ьные компании,  свободные  от министерского
контроля.  Они управлялись как  частные, эффективные, конкурентоспособные  и
прибыльные предприятия.
     Ключом к успеху являлось  качество людей,  отвечавших  за дело. Не  все
наши  высшие  администраторы обладали  деловой  хваткой,  но у некоторых она
была.  Компания  "Нэшенэл айрон  энд стил  милз" (National  Iron  and  Steel
Mills),  директором  которой  являлся. Хау Юн Чон (Howe Yoon Chong), "Кеппел
корпорэйшен" (Keppel Corporation) - директор  Сим Ки Бун  (Sim Kee  Boon)  и
"Сингапур  эйрлайнз" -  директор Джо  Пилэй (Joe  Pillay),  - заняли ведущее
место  на  Фондовой  бирже  Сингапура   (Singapore  Stock  Exchange).  Когда
авиакомпания "Сингапур эйрлайнз" была приватизирована, нам было очень сложно
найти руководителей высшего  ранга, чтобы заменить Джо Пилэй, - таким острым
был дефицит предпринимателей.
     Если бы я должен был описать одним словом, почему Сингапур преуспел, то
этим  словом было бы "доверие" (confidence). Именно доверие  к нам позволяло
иностранным  инвесторам  основывать свои фабрики  и нефтеперегонные заводы в
Сингапуре. Через несколько дней после  начала нефтяного  кризиса  в  октябре
1973 года,  я решил подать ясный сигнал нефтяным компаниям, что мы не станем
требовать никаких специальных привилегий в отношении  запасов нефти, которые
они имели на нефтеперегонных заводах в Сингапуре. Если бы мы  блокировали те
запасы  нефти,  которые  они имели в Сингапуре, то  нам хватило  бы  ее  для
обеспечения собственных нужд на протяжении двух лет. Но это показало бы, что
мы  являлись  ненадежными  партнерами.  10 ноября  1973 года я встретился  с
руководителями и управляющими всех нефтеперегонных заводов: "Шелл", "Мобил",
"Эссо",  "Сингапур  петролеум",  "Бритиш  петролеум"  (Shell,  Mobil,  Esso,
Singapore Petrolium, British Petrolium). Я публично заверил их, что Сингапур
был готов  урезать свою  квоту потребления  в  той же  степени, в  какой они
собирались  урезать  ее  для  своих  клиентов в  других странах.  Их клиенты
находился  в государствах, расположенных  далеко друг от друга: на Аляске, в
Австралии, Японии,  Новой  Зеландии,  - не говоря уже  о государствах нашего
региона.
     Это решение повысило доверие  к правительству  Сингапура, ибо  в  наших
долгосрочных интересах  было  стать  надежным местом для нефтяного  и  иного
бизнеса.  В   результате,  нефтяная   промышленность  Сингапура  значительно
расширилась, в конце 70-ых  годов в городе  начала развиваться нефтехимия. К
началу  90-ых  годов,  располагая предприятиями  по переработке  нефти общей
мощностью 1.2  миллиона  баррелей  в день, Сингапур стал  третьим крупнейшим
мировым  центром  нефтепереработки  после Хьюстона  (Houston)  и  Роттердама
(Rotterdam);  третьим  крупнейшим  мировым  центром  торговли  нефтью  после
Нью-Йорка и Лондона; самым большим в мире центром торговли мазутом. Сингапур
также является крупным центром нефтехимии.
     Чтобы   преодолеть  опасения  инвесторов  относительно  качества  нашей
рабочей силы, я попросил японцев,  немцев, французов и голландцев основать в
Сингапуре собственные центры по подготовке наших технических специалистов, в
которых  обучение  проводилось  бы  их собственными инструкторами. Некоторые
центры  финансировались  правительством,  другие  были  созданы  совместно с
такими корпорациями как "Филипс", "Роллей" и "Тата"  (Tata). В течение 4 - 6
месяцев обучения  рабочие,  проходившие  подготовку  в условиях,  близких  к
производству, могли ознакомиться с системой работы и культурой других наций,
так  что компании охотно принимали их на работу.  Эти центры обучения  стали
полезными  еще  и  потому,  что  они  помогали  инвесторам сравнить  уровень
подготовки  наших рабочих  с  рабочими из других стран,  что  способствовало
повышению стандартов подготовки рабочих в Сингапуре.


Глава 5. Создание финансового центра.

     Любого,  кто  в 1965 году, когда мы отделились от Малайзии, предположил
бы,  что Сингапур станет крупным финансовым  центром, посчитали бы безумцем.
Откуда  же  взялись эти сверкающие  современные  здания  в центре  города  с
разместившимися в них банками, связанными компьютерными  сетями  с Лондоном,
Нью-Йорком, Токио, Франкфуртом, Гонконгом и  другими важнейшими  финансовыми
центрами?
     Начало этой истории было неправдоподобным. Доктор Винсемиус вспоминает,
как  в  1968 году  он позвонил своему  другу, вице-президенту  сингапурского
отделения "Бэнк оф Америка" (Bank of America), который был  тогда в Лондоне:
"Господин Ван Онен (Van  Oenen), мы (Сингапур) хотим в пределах следующих 10
лет стать финансовым центром Юго-Восточной Азии". Ван Онен ответил: "Хорошо,
приезжайте в  Лондон. Вы сможете добиться  этого в течение 5 лет". Винсемиус
немедленно  выехал  в  Лондон,  где Ван Онен подвел его к  большому глобусу,
стоявшему в зале заседаний, и  сказал: "Взгляните: финансовый мир начинается
в Цюрихе. Банки Цюриха открываются в 9:00 утра, чуть позже открываются банки
во  Франкфурте,  еще  позже  -  в  Лондоне.  После  обеда   банки  в  Цюрихе
закрываются, затем  закрываются банки во Франкфурте и в Лондоне. В это время
банки в Нью-Йорке еще открыты.  Таким образом, Лондон  направляет финансовые
потоки в Нью-Йорк. К тому времени, когда  после обеда закроются нью-йоркские
банки, они уже  переведут  финансовые потоки в Сан-Франциско. К тому времени
как  закроются банки в Сан-Франциско,  до  9:00 утра  швейцарского  времени,
когда откроются  швейцарские банки, в финансовом  мире ничего не происходит.
Если   мы  расположим  Сингапур  посредине,  то,   до  закрытия   банков   в
Сан-Франциско, Сингапур  сможет принять от  них  эстафету, а когда закроются
банки  в  Сингапуре, они смогут  перевести  финансовые потоки в Цюрих. Таким
образом,  впервые  в  истории, станет  возможным  глобальное  круглосуточное
банковское  обслуживание".  По просьбе  Винсемиуса  Ван  Онен  изложил  свои
соображения  на  бумаге  и послал Хон  Суй Сену, председателю УЭР, игравшему
роль связного между  Винcемиусом и мной. Суй Сен встретился  со  мной, чтобы
предложить   полностью  отменить   контроль  и  ограничения  на  операции  с
иностранной  валютой,  осуществлявшиеся  между  Сингапуром и  государствами,
лежащими   за  пределами  "стерлинговой  зоны".  Мы   все  еще  были  частью
"стерлинговой  зоны",  и  это  требовало  от  нас   осуществления  валютного
контроля.  Суй  Сен  обсудил  с  представителем "Бэнк  оф Ингланд"  (Bank of
England) возможность перехода к использованию Сингапуром корзины иностранных
валют, наподобие Гонконга, что  позволило бы нам участвовать в  операциях на
рынке "азиатских долларов".  Ему ответили, что использование такой системы в
Гонконге было  обусловлено историческими  причинами,  и  что в  этом  случае
Сингапуру, возможно, пришлось бы  покинуть "стерлинговую зону". Я решил, что
такой риск был оправдан и дал распоряжение Суй Сену приступить к делу. "Бэнк
оф Ингланд" не настаивал на нашем выходе из "стерлинговой зоны", но, в любом
случае, через 4 года Великобритания вынуждена была ликвидировать ее.
     В  отличие  от Гонконга,  Сингапур не мог  ни  опереться  на  репутацию
лондонского Сити, признанного  финансового центра с  многолетними традициями
международных  банковских операций. Мы не могли рассчитывать и  на поддержку
со   стороны   "Бэнк   оф   Ингланд",   являвшегося   символом   надежности,
пользовавшегося  доверием  клиентов,  сотрудники  которого  имели  репутацию
финансовых экспертов. В 1968 году Сингапур был государством "третьего мира".
Необходимо было убедить зарубежных банкиров в наличии  стабильных социальных
условий, хороших  условий для работы  и  жизни, эффективной  инфраструктуры,
достаточного количества  квалифицированных и  хорошо адаптирующихся  к новым
условиям профессионалов. Мы также должны  были убедить их, что  наш Валютный
комитет (Currency Board) и Управление  монетарной политики Сингапура (УМПС -
Monetary  Authority  of  Singapore) были  способны  осуществлять  надзор  за
банковской  индустрией.  В 1965 году, вскоре после  обретения независимости,
Кен Сви и я решили, что в Сингапуре не должно  было быть центрального банка,
который мог бы осуществлять денежную эмиссию. Мы были настроены не допустить
обесценивания нашей валюты  относительно валют больших  государств, особенно
доллара США. В результате мы сохранили систему, при которой Валютный комитет
выпускал в обращение сингапурские доллары только в том случае, если они были
обеспечены эквивалентной суммой в иностранной валюте. УМПС располагало всеми
полномочиями центрального  банка, за исключением права осуществлять денежную
эмиссию.
     Служащие УМПС профессионально осуществляли финансовый надзор, работая в
соответствии  с законами,  правилами  и  инструкциями, которые  периодически
пересматривались, чтобы  поспевать за развитием финансовой сферы.  Доверие к
нашей  честности  и   компетенции  собиралось   по  крохам.  История  нашего
финансового центра - это история  того, как мы укрепляли доверие к Сингапуру
как к месту, где бизнес ведется честно. Это история того, как мы воспитывали
чиновников, обладавших  знаниями  и навыками, чтобы они так  регулировали  и
осуществляли надзор за финансовыми  учреждениями и биржевыми  организациями,
чтобы свести до минимума риск сбоев в финансовой системе.
     Начало  нашей  работы  на  азиатском  офшорном  долларовом  рынке  было
скромным. Этот  рынок являлся аналогом  рынка "евродолларов",  и мы называли
его рынком "азиатских долларов"  (Asian dollar  market). Первоначально  этот
рынок сводился  к операциям  на финансовом  рынке Сингапура  по  привлечению
фондов зарубежных банков в  иностранной валюте для кредитования банков стран
региона,  и  наоборот.  Впоследствии, рынок "азиатских долларов"  перешел  к
торговле иностранными валютами, фьючерсами и  опционами,  ценными  бумагами,
деноминированными  в иностранной  валюте,  проводил  синдицирование  займов,
выпуск  облигаций  и управление инвестиционными фондами. В 1997  году  объем
операций на рынке "азиатских долларов" превысил 500 миллиардов долларов США,
что было  примерно  втрое  больше  размеров  нашего внутреннего  банковского
рынка. Темпы  роста были  огромными, ибо этот рост  был вызван потребностями
рынка. По  мере  того  как  международная  торговля и  инвестиции  принимали
глобальный характер, охватывая  Азию и Сингапур, как один  из ключевых узлов
региона, объем международных финансовых операций рос экспоненциально.
     В начальный период, с 1968 по 1985 год, у Сингапура не было конкурентов
в странах региона. Мы  привлекли международные финансовые институты тем, что
отменили налог на вывоз доходов, полученных вкладчиками - нерезидентами. Все
депозиты,  деноминированные  в  "азиатских  долларах",  не  учитывались  при
расчете нормативов ликвидности и банковских резервов. К 90-ым годам Сингапур
стал  одним  из  крупнейших  финансовых центров  мира.  По  объему  валютных
операций Сингапур уступает только  Лондону, Нью-Йорку и лишь немного отстает
от Токио.  Успех Сингапура  побудил другие  страны региона  с середины 80-ых
годов  развивать  собственные   международные  финансовые  центры,  зачастую
предлагая еще более щедрые налоговые льготы. Фундаментом для развития нашего
финансового   центра   было   соблюдение   принципа   верховенства   закона,
существование независимого  суда  и  стабильного,  компетентного и  честного
правительства,    проводившего   разумную    макроэкономическую    политику,
практически  ежегодно  сводя  бюджет   с  профицитом.   В  результате  этого
сингапурский  доллар  был  стабильной  и  сильной валютой, что предотвращало
импорт инфляции.
     В  70-ых годах у нас  произошел конфликт с  одним из наиболее известных
представителей лондонского Сити. В марте 1972 года Джим Слэтер (Jim Slater),
широко   известный  британский   инвестор,   специализировавшийся   в  сфере
реструктуризации  активов, прибыл  в  Сингапур, чтобы  встретиться со  мной.
Когда Тэд Хит стал премьер-министром  Великобритании,  в прессе  сообщалось,
что он отдал  в управление Джиму Слэтеру все свои активы и ценные бумаги  на
условиях полного доверия. Следовательно, Слэтер обладал солидной репутацией.
За год  до  того  я встретил  его  за  ужином,  который устроил Тэд  Хит  на
Даунинг-стрит,  10.  Я  приветствовал  участие  Слэтера  в  развитии  нашего
фондового рынка.
     Позднее,  в 1975  году, Суй  Сен, бывший  министр  финансов  Сингапура,
сказал  мне,  что  компания  "Слэтер   Уолкер   Секьюритиз"  (Slater  Walker
Securities) была замешана в манипулировании акциями компании "Хо Пар бразерс
интернэшенэл"  (Haw  Par  Brothers  International),  которые котировались на
фондовом  рынке Сингапура.  Они  нелегально выкачивали  (strip  off)  активы
компании из  ее филиалов, извлекая  выгоду для  себя  и некоторых директоров
компании.   Подобного   рода   действия  квалифицировались  как   преступное
злоупотребление доверием:  они обманывали  собственников компании "Хо Пар" и
других  компаний.  Тем не  менее,  если бы расследование  действий компании,
имевшей такую солидную  репутацию на  Лондонской  фондовой  бирже,  не  было
оправдано, это нанесло бы  удар по нашей собственной репутации. Следовало ли
нам  возбудить  уголовное  дело против Джима  Слэтера?  Я решил,  что,  если
Сингапур хотел поддержать репутацию хорошо  управляемой  фондовой  биржи, мы
были просто обязаны это сделать.
     В  результате  расследования   был  раскрыт  заговор,  заключавшийся  в
систематическом  выкачивании  активов компании "Хо Пар". Но и это  оказалось
только  верхушкой куда более масштабного  мошенничества. Преступные действия
фирмы "Слэтер Уолкер  секьюритиз" охватывали Сингапур,  Малайзию, Гонконг  и
Лондон,  - конечный  пункт, где  накапливалось  краденое.  Они  использовали
филиалы компании "Хо Пар" в  Гонконге, чтобы скупать акции, котировавшиеся в
Гонконге,  затем  продавали   их  компании   "Спайдер   Секьюритиз"  (Spider
Securities), полностью  находившейся  в собственности  управляющих компанией
"Слэтер Уолкер  Секьюритиз", которые и  делили нечестно  полученную прибыль.
Ответственными  за проведение  этих  махинаций  были:  Джим  Слэтер,  Ричард
Тарлинг (Richard Tarling), - председатель  правления  компании "Хо  Пар",  и
Огилви Уотсон (Ogilvy  Watson) -  управляющий  директор.  Уотсон вернулся  в
Великобританию до того,  как  бежать  в  Бельгию, с  которой  у нас  не было
договора  об   экстрадиции.  Слэтер  и  Тарлинг  проживали  в   Лондоне.  Мы
потребовали  их  экстрадиции,  но руководство Великобритании  не выдало  их.
Вместо  этого,  в  1979  году,  после трехлетней тяжбы  в лондонских  судах,
британский  министр внутренних дел распорядился выдать Тарлинга на основании
только  пяти  из  семнадцати  пунктов  обвинения,  причем  эти пять  пунктов
обвинения влекли за собой наименее  тяжкое  наказание. Тарлинга осудили,  он
получил по шесть месяцев тюрьмы за  каждый из  инкриминировавшихся ему  трех
эпизодов  умышленного  неразглашения важной информации  в  консолидированном
отчете о прибыли и убытках компании "Хо Пар" за 1972 год. Годы спустя, когда
Гордон Ричардсон  (Gordon Richardson) уже не  являлся  управляющим  "Бэнк оф
Ингланд", он  высказал свое сожаление по  поводу того, что  не  смог  помочь
Сингапуру передать Слэтера в руки правосудия.
     Репутация  УМПС  как дотошного  и бескомпромиссного органа  финансового
надзора, позволявшего  работать на нашем рынке только финансовым учреждениям
с безупречной репутацией, подверглась испытанию в 70-ых и 80-ых годах, когда
УМПС отказало в лицензии "Бэнк оф кредит энд интэрнэшенэл коммэрс" ("БКИК" -
Bank of  Credit  and International Commerce).  В результате  афер "БКИК" был
нанесен  ущерб  практически  всем международным финансовым центрам, пока его
деятельность  удалось   пресечь.  Этот   банк,  учрежденный   в  Люксембурге
гражданином Пакистана, включал, в качестве  своих собственников, королевские
семьи Саудовской Аравии, Бахрейна,  Абу-Даби и Дубая. Он располагал примерно
400 отделениями и филиалами в 73 странах Европы, Ближнего Востока,  Африки и
Америки. Банк обратился к Сингапуру за офшорной  банковской лицензией в 1973
году. Мы отвергли просьбу,  потому что  банк был  основан совсем  недавно (в
1973 году)  и имел недостаточный капитал. Повторное  обращение за  лицензией
последовало   в  1980  году,  и  снова  не  было   одобрено  УМПС,  так  как
международная репутация банка была плохой.
     "БКИК"  не  оставил своих  попыток  получить лицензию.  В 1982 году Ван
Онен,  который   помог   нам  в  развитии  азиатского   долларового   рынка,
поинтересовался, как обстояло дело с предоставлением  лицензии этому  банку.
Ко Бен Сен  (Koh Beng Seng), который был  назначен на должность управляющего
Департамента  банковских  и  финансовых  учреждений  УМПС,  уже  слышал   от
нескольких  управляющих центральных банков различных  стран, что у  них были
сомнения относительно "БКИК". Поэтому, когда Ван Онен встретился со мной,  я
решил , что будет лучше поддержать Ко Бен Сена.
     Представителей  "БКИК"  это  не  остановило,  и  они  снова  попытались
добиться своего  - на сей раз  через Гарольда  Вильсона. Полученное  от него
письмо   выглядело   несколько   странно.   Обычно  он   подписывал   письма
собственноручно: "Искренне  Ваш, Гарольд".  В этот раз "Искренне  Ваш"  было
напечатано на машинке, а подписался он собственноручно: "Вильсон де Риво". Я
решил, что письмо он написал для проформы, в качестве дружеского одолжения.
     Нечистоплотные операции "БКИК" причинили огромные убытки другим банкам.
Когда в июле 1991 года  банк  был закрыт, вкладчики  и  кредиторы  выставили
банку претензии в размере 11 миллиардов долларов. Сингапур остался невредим,
потому что мы не нарушили своих правил.
     УМПС также отказал в  лицензии "Нэшенэл бэнк  оф Бруней" (National Bank
of Brunei), которым управлял известный бизнесмен китайского происхождения Ку
Тек Пуат (Khoo Tek Puat). Он приобрел  "Нэшенэл  бэнк оф Бруней"  и попросил
брата  султана,  принца  Мохамеда  Болкиа (Mohamed Bolkiah), который являлся
президентом  банка,  обратиться  в УМПС  с  просьбой об  открытии  филиала в
Сингапуре  в  1975 году.  Несколько месяцев  спустя,  в  другом  письме,  он
проинформировал  нас, что его брат, принц Суфри Болкиа  (Sufri Bolkiah)  был
назначен исполнительным президентом банка. Так  как королевская семья Брунея
явно  оказывала Ку  политическую  поддержку,  УМПС направил  этот вопрос  на
рассмотрение мне. Я поддержал решение УМПС об отказе в выдаче лицензии банку
в 1975 году,  а потом и  в 1983 году, когда банк вторично обратился к нам  с
этой просьбой.
     В  1986 году  султан  Брунея  выпустил  чрезвычайный  указ  о  закрытии
"Нэшенэл  бэнк оф  Бруней". Этому предшествовало паническое изъятие вкладов,
а, кроме того, существовали подозрения в нарушении правил при предоставлении
займов   группе   компаний  принадлежавших  Ку,   на   сумму  1.3  миллиарда
сингапурских долларов. Ресурсы этого банка  использовались им для достижения
своих собственных целей, среди  которых  была попытка приобрести контрольный
пакет банка "Стандард чартэрэд  бэнк оф Лондон"  (Standard Chartered Bank of
London). Его старший  сын, который был председателем  правления  банка,  был
арестован в Брунее. Некоторые, в основном иностранные,  банки, расположенные
в Сингапуре, предоставили "Нэшенэл бэнк  оф Бруней" кредиты на общую сумму в
419  миллионов  сингапурских  долларов.  Ку  потребовалось  два года,  чтобы
выплатить эти долги.
     Политика   строгого   надзора   за   соблюдением   законов   и  правил,
проводившаяся  УМПС  под  руководством  Ко   Бен   Сена,  помогла  Сингапуру
утвердиться в роли крупного финансового центра.  Чтобы помочь местным банкам
конкурировать с  международными  банками, УМПС  поощряло  четыре  крупнейших
местных банка (известные как "большая  четвертка"