где жили Воробьевы с бабой Улей, стоял на улице Кузнецова. Очнулся он  возле
Сорокосвятской церкви, за которой располагалось старое кладбище; людей здесь
давно не  хоронили.  Остановил  машину,  глядя  на  серые  и  черные  стволы
деревьев, на ветки,  уже  набухавшие  почками,  и  вдруг  в  просветы  между
деревьями увидел каких-то людей, возившихся среди крестов и  могил.  Сначала
подумал, что  это  монахи  чистят  кладбище  от  мусора  после  зимы,  потом
сообразил, что четверо мужчин занимаются вовсе не уборкой территории старого
погоста. В поте лица они срубали зубилами бронзовые таблички с памятников  и
плит.
   Первым побуждением  Панкрата  было  разогнать  мародеров  и  как  следует
проучить, чтобы в следующий  раз  неповадно  было  вести  заготовку  цветных
металлов столь варварским способом. Потом  вспомнилось  напутствие  Асламова
избегать подобных конфликтов, и Панкрат развернул машину, намереваясь  ехать
обратно.
   Однако, не  проехав  и  полусотни  метров,  затормозил.  Душевный  призыв
остановить вандалов был столь велик, что о последствиях нового инцидента уже
не думалось.
   В ограде кладбища отыскался пролом, через который Воробьев  и  проник  на
его территорию. Не  слышно  ступая  по  слежавшейся  листве,  приблизился  к
самозабвенно работающим "заготовителям", негромко окликнул:
   - Эй, граждане ворюги!
   Его тихий голос произвел эффект разорвавшейся бомбы.
   Мужчины - двое пожилых и  двое  помоложе,  одетые  в  ватники  и  сапоги,
побросали свой инструмент и отпрянули  от  исковерканных  гранитных  плит  и
надгробий. Затем, увидев, что напугавший их парень один, двинулись  к  нему,
подбирая молотки и ломики.
   - Лучше бы вы добровольно пошли в милицию и  все  рассказали,  -  покачал
головой Панкрат, не вынимая рук из карманов куртки.
   Его  уверенный  спокойный  тон   подействовал   на   мародеров.   Они   в
нерешительности остановились, начали переглядываться, не понимая, почему  их
противник так спокоен. Больше всего их  смущали  засунутые  в  карманы  руки
Панкрата, которые, по их умозаключениям, вполне могли держать оружие.
   - У него пушка, наверно... - пробормотал один из них.
   - Да нету у него ничего, - буркнул второй с сомнением, - на  понт  берет,
гад.
   - А ты проверь, - посоветовал Панкрат, оттопыривая пальцем  карман  таким
образом, чтобы казалось, будто там действительно спрятан пистолет.
   Мужики потеряли желание сопротивляться, начали  отступать,  бросая  косые
взгляды по сторонам.
   - Стоять! - приказал Панкрат. - Я ведь не шутил насчет милиции. Сейчас вы
скажете  свои  имена,  фамилии,   адреса,   пообещаете   пойти   в   органы,
чистосердечно рассказать о своем хобби, и я вас отпущу.
   - Ты что, земеля? - опешил самый старший из четверки. -  Нам  же  по  три
года светит за это дело!
   - А когда вы сюда шли,  о  чем  думали?  Одни  идиоты  крадут  провода  с
высоковольтных линий электропередачи, другие курочат памятники... Фамилии!
   - Да я его щас успокою, и  ничего  он  мне  не  сделает!  -  бросился  на
Панкрата самый молодой "коллекционер" бронзы  и  отлетел  назад  от  мощного
удара ногой, врезался спиной в гранитную плиту, затих.
   Грабители замерли.
   - Фамилии, адреса, - ровным голосом повторил Панкрат.
   - Степашин... Андрей  Семенович,  -  хмуро  проговорил  старший.  -  Я  в
Борисоглебской слободе живу, дом пятнадцать.
   - Ты? - перевел взгляд Воробьев на его соседа.
   - Чубаров Петр, - буркнул тот. - Рядом с ним живу, дом одиннадцать.
   - Селезнев Шура,  -  торопливо  добавил  третий.  -  Я  не  тутошний,  из
Беклемишева...
   - А этого смельчака как зовут?
   - Марбек, фамилию не знаем, из переселенцев они.
   - Чья идея - собирать цветной лом на кладбище?
   - Его, Марбека...
   - Мало я  ему  дал.  Забирайте  инструмент  и  мотайте  отсюда.  Еще  раз
попадетесь - век не забудете!
   - А как же... в милицию?
   Панкрат  посмотрел  на  серое  изможденное  лицо  старшего   "старателя",
усмехнулся.
   - Я сегодня добрый, отпускаю. Завтра придете и  восстановите  здесь  все,
как было. Понятно? Мужики обрадованно закивали головами.
   - Сделаем в лучшем виде...
   - Не сумлевайтесь...
   - А кто ты все ж таки будешь? - не удержался от вопроса Степашин. - Вроде
как и не мент.
   - Спецслужба по охране памятников старины, - веско сказал Панкрат.
   - Ага... ну, мы тады пошли...
   Мужики быстро засобирались, привели в чувство  подельника  и  прыснули  в
кусты, направляясь к озеру. Видимо, там у них были привязаны лодки.
   - Чтобы завтра было все как прежде, - бросил им  вдогонку  Панкрат.  -  Я
проверю.
   Постояв с  минуту  у  раскуроченной  плиты,  он  посчитал  обезображенные
надгробия - мародеры успели срубить таблички на шести могилах - и двинулся к
машине,  ощущая  спиной  чей-то  внимательный   взгляд.   Ощущение   взгляда
сопровождало его и раньше, еще когда он только собирался пройти на кладбище,
теперь же оно стало более острым, хотя  спрятаться  наблюдателю  здесь  было
особенно негде, несмотря на сгущавшиеся сумерки. А  когда  Панкрат  вышел  к
джипу, ему сразу стала понятна причина его ощущений.
   Неподалеку от "Судзуки" стоял новенький фиолетовый "Ламборгини",  похожий
на   диковинный   летательный   аппарат,    возле    которого    неторопливо
прохаживался... директор рыбзавода  "Анчоус"  Валентин  Асламов  собственной
персоной!
   - Добрый вечер, Панкрат Кондратович,  -  сказал  он  естественным  тоном,
будто встретил своего подчиненного  в  коридоре  заводоуправления,  а  не  у
кладбища. - Что это вас потянуло в столь мрачные места?
   - Да и вы, гляжу, тоже любитель... - парировал  Панкрат,  с  любопытством
разглядывая машину шефа, в кабине которой никого не  было.  Асламов  приехал
один, без телохранителя.
   Видимо, мысль  Воробьева  как-то  отразилась  на  его  лице,  потому  что
директор улыбнулся и сказал:
   - Я редко беру  с  собой  телохранителей.  Об  этом  я  и  хотел  с  вами
поговорить.
   Пройдемся?
   Панкрат вспомнил об инциденте с мародерами, качнул головой.
   - Давайте лучше посидим в кабине вашего монстра, если  не  возражаете.  Я
такую штуковину вижу вблизи впервые.
   Асламов блеснул умными цепкими глазами.
   - Боитесь, что я увижу ваших  крестников?  Панкрат  понял,  что  директор
знает или видел его стычку с грабителями могил.
   - Кстати, почему вы их отпустили? - продолжал Асламов, залезая  в  кабину
"Ламборгини" со стороны пассажира.
   Панкрат сел на место  водителя,  и  тотчас  же  приборная  панель  машины
осветилась, сам собой завелся двигатель, над  шкалой  спидометра  загорелось
табло:
   "Готов  к  работе".  Включился  подогрев  сидений:  снаружи   становилось
холодно, и компьютер машины заботился о комфорте седоков.
   - Классный сервис! Сколько же этот аппарат стоит?
   - Мне его подарили, - отозвался Асламов. - Дорогая машина. Вы не ответили
на вопрос, Панкрат Кондратович.
   - Мужик умен,  да  мир  дурак,  -  вспомнил  пословицу  Воробьев.  -  Эти
бедолаги, похоже, дошли до  последней  степени  нищеты.  Цветной  лом  -  их
последняя надежда заработать копейку.
   - Но не таким же варварским путем!
   - Разумеется, - буркнул Панкрат, жалея, что связался с грабителями,  и  в
то же время не считая себя виноватым.
   - Вам не  кажется,  что  вы  обманули  закон?  -  продолжал  допытываться
Асламов.
   - Я понимаю,  люди  действительно  доведены  до  отчаяния,  их  права  не
защищены, постоянно попираются бандитами и чиновниками, однако  преступление
ведь остается преступлением, и за него надо отвечать.
   - Тогда надо начинать наказывать  сверху,  а  то  у  нас  права  человека
определяются по рангу. На первом месте депутаты  -  их  священное  право  за
казенный счет получать квартиры  и  ездить  по  Европам.  На  втором  -  так
называемые правозащитники, их право - за казенный же счет защищать  убийц  и
подонков. На третьем месте сами убийцы, имеющие священное право на жизнь.  А
дальше толпой идут остальные граждане, такие, как отпущенные мной мужички. У
них тоже есть право - покорно ждать, пока о них побеспокоится государство. -
Панкрат подумал.
   - Или киллер.
   Асламов некоторое время изучал профиль собеседника  задумчивым  взглядом,
затем проговорил доброжелательно:
   - Знаете, Панкрат Кондратович, вы мне определенно нравитесь. Несмотря  на
то,  что  в  досье,  которое  у  меня  имеется,  полно  компромата  на  вас.
Оказывается, вы очень и очень решительный и опасный человек.
   - Если меня  не  трогать,  я  ангел,  -  пробормотал  Панкрат,  испытывая
неприятное чувство незащищенности. - Откуда у вас на меня досье?
   - Это неважно. Из него, несмотря на вашу прошлую деятельность,  я  сделал
вывод, что вы человек чести. Да и ваше поведение указывает на  это.  Вы  мне
подходите.
   Панкрат внимательно посмотрел в светло-серые глаза Асламова, но не увидел
в них ни насмешки, ни шутливой искры.
   - Что вы имеете в виду?
   - Я предлагаю вам другую работу. Панкрат подумал.
   - Я так понимаю, мои недруги нашли наконец способ убрать меня с дороги.
   - Со стороны это будет выглядеть именно  так,  хотя  ваша  система  будет
работать, как и прежде,  но  дело  совершенно  в  другом.  В  ваших  услугах
заинтересована одна необычная антикриминальная организация, цель  которой  -
изменить существующий порядок вещей.
   - Сопротивление, что ли? Асламов рассмеялся.
   - Вот видите, как мы быстро нашли общий язык. Сопротивление - лишь  часть
организации, называющейся Катарсис, у нее свои задачи и способы их решения.
   - Что такое Катарсис? Партия? Движение?
   - Можно, в принципе, назвать Катарсис и партией, скажем,  партией  высшей
этики, в практическом же плане это Вечевая служба Рода России. У  нас  будет
время поговорить о ее целях и задачах, сейчас я хотел бы услышать ваш ответ.
   Панкрат вспомнил о встрече у проходной завода.
   - Меня сегодня вербуют уже второй раз.
   - Вот как? Кто же был первым, если не секрет?
   - Вам знакома аббревиатура СТОКК? Взгляд Асламова стал жестким.
   - Вам предложили работать в Службе контроля? Забавно... Кем?
   - До конкретных предложений  не  дошло.  Я  отказался,  они  всучили  мне
визитку и укатили.
   - Интересно девки пляшут... - Асламов задумался, но тут же  встрепенулся.
- Хотя это не отменяет моего предложения. Вы согласны?
   - Что я должен буду делать? Предупреждаю: ничего, что связано с охотой за
людьми, с погонями и стрельбой...
   - Успокойтесь, майор, - хмыкнул директор завода.  -  Катарсис  вообще  не
приемлет методы насилия, а тем более - убийство  человека.  Применение  силы
допустимо лишь в крайнем случае - при защите жизни.
   - Тогда я согласен. Хотя... - Панкрат в сомнении почесал кончик  носа.  -
Честно говоря, я не понимаю, как можно обойтись без насилия  или  применения
силы при встрече с бандитами.
   - Такие встречи необходимо прогнозировать и исключать. Но и  об  этом  мы
поговорим в другой раз. Вам  же  предлагается  войти  в  структуру  восьмого
отдела Катарсиса: службу охраны VIP и секретных подразделений. А для  начала
поработаете моим личным телохранителем.
   Панкрат помолчал, прикидывая, как новое назначение  отразится  на  укладе
жизни. Сказал со вздохом:
   - Но видит бог, моя стезя - беречь других, а не себя... Стихи мои.
   Согласен, Валентин Юрьевич. Но почему вы  предложили  эту  работу  именно
мне?
   - По рекомендации.  Помните,  вы  беседовали  с  Погребко?  У  него  есть
интересное суждение: классный охранник видит все впереди, с  боков  и  сзади
охраняемого лица, а супер - еще и что покупает красивая блондинка  в  киоске
напротив. Вы - из таких.
   - Спасибо, - смешался Воробьев. - Я был о себе несколько иного мнения.
   - Сегодня отдыхайте, завтра с утра ко мне. Асламов подал ему руку,  вылез
из машины Панкрат бросил взгляд на живую игру огней на панели  "Ламборгини",
вылез тоже. Директор рыбзавода сел на его место, вскинул вверх сжатый кулак.
   - Удачи!
   - Подождите, Валентин Юрьевич, - остановил  его  Панкрат.  -  Всего  один
вопрос... Кто вы? Ну, или - кто вы в системе Катарсиса?
   - Всего лишь Витязь, - прищурился Асламов. - Я только выгляжу молодо,  на
самом деле мне за сорок. Всего доброго, майор.
   "Ламборгини" почти бесшумно тронулся с места, уехал.
   Панкрат, опустив голову, сел в свою машину, включил двигатель и  двинулся
следом. Вспомнил вдруг Егора  Крутова:  тот  тоже  был  Витязем.  Захотелось
встретиться с ним, поговорить, обсудить предложение. Но вместе с этой мыслью
пришло облегчение: его не забыли, просто наблюдали и оценивали,  прежде  чем
предложить работу  в  Катарсисе.  Неизвестным  оставался  лишь  благодетель,
который рекомендовал его Асламову.
   Что ж, посмотрим, сказал сам себе Воробьев, что  это  за  штука  такая  -
Катарсис. Очищение...

Москва

СТОКК

   Официально  Винсент   Аркадьевич   Валягин   занимал   пост   заместителя
Генпрокурора.  О  его  второй  должности  -   куратора   Службы   тотального
криминального контроля, организованной из подразделений и отделов спецслужб:
ФСБ, МВД, ГРУ, СВР, - знал уже гораздо более узкий круг лиц. О том  же,  что
Валягин является директором проекта "великой"  Пси-Пирамидальной  Революции,
разработанного покойным директором Проекта Бессарабом, и вовсе  знали  всего
несколько человек в России. В  том  числе  -  Архип  Иванович  Мережковский,
бывший  психоаналитик  ККОРР   -   Федеральной   комиссии   по   координации
оперативно-розыскной  работы.   Комиссия   была   давно   распущена   указом
президента, а ее помещения заняла недавно  организованная  Служба  контроля,
СТОКК. Мережковский стал ее начальником. Одновременно он заведовал  кафедрой
разведсистем  в  Академии  национальной  безопасности,   созданной   еще   в
двухтысячном году, что давало исполнителям Проекта возможность быть в  курсе
всех новейших научно-технических разработок в столь специфичной области, как
безопасность страны, а также иметь допуск к информации о  кадрах  в  силовых
структурах, обучавшихся в академии.
   Однако и Мережковский не ведал, что, кроме всего прочего, Винсент Валягин
представляет собой редкий тип человека - ретранслятора чужой энергии,  воли,
информации. Точнее, человек-гора,  костюмы  и  белье  на  которого  шили  по
специальному заказу, был ретранслятором сил Сатаны, как и  Юрий  Бессараб  в
свое время, о чем, естественно, не догадывался и сам, считая себя вершителем
не только собственной судьбы, но и судеб других людей, и вообще судеб мира.
   Утром пятнадцатого апреля они встретились в кабинете  Валягина  в  здании
Генпрокуратуры на Большой Дмитровке. По причине тучности, огромной  массы  -
весил  Винсент  Аркадьевич  около  ста  семидесяти  килограммов  -  и  малой
подвижности он редко покидал рабочий кабинет и передвигался по столице  лишь
в случае крайней нужды. Если, конечно, дело касалось служебных обязанностей.
В то же время он легко срывался с места и мчался в нужном направлении,  если
надо было решать проблемы Проекта или отдыхать в  казино,  ресторане  или  в
сауне.  Правда,  в  отличие  от   сгоревших   на   "саун-компромате"   таких
высокопоставленных  чиновников,  как   министр   юстиции   Ковалев,   бывший
Генеральный прокурор Скуратов и депутат Госдумы Илющенко,  Валягин  в  сауне
сексом с девочками  не  занимался.  Для  этого  существовали  две  дачи  под
Москвой,  в  Горках-9  и  в  Барвихе,  куда  эпикуреец  Винсент   Аркадьевич
наведывался регулярно каждую неделю. Но о том, чем он там занимается,  знали
только два человека из близкого окружения Директора Проекта:  начальник  его
личной охраны Роман Пискунчик и личный поставщик "девического материала" Лев
Данильский,  бывший  майор  спецподразделения  "Витязь",  имевший  связи   в
соответствующих структурах.
   Валягин работал на компьютере, когда в кабинет вошел Мережковский.  Архип
Иванович отпустил усы, бороду и теперь походил на учителя истории столичного
колледжа. Хозяин кабинета кивнул ему на кресла в уголке отдыха,  не  отрывая
взгляда от экрана. Архип Иванович выслушал в наушнике рации бесплотный шепот
электронного сторожа: "А-уровень. Защита обеспечена"  -  и  сел  в  одно  из
низких кожаных кресел в зоне отдыха, отгороженной от остального пространства
кабинета стеной декоративного кустарника.
   Через минуту Винсент Аркадьевич закончил диалог  с  компьютером  и  вылез
из-за стола.
   - Что будешь пить? - спросил он довольно жидким голосом, не вязавшимся  с
его огромным телом.
   - Кофе, - отозвался Мережковский.
   - А я выпью водки. Не хочешь попробовать экзотики? Мне из Польши привезли
"Змиевку", настоянную на натуральной гадюке.
   - Спасибо, не надо.
   - Есть и наша, отечественная, "Охотничья", настояна на  имбире,  калгане,
корне дягиля и анисовом зерне.
   - Я не любитель крепких напитков, -  улыбнулся  Архип  Иванович,  завидуя
способности Валягина пить в любое время  суток  в  любых  количествах  и  не
пьянеть при этом.
   - Как знаешь.
   Винсент Аркадьевич принес открытую бутылку польской "Змиевки", стаканчик,
сел в кресло, специально подогнанное под его фигуру, налил и выпил.  Бледное
широкое лицо его порозовело.
   - Класс! Зря отказался.  Кофе  сейчас  принесут.  Вечером  совещание,  не
забыл?
   - Потому  и  решил  посоветоваться  заранее.  Открылась  дверь  кабинета,
помощник Валягина вкатил столик с кофейным прибором и тут же бесшумно исчез.
Мережковский насыпал в чашку сахару, добавил сливок, отхлебнул.
   - Класс! Не хуже вашей водки.
   Они посмотрели друг на друга, два человека из "черной сотни", реализующей
в стране Программу Сатаны и не догадывающейся об этом.
   - О чем ты хотел со мной посоветоваться?
   - Вы слышали о происшествии с сыном Чумакова?
   - Конечно, - кивнул Валягин. - А что тебя беспокоит?
   Чумаков был ректором Академии национальной  безопасности  и  одновременно
заместителем  начальника   СТОКК,   то   есть   подчиненным   Мережковского.
Происшествие, упомянутое Архипом Ивановичем, состояло в следующем.
   Сын  Чумакова  Константин  оказался  замешанным  в  скандальном  деле   о
вымогательстве, которое московский РУОП завел на двух ингушей  -  Евлоева  и
Сызырова, вымогавших деньги у руководителей торговой фирмы  "Кондор".  Когда
вымогателей взяли, причем дело дошло до погони и стрельбы, в их машине  были
обнаружены, кроме револьверов и  гранат,  годовая  доверенность  на  машину,
принадлежащую Константину, и спецталон "без права проверки", выданный ГИБДД.
   Этой же машиной пользовался и Чумаков-старший,  зачастую  предпочитая  ее
служебной, и таким образом выходило, что на ней ездили и бандиты, и  генерал
ФСБ, ректор Академии безопасности,  в  которой  обучались  будущие  борцы  с
преступностью.
   - Сын Чумакова дискредитирует не только своего отца, но и  наше  дело,  -
сказал Архип Иванович. - Зачем нам неприятности? Лишний шум вокруг СТОКК?
   - Пускай тебя  это  не  беспокоит,  -  махнул  пухлой  рукой  Валягин.  -
Ребятишки резвятся, только и всего. Папаша поработает с органами, и никакого
шума не будет. Ты лучше расскажи, как развертывается СТОКК в других городах.
   -  Медленно,  -  признался  Мережковский  нехотя.  -   Системы   уличного
видеоконтроля  внедряют  лишь  находящиеся  под  нашим   влиянием   мэры   и
губернаторы  -  в  Брянске,  Туле  и   Рязани.   Остальные   сопротивляются.
Зомбировать же всех поголовно нецелесообразно, это сразу становится заметно,
как было с мэром Владивостока. Но все  же  дело  движется.  Вчера  вернулись
квартирьеры из Нижнего Новгорода и Переславля-Залесского. С Нижним  придется
еще повозиться, а Переславль сдался. Городишко маленький, но ценный, если мы
приберем его к рукам, наши возможности по влиянию  на  Православный  эгрегор
возрастут многократно.
   Кстати, очень помогло влияние храма Черного Лотоса.
   Валягин допил водку, глаза его на миг осоловели.
   - С Переславлем еще не все ясно, дорогой академик.  Боюсь,  база  Легиона
вместе с учебным центром в храме под у