ольны, если бы  наши фабрики,
для  которых в Сингапуре не хватало  рабочей силы,  переместились в  Джохор.
Блокировать развитие порта Пасир-Гуданг также было не в наших интересах.
     Несмотря  на  то,  что  лидеры  ОМНО  из штата Джохор  внушали  Хусейну
подозрения по отношению к Сингапуру, я считал его справедливым человеком. Он
хотел делать то, что считал правильным для своей страны и для тех, с кем ему
приходилось иметь дело.  Хусейн не был  так  же быстр, как  Разак, но он был
осторожен,  тщательно  относился к  мелочам  и никогда не изменял  принятого
решения. Он тщательно взвешивал свои слова.
     В  1981  году  Хусейн  полетел в  Лондон  для  проведения  медицинского
обследования.  У  него  обнаружили  болезнь  сердца,  и  вскоре  он  подал в
отставку. Он вернулся к  адвокатской деятельности и умер 1990 году. Я уважал
его  как  честного  человека.  Занимая  высшую  позицию в  аппарате  ОМНО, -
организации,  в которой деньги  играли  такую  важную роль, Хусейн оставался
абсолютно честным человеком. Он пробовал бороться  с коррупцией, особенно  в
штатах.  В  ноябре 1975 года он  распорядился начать  судебное преследование
против  старшего  министра  штата  Селангор  Датук  Харун Идриса.  Харун был
обвинен и приговорен к четырем годам тюремного заключения. Но Хусейн не смог
расширить масштабы своей чистки из-за сопротивления  лидеров  ОМНО  в других
штатах.
     В мае 1965 года, выступая в парламенте в Куала-Лумпуре, доктор Махатхир
Мохамад, член  парламента от округа Кота Стар Селатан (Kota Star  Selatan) в
штате Кедах, предупредил меня о  возможных последствиях моих попыток бросить
вызов    правлению    малайцев.    Он    осудил   ПНД   как    прокитайскую,
прокоммунистическую и открыто антималайскую партию. "В некоторых полицейских
участках китайский язык является официальным языком, и заявления принимаются
на  китайском  языке... В промышленности политика ПНД сводится к тому, чтобы
поощрять   малайцев   становится   только   рабочими,  а  возможностей   для
инвестирования  у малайцев нет... Конечно, необходимо подчеркнуть, что  есть
два  типа  китайцев.  Одни, понимающие необходимость  того, чтобы  люди всех
национальностей  имели  равный  уровень благосостояния,  -  это  те китайцы,
которые   поддерживают   АКМ.   Они   встречаются  среди  китайцев,  которые
поколениями жили вместе с малайцами и другими коренными народами. Другие  же
принадлежат  к  замкнутому,  эгоистичному  и  высокомерному  типу  китайцев,
хорошим  образчиком которого является мистер Ли  Куан Ю.  Последние живут  в
чисто  китайской  среде, в которой  малайцы присутствуют  только в  качестве
прислуги. Они никогда не знали, что такое малайское правительство и не могут
смириться с  мыслью о том, что люди, которых они так долго держали под своей
пятой, теперь управляют ими".
     В  тот  период,  когда  представители  ОМНО  требовали  моего  ареста и
заключения, сжигали на митингах мои изображения,  эти слова звучали зловеще.
Я нанес ответный  удар, добившись  принятия Конституции  Малайзии, в которой
было закреплено положение о власти жителей Малайзии, а не малайцев.  Это был
далеко  не  безобидный  обмен  ударами в  обычных  парламентских дебатах,  -
Махатхир подразумевал, что в Малайзии мне следовало знать свое место.
     В своей автобиографии,  выпущенной издательством "Нихон  Кейзай Симбун"
(Nihon Keizai  Simbun) в  1975 году,  Махатхир  упомянул, что его "предки по
линии отца, вероятно, являлись выходцами из индийского  штата Керала (Kerala
State)".  Его мать была  малайкой, уроженкой штата Кедах. Но  он считал себя
стопроцентным малайцем и был решительно настроен бороться за права малайцев.
     Когда Хусейн Онн назначил его заместителем премьер-министра и министром
образования, я решил протянуть руку  дружбы  для  развития сотрудничества  в
будущем,  независимо от  глубоких разногласий  между нами в прошлом. В  1978
году я передал  Махатхиру  через  Деван  Наира,  который хорошо знал его  со
времен  работы  в  парламенте  Малайзии,  приглашение посетить  Сингапур.  Я
полагал,  что  Махатхир сменит Хусейна  на  посту премьер-министра  и  хотел
оставить старые разногласия между нами в прошлом. Я знал, что он - упорный и
жесткий борец.  Я  видел, как  он боролся с Тунку, когда  Тунку был в зените
своего могущества. Махатхира исключили из  ОМНО, но это  не удержало  его от
продолжения борьбы. Я  был не прочь бороться  с ним, когда мы были в составе
Малайзии, но вражда  между  двумя  суверенными  государствами была бы чем-то
совсем иным. Я инициировал этот диалог, чтобы расчистить завалы прошлого.
     Он  принял мое приглашение и несколько  раз  посетил Сингапур. Долгие и
откровенные обмены мнениями, по несколько часов каждый, должны были очистить
атмосферу подозрительности по отношению друг к другу.
     Он прямо спросил меня, зачем  мы  создавали  вооруженные силы Сингапура
(ВСС).  Я с  той  же  прямотой  ответил, что  мы опасались  таких  случайных
безумных  действий  со  стороны  Малайзии  как  прекращение  подачи  воды  в
Сингапур,  о  чем  они  публично  заявляли  всякий раз,  когда в  отношениях
возникала  напряженность. Мы не хотели отделения  от Малайзии, - нас на  это
толкнули.  Соглашение  об  отделении  от  Малайзии  (Separation  Agreement),
содержало условия нашего выхода из федерации, этот договор был представлен в
ООН. В этом соглашении правительство Малайзии гарантировало нам подачу воды.
Если  бы это условие было нарушено,  мы  бы обратились в  Совет Безопасности
ООН.  Тем не  менее,  если  бы недостаток  воды  стал  угрожающим,  тогда, в
чрезвычайных обстоятельствах,  нам  пришлось бы  прибегнуть  к  вторжению, с
применением  военной  силы,  чтобы   отремонтировать  разрушенные   трубы  и
оборудование  и восстановить подачу воды. Я выложил  свои карты. Он отрицал,
что что-либо подобное могло произойти. Я ответил, что не верю, чтобы он стал
делать что-либо  подобное, но,  в то  же время, мы должны были быть готовы к
любым непредвиденным обстоятельствам.
     Махатхир  откровенно  говорил  о своем  глубоком  чувстве  неприязни  к
Сингапуру.  Он  вспоминал,  как  будучи студентом-медиком,  в Сингапуре,  он
попросил таксиста - китайца довезти его до дома своей знакомой, и тот подвез
его  к  половине дома, в которой  проживала прислуга. Это было оскорблением,
которого он не забыл. Китайцы в Сингапуре смотрели на малайцев сверху вниз.
     Он  хотел,  чтобы  я прервал  связи с  китайскими  лидерами в Малайзии,
особенно с лидерами ПДД. В свою очередь, он ручался  не входить в сношения с
малайцами, жившими в Сингапуре. Я сказал,  что мы хотели "жить и давать жить
другим", пообещал не поддерживать контактов с ПДД на высоком уровне. Он ясно
заявил  о своем признании независимости Сингапура  и об отсутствии намерений
подрывать ее.  Я ответил, что на этой основе мы сможем строить доверительные
отношения.  Если  бы  мы  считали, что они хотели  вернуть Сингапур в состав
Малайзии, то мы  не  доверяли бы  им, усматривая в  каждом  их неоднозначном
действии зловещие намерения.
     Он отличался от своих предшественников. Тунку, Разак  и Хусейн Онн были
выходцами из  аристократии  или семей традиционной правящей элиты, близкой к
султанам. Как и я, Махатхир был  "простым смертным", получившим  медицинское
образование. Он пришел  в  политику и добился в ней всего самостоятельно.  Я
полагал, что он будет удовлетворен тем,  что я не собирался перехитрить его,
и хотел развития нормальных деловых отношений. Начатый диалог  позволил  нам
развивать такого рода отношения. Если  бы  мы  продолжали тянуть за  собой в
будущее старые противоречия, то от этого страдали бы обе страны.
     В   декабре   1981   года   Махатхир   посетил   Сингапур   в  качестве
премьер-министра. Он перевел время на полчаса вперед  в  той части Малайзии,
которая  лежала на полуострове, так что Западная и Восточная Малайзия  стали
находиться в пределах одного часового пояса. Я  сказал, что Сингапур сделает
то же  самое, чтобы всем было удобно. Это ему понравилось.  Он объяснил мне,
что ему пришлось убеждать  официальных лиц Малайзии сменить их отрицательное
отношение к полетам авиакомпании "Сингапур эйрлайнз" в Пинанг. В  результате
этого  отели в  Пинанге  были  заполнены, а обе авиалинии  работали с полной
загрузкой,  получая  выгоду  от сотрудничества.  Он сказал своим министрам и
чиновникам, что им следовало учиться  у Сингапура.  Ни  один премьер-министр
или министр Малайзии до него  никогда публично не сказал, что малайцы должны
были чему-либо учиться  у Сингапура, Махатхир  же подобных предубеждений  не
имел.  Непредубежденное  стремление  учиться  у  кого угодно, если  он хотел
повторить чей-то успех в Малайзии, выгодно отличало его от предшественников.
     Во  время  нашей  встречи один на один  он  сказал, что жители  Джохора
завидовали  жителям Сингапура.  Он  посоветовал мне  уменьшить  это  чувство
зависти  путем расширения  контактов на официальном  уровне. Я ответил,  что
министр иностранных дел Малайзии Висма Путра (Wisma Putra) был против такого
братания.  Он сказал,  что он передаст  ему, что это предложение исходило от
него самого.  Это  представляло  собой значительное  изменение  в  политике.
Махатхир  сухо  заметил, что  малайцы в Малайзии было недовольны Сингапуром,
считая  его  преуспевающим китайским  городом, точно  так  же, как они  были
недовольны китайцами  в  малайских городах.  Он заверил, что правительство в
Куала-Лумпуре понимало эту проблему.
     Я  выразил  надежду, что  нам удастся установить  разумные и стабильные
отношения,  так  что  наши  проблемы  не будут  разрастаться  до  немыслимых
размеров.  Он  стремился   к  развитию  открытых  и  откровенных  отношений,
основанных   на  справедливости  и  равноправии  сторон.  Махатхир  приказал
отменить  запрет на экспорт строительных материалов  в Сингапур. Об этом  не
сообщалось официально,  но  он  сказал  властям Джохора, что это  был вопрос
федерального значения, в который они не могли вмешиваться.
     После этого мы присоединились к нашим министрам и официальным лицам. По
вопросу  малайских  претензий  на маленький каменистый  остров Педра  Бранка
(Pedra Branca), на котором был сооружен маяк,  (остров принадлежал Сингапуру
на  протяжении более  100  лет) -  Махатхир сказал, что обе стороны могли бы
сесть за  стол переговоров, обменяться  документами и разрешить проблему.  Я
согласился. Он также  хотел  провести  границу  в проливе Джохор  по тальвег
линии  (линии  наибольшей глубины между  двумя берегами) и  не изменять ее в
случае  изменения береговой  линии.  Я  согласился  и на  это.  Я потребовал
вернуть Сингапуру  военный  лагерь, который занимали их  войска, и  попросил
продать  Сингапуру  участок земли на станции  Танджонг-Пагар (Tanjong  Pagar
Station), принадлежавший "Малайан  рэйлвэй" (Malayan Railway), для удлинения
скоростной  железной  дороги.  Он  дал  свое  согласие.  После  ужина  он  с
удовлетворением  сказал: "Почти  все двусторонние проблемы  были  решены". Я
ответил:  "Давайте  продолжать в  том  же  духе". Это  была  хорошая  первая
встреча, нам удалось установить хорошие отношения.
     Вскоре  после  этого  наш  посол  в Куала-Лумпуре  сообщил  о  заметном
улучшении отношения к  Сингапуру среди  членов  парламента,  государственных
служащих и министров Малайзии. Они хотели учиться  у Сингапура и не скрывали
этого. Они хвалили аэропорт Чанги и надеялись, что  аэропорт Субанг (Subang)
хотя бы наполовину приблизится к этому уровню. Участились визиты делегаций в
Сингапур для изучения проблем производительности, городского планирования  и
других вопросов.
     В следующем, 1982 году, я встретился  с Махатхиром в  Куала-Лумпуре. Во
время  двухчасовой встречи  один на  один мы перешли от  простого разрешения
двухсторонних проблем к  обсуждению развития сотрудничества в  новых сферах.
Махатхир сказал,  что Оборонительное  соглашение  пяти  держав и  Совместная
система противовоздушной обороны должны были уравновесить  советские базы во
Вьетнаме.   Я   сказал   ему,   что   мы   приобрели   четыре   американских
разведывательных самолета (E2C Hawkeye) для системы раннего предупреждения о
любой воздушной  атаке на  Сингапур.  Мы вместе сообщили  нашим  министрам и
официальным лицам о  вопросах, по  которым  нам  удалось  достичь  согласия,
включая подтверждение со стороны Малайзии Соглашения о поставках воды (Water
Agreement),  заключенного  в 1962 году,  согласно  которому она  должна была
поставлять в Сингапур  250 миллионов галлонов  (946,000  кубометров) воды  в
день.
     Эта  встреча была  определенно теплее  предыдущей. Подход  Махатхира  к
отношениям с Сингапуром  стал прагматичнее. На  пресс-конференции  я сказал,
что это была  встреча людей, чьи  головы работали  на одной и той  же волне.
Улучшившиеся  отношения  между  руководителями  способствовали  установлению
более теплых личных отношений между офицерами наших вооруженных сил, которые
прежде практически не взаимодействовали друг с другом.
     Оттепель  длилась  недолго.  Антипатия  и зависть  к  Сингапуру  всегда
подталкивала малайских лидеров к поиску популярности у широких масс малайцев
путем выступлений против Сингапура. Хуже того, правительство  Малайзии вновь
стало принимать меры, которые наносили ущерб Сингапуру. В январе  1984  года
был введен  сбор в размере 100  малайзийских  ринггитов на  каждый  грузовой
автомобиль, пересекавший границу Малайзии и Сингапура.
     Два месяца спустя я спросил заместителя  премьер-министра Малайзии Мусу
Хитама  (Musa Hitarn), находившегося в Сингапуре,  зачем они  приняли  меры,
которые  препятствовали бы перемещению  промышленных предприятий японских  и
американских  МНК из  Сингапура  в  Малайзию.  Эти  МНК основали  в  Джохоре
сборочные предприятия по производству электронных компонентов, которые затем
транспортировались   в    Сингапур    для    осуществления   более   сложных
технологических  операций. Введение  сбора  в  размере  100  ринггитов  было
сигналом к  тому,  что подобное перемещение предприятий не приветствовалось.
Муса  ответил, что  это  были  издержки  процесса  обучения  государственных
служащих.  Он  полагал,   что  кто-то  предложил   простой  путь  увеличения
поступлений  в  казну,  но  позднее  будут  осознаны  и  более  долгосрочные
последствия  такого шага.  Увы,  Муса не имел  никакого влияния на  политику
Махатхира.  Вместо  отмены  сбора, они  увеличили  его  до 200  малайзийских
ринггитов, чтобы препятствовать использованию сингапурского порта.
     В  октябре  того  же  года  Малайзия  уменьшила  импортные  пошлины  на
различные пищевые продукты, в  основном произведенные в Китае,  при условии,
что  они  импортировались  в Малайзию  из страны происхождения  напрямую. Мы
сказали  министру  финансов Малайзии, Даиму Зайнуддину (Daim Zainuddin), что
это нарушало правила Генерального соглашения  по  тарифам и торговле (ГАТТ -
General Agreement on Tariffs and Trade), и  что мы сообщим об этом нарушении
в эту организацию.  Он внес изменения в их инструкцию и освободил от пошлины
товары, импортированные морским и воздушным, но не наземным путем, например,
через Каузвэй. Было ясно, что эта мера была направлена против Сингапура.
     В  1986  году наше министерство иностранных  дел объявило, что в ноябре
того  же  года, по  приглашению  нашего  президента,  в Сингапур должен  был
прибыть  с  государственным  визитом  президент Израиля  Хаим  Герцог (Chaim
Herzog). Это  вызвало  протесты в  Малайзии, демонстрации  и пикеты у здания
нашего посольства в Куала-Лумпуре, в штатах Малайзии  и на Каузвэе. Малайзия
выступила с официальным  протестом. Даим, который  был близок  к  Махатхиру,
сказал нашему послу, что этот визит был оскорблением по отношению к Малайзии
и к мусульманам. Он сказал, что,  хотя Махатхир и заявил  в  парламенте, что
Малайзия не станет вмешиваться во  внутренние  дела другого  государства,  в
личном плане он был очень недоволен этим. Я попросил нашего посла объяснить,
что, поскольку мы уже объявили о визите, мы не могли отменить его  без того,
чтобы нанести ущерб самим себе. Махатхир отозвал посла  Малайзии в Сингапуре
на все время визита президента  Герцога,  заявив, что отношения с Сингапуром
больше не  являлись хорошими, хотя  связи между государствами  и  оставались
нормальными.
     Время  от времени, малазийцы хотели  настоять на  своем, даже если речь
шла о внутренних  делах Сингапура, - тогда отношения с Малайзией становились
напряженными.  Они  хотели установления  отношений,  называемых  в малайском
языке  отношениями   между   "старшим   и   младшим   братом"  (abang-adik),
подразумевая, что  младший брат  должен  всегда любезно  уступать  старшему.
Когда дело касалось второстепенных вопросов,  мы были готовы в шутку  играть
роль "младшего брата",  но  не  тогда,  когда  "младшему  брату" приходилось
защищать  свои законные  интересы, как это произошло в случае с малайцами  в
вооруженных силах Сингапура.  В  феврале  1987  года мой сын Лунг, тогдашний
министр торговли и промышленности и заместитель министра обороны, на встрече
с избирателями  отвечал  на  вопрос о  малайцах  в  ВСС.  Малайцы  Сингапура
спрашивали членов парламента, почему в таких ключевых подразделениях ВСС как
военно-воздушные  силы  и   бронетанковые   части   не  было  военнослужащих
малайского происхождения. Правительство решило открыто обсудить этот вопрос.
Лунг сказал, что, в случае конфликта, ВСС не хотели ставить солдат в трудное
положение, когда  их  преданность  нации могла  бы  вступить  в  конфликт  с
эмоциями и религиозными убеждениями. Мы не хотели, чтобы какой-нибудь солдат
почувствовал,  что  он  сражается не за правое дело или,  еще  хуже,  что он
сражается  не  на  той  стороне.  Со  временем,  по  мере  развития   нашего
национального самосознания, эта  проблема стала бы не такой острой. Средства
массовой информации Малайзии расценили  это заявление как  намек на то,  что
Малайзия являлась врагом Сингапура. Последовал бесконечный поток критических
статей.
     Министр  иностранных дел Малайзии Раис Ятим  (Rais  Yatim) поднял  этот
вопрос на встрече с нашим министром иностранных дел. Он сказал, что Малайзия
была в этом отношении "теплицей", потому  что  китайцы  были  представлены в
вооруженных силах и высших эшелонах государственной власти Малайзии в весьма
незначительной  степени. Он добавил, что  АКМ это ясно понимала и принимала,
ибо внутренняя политика  в Малайзии основывалась  на доминировании малайцев.
Следовательно, Малайзия не могла критиковать Сингапур по этому вопросу. В то
же  время, публичное  обсуждение этих проблем создавало давление на  лидеров
ОМНО внутри страны, вынуждая их  отвечать,  потому что для малайцев Малайзии
было сложно отделить себя  от малайцев Сингапура. В свою очередь, мы никогда
не критиковали их политику создания вооруженных сил, доминируемых малайцами.
     Позднее,  в  октябре 1987  года, я встретил  Махатхира  на встрече глав
государств Британского содружества наций в  Ванкувере.  Он  сказал  мне, что
сотрудничество с Сингапуром  во всех сферах пошло по  неправильному пути, не
так, как он  рассчитывал. По его словам,  все началось с визита израильского
президента Герцога, затем возникла  проблема малайцев в  ВСС. В  апреле 1987
года два патрульных катера с четырьмя военнослужащими ВСС по ошибке вошли на
20  минут  в  небольшой  ручей  Сунгей мелаю  (Sungei Melayu), находящийся в
территориальных водах  Малайзии прямо  напротив Сингапура.  Малайзия заявила
устный протест,  - они  подозревали нас в  шпионской деятельности. Я  принес
извинения за этот инцидент, но указал, что ни о какой шпионской деятельности
не могло  быть и речи, поскольку военнослужащие были одеты в форму. Махатхир
сказал,  что  он  не  мог  посетить  Сингапур  с визитом,  ибо  атмосфера  в
отношениях между двумя странами оказалась испорченной.  Он  также пре