что  вступительные  экзамены, которые ранее проводились только на английском
языке, теперь можно было сдавать либо на английском, либо на хинди. Давление
популистов не только снизило стандарты при приеме на службу, но и привело  к
плохому взаимодействию между чиновниками внутри ее.
     Это  вело к  постепенному  снижению  качества когда-то  элитной службы,
члены    которой   столкнулись   с    трудностями,    возникшими   в    ходе
социально-экономической революции, уровень  их  благосостояния понизился. Во
времена британского правления уровень жизни чиновников вполне соответствовал
их положению. Генералы,  адмиралы,  маршалы авиации  и  высшие служащие  ИГС
играли в гольф.  В  60-ых -  70-ых годах в  Индии они  не  могли даже купить
хороших,  то  есть  импортных,  мячей  для гольфа,  так  как их  импорт  был
запрещен. Я вспоминаю  одно из  наших  посещений  гольф клуба в  Дели.  Наше
посольство порекомендовало нам привезти с собой несколько упаковок мячей для
гольфа,  чтобы  раздать их членам клуба. Было грустно  наблюдать за тем, как
высшие  индийские  военные и  государственные чиновники  разрывали коробки с
мячами и набивали ими свои сумки для гольфа.
     Действительно,  мячи для  гольфа  ценились настолько высоко, что  кэдди
(Прим. пер.: caddy - люди, прислуживающие во время игры в гольф) врывались в
любой  дом и обшаривали любую неудобную местность,  чтобы  найти  залетевшие
туда мячи.  Однажды, в 1965 году, играя в гольф в бывшем Королевском гольф -
клубе Бомбея (Bombay), я срезал свой мяч так, что он попал в жилой  район, Я
услышал громкий звук от  падения  мяча на крышу из оцинкованного железа. Мой
кэдди умчался,  как я думал, для того, чтобы выяснить,  не был  ли  кто-либо
травмирован. Но нет, вскоре появился маленький мальчик  с  мячом для гольфа,
но не для того, чтобы пожаловаться на нанесенный ущерб, а чтобы договориться
о  цене,  которую он  хотел получить за возврат мяча. Мне также было грустно
наблюдать  за тем, как  кэдди  собирали поломанные  пластиковые и деревянные
подставки для мячей и заостряли их наконечники, чтобы использовать их в игре
снова и  снова. В раздевалках прислуга снимала с посетителей носки и ботинки
и надевала их, - было слишком мало работы для слишком большого числа рабочих
рук.
     Видимо, проблема заключалась в системе. Индия потратила десятилетия  на
государственное  планирование  и  контроль, которые тонули в  бюрократизме и
коррупции.  Децентрализованная  система  позволила  бы  расти  и  процветать
большему  числу  таких центров как Бомбей  и  Бангалор  (Bangalore).  Другая
причина  заключалась  в  индийской  кастовой системе,  которая  была  врагом
меритократии.  Каждая каста  требовала  своей  квоты  во  всех  учреждениях,
будь-то набор  служащих в  ИАС  или прием студентов в  университеты. Третьей
причиной  были бесконечные конфликты  и войны  с Пакистаном, которые  делали
беднее обе страны.
     Дели,  который  я посетил  в  60-ых  годах, был  большим  развивавшимся
городом с  множеством открытых  мест,  не очень загрязненным  и без большого
количества трущоб. Дели 90-ых годов, с точки зрения охраны окружающей среды,
был городом - кошмаром. Стоял январь, и в  городе  было  не продохнуть из-за
дыма от угля, сжигаемого в домах и на электростанциях. Повсюду были трущобы.
Для  обеспечения  безопасности  индийцы выстроили  целый взвод  солдат перед
гостиницей "Шератон" (Sheraton),  в которой я  остановился.  На дорогах были
заторы. Город больше не был таким просторным, как ранее.
     К  тому  времени   как  партия   Индийский  национальный  конгресс  под
руководством Нарасимха Рао  проиграла выборы  в 1996 году, была сформирована
коалиция,   включавшая  в   себя   13  партий,   в   том   числе   несколько
коммунистических партий, с  целью  помешать  партии  националистов-индуистов
Бхарата Джаната партии придти к власти. Индийская демократия отошла от своих
светских основ. Двигать дальше либерализацию  экономики было сложно. Не была
решена  и более глубокая проблема. В публичном выступлении премьер - министр
Индер  Кумар  Гуджрал  (Inder  Kumar Gudjral)  упомянул  результаты  обзора,
согласно которому  Индия  была  второй наиболее  коррумпированной  страной в
Азии.  В 1997  году, выступая перед Конфедерацией  индийской  промышленности
(Confederation  of  Indian  Industry),  он сказал: "Иногда я чувствую стыд и
опускаю  от  стыда свою голову, когда  мне  говорят,  что  Индия  - одно  из
наиболее  коррумпированных государств  мира".  Индия  -  это страна  еще  не
ставшая действительно великой, ее потенциал не используется в полной мере.
     Я  впервые посетил Шри-Ланку  (Sri Lanka) в апреле 1956 года, по пути в
Лондон. Я  остановился в расположенном у моря  отеле "Гал  Фейс" (Galle Face
Hotel), - их лучшем отеле британской эпохи. Я прохаживался по улицам Коломбо
(Colombo), в котором было немало впечатляющих общественных зданий, многие из
которых совсем не  пострадали от войны. Так как генерал Маунтбаттен во время
войны  расположил свою ставку в Канди (Kandy), на Цейлоне, остров располагал
большим количеством ресурсов и лучшей инфраструктурой, чем Сингапур.
     В  том  же году Соломон  Уэст Риджвей  Диас  Бандаранаике (Solomon West
Ridgeway Dias  Bandaranaike), лидер новой Партии свободы (Sri Lanka  Freedom
Party), победил на выборах и стал  премьер - министром. Он  пообещал сделать
сингальский язык государственным, а буддизм - национальной религией. Он  был
так  называемым "коричневым  пукка - сахибом" (brown "pukka-sahib"), то есть
сингалом,  родившимся  в  христианской  семье  и  получившим  образование на
английском языке.  Он решил вернуться  к  своим корням  и  принял буддизм, а
также стал поборником сингальского языка. Это стало началом упадка Цейлона.
     Тогдашний  глава  правительства  Сингапура,  Лим  Ю Хок пригласил  меня
встретиться  с  ним за  ужином. Бандаранаике, щеголеватый человек небольшого
роста, хорошо одетый, с хорошо поставленной речью, ликовал  по поводу победы
на  выборах.  Сингальское большинство  вручило  ему  мандат  доверия,  чтобы
превратить Цейлон  в общество, основанное на местных ценностях и  традициях.
Это было реакцией против общества "коричневых сахибов" - политической элиты,
которая, получив  власть,  во  всем  подражала англичанам, копируя  их образ
жизни.  Премьер - министр сэр Джон  Котелавала (John  Kotelawala),  которого
сменил  Бандаранаике, каждое утро  катался на лошади. Казалось, Бандаранаике
не  беспокоило,   что   тамилы,  жившие  на  полуострове  Джафна,  и  другие
национальные меньшинства  в  результате  провозглашения  сингальского  языка
государственным оказались  бы  в худшем положении; или те  чувства,  которые
испытывали, в результате придания буддизму статуса государственной  религии,
тамилы-индуисты, мусульмане,  и  христиане -  бургеры  (потомки голландцев и
местных жителей).  Он был  когда-то  президентом Оксфордского союза  (Oxford
Union)  и говорил  так, будто все еще находился в  Оксфордском дискуссионном
клубе. Я не удивился, когда три  года спустя он был убит буддийским монахом.
Думаю, была  своя ирония в том,  что  убийство  совершил  буддийский  монах,
который  был недоволен  медленными  темпами становления буддизма  в качестве
государственной религии.
     На последовавших  за  его гибелью выборах,  в  результате  голосования,
основанного на  симпатии  к погибшему  мужу,  его вдова, Сиримаво (Sirimavo)
Бандаранаике стала премьер-министром. Она  оказалась менее разговорчивым, но
куда более жестким лидером. Когда я  встретился с ней  на  Цейлоне в августе
1970  года, то обнаружил, что она была  решительно  настроенной  сторонницей
Движения  неприсоединения. Цейлон выступал  за вывод всех американских войск
из Южного  Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, и за  создание в Индийском океане зоны
свободной от ядерного оружия  и конфликтов великих держав. Будучи младшим по
возрасту,  я  терпеливо  объяснял   различие  между  ее  взглядами  и   моей
внешнеполитической позицией. Если бы Южный Вьетнам попал в руки коммунистов,
то возникла бы  угроза Кампучии, Лаосу и Таиланду. Сингапуру также  угрожала
бы серьезная опасность. Подрывная деятельность коммунистов  распространилась
бы на Малайзию,  а  это привело  бы к  серьезным последствиям для Сингапура.
Другие  великие державы региона: Китай и Япония, -  могли  бы увеличить свои
военно-морские  силы.  Поэтому  мы  не  могли  поддержать  эту   благородную
идеологию,  ибо  это   было  чревато  серьезными  последствиями  для  нашего
будущего.  В  результате, Сингапур  считал необходимым оставаться  в  рамках
Оборонного соглашения пяти держав, которое обеспечивало нашу безопасность.
     Ее   племянник   Феликс  (Felix)   Бандаранаике   был   советником   по
международным проблемам.  Яркий,  но не глубокий, он доказывал, что  удачное
географическое  положение и  история  принесли Цейлону благословенный  мир и
безопасность,  так  что  только 2.5%  государственного бюджета тратилось  на
оборону.  Любопытно,  что  бы  он сказал в конце 80-ых  годов,  когда  более
половины  бюджета  шло  на  закупку вооружений и содержание вооруженных сил,
чтобы бороться с повстанцами - тамилами на полуострове Джафна.
     Остров  Цейлон  был  образцовым  государством  Британского  Содружества
наций. Англичане  тщательно подготовили его к независимости. После окончания
Второй  мировой войны это была хорошая  страна среднего размера с населением
менее 10  миллионов  человек. Население имело  относительно  высокий уровень
образования,  в  стране было  два приличных  университета, -  в Коломбо и  в
Канди, -  где  преподавание велось  на  английском языке. Цейлон  располагал
государственной службой, в которой  работали в основном местные жители,  а у
населения имелся  опыт представительской демократии, развивавшейся с  начала
1930-ых годов, когда  стали проводиться  выборы  в городские советы. Когда в
1948  году  Цейлон  получил  независимость,  он  стал  классической  моделью
постепенного перехода к независимости.
     Увы,  все пошло не так. Во  время своих визитов, на  протяжении  многих
лет,  я   наблюдал,   как   многообещающая   страна   приходила   в  упадок.
Демократическая  система,  построенная  по  принципу  "один человек  -  один
голос", не решила проблемы межнациональных  отношений, которая была главной.
Восьмимиллионное сингальское  большинство  всегда имело возможность победить
на выборах двухмиллионное тамильское меньшинство. Сингалы сделали  свой язык
государственным,  провозгласили буддизм  государственной религией  в стране,
где  до  того  не было официальной религии. Будучи  сторонниками индуистской
религии, тамилы почувствовали себя уязвленными.
     В  октябре  1966 года,  возвращаясь с конференции премьер - министров в
Лондоне, я посетил Коломбо,  чтобы встретиться с  премьер  - министром Дадли
Сенанаяке (Dudley Senanayake). Он был  благородным, несколько отстраненным и
придерживавшимся фаталистских взглядов пожилым человеком. Когда мы играли  в
гольф  в  бывшем  Королевском  гольф  -  клубе  Коломбо,   он  извинился  за
построенные  на пространствах между лужайками хижины и пасшихся там коров  и
коз. Он сказал, что это было неизбежным  следствием демократии и выборов: он
не  мог  оправдать перед  избирателями  сохранение  открытых,  незастроенных
лужаек  в  центре города. Он отправил меня на  поезде в Нувара  Элия (Nuwara
Eliya), который когда-то  был прекрасным  горным курортом. Это был  наиболее
поучительный урок того, что случилось со страной после независимости.  Пища,
которую  сервировали  в специальном  вагоне поезда, была  несвежей. Поданные
крабы испортились и воняли. Я немедленно пошел в туалет, и все вырвал, - это
меня  спасло.  В Нувара Элия я остановился  в резиденции бывшего британского
губернатора. Дом обветшал. Возможно,  когда-то это было прекрасно  ухоженное
здание с розами в  саду (некоторые  оставались до сих пор), который выглядел
так, будто находился где-то в английских лесах.  На высоте примерно полутора
километров  над уровнем моря ощущалась приятная прохлада. Я играл в гольф на
когда - то прекрасном поле, но, как и в Коломбо, на нем также были построены
хижины, паслись козы и коровы.
     За  обедом  мудрый  грустный   старый  сингал  объяснил,  что  то,  что
случилось,  было  неизбежным  результатом  выборов.  Сингалы   хотели  стать
господствующей  расой,  они  хотели  занять  прежде  занимаемые  англичанами
должности управляющих чайными и кокосовыми плантациями и занимаемые тамилами
высшие  должности  государственных служащих.  Стране пришлось  пройти  через
трагедию превращения сингальского  языка в государственный язык.  За это они
дорого  заплатили, переводя все и вся  с английского языка  на сингальский и
тамильский.  Это оказалось  долгим  и хаотичным  процессом.  В университетах
преподавание  велось  на  трех  языках:  на  сингальском   для   большинства
студентов, на тамильском -  для студентов-тамилов  с полуострова Джафна и на
английском - для  бургеров. В Университете  Канди я обратился к проректору с
вопросом  о том, как три  инженера, получивших образование  на  трех  разных
языках, станут вместе  работать,  к примеру, на  строительстве моста. Он был
бургером  по  происхождению  и   носил  галстук  с   эмблемой  Кембриджского
университета, так что я понял, что он имел степень доктора наук. Он ответил:
"Сэр,  это  является  политическим  вопросом,  на  который  должны  ответить
министры". Я спросил  его об учебниках.  Он объяснил, что основные  учебники
переводились  с английского на сингальский и тамильский, всегда с опозданием
на три - четыре издания.
     Чайные  плантации находились  в  плачевном  состоянии;  местные жители,
которые были назначены на  руководящие должности, не следили за ними  так же
хорошо,  как  их  британские   предшественники.  Ввиду  отсутствия   строгой
дисциплины  сборщики чая  срывали  не  только  молодые побеги,  но и  старые
листья,  из  которых  хорошего чая не  получить.  Кокосовые  плантации также
пострадали. Все  это  было,  как сказал старый  сингал, ценой,  которую люди
должны были заплатить, чтобы научиться управлять страной.
     Я  не  посещал Цейлон  на протяжении многих лет, пока в  1978 году,  на
встрече глав-государств  членов  Британского Содружества  наций в Сиднее  не
встретился с  вновь  избранным  премьер-министром страны Джуниусом  Ричардом
Джеявардене. В 1972 году  премьер  - министр  Сиримаво Бандаранаике изменила
имя страны на "Шри-Ланка"  и провозгласила  ее республикой. Это не привело к
повышению  благосостояния  страны,  а  чай  все  еще  продавался под  маркой
"Цейлонского".
     Подобно   Соломону   Бандаранаике,   Джеявардене   был    по   рождению
христианином, который принял буддизм и нативизм, чтобы сблизиться с народом.
Ему было за семьдесят, он пережил много взлетов и падений в политике (больше
падений,  чем  взлетов),  и  философски  смотрел  на  вещи,  не  стремясь  к
достижению  высоких целей.  Он хотел  отойти  от проводившейся на  Шри-Ланке
социалистической политики, которая разорила страну.  Встретившись со  мной в
Сиднее, он прибыл  в Сингапур, чтобы, как он сказал, вовлечь нас в  развитие
своей страны. Я  был увлечен его  практическим подходом и  пообещал посетить
Шри-Ланку  в  апреле  1978  года. Он  сказал,  что  собирается  предоставить
автономию тамилам с полуострова Джафна. Я не понимал, что он не мог пойти на
уступки в вопросе превосходства сингалов  над тамилами. В итоге, это привело
в  1983  году  к  началу гражданской  войны  и  уничтожило всякие надежды на
создание  преуспевающей  Шри-Ланки  на  многие годы,  если  не на  поколения
вперед.
     У  него  были   некоторые  слабости.  Он   хотел  создать  национальную
авиакомпанию,  ибо полагал, что это было бы символом прогресса.  В "Сингапур
эйрлайнз" работал  хороший капитан авиалайнера  из Шри-Ланки. Он спросил, не
мог ли я отпустить его  домой. Я,  конечно,  мог,  но  каким образом простой
пилот  смог  бы  управлять  авиакомпанией?  Он   хотел,  чтобы  авиакомпания
"Сингапур  эйрлайнз" помогла  им в  создании  авиакомпании.  Мы  помогли.  Я
советовал  ему,  что создание авиакомпании  не должно быть его  приоритетом,
потому  что,  чтобы наладить  дело  как следует,  требовалось  слишком много
талантливых,  хороших администраторов, в то время как  он нуждался  в  таких
людях для  проведения ирригации, развития сельского хозяйства, строительства
жилья,   индустриального  развития  и  реализации  многих  других  проектов.
Создание  авиалинии было хорошим рекламным проектом, но этот  проект не имел
большой ценности для страны. Он настаивал на своем. В течение шести  месяцев
мы  оказывали  ему  помощь  в создании авиакомпании,  направив  80  служащих
компании "Сингапур эйрлайнз" на период от трех месяцев до двух лет. Мы также
оказывали  им  содействие  через  нашу   всемирную  сеть  агентств,  помогая
организовать  представительства  авиакомпании за  рубежом, обучая  служащих,
развивая центры подготовки и  так далее. Разумное руководство на самом верху
отсутствовало. Когда  бывший летчик, а ныне управляющий новой  авиакомпании,
решил купить, вопреки  нашим  рекомендациям,  два  подержанных  самолета, мы
решили  отойти от  дел. Парк  самолетов увеличился в  пять  раз, не  хватало
оборотных средств и обученного персонала, работа авиакомпании не  отличалась
надежностью, пассажиров было мало. Затея изначально была обречена на провал,
так оно и получилось.
     Использование  Сингапура  в  качестве  модели  развития  Шри-Ланки было
лестно  для нас. Правительство  Шри-Ланки  объявило,  что  введет принятую в
Сингапуре  схему лицензирования, чтобы уменьшить  поток  транспорта в центре
города,  но  и  эта  схема  не  работала.  В 1982 году они начали  программу
жилищного  строительства,  основанную   на  нашем   опыте,  но   необходимое
финансирование отсутствовало. Они  основали зону свободной торговли, которая
по площади была чуть  меньше Сингапура.  Эта  затея могла бы иметь успех, но
террористические акты "тамильских тигров" отпугивали инвесторов.
     Самой   большой  ошибкой,   которую   сделал   Джеявардене,   оказалось
распределение целинных земель в сухой зоне. Используя иностранную помощь, он
восстановил   древнюю   схему   ирригации,   основанную   на   использовании
резервуаров, в которых сохранялась вода, отведенная с влажной стороны гор. К
сожалению, он  раздал  эти земли сингалам, а не тамилам, которые исторически
вели  фермерское  хозяйство в этой сухой зоне. Лишенные  земли и территории,
тамилы начали  движение  "тамильских  тигров". Личный секретарь Джеявардене,
преданный  ему  тамил  с  полуострова  Джафна,  сказал  мне,  что  это  было
критической ошибкой.  Последовавшая война привела  к гибели 50,000  человек,
еще большее число  людей  было  ранено, погибли  многие руководители.  Война
длится уже 15 лет, но каких-либо признаков ее прекращения еще не видно.
     Джеявардене  ушел в  отставку в  1982  году. Он был  усталым человеком,
исчерпавшим  набор возможных решений проблем Шри-Ланки. Последовавший за ним
Ранасингх  Премадаса (Ranasinghe  Premadasa) был сингальским шовинистом.  Он
хотел, чтобы индийские войска покинули страну, что было  неразумно, ведь они
делали  для  Шри-Ланки грязную работу. Когда индийские войска были выведены,
Премадаса оказался  в еще  худшем положении. Он  пробовал вести переговоры с
"тамильскими тиграми",  но  безуспешно,  так как не желал идти  на серьезные
уступки.
     Я встречался с ним несколько раз  в Сингапуре  после того,  как он стал
президентом и пробовал убедить его, что этот  конфликт нельзя было разрешить
силой.  Единственно  возможным  было  только политическое  решение,  которое
рассматривалось  бы  как справедливое и  тамилами, и  остальным миром. Тогда
Тамильский объединенный фронт освобождения (Tamil United Liberation Front) -
умеренное конституционное  крыло движения  тамилов  за  самоуправлени