дать
атмосферу,  в которой люди  будут  стремиться  приобрести  знания, навыки  и
соблюдать  дисциплину, как это присуще жителям развитых стран. Без этого  мы
не можем даже надеяться улучшить условия жизни наших людей".
     Я напомнил  собравшимся,  как  в  Сингапуре, где  соседствовали друг  с
другом  люди   различных  национальностей,  культур  и   религий,  статьи  и
фотографии, помещенные в прессе, становились причиной беспорядков, повлекших
за собой человеческие жертвы.  Я  привел два  примера. Во время беспорядков,
возникших  в 50-ых годах  из-за  "девочки  из  джунглей",  газета  "Сингапур
стандарт"  поместила на первой полосе статью о голландской  девочке, которую
ее  приемная  мать-малайка  обратила в  ислам. Газета  поместила  фотографию
девочки,  стоявшей  на  коленях  перед  образом  Девы  Марии.  Антикитайские
беспорядки, случившиеся в июле 1964 года, в день рождения пророка  Мухаммеда
(Prophet Mohammed), явились результатом продолжительной кампании в малайской
газете, день за днем ложно утверждавшей, что китайское  большинство угнетало
малайское меньшинство.
     Я заявил о своем несогласии с правом владельцев газет печатать все, что
им  заблагорассудится.  В  отличие  от  министров  правительства  Сингапура,
владельцев  газет и их журналистов никто не выбирал. Я закончил свою речь на
конференции следующими  словами: "Свобода  прессы, свобода  средств массовой
информации должна быть подчинена насущным потребностям Сингапура,  подчинена
примату задач, решаемых  избранным народом правительством". На последовавшие
за этим провокационные  вопросы я дал подчеркнуто вежливые ответы. Несколько
лет спустя, в  1977 году, мы приняли закон, запрещавший любому частному лицу
или  уполномоченным  им лицам  владеть более  чем  3% простых  акций (common
shares)  газеты,  и  создали  специальную  категорию   акций  под  названием
"управленческих акций" (management shares). Право решать, кому из акционеров
предоставить  право  распоряжаться  "управленческими  акциями", принадлежало
министру.  Он  отдал  эти  акции  в  управление  четырем  крупнейшим  банкам
Сингапура.   Их   собственные   деловые  интересы  побуждали  их   соблюдать
политический  нейтралитет   и  способствовать  поддержанию   стабильности  и
ускорению экономического роста в стране. Я не согласен с западной практикой,
предоставляющей  богатым газетным магнатам право решать, что  следует читать
избирателям.
     В 80-ых годах  присутствие  западных газет  и  журналов, выходивших  на
английском языке, стало в Сингапуре значительным. Изучение английского языка
в  наших  школах  увеличило  число людей,  читавших по-английски.  Мы всегда
запрещали  коммунистические издания,  и  ни одно  западное средство массовой
информации   или   организация   никогда   против  этого   не  протестовали.
Правительство никогда не запрещало  распространять в городе ни одно западное
издание, тем не менее,  они часто  отказывали нам в праве ответить им  в тех
случаях, когда  они сообщали о нас неверные сведения. В 1986  году мы решили
принять  закон,  ограничивавший   тираж  или  продажу  иностранных  изданий,
вмешивавшихся  во  внутреннюю  политику  Сингапура.   Одним  из  тестов  для
определения "вмешательства в  политику  Сингапура"  являлось  предоставление
изданием  возможности опубликовать наш  ответ  в  том  случае, если  издание
публиковало  неверные  или  тенденциозные  материалы   о  Сингапуре.  Мы  не
запрещали эти  издания, а только ограничивали число экземпляров, которые они
могли продавать  в городе. Те читатели,  которые не могли купить  эти газеты
или  журналы,  могли  сделать ксерокопию  или  получить  их  по  факсу.  Это
уменьшало доход изданий  от рекламы, но не препятствовало распространению их
материалов. Они  не могли обвинить  нас в том,  что мы  боялись,  чтобы люди
читали их статьи.
     Первым  изданием, нарушившим этот закон,  был американский еженедельник
"Тайм" (Time).  В своей статье в октябре 1986 года журнал сообщил,  что член
парламента  от   оппозиции   был   признан  сингапурским  судом  виновным  в
манипуляциях активами  с целью обмана кредиторов  и  в лжесвидетельстве. Мой
пресс-секретарь  послал  в   журнал  письмо  с  требованием  исправить   три
фактических ошибки, содержавшихся в сообщении. "Тайм" отказался опубликовать
письмо  и,   вместо  этого,  предложил  напечатать  две  собственных  версии
опровержения,  каждая  из которых  искажала его смысл.  Мой  пресс-секретарь
хотел, чтобы  его письмо было опубликовано без изменений. Когда журнал снова
отказался сделать  это,  мы  уменьшили тираж журнала,  распространявшийся  в
Сингапуре, с 18,000 до 9,000, а затем  -  до 2,000  экземпляров. После этого
"Тайм" опубликовал  наше письмо без изменений.  Мы  отменили  ограничения на
распространение журнала, но сразу, а через 8 месяцев.
     В  декабре  1986  года журнал "Эйжиэн  Уол  стрит джорнэл" (Asian  Wall
Street Journal) опубликовал лживую  историю  о  создававшемся нами вторичном
рынке ценных  бумаг СЕСДАК  (SESDAQ - Stock Exchange of Singapore Dealing in
Automated Quotation System).  Журнал  обвинял нас  в том, что  правительство
создавало  его с  целью  продажи гражданам  Сингапура  акций  несуществующих
правительственных   компаний.  Управление   монетарной  политики   Сингапура
направило  в  журнал опровержение  этих ложных обвинений.  Журнал  не только
отказался  напечатать это  письмо,  но  заявил,  что  статья  была  точной и
справедливой,  что подобная  подставная  компания существовала, и  что  наше
письмо  порочило  репутацию корреспондента журнала.  УМПС снова направило  в
журнал  письмо, в  котором указало  на  новые  ошибки  в письме  журнала,  и
предложило назвать имя  этой подставной компании, а также конкретно указать,
какие  именно  отрывки  нашего  письма   порочили  репутацию  корреспондента
журнала.  Мы  также  попросили  опубликовать  переписку  между  нами,  чтобы
читатели  могли  сами  разобраться  в том, кто  был  прав.  Журнал отказался
назвать  имя подставной  компании  или указать  на оскорбительные выражения,
якобы содержавшиеся в письме. В  феврале 1987  года правительство ограничило
распространявшийся  в городе  тираж  журнала с 5,000  до  400  экземпляров и
обнародовало   переписку  между  УМПС   и   журналом.  Сингапурские   газеты
опубликовали ее. Мы также предложили корреспонденту журнала подать на  нас в
суд, если мы действительно опорочили его. Он этого не сделал.
     К   нашему  изумлению,  по  сообщениям  "Эйжиэн  Уол  стрит   джорнэл",
представитель американского Госдепартамента выразил свое сожаление по поводу
ограничений на распространение журналов "Эйжиэн  Уол стрит джорнэл" и "Тайм"
в  Сингапуре.  Наше  министерство  иностранных  дел   попросило  подтвердить
упомянутое  сообщение, которое, окажись  оно правдой, представляло бы  собой
"беспрецедентное  вмешательство во внутренние дела Сингапура". Представитель
Госдепартамента  подтвердил это сообщение,  но подчеркнул, что правительство
США  не  поддерживало  позицию  какой-либо  из сторон в  конфликте  с обоими
изданиями. Тогда мы обратились к  представителям Госдепартамента с запросом,
не  следовало ли им, исходя из  тех же  самых соображений беспристрастности,
выразить свое  сожаление  по  поводу  отказа журнала  напечатать  наш  обмен
письмами.  Представители  Госдепартамента  повторили,  что они  не  занимали
чью-либо сторону в этом конфликте, а их заявление просто являлось выражением
озабоченности,   вызванной  "фундаментальной  и   долговременной  поддержкой
принципа  свободы  прессы".  Этот  принцип  означал,  что  "пресса  является
свободной  в  своем  желании  публиковать  или  не публиковать все, что  она
считает  нужным, какими бы безответственными  или тенденциозными не казались
ее действия".
     Наше министерство  иностранных дел  ответило, что  мы не  обязаны  были
следовать  американским законам, регулировавшим свободу прессы.  В Сингапуре
действовали свои законы, и мы сохраняли за собой право отвечать на  неверные
сообщения.  Иностранные издания не обладают правом продажи и распространения
в  Сингапуре.  Мы  даем  им эту привилегию, но  только  на наших собственных
условиях,  одним  из  которых  является  наше   право  на  публичный  ответ.
Госдепартамент США не ответил.
     Две  недели  спустя  "Эйжиэн   Уол  стрит  джорнэл"  обратился  в  наше
министерство информации  и  коммуникаций с  предложением бесплатно направить
журнал всем подписчикам, которые не получали  журнала из-за  введенного нами
ограничения. Журнал соглашался даже "забыть о поступлениях от  продажи, ради
того,  чтобы помочь деловым людям Сингапура, жалующимся  на то,  что они  не
могут получать журнал". Министерство согласилось, но при условии, что журнал
будет  выходить  без  размещавшейся  в  нем  рекламы. Мы сделали  это, чтобы
доказать,  что  реальным  мотивом, стоявшим за предложением журнала, было не
желание помочь деловым людям в получении информации, а стремление  увеличить
тираж с целью оправдания более высоких цен на рекламу. Журнал  отклонил наше
предложение, доказывая, что  реклама являлась неотъемлемой частью издания, и
что отказ от нее привел бы к увеличению расходов и дополнительным сложностям
в выпуске журнала. Мы предложили  оплатить за свой  счет половину  расходов,
связанных с отказом от  рекламы.  Журнал отверг  наше  предложение. Тогда мы
ответили: "Вы  не заинтересованы в  том, чтобы  деловое сообщество Сингапура
получало  информацию.  Вы  хотите  свободы  зарабатывать деньги  на  продаже
рекламы". Журнал не ответил.
     В сентябре  1987  года  американское  издание "Эйжиа уик"  (Asia  Week)
выступило  с нападками на нас. Пресс-секретарь  министерства внутренних  дел
написал  в журнал  с указанием  ошибок, содержавшихся  в  журнальной статье.
Журнал  опубликовал  часть его  письма  в  виде  статьи ("Вы  называете  это
искажением фактов?") приписав  искажение фактов пресс-секретарю.  Журнал  не
только  вырезал значительную часть его письма, но  также добавил  более  470
собственных  слов,  увеличив  письмо  более  чем  наполовину,  без  согласия
пресс-секретаря и  не  сообщив  об  этом  своим  читателям.  Пресс-секретарь
написал  в журнал,  протестуя  против  изменений  в  тексте  его  письма,  и
потребовал, чтобы это письмо и последующие его  письма  были  опубликованы в
неизменном   виде.   Журнал   отказался.   Мы   ограничили   тираж  журнала,
распространявшийся в  Сингапуре, с  11,000 до 500 экземпляров. Месяц  спустя
журнал  опубликовал письма в оригинале.  Мы отменили  ограничение, но только
через год.
     В  декабре 1987  года  американское издание "Фар истэрн  экономик ревю"
(Far Eastern Economic  Review)  опубликовало  отчет  о  встрече между мной и
католическим архиепископом Сингапура, во время которой речь шла об аресте 22
лиц, замешанных в марксистском заговоре. Статья основывалась на  заявлениях,
сделанных  бывшим  священником, который не присутствовал на встрече.  Журнал
обвинял меня в том, что я созвал пресс-конференцию без  ведома архиепископа,
обманным  путем привлек его к участию в  ней  и предотвратил публикацию  его
комментариев. В статье  также говорилось, что арест заговорщиков представлял
собой атаку на католическую церковь.
     Мой  пресс-секретарь обратился  в журнал,  интересуясь,  почему  статья
основывалась на заявлениях человека, который не присутствовал на встрече,  а
факты не были сверены с ее участниками. Редактор журнала Дерек  Дэвис (Derek
Davies)  опубликовал  это  письмо,  но не ответил  на  содержавшиеся  в  нем
вопросы. Мы  вновь  написали  в  журнал и  повторили свой  вопрос.  Редактор
опубликовал наше  письмо, но, в то же время, добавил, что священник  говорил
правду. Он заявил,  что газета имеет законное право публиковать все, что она
считает нужным, независимо от того, являются ли эти сообщения правдивыми или
ложными, если только  газета в состоянии указать на источник информации.  По
его  мнению, газета  не  несла  каких-либо обязательств по  проверке фактов,
чтобы  убедиться  в  правдивости  источника  информации,  или  по   проверке
заявлений с другими очевидцами, а  также  не  может отвечать за любую ложь и
клевету,  опубликованную  таким  образом.  Тон  Дэвиса  был  воинственным  и
твердым. Мы ограничили  тираж "Ревю"  с  9,000 до 500  копий, а  я  подал на
Дэвиса и журнал в суд за клевету. Суд решил дело в мою пользу.
     После  этого он опубликовал еще  одно письмо  того  же  самого  бывшего
священника,  в  котором  тот  уже  по-другому рассказывал  о моей  встрече с
архиепископом.  Мы написали в  журнал, спрашивая, какая из двух  версий была
верна.   Еженедельник  опубликовал  отредактированную  версию  письма  моего
пресс-секретаря,   многое   вырезав  из  него,  и  заявил,  что  разглашение
информации по  этому  поводу невозможно, ибо тяжба между нами  находилась  в
суде. Тем не менее, когда правительство Сингапура приобрело рекламную полосу
в "Ревю" для опубликования  письма, письмо  было опубликовано, а юридические
отговорки - отброшены.
     В 1989 году, после того как Дэвис отказался подвергнуться перекрестному
допросу  в суде, я выиграл дело по  обвинению Дэвиса в клевете. Вскоре после
этого он оставил "Ревю".
     Еще до того,  как мы уладили разногласия с "Эйжиэн Уол  стрит джорнэл",
меня  пригласили выступить  перед  Американским обществом  редакторов  газет
(American Society of Newspaper Editors) на встрече, проходившей в Вашингтоне
в  апреле  1986  года.  Я принял  приглашение.  Я  процитировал  выступление
чиновника Госдепартамента США: "...там,  где пресса свободна, рынок идей сам
отсортировывает безответственных издателей от ответственных и  вознаграждает
последних".  Я  подчеркнул,  что  американская  модель  прессы  не  являлась
универсальной. Пресса на Филиппинах была построена по американскому образцу,
она   обладала   всей  мыслимой  свободой,   но  подвела   народ   Филиппин:
"Заангажированная пресса помогла филиппинским политикам наводнить рынок идей
мусором, запутать и одурманить  людей так, что  они не  могли понять, в  чем
состояли их  жизненные интересы  в развивающейся  стране".  Я  высказал свою
позицию: "Внутренние  дебаты, происходящие в Сингапуре,  являются внутренним
делом самих сингапурцев. Мы разрешаем присутствие американских журналистов в
Сингапуре для того,  чтобы  они сообщали о происходящих  там событиях  своим
согражданам. Мы разрешаем их изданиям продаваться  в Сингапуре, чтобы знать,
что  иностранцы читают  о  нас. Но мы не можем позволить им  взять на себя в
Сингапуре ту  роль, которую американские средства массовой информации играют
в   Америке,   то   есть   роль   надсмотрщика,  противника   и  инквизитора
правительства. Ни одна иностранная телевизионная станция не заявляла о своих
правах транслировать  программы  в Сингапуре. На деле,  правила Американской
федеральной  комиссии  по  коммуникациям  (America's  Federal  Communication
Commission)  запрещают иностранцам  владеть  более  чем 25%  акций теле- или
радиостанций. Только американцы могут контролировать бизнес,  который влияет
на общественное мнение в Америке.  Например,  Руперт Мердок (Rupert Murdock)
вынужден был  принять американское гражданство перед тем, как в 1985 году он
приобрел  независимую  телевизионную станцию  "Метромидия груп"  (Metromedia
Group)".
     Все  эти  примеры  убедили  сингапурцев  в  том,  что  подлинной  целью
представителей  зарубежной  прессы являлась продажа  своих  изданий растущей
англоязычной  аудитории  Сингапура.  Они  старались  добиться   этого  путем
тенденциозного  искажения  фактов.  Естественно, им не нравилось,  когда  мы
поправляли   их   тенденциозные   статьи.  Когда  же  они   обнаружили,  что
правительство отвечает ударом на удар, искажение фактов стало менее частым.
     В  июле 1993 года влиятельный британский еженедельник  "Экономист" (The
Economist)  опубликовал  статью,  в  которой   критиковал  нас  за  судебное
преследование правительственного  чиновника, а  также редактора и журналиста
газеты на основании "Закона об официальных секретах" (Official Secrets Act).
Мы послали письмо  редактору  с требованием исправить ошибки,  допущенные  в
статье. Журнал опубликовал  письмо, заявив что он публикует его  "почти  без
изменений,  практически  целиком".  Но  ключевое  предложение было  опущено:
"Правительство  не  станет  мириться  с нарушениями  "Закона  об официальных
секретах",  а  также  не  позволит кому бы то  ни  было нарушать, постепенно
изменять закон и бросать  ему  вызов, как это случилось в  Великобритании  в
случае с публикацией  книги  Клайва Понтинга  (Clive Ponting) и Питера Райта
(Peter Wright) "Спайкетчер" (Spycatcher)".
     В этом  предложении заключался весь смысл письма, - мы не допустили бы,
чтобы  наша   пресса  нарушала  и  постепенно  изменила   закон,  охранявший
официальные  секреты.  Британской  прессе   удалось  этого  добиться,  когда
государственный служащий Клайв Понтинг обнародовал  секретную  информацию  о
том,  как  во  время  войны  на  Фолклендских  островах (Falklands War), был
потоплен аргентинский корабль "Бельграно" (Belgrano),  и  когда Райт, офицер
британской разведки МИ-6  (MI-6), нарушил  правила о неразглашении секретов,
опубликовав свою книгу. Мы  послали письмо с требованием исправить упущения.
Редактор  прибег  к  отговоркам   и  отказался.  Правительство  выступило  с
официальным сообщением и ограничило  тираж журнала  до 7,500 экземпляров. Мы
также   дали  ясно  понять,  что   уменьшим  тираж  журнала  еще  больше,  и
опубликовали переписку с  журналом. После этого "Экономист" опубликовал наше
письмо, включая это предложение. Спустя некоторое время мы сняли ограничение
на распространение журнала.
     Кроме ответов  на атаки в наш адрес в средствах массовой  информации, я
проявлял готовность  встретиться со своими критиками  лицом  к  лицу. В 1990
году Бернар Левин (Bernard Levin) выступил с ожесточенными нападками на меня
и  юридическую  систему  Сингапура в  лондонской газете "Таймс" (Times).  Он
обвинил  меня  в  "плохом  управлении",  а  также в "безумном  намерении  не
позволить никому бросить ему вызов в  его царстве". Подавать на Левина в суд
в Англии, где  я  не был широко  известен, и где у меня не было избирателей,
было бы бесполезно. Вместо этого я прислал ему приглашение принять участие в
дебатах  в  прямом эфире в Лондоне.  Редактор  Левина ответил,  что  ни одна
телевизионная  станция  не проявит интереса к трансляции дебатов.  Я  загодя
принял  меры предосторожности,  предварительно написав председателю Би-би-си
(BBC), своему другу Мармадуку Хуссэ  (Marmaduke Hussey),  который согласился
предоставить  30  минут эфирного  времени и  беспристрастного  посредника  в
дебатах.  Когда я проинформировал  "Таймс"  об  этом  предложении, редактор,
защищая Левина,  стал  пятиться,  доказывая, что мой  ответ должен  был быть
помещен  в той же самой газете,  в  которой Левин  подверг меня нападкам,  а
именно,  -  в  "Таймс". Я написал письмо  с выражением  сожаления по  поводу
нежелания  Левина  принять  участия  в  дебатах.  Когда  "Таймс"  отказалась
опубликовать  мое  письмо, я  приобрел половину  рекламной  полосы в  другой
британской газете - "Индэпэндэнт" (Independent). В интервью Всемирной службе
Би-би-си (BBC World Service) я сказал: "В той среде, из которой я происхожу,
считается, что  если обвинитель не  готов встретиться с  обвиняемым  лицом к
лицу, то говорить больше не о чем". С тех пор Левин больше никогда ничего не
писал обо мне или о Сингапуре.
     В  другом  случае  я  с готовностью согласился  вступить  в  дискуссию,
записывавшуюся на  магнитофон, с  моим неистовым  критиком  Вильямом Сафиром
(William Safire), который на протяжении многих лет неоднократно осуждал меня
как диктатора, сравнивая с Саддамом Хусейном (Saddam Hussein). В январе 1999
года, когда мы оба находились в Давосе, он на протяжении ч