в качестве  единых торговых блоков, -  это  был  путь роста и
развития, проверенный временем. После окончания  Второй мировой войны мир, в
этом  отношении, изменился. ГАТТ, МВФ, Мировой банк установили новые правила
игры  в  мире  и  позволили  Германии   динамично   развиваться   и  достичь
процветания,  несмотря  на  то,  что  значительному  числу  немцев  пришлось
вернуться из  Восточной Европы и разместиться  на  уменьшившейся  территории
Германии. Это  же случилось и с  японцами,  которым пришлось покинуть Корею,
Китай,  Тайвань,  страны  Юго-Восточной  Азии и  разместиться  на  небольших
Японских  островах.  Японцы и немцы оказались способны оставаться в пределах
своих  границ  и  добиться   экономического  роста,  используя  торговлю   и
инвестиции.  Они  сотрудничали  и  конкурировали  с  другими государствами и
оказались  способны  добиться процветания  без  войны.  Тем не  менее,  если
блокировать торговлю  товарами  и услугами, то  Китаю  придется вернуться  к
использованию своего исторического опыта завоевания и поглощения друг другом
небольших воюющих княжеств. Эти государства пытались установить контроль над
все более и более обширной территорией и все более многочисленным населением
до  тех  пор,  пока  не  превращались  в  единую,  громадную континентальную
империю.   Это   строгое,   логичное   доказательство,   возможно,   убедило
законодателей  с интеллектуальной точки зрения, но многим из них было трудно
согласиться с этим в эмоциональном плане.
     Другой проблемой,  которую Рейган поднял во время нашей дискуссии, было
положение  на  Филиппинах.  С  тех  пор  как  находившийся в  изгнании лидер
оппозиции Бениньо Акино  был убит в аэропорту Манилы по возвращению из США в
августе 1983  года, президент Маркос испытывал трудности. Маркос был хорошим
другом и политическим  сторонником Рейгана. Когда ранее Шульц  обсуждал этот
вопрос со мной, я сказал, что Маркос  уже превратился  в проблему, а не в ее
решение. Он попросил меня  откровенно поговорить с Рейганом,  которому очень
не нравилась перспектива  отказаться от старого  друга. Поэтому, в предельно
мягкой форме, я описал Рейгану, как изменился Маркос с тех пор, как в  60-ых
годах  он был  молодым  активным  борцом  с  коммунизмом.  Он  превратился в
стареющего, снисходительного к себе  правителя, позволявшего  своей  жене  и
друзьям  грабить  страну путем создания искусственных монополий и увеличения
государственного долга. Кредитный рейтинг  Филиппин  и правительства Маркоса
резко упал.  Рейган был очень  расстроен,  выслушав мою оценку  ситуации.  Я
высказал предположение,  что главной  проблемой  являлось то,  каким образом
позволить Маркосу  достойно  уйти  и передать власть  новому  правительству,
которое навело бы порядок. Рейган решил послать к  Маркосу эмиссара, который
выразил бы беспокойство США по поводу ухудшавшейся ситуации.
     Кризис на  Филиппинах разразился 15 февраля  1986 года,  после того как
Маркос был обвинен в том, что добился своего переизбрания на пост президента
мошенническим  путем. Послу США на Филиппинах  Стэплтону Рою (Stapleton Roy)
были  даны  инструкции  разузнать о  моем видении ситуации.  Я  сказал,  что
Соединенным Штатам следовал  иметь дело с Маркосом,  независимо от того, был
ли он избран  конституционным путем или нет. При этом  американцам не стоило
отталкивать  основную  массу   людей   на   Филиппинах,  многие  из  которых
проголосовали за Корасон Акино.  Я сказал, что Америка не должна  признавать
результаты мошеннических  выборов.  США было необходимо  оказать давление на
Маркоса, чтобы заставить его провести новые выборы, а не обострять конфликт.
По  моему  мнению,  Акино  нельзя  было  доводить  до  отчаяния,   ибо   она
представляла  собой  "силы добра",  и  потому ее  следовало  поддерживать  в
"мобилизованном и динамичном состоянии".
     На следующий день, 16 февраля, Корасон Акино объявила о своей победе на
выборах  и  начале общенациональной  программы  гражданского неповиновения с
целью свержения режима Маркоса. Действуя согласованно, пять государств АСЕАН
выступили  с  похожими  заявлениями, выразив  свое  беспокойство  по  поводу
кризиса на Филиппинах, который  мог привести к кровопролитию  и  гражданской
войне, и призвали к мирному урегулированию ситуации.
     Я сказал  послу  Рою,  что Маркос должен  был знать,  что  у него  есть
возможность  уйти.  Если  бы он  знал,  что  ему некуда деваться,  он мог бы
решиться идти  до конца.  25  февраля Рой сообщил мне, что его правительство
согласилось с моими  взглядами, и  спросил, не соглашусь ли я координировать
позицию  стран АСЕАН по вопросу о  предоставлении  убежища  Маркосу. Министр
иностранных  дел Сингапура Раджа сказал, что достичь консенсуса  между всеми
пятью  странами  АСЕАН  было  бы  трудно.  Через  нашего посла  в  Маниле  я
немедленно  послал   Маркосу  приглашение  приехать  в  Сингапур.  Это  было
предложение,   которое,  если  бы  он  его  принял,  помогло   бы  разрядить
сложившуюся тогда угрожающую ситуацию.  В  то  же время,  Рейган послал  ему
частное послание, в котором просил Маркоса не применять силу, а также обещал
предоставить Маркосу,  его родственникам и сподвижникам  убежище на Гавайях.
Маркос предпочел  убежище  на  Гавайях убежищу в Сингапуре.  В  тот же самый
день,  25  февраля,  Акино  была  приведена  к  присяге  в  качестве  нового
президента Филиппин.
     Спустя несколько дней после прибытия в Гонолулу (Honolulu) американская
таможня  проверила  багаж  Маркоса, в  котором  были чемоданы  с  новенькими
филиппинскими песо. Почуяв неладное, Маркос прислал мне сообщение, в котором
попросил  о  приезде в  Сингапур.  Акино,  которая  в  это  время  уже  была
президентом, высказалась против  этого, и Маркос остался на Гавайях, где ему
пришлось выступать в роли ответчика на многочисленных судебных процессах.
     Одним из разногласий, существовавших между США и президентом Акино, был
вопрос  о  продлении  срока аренды  американских военных  баз на Филиппинах.
Акино решительно выступала против продления  сроков аренды, надеясь, что США
пойдут на большие уступки. Впоследствии это ударило по ней самой: когда она,
наконец,  заключила соглашение с  США, Сенат  Филиппин отверг  его. Сенаторы
заявили, что присутствие американских военных баз  подрывало государственный
суверенитет Филиппин.
     Влиятельный лидер республиканцев  сенатор Ричард Лугар (Richard Lugar),
заседавший  в комитете  Сената США  по международным отношениям, проявлявший
особый интерес  к  вопросам  обороны, посетил меня в Сингапуре в январе 1989
года  после переговоров с президентом Акино  в Маниле. Он спросил, не мог ли
Сингапур  помочь  Соединенным  Штатам в  том  случае,  если  бы им  пришлось
оставить базу в Субик-бэе (Subic Bay) на Филиппинах. Я сказал, что мы  могли
бы предложить США базы в Сингапуре, но заметил, что вся территория Сингапура
была  меньше,  чем  размеры  американской  базы  в Субик-бэе.  Мы  также  не
располагали местом для размещения американских военнослужащих. Я убеждал его
бороться за  сохранение  американских баз  на  Филиппинах, но  добавил,  что
Сингапур был  готов публично  предложить  США воспользоваться нашими базами,
если бы это  помогло филиппинскому правительству чувствовать себя в  меньшей
изоляции на  международной  арене  и сделало  его более  покладистым  в деле
сохранения военных баз США в стране.
     Наш  посол  в  Маниле  поднял этот  вопрос с Госсекретарем Филиппин  по
международным делам Раулем Манглапусом (Raul Manglapus), который сказал, что
Филиппины  приветствовали бы  такое публичное заявление. Я дал  распоряжение
государственному  министру  Сингапура  по  международным  делам  Джорджу  Ео
выступить в августе 1989 года с публичным заявлением о том,  что Сингапур не
возражал бы против расширения масштабов использования наших баз вооруженными
силами  США. После этого заявления Манглапус выступил с ответным заявлением,
в котором подчеркнул: "Следует отметить и положительно оценить прямолинейную
позицию Сингапура". Позднее, президент  Акино сказала мне, что  мои действия
принесли пользу Филиппинам.
     Малайзия и  Индонезия  были не в  восторге  от  этого. Министр  обороны
Малайзии Ритауддин  заявил, что Сингапуру не следовало нарушать  статус-кво,
сложившийся в регионе, путем расширения  иностранного военного  присутствия.
Министр иностранных  дел  Индонезии Али Алатас выразил надежду, что Сингапур
будет  продолжать  поддерживать идею  создания  зоны  свободной  от ядерного
оружия в  Юго-Восточной Азии, добавив, что Индонезия будет  выступать против
предложения Сингапура, если оно приведет к созданию новой военной базы.
     20  августа  1989  года, в  транслировавшейся  по  телевизору  речи  на
собрании, посвященном Национальному празднику Сингапура, я заявил,  что речь
не  шла  о  создании  новых  военных  баз  с  размещением  на  них  большого
контингента  американских  войск,  - у Сингапура для  этого просто  не  было
места.  Мы  предлагали США получить  доступ к использованию уже существующих
баз,  которые оставались бы под  контролем сингапурского правительства, а не
превратились  бы  в  американские военные  базы.  Я  также поддерживал  идею
созданию  зоны  свободной  от  ядерного  оружия  и  зоны  мира,   свободы  и
нейтралитета, что было предложено,  соответственно,  Индонезией и Малайзией.
Тем  не  менее,  если   бы,  например,  на   островах  Спратли   (Spratlys),
оспаривавшихся сразу несколькими государствами, были обнаружены запасы нефти
и газа, то такой зоны  мира  не существовало бы. Ранее,  в  августе  того же
года, я встретился с  президентом Сухарто и  премьер-министром  Махатхиром в
Брунее и разъяснил им суть нашего предложения.
     Правительство США приняло наше предложение. 13 ноября 1990 года, за две
недели  до ухода  в отставку с поста премьер-министра, находясь в  Токио  на
коронации  императора   Акихито,  я  подписал  соглашение  о  намерениях   с
вице-президентом США Дэном Куэйлом  (Dan  Quayle). Это соглашение  оказалось
более важным, чем США  и Сингапур могли тогда предвидеть.  Когда в  сентябре
1991  года американцам все-таки пришлось оставить свои  базы на  Филиппинах,
базы в Сингапуре стали точкой опоры США в Юго-Восточной Азии.
     Позиция  государств  региона  в  отношении  использования  американцами
военных баз  в  Сингапуре разительно изменилась в  1992 году, после  издания
Китаем  географических  карт, на которых  острова  Спратли были показаны как
часть территории Китая.  Три страны АСЕАН  (Малайзия,  Бруней  и  Филиппины)
также считали  эти острова  своей территорией.  В  ноябре  того  же года Али
Алатас  сказал, что  Индонезия  понимает выгоды от использования США военных
баз в Сингапуре.
     Я впервые встретился с Джорджем Бушем  (George Bush)  в июне 1981 года,
когда  он был  вице-президентом в администрации  Рейгана. Наши замечательные
отношения  не  изменились,  когда он стал президентом.  Он был исключительно
теплым  и  дружелюбным  человеком. В  1982  году,  когда  Буш узнал,  что  я
направляюсь в Вашингтон для встречи с Рейганом, он пригласил меня провести с
ним  время  в Кеннэбанкпорте, в штате Мэн  (Kennebunkport,  Maine),  где  он
проводил  свой летний отпуск. Я поблагодарил его, но отказался, потому что я
должен был  встретиться  со  своей  дочерью Линь,  которая  тогда работала в
Бостоне,  в госпитале  штата  Массачусетс  (Massachusetts General Hospital).
Тогда  он  прислал  мне  сообщение с просьбой приехать  вместе с ней, и было
ясно, что он был вполне  искренен. В результате, мы провели с ним  выходные.
Линь  и  я бегали трусцой вместе с Бушем, в  сопровождении  его  охраны.  Мы
свободно разговаривали о политике и, в целом, хорошо  провели время. Барбара
Буш  (Barbara  Bush) была  такой  же дружелюбной,  как и  ее  муж. Она  была
гостеприимной,  обаятельной, общительной и абсолютно не претенциозной. Как и
Буш, она  была искренне рада, что  друзья  проводили  выходные вместе  с  ее
семьей, и мы чувствовали это.
     В 1990 году,  после  того как  Ирак оккупировал  Кувейт,  США,  с целью
наращивания своих сил  в Персидском  заливе, пришлось  быстро  перебросить в
этот регион полмиллиона военнослужащих. Хотя наше соглашение о намерениях не
было  еще  подписано,  мы  разрешили   американским  самолетам  и  кораблям,
перевозившим  живую  силу  и технику  через Тихий океан,  останавливаться  в
Сингапуре.  Мы  также  послали бригаду  врачей  в Саудовскую  Аравию,  чтобы
продемонстрировать нашу поддержку операции в Персидском заливе. Индонезия  и
Малайзия  оставались  нейтральными.  Мусульмане, составлявшие большинство их
населения, симпатизировали Саддаму Хусейну и народу Ирака  и проявляли  свою
солидарность с ними.
     Я  посетил  президента Буша в Белом  Доме 21  января  1991 года,  в тот
момент,  когда   операция  "Буря  в   пустыне"   (Operation   Desert  Storm)
приближалась к  своему зрелищному  завершению.  Американские,  британские  и
французские войска  завершали  окружение вооруженных  сил Ирака. Мы  провели
вечер в его частной квартире  с советником Буша по национальной безопасности
Брэнтом Скоукрофтом  (Brent Scowcroft), обсуждая арабо-израильские отношения
в широком контексте. Я поздравил  его с  успехом в создании широкой коалиции
сил  в  поддержку операции в Ираке, которая  включала  арабские государства:
Египет, Сирию, Марокко и страны Персидского залива. Тем не менее, я отметил,
что мусульманский мир  поддерживал Саддама  Хусейна,  несмотря на то, что он
был не прав.  Израильтяне  продолжали строительство все  новых  поселений на
западном берегу реки Иордан (West Bank), и это разжигало страсти  в арабском
и  мусульманском  мире. Союзники и друзья Америки были встревожены, - где-то
там, в будущем, обязательно должен был произойти  взрыв. Я настаивал на том,
чтобы Америка  публично  высказалась  в поддержку  такого  решения  проблемы
Ближнего Востока, которое было бы справедливым с точки зрения и палестинцев,
и израильтян, чтобы продемонстрировать,  что  США  не  поддерживали  Израиль
независимо от того, был ли он прав или нет.
     В следующий раз  мы встретились  с Бушем, когда  он  посетил Сингапур в
январе 1992 года, по пути в Австралию  и  Японию.  После  событий на площади
Тяньаньмынь 4 июня  1989 года отношения  между США и Китаем ухудшились,  Это
был год президентских выборов в  Америке, и  Буш  находился под давлением, в
том числе и со стороны либералов в собственной республиканской партии. Чтобы
поддержать свою политику в отношении Китая, он должен был  добиться от Китая
уступок  в таких вопросах как освобождение находившихся в заключении лидеров
акций  протеста на площади Тяньаньмынь, нераспространение ядерного  оружия и
технологии создания  ракет  с большим радиусом действия, а  также в вопросах
торговли.  Ему становилось все сложнее  поддерживать  свое  вето  на решение
Конгресса  США  о  лишении Китая статуса  наибольшего  благоприятствования в
торговле (Most Favoured  Nation status). В связи с планировавшимся визитом в
Сингапур президента Китая Ян Шанкуня (Yang  Shangkun),  Буш  хотел, чтобы  я
попросил его  об  освобождении  заключенных, что  явилось  бы  односторонней
демонстрацией готовности Китая к примирению.
     Двумя днями позже я встретился с президентом Ян Шанькунем и передал ему
слова Буша.  Ян Шанкунь сказал, что давление, которое США оказывали на Китай
в  связи  с нарушениями в  области прав человека,  являлось оправданием  для
навязывания   Китаю  американской  политической   системы  и   американского
понимания свободы и демократии. Для Китая это являлось неприемлемым. Когда в
ноябре того же года  Буш проиграл на выборах Биллу Клинтону, я почувствовал,
что  в основах и  стиле  американской  политики  грядут  изменения.  Клинтон
пообещал что "Америка не будет  нянчиться  с тиранами от Багдада до Пекина".
Многие из сторонников  Клинтона действовали  так,  будто Китай  был  страной
"третьего мира",  зависевшей  от  американской  помощи,  а потому уступающей
дипломатическому и экономическому давлению. Это не  обещало легкой жизни  ни
Америке, ни Китаю.


Глава 30. Америка: новая повестка дня.

     История отношений Сингапура с  США четко подразделяется на два периода:
во  время и после "холодной  войны". Когда  Советский Союз представлял собой
угрозу  для  Америки   и  всего  мира,  у   нас  были  хорошие  отношения  с
администрациями  и президентов-демократов, и президентов-республиканцев:  от
Джонсона в  60-ых годах до Буша в 90-ых годах. Наши стратегические  интересы
полностью совпадали, - США,  как и  мы, боролись  против Советского  Союза и
коммунистического Китая. Кроме того, мы решительно поддерживали американское
военное присутствие в Восточной Азии.
     Падение  берлинской стены в 1989 году ознаменовало  собой  начало конца
"холодной войны", но эффект этих  геополитических изменений стал ощущаться в
политике администрации Клинтона только с 1993 года.  С  приходом в Белый Дом
поколения  активистов,   выступавших  против  войны   во  Вьетнаме,  вопросы
демократии  и прав человека, прежде игравшие вспомогательную роль, приобрели
наибольшую   важность.   Правительство   Соединенных   Штатов   поддерживало
президента Российской  Федерации Ельцина  (Yeltsin), заявившего  о намерении
провести  демократизацию  своей страны. США говорили  о России как о друге и
союзнике,  а  о  Китае  -  как  о  потенциальном  противнике.  Мы  не  имели
разногласий  с  США  относительно  России,  каковы бы ни были наши  сомнения
относительно  ее  демократического  будущего,  но  мы  отошли  от враждебной
риторики  США  по отношению  к  Китаю.  Мы  опасались,  что такие враждебные
заявления в адрес  Китая и такие  действия по  отношению к  Китаю, будто  он
являлся врагом,  могли действительно превратить его во врага.  Мы не хотели,
чтобы это  случилось,  - ни  одна страна в Юго-Восточной Азии не  хотела  бы
нажить себе врага в лице Китая. В этот период Америка также хотела сократить
свое военное присутствие в Юго-Восточной Азии, и  Сингапур больше не  был ей
столь полезен, как ранее.
     Многие американцы считали, что после краха коммунизма в Советском Союзе
коммунистическая система в Китае также долго не продержится, и что моральным
долгом Америки было положить ей конец. В Америке существовало два подхода по
отношению  к Китаю. Один, одобренный президентом  Бушем, заключался  в  том,
чтобы  поощрять участие  Китая  в  процессе  конструктивного сотрудничества,
способствовать   постепенным   переменам   в   стране.  Второй,   одобренный
американским   Конгрессом,  заключался  в   применении  санкций  и  оказании
политического и  экономического давления с  целью  заставить Китай соблюдать
права  человека  и  проводить  политические  реформы.  Конгресс США  наложил
некоторые санкции на Китай после  событий на площади Тяньаньмынь,  но вскоре
на  него стали  оказывать  давление  с  просьбой отменить статус наибольшего
благоприятствования  для  китайских товаров,  экспортировавшихся в  Америку.
Конгресс принял резолюцию об  отмене статуса наибольшего благоприятствования
до тех пор, пока в Китае не улучшится  ситуация в области прав человека. Буш
наложил вето на  эту резолюцию,  и  с тех пор  этот  ритуал стал повторяться
ежегодно.
     Борьба  за демократию и соблюдение прав человека всегда являлась частью
внешней  политики   США,  но  во  времена  "холодной   войны"  тон  в  наших
двухсторонних    отношениях   задавали   общие   стратегические    интересы,
заключавшиеся в  сопротивлении  коммунистической  экспансии в  Юго-Восточной
Азии.  У Сингапура  были  разногласия  с  администрацией Картера по вопросам
демократии и прав человека, с администрациями  Рейгана и Буша -  по проблеме
свободы прессы, но США не пытались  преодолеть эти разногласия в агрессивной
и конфронтационной манере.
     Например, Патриция Дериан (Patricia Derian),  помощник Госсекретаря США