на английском языке.
     Эта проблема еще более усугублялась переоценкой ценностей среди молодых
преподавателей.  Старшее  поколение  учителей знало  трудности и видело, как
тяжело  было добиться стабильности и  гармонии  в многонациональном обществе
Сингапура. Когда Кен  Сви в  1979  году  стал министром образования, я писал
ему:  "Учителя  учат  философии жизни,  наполняют своих  студентов  чувством
решимости, долга и ответственности. Китайские учителя более требовательны  и
энергичны,  чем  большинство  англоязычных преподавателей". Молодые учителя,
получившие образование на  английском  языке, для которых  китайский являлся
вторым языком, уже не разделяли этих традиционных идеалов в той же степени.
     Мы  хотели сохранить ярко выраженные  традиционные  культурные ценности
различных народов, населяющих Сингапур. Японцы оказались способными  впитать
американское  влияние и  остаться,  по  существу,  японцами. Молодые японцы,
выросшие в достатке, не так преданы тем  компаниям, в  которых они работают,
как их  родители.  Тем не менее,  по своей  сути,  они остаются  японцами  и
являются более трудолюбивыми и более преданными работе  на  благо  общества,
чем  европейцы  или  американцы.  Я  считал,  что  раз  японцы  смогли этого
добиться, то мы также сможем этого достичь.
     Я решил сохранить  9 лучших  китайских школ в рамках специального плана
помощи (СПП - Special assistance plan). В эти школы СПП принимали 10% лучших
учеников по результатам экзаменов, сдаваемых по окончании начальной школы. В
этих школах количество часов преподавания китайского языка - такое же, как в
школах, где  китайский язык  является основным языком обучения, но, как  и в
других школах, преподавание основных предметов ведется  на английском языке.
В  этих  школах  есть  дополнительные  учителя  для  обучения английскому  и
китайскому языкам путем  погружения в языковую среду.  Школы СПП преуспели в
сохранении  порядка,  дисциплины  и  норм  поведения, присущих  традиционным
китайским школам. Этика в этих школах была и до сих пор остается выше, чем в
школах с преподаванием  на английском языке.  Сегодня большинство школ  СПП,
включая  когда-то  контролировавшуюся  коммунистами  Китайскую высшую  школу
(Chinese  High  School),  являются  лучшими учебными заведениями, в  которых
уровень  современных средств  обучения  соответствует их  славной истории  и
традициям.
     После решения о слиянии Университета Наньян с Университетом Сингапура в
1978 году  я решил, что наступил подходящий момент  для того, чтобы побудить
наших  китайцев использовать китайский  литературный язык  (Mandarin) вместо
диалектов. Если бы наши ученики  разговаривали дома на китайском языке, а не
на диалектах, если бы они не были  обременены  использованием диалектов, это
облегчило бы  им изучение  английского и китайского языков  в школе. Я начал
ежегодно проводить месячник  под девизом "Говори на  китайском  литературном
языке" (Speak Mandarin). (Прим.пер.: многочисленные (семь основных) диалекты
китайского  языка  настолько  сильно различаются  между  собой, в  том числе
фонетически, что люди, разговаривающие на разных диалектах, могут совершенно
не  понимать друг друга. Отсюда и стремление Ли Куан Ю расширить  применение
так называемого северного или пекинского диалекта (Mandarin), который  далее
по тексту называется китайским литературным языком)
     Чтобы  подчеркнуть  важность  использования  китайского   литературного
языка,  я прекратил  произносить  речи на  диалекте  хоккиен.  Мы прекратили
трансляцию всех  теле-  и радиопередач, в  которых  использовались диалекты,
хотя для людей старшего поколения новости все еще передавались на диалектах.
К сожалению, во время выборов нам  приходилось  говорить на диалектах, иначе
кандидаты от оппозиции пользовались бы преимуществом перед нами. Даже в ходе
предвыборной кампании,  проходившей  в  январе  1997 года, наилучший  отклик
избирателей все еще  вызывали речи, произнесенные на  диалекте хоккиен.  Для
людей старшего поколения именно диалекты являются родным языком.
     Изменить  привычки людей  в китайских семьях было трудно, а  это мешало
изучению  китайского  литературного  языка.  До  70-ых  годов  примерно  80%
китайцев разговаривало  дома на диалектах. В телевизионных интервью  молодые
рабочие не  могли бегло говорить на китайском литературном языке, потому что
дома  и  на работе  они  разговаривали  на  диалектах.  Я  использовал  свой
авторитет, чтобы убедить людей  в необходимости этих изменений. Люди  знали,
что  трое моих детей  изучали  китайский  литературный  язык,  английский  и
малайский языки. Они с уважением относились  к моим взглядам на образование.
Во  время наших прогулок  по паркам  родители часто  разговаривали со своими
детьми  на  диалектах, пока  не  замечали Чу и  меня. Тогда  им  становилось
неудобно,  что  они  не  следовали  моему  совету,  и   они   переходили  на
литературный  язык.  Перемена  оказалась  особенно  трудной  для  бабушек  и
дедушек, но  большинству  из них удалось наладить общение с внуками,  -  они
разговаривали  с ними  на диалектах, а те отвечали им на литературном языке.
Без этого  активного содействия использованию китайского литературного языка
наша  политика двуязычия по  отношению к китайским студентам провалилась бы.
Число  семей,  в которых  разговаривали  на  китайском  литературном  языке,
выросло с 26%  в 1980 году до более чем 60%  в 1990 году и продолжает расти.
При этом число семей, в которых говорят на английском языке, выросло с 20% в
1988 году до 40% в 1998 году.
     Переход  Китая  к  политике  "открытых  дверей"  привел  к  решительным
переменам  в отношении  китайцев к изучению китайского литературного  языка.
Специалисты  и  руководители, владеющие  и английским,  и китайским  языком,
ценятся  больше,  так  что  жалобы  относительно  использования   китайского
литературного языка вместо диалектов прекратились. В 1965 году, провозгласив
независимость,  мы приняли  правильное  решение  о  преподавании  китайского
литературного языка  как второго языка. То, что  в Сингапуре  использовалось
семь  различных южно-китайских  диалектов, облегчало  нам работу,  когда  мы
убеждали   людей  использовать  китайский  литературный  язык.  Если   бы  в
Сингапуре,  как  в  Гонконге, 95%  людей  говорило  на  кантонском  диалекте
(Cantonese), то это было бы трудной, а то и вовсе  неразрешимой задачей. Для
многих  китайцев  Сингапура  настоящим  родным  языком  является  диалект, а
китайский литературный  язык  является  приобретенным.  Несмотря  на это,  в
течение  следующих  двух  поколений  китайский литературный  язык  станет их
родным языком.
     Необходимость   изучения  двух   языков:  английского   и   малайского,
китайского или тамильского, - является  тяжелым грузом для наших детей,  ибо
все три родных языка не имеют ничего  общего  с  английским  языком.  Тем не
менее,  если бы мы продолжали  говорить  только на родных  языках,  то мы не
смогли бы выжить. Использование только английского языка тоже было бы  шагом
назад,  ибо  мы  утратили   бы  свою   культурную  самобытность,   спокойную
уверенность  в себе и понимание нашего места в мире. В  любом случае, мы  не
смогли  бы  убедить наших людей отказаться  от использования родного  языка.
Несмотря на  раздающиеся  в наш  адрес критические  замечания,  такой подход
остается наиболее перспективным. Использование английского  языка в качестве
нашего  рабочего языка  предотвратило конфликты,  возникавшие  между  людьми
различных   национальностей.  Это   также   повысило   конкурентоспособность
Сингапура, поскольку английский язык  является международным языком бизнеса,
дипломатии, науки  и  технологии.  Без этого нам не  удалось бы  привлечь  в
Сингапур многие крупнейшие  межнациональные компании и более  200 крупнейших
банков мира,  а наши  люди не смогли  бы так  быстро  освоить  компьютеры  и
Интернет.


Глава 12. Борьба c коррупцией.

     Когда правительство ПНД  пришло к власти в 1959 году,  его члены решили
бороться  с  коррупцией,  блюсти  моральную  чистоту  правительства.  У  нас
вызывали  отвращение жадность, взяточничество и моральное  разложение многих
азиатских лидеров. Борцы за свободу угнетенных народов стали  грабителями их
богатств,  их  государства  приходили  в  упадок.  Мы  поднялись  на  гребне
революционной   волны  в  Азии   и  были  полны   решимости   избавиться  от
колониального  правления;  но  мы  также с  негодованием  относились  к  тем
националистическим  азиатским лидерам, чья неспособность жить в соответствии
с провозглашенными идеалами разочаровывала нас.
     После войны я встречал в Англии студентов  из  Китая, горевших желанием
избавить Китай от коррупции и  некомпетентности китайских националистических
лидеров. Гиперинфляция и тотальное разграбление страны  привели этих лидеров
к поражению и бегству на Тайвань. Именно отвращение к жадности,  продажности
и  безнравственности  этих  людей   сделало  многих  китайских  студентов  в
Сингапуре  сторонниками  коммунистов. Студенты воспринимали коммунистов, как
пример  преданности  делу,  самопожертвования,  самоотдачи,  -   достоинств,
которые  проявлялись в  спартанском  образе жизни коммунистических  лидеров.
Такая точка зрения в то время преобладала.
     Перед  всеобщими выборами,  проходившими  в мае  1959  года, мы приняли
важное решение: выдвинуть  на первый план борьбу с коррупцией. Правительство
Лим   Ю   Хока   (Lim   Yew   Hock)  (1956-1959)   становилось   все   более
коррумпированным. Министр  просвещения этого  правительства Чью Сви Ки (Chew
Swee Kee) получил миллион сингапурских  долларов из  американских источников
для борьбы с коммунистами на предстоящих  выборах.  Широко  распространились
слухи о  меньших суммах,  которые переходили из рук в руки  по  причинам, не
связанным  с  идеологией.   Мы   опасались  за  исход  выборов,  потому  что
чувствовали  себя  неподготовленными  и недостаточно организованными,  чтобы
бороться с коммунистами, которые, в случае нашей победы на выборах, стали бы
бороться с  нами. Но оставить  эту  группу  негодяев у  власти  на следующий
пятилетний  срок  означало бы  заразить  коррупцией  и  тех  государственных
служащих,  которые, в целом, были честными людьми. Случись это, мы бы уже не
смогли управлять государством. Мы решили бороться за победу.
     Искушения  есть повсюду,  не  только в Сингапуре.  К  примеру,  первыми
официальными лицами, с которыми сталкиваются иностранцы при въезде в страну,
являются  служащие эмиграционных и  таможенных служб. Во  многих  аэропортах
стран Юго-Восточной  Азии  путешественники  сталкиваются  с  задержками  при
прохождении таможенного и  эмиграционного контроля, которые возникают,  если
не находится соответствующих стимулов для  ускорения этих процедур, зачастую
в виде  наличных.  То  же самое  происходит на дорогах: будучи остановленным
полицейским за предполагаемое превышение скорости, водители передают им свое
водительское удостоверение вместе  с определенной  суммой в долларах,  чтобы
избежать наказания. Вышестоящие служащие также не подают достойного примера.
Во  многих городах региона даже госпитализация  после  дорожно-транспортного
происшествия требует дачи взятки,  чтобы поскорей привлечь  к себе внимание.
Небольшая  власть, данная людям, которые  не могут достойно прожить на  свое
жалованье, создает стимулы для ее неправильного использования.
     Наша борьба за чистое, не коррумпированное правительство имела глубокий
смысл. Принимая  присягу в здании  муниципалитета в июне 1959 года,  мы  все
надели белые рубашки  и  брюки, что должно было символизировать честность  и
чистоту нашего  поведения  в личной и общественной жизни. Люди ожидали этого
от нас, и мы хотели оправдать  их ожидания. Коммунисты  демонстрировали свою
близость  с  рабочим  классом,  одеваясь  в  простые  рубашки  со свободными
рукавами  и  брюки,  пользуясь  автобусами  и  такси,  проживая  в небольших
комнатах в  зданиях профсоюзов,  отдавая детей  в школы  с  преподаванием на
китайском   языке.   Они  высмеивали   мой  кабинет  и   дом,  оборудованные
кондиционерами, мою  большую  американскую машину "Студэбэкер" (Studebaker),
мою привычку  играть в гольф и  пить  пиво, мое  буржуазное  происхождение и
кембриджское образование. Но они не могли обвинить меня и моих коллег в том,
что мы наживались за счет рабочих и профсоюзов, которым мы помогали.
     Все    министры   моего   правительства,    кроме   одного,    получили
университетское образование.  Мы все  были  вполне уверены,  что  смогли  бы
обеспечить себя средствами  к существованию  и не работая в правительстве, -
мне и подобным мне профессионалам это было вполне по силам. Поэтому у нас не
было  необходимости  запасать  что-либо впрок.  Еще  важнее  было то, что  у
большинства из нас работали жены,  которые могли бы содержать семью, если бы
мы находились в заключении или отсутствовали. Это и сформировало отношение к
работе у моих министров и их жен. А поскольку министры  вызывали  уважение и
доверие  людей, то и  государственные  служащие вели себя  с  достоинством и
принимали решения с уверенностью.  Это было  критически важно в нашей борьбе
против коммунистов.
     С самого первого  дня нашего нахождения  у власти  в  июне 1959 года мы
добились  того,  что  каждый  доллар,  поступавший в  бюджет, был надлежащим
образом  учтен и доходил до своих получателей до  единого цента, не прилипая
по пути  к чьим-либо рукам. С самого  начала мы уделяли специальное внимание
тем видам деятельности, где  властные полномочия могли быть использованы для
извлечения  личной  выгоды,  и  усилили  контроль  за  тем,  чтобы этого  не
происходило.
     Главным  органом, который занимался  борьбой с коррупцией, было Бюро по
расследованию коррупции (БРК -  Corrupt Practices Investigation Bureau). Оно
было основано  англичанами в  1952  году для  борьбы  с растущей коррупцией,
особенно  в   нижних   и  средних   эшелонах   полиции,  среди  инспекторов,
контролировавших лоточную торговлю, инспекторов по  землеустройству, которые
по долгу службы должны были  бороться со многими из  тех, кто нарушал закон,
занимая общественные места и  дороги  для нелегальной  лоточной торговли или
занимая государственную землю  для строительства хижин. Эти инспектора могли
либо принять предусмотренные законом меры, либо, получив взятку, отвернуться
в сторону и не замечать нарушений.
     Мы  решили сосредоточить  внимание БРК на крупных взяточниках в  высших
эшелонах власти. С мелкой сошкой мы  намеревались  бороться путем  упрощения
процедур принятия решений и удаления  всякой двусмысленности в законах путем
издания ясных и простых правил, вплоть до отмены разрешений и лицензирования
в менее важных сферах общественной жизни. Так как мы столкнулись с проблемой
осуждения коррупционеров в судах, мы стали постепенно ужесточать законы.
     В  1960  году  мы  изменили  устаревший  "Закон  о борьбе с коррупцией"
(Anticorruption Law),  принятый в 1937 году, и расширили определение  взятки
так,  что оно  стало  включать  любые блага,  имевшие  какую-либо стоимость.
Поправки  к  законам дали широкие  полномочия  следователям,  включая поиск,
арест   и   расследование   банковских   счетов   и  банковских   документов
подозреваемых и их жен, детей и  агентов. Отпала  необходимость  доказывать,
что  человек,  получивший  взятку,  действительно  имел  возможность оказать
требуемую   услугу.  Налоговые   инспектора  обязаны  были  выдавать   любую
информацию,  касавшуюся  подследственного.  Существовавший   закон,  который
гласил, что показания сообщника были недействительны, если не подтверждались
еще  кем-либо,  был  изменен,  чтобы  позволить  судье  приобщать  показания
сообщников к делу.
     Наиболее  важное изменение  в  законе,  сделанное  нами  в  1960  году,
позволяло  судам  трактовать  то  обстоятельство,  что обвиняемый жил не  по
средствам  или  располагал  объектами   собственности,  которые  он  не  мог
приобрести на свои доходы, как  подтверждение того,  что обвиняемый  получал
взятки.  Директор БРК,  работая под  эгидой канцелярии премьер  -  министра,
обладал острым  чутьем и  властью расследовать действия  любого служащего  и
любого министра. Он справедливо заслужил  репутацию борца с теми, кто предал
доверие людей.
     С 1963 года мы  ликвидировали  анонимность,  то есть ввели обязательное
правило для  свидетелей,  вызываемых БРК для  дачи  информации,  представить
себя.  В  1989  году  мы   увеличили  максимальный  штраф,  налагавшийся  за
коррупцию, с 10,000 до 100,000 сингапурских долларов. Дача  ложных показаний
БРК  или  введение  следствия  в  заблуждение  стало нарушением,  каравшимся
тюремным заключением  и штрафом  до 10,000 сингапурских  долларов. Суды были
уполномочены   проводить   конфискацию  доходы,   полученные   в  результате
коррупции.
     В  некоторых  сферах  коррупция  была организованной и приняла  большие
масштабы.  В 1971 году БРК прекратил существование синдиката, состоявшего из
более чем 250 передвижных  полицейских патрулей, которые получали платежи  в
размере  от  5  до 10 сингапурских долларов  с  владельцев  грузовиков,  чьи
транспортные  средства  они  распознавали по адресам, написанных  на  бортах
грузовиков.   Те   владельцы   грузовиков,  которые  отказывались   платить,
находились под угрозой бесконечных штрафов.
     Таможенные   чиновники  получали   взятки   за   "ускорение"   проверки
транспортных  средств,  перевозивших   контрабанду  и  запрещенные   товары.
Персонал  Центральной  службы   обеспечения  (Central  Supplies   Office   -
правительственный  департамент,  занимавшийся заготовками  и  поставками) за
определенную  мзду  давал  заинтересованным   лицам  информацию  о  заявках,
поступивших  на тендер.  Чиновники Импортно-экспортного департамента (Import
and  Export Department) получали  взятки  за  ускорение  выдачи  разрешений.
Подрядчики давали взятки  клеркам, чтобы те закрывали глаза  на определенные
нарушения. Владельцы магазинов и жители домов платили  рабочим  Департамента
общественного  здравоохранения   за  уборку  мусора.   Директора  и  учителя
некоторых  китайских  школ получали комиссионные от поставщиков канцелярских
товаров.  Человеческая  изобретательность практически бесконечна, когда дело
касается  конвертации   власти   в   личную   выгоду.  Избавиться  от  этого
организованного  рэкета  было не  слишком  трудно.  Труднее было  обнаружить
изолированные акты коррупции, а, обнаружив - бороться с ними.
     Серьезные  случаи  коррупции  попадали   на   полосы  газет.  Несколько
министров  были  признаны  виновными  в  коррупции,  -  по одному  за каждое
десятилетие, - начиная с 60-ых до 80-ых годов. Тан Киа Ган (Tan Kia Gan) был
министром национального  развития, пока  не проиграл на выборах в 1963 году.
Мы тесно сотрудничали с начала 50-ых годов, когда  он  был лидером профсоюза
инженеров авиакомпании "Мэлэйжиэн эйрвэйз" (Malaysian Airways), а  я работал
там  в  качестве   юридического  советника.  Мы  назначили   его  директором
"Мэлэйжиен  эйрвэйз".  На  заседании  правления  в  августе  1966  года  Тан
категорически  возражал  против  покупки  самолетов "Боинг" (Boeing).  Через
несколько  дней  господин  Лим  (Lim) связался  с  "Ферст нэшенэл сити бэнк"
(First National City Bank), который обслуживал счета компании "Боинг", чтобы
предложить свои услуги за вознаграждение. Он  был  деловым партнером Тан Киа
Гана.  Банк знал  о  строгом отношении правительства к  коррупции и заявил о
случившемся. Лим отказался дать показания против Тан Киа Гана, и Тан  не был
наказан.  Но  я  был убежден, что Тан  стоял за этим. Как  ни  болезненно  и
неприятно было  мне  принимать такое  решение,  я  выступил с  заявлением, в
котором  сказал,  что, в  качестве  представителя правительства  в правлении
"Мэлэй