японцы приступили к  производству товаров  в  Америке. А  когда
Европа  закрыла  свои  рынки  для  японских  товаров,  они  стали  развивать
производство в Европе, особенно в Великобритании, для экспорта в страны ЕС.
     Типичной  иллюстрацией  осторожного  и   тщательного  подхода  японских
компаний к инвестициям за границей  было решение компании "Сейко" (Seiko)  о
строительстве  завода в Сингапуре. В начале 70-ых годов мы  потратили  более
трех  лет,  чтобы  убедить  компанию  "Сейко" построить в Сингапуре  часовой
завод. Представитель УЭР  в Токио  Вон Мен  Кван  (Wong  Meng Quang) окончил
японский  университет  и хорошо  понимал  японский язык и культуру. Компания
"Сейко" не верила, что в какой-либо  из  стран Юго-Восточной Азии  имелись в
наличии  обслуживающие  отрасли промышленности и  достаточно образованная  и
подготовленная  рабочая  сила, которая соответствовала  бы  их требованиям в
области  точного машиностроения.  Вону  пришлось тяжело  потрудиться,  чтобы
привлечь  внимание  японцев к  Сингапуру и убедить их подготовиться  к  тому
времени,  когда  производство  дешевых   кварцевых  часов  в  Японии  станет
нерентабельным.  Он  постоянно работал  с директором компании, отвечавшим за
технологию  и  производство.  После  нескольких  подготовительных   поездок,
многочисленных обоснований,  бесконечных заверений  в том, что мы  окажем им
любое содействие,  японцы,  наконец, приняли  решение об  инвестировании.  Я
открыл  их фабрику в 1976 году. И  уж если японцы  проявляли осторожность  и
дотошность  до  принятия решения  об  инвестировании, то после  того как это
решение было принято, они полностью выкладывались для того, чтобы обеспечить
успех предприятия. Японцы вскоре отбросили свои сомнения относительно уровня
подготовки   наших   рабочих,   начав  в   Сингапуре   производство   точных
инструментов, промышленных роботов и систем автоматизации.
     В  1969  году  Сингапур   проявил  заинтересованность  в  строительстве
нефтехимического  завода.  Я  попросил  Мики  о  поддержке  со  стороны  его
правительства,  ибо мы знали,  что,  в отличие от  американцев и европейцев,
правительство Японии играло важную роль в принятии инвестиционных решений, и
его поддержка зачастую играла решающую роль. В мае 1975 года я встретился  с
президентом "Химической корпорации Сумимото" (Sumimoto Chemical Corporation)
господином Норишиге Хасегава (Norishige Hasegawa).
     Он  хотел,  чтобы его компания приняла участие  в  подобном проекте, но
сказал,  что правительство  его  не  поддерживало.  Хасегава  попросил  меня
добиться от  премьер-министра Японии публичной  поддержки участия компании в
этом проекте. Премьер-министр Мики отказывался сделать  это, ибо Индонезия,-
крупный  производитель  нефти,  - сама была  заинтересована  в строительстве
нефтехимического  завода.  Я убеждал Мики не  допустить  того,  чтобы Япония
отказалась  от  выгодного инвестиционного проекта, уступив давлению  богатых
ресурсами стран. Я напомнил ему о той помощи, которую Сингапур оказал Японии
в  случае  с двумя японскими нефтяными танкерами  и выразил  надежду, что он
поддержит проект с участием корпорации "Сумимото". После этого Мики выступил
с  коротким заявлением, сказав, что, хотя данный  проект  и являлся частным,
правительство Японии  проявляло  к  нему серьезный интерес,  и  было  готово
содействовать его осуществлению.
     Несмотря на это, только через два года, в мае  1977 года, преемник Мики
Такео   Фукуда    (Takeo   Fukuda),   окончательно   одобрил   строительство
сингапуро-японского нефтехимического комбината, официально  назвав  компанию
"Сумимото"  ведущим участником проекта  с японской  стороны. Без его личного
участия этот проект мог бы так  никогда и  не материализоваться. В 1977 году
сумма инвестиций в размере более одного  миллиарда долларов  рассматривалась
как  слишком  большая,   а   нефтехимическое   предприятие  -  как   слишком
капиталоемкое  и высокотехнологичное для Сингапура.  Тем не менее, и в  этом
случае, потребовалось личное вмешательство премьер-министра Ясухиро Накасонэ
(Yasuhiro Nakasone) во  время его визита  в Сингапур в 1983 году, чтобы дело
сдвинулось  с  мертвой  точки.  Вскоре после  этого  началось  осуществление
проекта на условиях  равного  участия сторон.  Проект  разворачивался  очень
медленно,  ибо  завод начал  работать  в  условиях  избыточного  предложения
продукции  на  рынке.  Постепенно  предприятие стало прибыльным,  и за  этим
последовало  осуществление  нескольких  крупных  инвестиционных  проектов  в
области более глубокой переработки нефти.
     Все японские премьер-министры, с  которыми я  встречался,  - от Икеды в
1962 году до Миядзавы  в 1990 году, -  были  очень способными людьми. Какуэй
Танака (Kakuei  Tanaka), с  которым я встретился  в мае 1973  года в  Токио,
выделялся  из  их  среды  как  не ограненный  алмаз. У  него  была репутация
"бульдозера",  человека  с  мозгом,  подобным  мощному  компьютеру.  Он  был
строительным подрядчиком, пробившимся наверх из низов.  Будучи среднего, для
японца, роста,  плотного сложения,  он представлял  собой  сгусток  энергии.
Прямолинейность и бесцеремонность отличали  его от других премьер-министров,
которые  в  большинстве  своем   были  выпускниками   Токийского  имперского
университета (Tokyo  Imperial  University)  или  других  знаменитых  учебных
заведений. Эти  люди  становились правительственными чиновниками после того,
как  занимали  высшие  должности  на  государственной  службе и  становились
членами  руководства  Либерально-  демократической  партии  (ЛДП  -  Liberal
Democratic Party). Танака никогда не учился  в университете, но он более чем
соответствовал занимаемой должности.
     Было просто облегчением  разговаривать  с  этим японским руководителем,
который  был готов  высказывать  свои  взгляды без недомолвок даже  по таким
деликатным вопросам, как антияпонские настроения в Юго-Восточной Азии. В тот
период для Японии это являлось  проблемой: студенты в Бангкоке  протестовали
против японской экономической  эксплуатации. Я сказал, что послать в Бангкок
министра торговли и  промышленности Японии Накасонэ, чтобы просто  успокоить
тайцев,  было недостаточно. Если Танака не хотел, чтобы  подобные проблемы в
будущем  усугубились, ему  следовало  продемонстрировать  жителям  Таиланда,
Индонезии и Филиппин, что интересы японцев не ограничивались только  добычей
полезных ископаемых. Например, японцы могли предоставить этим странам помощь
в   проведении  индустриализации.  Мне   приходилось  повторять  эти  доводы
нескольким другим японским министрам, но без особого успеха.
     Через  восемь  месяцев,  в  январе  1974  года,  я  принимал  Танаку  в
Сингапуре. Когда он спустился по трапу самолета, я увидел, что лицо его было
перекошено, - губы и щеки  свело судорогой на сторону. Безо всякого смущения
он непринужденно  объяснил,  что у  него  были проблемы с лицевым  нервом, и
потребуется определенное  время, пока все пройдет. От него исходила огромная
уверенность в себе.
     Танака ушел в отставку в конце  1974 года, в связи с выдвинутыми против
него  обвинениями  в  получении   взяток  при   покупке  самолетов  "Локхид"
(Lockheed). Тем не менее, он продолжал оставаться влиятельной фигурой в ЛДП,
обладая решающим голосом, вплоть до своей смерти в 1993 году.
     Такео  Фукуда  (Takeo  Fukuda)  был  небольшим,  аккуратным  и  изящным
человеком, с шаловливым выражением на небольшом, с тонкими чертами,  лице. Я
встретился с ним в мае 1977  года, после того как он стал премьер-министром.
По  опыту предшествовавших встреч с ним в качестве  министра я знал, что  он
обладал   острым,  глубоким   умом  и  широким  кругозором.  Однажды,  чтобы
продемонстрировать,  насколько  неблагоприятным  было  положение  Японии, он
вынул из внутреннего кармана пиджака блокнот, чтобы назвать размеры японской
экономической зоны  по  сравнению с американской.  Там у него хранились  все
необходимые  цифры и факты, включая площадь  экономической зоны в квадратных
милях, в соответствии с "Морским законом" (the Law of the Sea). (Прим. пер.:
Речь идет, по-видимому, о 200-мильной морской экономической зоне).
     В августе, после участия во встрече стран АСЕАН в Куала-Лумпуре, Фукуда
посетил  Сингапур.  Между  нами  состоялась  непринужденная  полуторачасовая
беседа. Наши министры пришли к соглашению об учреждении  японо-сингапурского
центра подготовки рабочих, а  также договорились о том,  что взносы японских
компаний  на  развитие этого центра будут  освобождаться  от  налогов. Кроме
того,  японцы  попросили,  чтобы  Сингапур  поддержал  введение  пятилетнего
подготовительного  периода  для приведения  японских  танкеров,  проходивших
через   Малаккский   пролив,   в   соответствие   с   требованиями   правил,
предписывавших, что минимальный  просвет  между  килем судов и морским  дном
должен  был составлять три с половиной  метра  (приблизительно четыре ярда).
Несмотря на то, что  Индонезия, Малайзия и Сингапур пришли к соглашению, что
это правило  должно было быть введено в действие в течение трех  с половиной
лет, я пообещал попытаться продлить этот срок до пяти лет. Это нам удалось.
     После  этого я выразил Фукуде свое  недовольство  по  поводу того,  что
японские официальные лица высказывались  о Сингапуре не как о развивающейся,
а как об индустриально развитой  стране, которая не имела права на получение
японских  льготных  кредитов. Если бы японцы  относились к  Сингапуру как  к
индустриально развитой стране, которой  он еще не являлся, то вскоре и ЕС, и
США  стали  бы  на подобные  позиции. Сингапур утратил  бы  льготы, которыми
пользовался согласно Генеральной схеме льгот, и другие преимущества до того,
как  оказался бы  в состоянии конкурировать  на равных. Фукуда  взял  это на
заметку, и японцы прекратили поднимать этот вопрос. Несколько лет  спустя, в
середине  80-ых  годов,  статус  Сингапура  как  развивающейся   страны  был
поставлен под вопрос Европейской комиссией в Брюсселе.
     Фукуда оставался важной фигурой в  японской политике  даже  после того,
как он сложил депутатский  мандат в  японском парламенте. В парламент по его
избирательному  округу  был избран его сын,  - настолько глубокой и  прочной
была лояльность  японских  избирателей.  Когда  он умер  в 1995 году, Япония
потеряла  проницательного,  опытного   и  мудрого   лидера.  Фукуда   хорошо
разбирался в глобальных проблемах  конца двадцатого  столетия и понимал, что
Япония не может жить в изоляции.
     Я посетил Японию с официальным визитом в октябре 1979 года, после  того
как Фукуду сменил Масаеси  Охира (Masayoshi Ohira).  Требования официального
японского протокола изменились, -  японцы больше не настаивали на том, чтобы
я носил черную  шляпу и серые перчатки.  Нас разместили во дворце для гостей
Асакаса (Asakasa  Palace).  В нашу  честь  император  Хирохито и императрица
устроили обед, а премьер-министр - официальный ужин.
     У Охиры было широкое, улыбчивое лицо с надутыми щеками, он был смешлив.
Окончив  Университет Хитоцубаши (Hitotsubashi  University),  Охира работал в
министерстве  финансов,  где  проявил  себя  как   осторожный  и   способный
руководитель. Я привлек его внимание к тому  показательному эффекту, который
производило на соседей Сингапура  сотрудничество с  Японией в  осуществлении
таких   проектов  как  создание   японско-сингапурского  центра   подготовки
работников,  центра  подготовки  программистов,  центра  изучения  Японии  и
совместного  инженерного факультета  в Университете  Сингапура. Эти  проекты
тщательно  изучались нашими соседями. Так  как Сингапур  преуспевал,  то эти
страны  также  поняли  ценность образования  и знаний,  и  с большей  охотой
сотрудничали бы  с Японией и  Сингапуром. Он согласился с  моим предложением
оказать помощь  в сфере подготовки трудовых ресурсов, добавив,  что эта тема
была ему близка. Когда год спустя Охира неожиданно умер, я потерял друга.
     Сменивший Охиру Дзенко Судзуки (Zenko Suzuki) посетил Сингапур и другие
страны АСЕАН  в  январе 1981 года. Я убеждал его,  что  Япония  должна  была
уделять особое внимание странам АСЕАН, подобно тому, как  это делала  Европа
по  отношению  к   Африке  согласно  Конвенции,  подписанной  в  Ломе  (Lome
Convention). Судзуки полностью согласился  со мной. Несмотря на то, что свой
первый зарубежный  визит  японские премьер-министры  традиционно совершали в
Вашингтон,  он решил сначала  посетить  страны АСЕАН.  Лишь после  посещения
стран АСЕАН он отправился в  Вашингтон, а затем - на  встречу стран "большой
семерки" в Оттаве. Он заявил, что Япония  являлась неотъемлемой частью Азии,
и, в качестве единственной высокоразвитой в промышленном  отношении  страны,
несла  особую ответственность за ситуацию в Азии и намеревалась сотрудничать
с азиатскими странами.
     Судзуки внес  значительные изменения  в позицию  Японии.  Без поддержки
всемогущих   японских   бюрократов  подобное   изменение   политики   страны
премьер-министром  было  бы немыслимо. Чтобы подчеркнуть  важность  развития
отношений  со  странами АСЕАН,  он напомнил,  что Советский Союз обращался к
Японии  за  помощью в  экономическом  развитии Сибири. Несмотря  на то,  что
Советы  просили не  смешивать  политику  с экономикой,  в  качестве  условия
оказания  экономического  содействия  в  развитии  Сибири  Япония  выдвинула
изменения в политике Советского Союза по отношению к Афганистану и Вьетнаму.
Я  одобрил  его  твердый  подход  в  этом вопросе. Если бы Япония,  Европа и
Америка   помогали    Советскому   Союзу   покрывать   провалы   в    работе
коммунистической системы, то Советы продолжали бы создавать проблемы повсюду
в  мире.  Без  посторонней  помощи  через  15-20 лет  они  бы столкнулись  с
проблемами более серьезными, чем Польша. Судзуки согласился.
     Будучи  выпускником  Института   подготовки  рыбаков  (ныне   Токийский
Университет рыболовства) (Fisheries Training Institute, now Tokyo University
of Fisheries), он являлся экспертом в этой области. Во время приятного ужина
в  его компании я был посвящен в таинства рыбной  ловли и  рыбной  индустрии
Японии. Многие метафоры, которые он использовал, были связаны с рыбой. Когда
я предложил,  чтобы Япония сосредоточилась  на развитии трудовых  ресурсов и
подготовке  работников  в странах Юго-Восточной Азии с целью  достижения ими
японских  стандартов  квалификации  и   производительности,  он  согласился,
сказав: "Если вы дадите человеку рыбу, он сможет насытиться только раз, если
же вы научите его ловить  рыбу...". Он решил выделить сто миллионов долларов
для создания центров подготовки работников в каждой из стран АСЕАН, и одного
центра  на  Окинаве  (Okinawa),  в Японии.  Судзуки сказал,  что  ключом для
развития   современной   экономики   является   подготовка   людей,   а   не
предоставление помощи и льготных кредитов.
     Поскольку  большинство   японских  премьер-министров   после   Сато  не
находились на  этом посту дольше двух лет,  мне было сложно  наладить с ними
прочные личные отношения. Тем не менее, смена премьер-министров  и министров
мало  отражалась на высоких  темпах  экономического роста Японии. Зарубежные
комментаторы относили  это на счет власти и  компетентности  государственной
бюрократии.  Я считаю,  что они  недооценивали степень компетентности людей,
занимавших должности премьер-министра и министров. Все они были подобраны из
числа  руководящих членов  фракции ЛДП, и  все являлись способными, опытными
людьми, разделявшими общую точку зрения.
     Преемнику  Судзуки,  Ясухиро  Накасонэ   (Yasuhiro  Nakasone),  удалось
пробыть на посту премьер-министра в  течение пяти  лет, начиная с 1982 года.
Накасонэ говорил по-английски, хотя и с  сильным  японским акцентом.  У него
был звучный голос,  он  говорил энергично  и выразительно.  В прошлом он был
лейтенантом  японского  императорского  флота  (Japanese  Imperial  Navy)  и
гордился  этим. Для японца  он был высок (180 сантиметров), хорошо сложен, у
него был высокий лысеющий лоб. Накасонэ был энергичен и очень  собран. Раз в
неделю он  медитировал в храме на протяжении двух с половиной  часов, сидя в
позе "лотос", и  рекомендовал мне  заняться тем  же. Я  внял его совету и  с
помощью своего друга - буддиста,  врача,  получившего  западное образование,
научился  медитировать,  но  только  по  полчаса,  и  лишь время от времени.
Позднее  я  стал  заниматься  медитацией  ежедневно,  -  это  было  полезнее
транквилизаторов.
     Накасонэ  не  отличался   скромностью,  присущей  большинству  японских
лидеров.  Когда  я посетил  его в  марте 1983  года, он  приветствовал меня,
сказав, что был очень счастлив, ибо его мечта приветствовать меня в кабинете
премьер-министра наконец-то сбылась. Он был озабочен реакцией стран АСЕАН на
то, что  он  называл  "небольшим  увеличением  японских оборонных расходов".
Находясь  во   главе  оборонного  ведомства  Японии,  он  не  скрывал  своих
воинственных взглядов,  считая, что  Японии следовало  быть готовой защитить
себя.  Теперь у него было оправдание, заключавшееся в  том, что американский
Сенат  принял резолюцию, призывавшую Японию увеличить  военные  расходы.  Он
хотел заверить беспокоившихся соседей, что наращивание мощи  сил самообороны
Японии, позволявшее им, в случае опасности, обеспечить оборону трех проливов
вокруг Японских  островов (проливы Соя, Цугару и Цусима) (Soya, Tsugaru, and
Tsushima) не  означало,  что Япония превращалась в  милитаристскую  державу.
Накасонэ  говорил,  что  это  было   политикой  и   предшествующих  японских
правительств, хотя и не декларировалось публично.
     Когда он  посетил Сингапур в 1983  году, я напомнил ему, что за  десять
лет до  того,  в  том же самом кабинете,  отставной  генерал  Ичиджи  Сугита
(Ichiji Sugita),  который  был подполковником,  помогавшим  генералу Томоюки
Ямашита  (Tomoyuki Yamashita) планировать  вторжение  в  Малайю, принес свои
извинения за участие в  этой  операции. Он вновь  посетил  Сингапур в 1974 -
1975  годах  вместе  с   уцелевшими   коллегами-офицерами,   чтобы  передать
сингапурским  вооруженным силам  свой опыт, приобретенный во  время  военной
кампании  в Малайе,  включая завершающее  наступление  и  захват  Сингапура.
Множество  событий произошло в  резиденции  Истана с тех  пор,  как  генерал
Ямашита останавливался в ней  после захвата  Сингапура.  Я  считал, что  нам
следовало не замыкаться на прошлом, а совместно созидать  будущее, свободное
от подозрений. Он по-английски выразил свою "сердечную благодарность" за мою
позицию.
     Глубоко  укоренившееся в сознании  японского  народа опасение оказаться
втянутым   в  еще  одну,  заведомо  бесперспективную  и   грозящую  ужасными
последствиями войну,  замедлило осуществление решительной оборонной политики
Накасонэ.  Опросы общественного мнения показывали,  что  люди  предпочитали,
чтобы  вопросы  обороны  не  выдвигались на первый план.  Его  прямолинейный
характер позволял нам свободно дискутировать, когда мы встречались за обедом
или ужином  в Токио еще  и  спустя долгое время после  того,  как  он ушел в
отставку с поста премьер-министра.
     С конца 80-ых  годов ЛДП стала утрачивать свои позиции.  В изменившейся
внутри-   и  внешнеполитической  ситуации  система,   хорошо  работавшая  на
протяжении тридцати  лет, начала  давать  сбои. ЛДП подвергалась  все  более
сильным нападкам в связи  с распространением коррупции, а средства  массовой
информации сообщали об одном скандале за другим. Японские средства  массовой
информации решили  разорвать удобное партнерство между  политиками  из  ЛДП,
крупными  бизнесменами,  особенно   строительными  подрядчиками,  и  высшими
государственными служащими.
     Нобору  Такешита  (Noboru Takeshita), который сменил Накасонэ  на посту
премьер-министра  в  1987  году,  был  щеголеватым,  невысоким мужчиной.  Он
окон