неразгаданной загадкой; два ха-
рактера, два мира, несмотря ни на что, чуждые. У сестры Сильвия (она ду-
мала об этом больше, чем хотела) пустила в ход все свое обаяние. А  пле-
нять она умела. Аннета была ею очарована, и в то же  время  ее  коробили
некоторые ужимки и манеры Сильвии, - ей было от них не по себе.  Сильвия
это замечала, но и не думала вести себя иначе; старшая сестра, независи-
мая и наивная, бурная и сдержанная, привлекала ее  и  отпугивала  (хотя,
слушая ее болтовню, никто не догадался бы об этом). Прехитрыми и пренаб-
людательными были и та и другая, они не пропускали ни взгляда, ни мысли.
Они еще не были уверены друг в друге. В них была и недоверчивость и  го-
товность излить и отдать друг другу душу. Однако отдать, не получая  ни-
чего взамен, не хотелось! В сестрах сидел бесенок гордыни. В  Аннете  он
был посильнее. Но и любовь двигала ею сильнее. И  скрыть  этого  она  не
могла. Она терпела поражение, отдавая больше,  чем  ей  хотелось  бы,  и
Сильвии это нравилось. Так представители двух  договаривающихся  сторон,
горя желанием столковаться, действуют с мудрой осмотрительностью и, сле-
дя за поведением друг друга, осторожно идут к цели.
   Поединок был неравен. Сильвия очень скоро поняла,  какая  властная  и
жертвенная любовь владеет Аннетой. Поняла лучше, чем  сама  Аннета.  Она
испытывала ее, играла мягкой лапкой как  ни  в  чем  не  бывало.  Аннета
чувствовала, что побеждена. Она была и пристыжена и обрадована.
   Сильвия попросила показать ей весь особняк. Аннета не предложила это-
го сама - побоялась, что сестру уязвит благоденствие, которое ее окружа-
ло; у нее отлегло от сердца, когда она увидела,  что  Сильвия  чувствует
себя здесь как дома. С довольным видом ходила она взад и вперед, смотре-
ла, трогала, будто была у себя дома. Аннета была озадачена  изумительной
бесцеремонностью сестры, и в то же время ее любящее  серд