е  терялся  даже  в
максимально жестких условиях схватки, когда надо было вести бой сразу против
группы противников, экономно расходуя количество движений: две цели атаки  -
два удара! Этот закон, оговаривающий количество движений бойца, был  выведен
и опробован многовековой  практикой  древних  славян  задолго  до  появления
китайских или японских школ боевых искусств, и хотя Егор этого не знал -  до
общения с дедом, все же применял  закон  весьма  эффективно,  свободно,  как
дышал  или  говорил,  владея  большим  арсеналом  боевых  приемов.  Но  лишь
занимаясь с дедом Спиридоном живой, он осознал истину:  мастер  живы  (да  и
любого другого вида боевых искусств) должен быть готов  к  бою  всегда,  для
него нет и не может быть неожиданных ситуаций. Вопросы технического  и  даже
тактического плана для мастера имеют лишь второстепенное значение или вообще
находятся вне поля зрения, потому что  он  достиг  состояния,  когда  боевые
движения  стали  для  него   естественными,   как   ходьба,   бег,   улыбка,
проглатывание пищи.
   Крутову в каком-то смысле повезло: он  был  рожден  воином.  Учиться  ему
следовало уже другим категориям, таким, как знание и понимание границ  между
добром и злом, четкое определение личных ориентиров на уровне  непоколебимой
веры в свою правоту и справедливость. И хотя занимался он с  дедом  недолго,
всего две  недели,  тот  успел  научить  Егора  работать  в  так  называемом
неадекватном режиме, под которым подразумевалось умение действовать по своей
логике боя, как бы не обращая внимания на  действия  противника,  отслеживая
его действия в фоновом ключе, словно между прочим, в  основном  периферийным
зрением. Оставалось постичь главное  вхождение  через  пустоту  в  состояние
безошибочной сферы ПАО, чтобы приемы, которыми он владел, реализовывались на
уровне подсознания, мгновенно, с абсолютной соотнесенностью с  его  реальным
положением.
   Дед не дал ему времени на осмысление ситуации, он ударил еще и  еще  раз,
нападая со всех  сторон,  возникая  за  спиной,  слева  и  справа,  в  самых
неожиданных точках пространства боя, исчезая так же внезапно и  успевая  при
этом  нанести  еще  один  удар  -  "контрольный",  рассчитанный  больше   на
отвлечение внимания, чем на  поражение.  Складывалось  впечатление,  что  он
задался целью покалечить или убить Крутова, потому что дважды  прорывал  его
оборону и заставлял Егора "плавать" в состоянии болевого шока. И длилось это
избиение до тех пор, пока Егор окончательно не ушел в пустоту  и  не  принял
условия боя, начиная ткать собственную паутину петель защиты  с  неожиданной
сменой секторов атаки и защиты.
   Он как  бы  перешел  на  другой  уровень  боя,  диктующий  более  высокие
категории, нежели детали исполнения того  или  иного  приема.  Этот  уровень
требовал   анализировать   уже   характер   движений,   степень   жесткости,
эмоциональную окраску и этическое совершенство боя, а не технику защиты  или
атаки.
   Мир вокруг стал прозрачен, текуч и  не  страшен,  лес  словно  засветился
изнутри в инфракрасном диапазоне, и  на  этом  фоне  Егору  наконец  удалось
различить и  остановить  летающий  силуэт  Спиридона,  напоминающий  призрак
былинного богатыря.
   Ответ Егора на его очередной выпад получился сам собой, он  был  прост  и
неожидан, а главное - остановил деда и пресек бой. Преимущество Спиридона  в
скорости и организации сферы ПАО в этот момент исчезло, бойцы  стали  равны,
выявление победителя уже перестало иметь значение.
   Спиридон вышел из  темноты  в  освещенное  фарами  пространство,  огладил
бороду, дыша тихо и спокойно, будто не летал только что вокруг противника  в
вихре атак.
   - Время позднее, сынок, поехали домой. Завтра продолжим.
   Кругов опустил враз потяжелевшие  руки,  постарался  справиться  с  бурно
дышащим телом. Догадка,  зревшая  у  него  в  голове,  наконец  окончательно
сформировалась.
   - Учитель, вы даже не спросите у судей, прошел ли я экзамен?
   Спиридон, обходивший машину спереди, остановился, некоторое время смотрел
на Крутова из-под бровей темными провалами глаз,  скрывающими  его  чувства.
Потом сказал кротко:
   - Грешен, сынок. Прости старика за  невольный  обман.  Хотя  все  обстоит
несколько в ином свете, чем ты себе представил.
   - Меня... посмотрели?
   Спиридон прислушался к чему-то, покачал головой, словно не  соглашался  с
чьим-то решением, и отступил в темноту.
   - Сейчас к тебе выйдут.
   - Кто?
   - Один из иерархов Предиктора, иерофант Сергий. Дверь  сарая,  освещенная
фарами машины, шевельнулась, однако из нее никто не вышел, и тем не менее  у
Егора возникло ощущение,  что  на  него  смотрят,  внимательно,  изучающе  и
строго. Он оглянулся и вздрогнул. В нескольких  шагах  сзади  стоял  человек
невысокого роста, причем  очень  молодой,  почти  мальчик.  Лицо  его  самым
натуральным образом светилось в темноте и зачаровывало удивительным,  мудрым
и величавым спокойствием. На него можно было смотреть  не  отрываясь,  очень
долго.
   - Здравствуй, Витязь, - произнес юноша глубоким,  потрясающе  властным  и
одновременно мягким голосом. - И меня прости за то, что пришлось тебе  ехать
сюда против твоей воли.
   - Ничего, - пробормотал Кругов, понимая, что находится  в  полной  власти
этого хрупкого с виду мальчишки со светящимся  лицом.  -  Почему  надо  было
встречаться именно здесь? Разве вы  не  могли  посмотреть  на  меня  в  доме
Учителя?
   Беглая улыбка промелькнула на губах иерофанта.
   -  Это  место  -  не  просто  глухой  район  урочища,  скит  поставлен  в
геоаномальной зоне, которую невозможно просветить никакими радарами,  в  том
числе - психоэнергетическими.
   - Вы боитесь... черных магов?
   Та же улыбка и очень мягкий ответ:
   - Не боимся, но не хотим, чтобы они знали о наших делах.  Архимандрит  не
ошибся с выбором, Егор Лукич, вы - Витязь в потенциале и очень быстро  идете
к полной самореализации. Но все же не торопите события. Мы  не  имеем  права
ошибаться, мир нам этого  не  простит,  а  Сатана  тотчас  же  воспользуется
малейшим  промахом.  Последние   две   тысячи   лет   человеческая   история
представляет собой  его  Заговор  против  цивилизации.  Именно  он.  Сатана,
формирует вектор целей существования человечества, несмотря на  то  что  все
еще  не  может  выйти  на  свободу.  Хотя  предпринимает  отчаянные  попытки
реализоваться. Вы понимаете меня?
   - Понимаю, - глухо сказал Кругов.
   - Идет нарастающий процесс биороботизации толпы и элиты, во что, по сути,
выродилось человечество, с помощью широчайшего спектра  средств  воздействия
на психику людей. Это и табак, и алкоголь, наркотики, телевидение,  средства
массовой информации вообще, психотронное оружие, с  разработчиками  которого
вам  пришлось  столкнуться,  но  основным  было  и  остается  информационное
воздействие,  внушающее  "правильность  и  свободу"  извращений,   создающее
калейдоскоп фактов без  объяснения  массам  концепции  причинно-следственных
связей.
   Иерофант замолчал, изучая Крутова (он это  чувствовал)  своим  внутренним
видением, молчал и Егор, раздумывая над его словами.
   - Мы еще вернемся к этому разговору. Витязь, чуть позже, у вас будет  вся
необходимая для исполнения Замысла информация.  Запомните  пока  главное:  в
иерархии от Бога до Человека места Сатане нет! Попробуем вместе доказать это
миру.
   Кругов ощутил дружеское  рукопожатие,  хотя  иерофант  стоял  от  него  в
трех-четырех метрах, и в следующее мгновение юноши не стало.  Словно  задули
свечу и на поляну  упала  полная  темнота.  Однако  Егор  этому  явлению  не
удивился. Зато удивился еще одному гостю. Повернувшись  на  звук  шагов,  он
увидел открытую дверь скита и подходившую по полегшей от дождей траве Марию.
   - Извините, архимандрит, что я без приглашения.  И  вы  не  сердитесь  на
меня, Егор Лукич. Иерофант позволил мне приехать, сказав, что я вам нужна.
   Кругов и дед Спиридон переглянулись.
   - Да, - сказал Егор, - вы мне нужны, Ходок. Мария обрадованно, хотя  и  с
оттенком недоверия, подошла ближе.
   - Я вас слушаю.
   - Я сейчас вернусь, - сказал дед Спиридон, направляясь к  скиту,  скрылся
за дверью.
   Оставшиеся посмотрели ему вслед, потом глянули друг на друга.
   -  Я  видела  ваш  бой,  -  сказала  женщина,  не  пытаясь,  как  прежде,
воздействовать на Егора своими колдовскими чарами. - Это было очень  красиво
и необычно. Вы действительно великий боец. Драться на равных с адептом живы,
исполнителем двух десятков Замыслов, мастером белой магии, дано не  каждому.
Так чем я могу вам помочь?
   Крутов вдруг почувствовал какое-то странное облегчение, будто внутри него
лопнул психологический нарыв.
   - Маша... могу я так вас называть?
   - Можете, - усмехнулась Мария.
   - Может быть, мы перейдем на "ты"? Недоверчивый и полунасмешливый  взгляд
с "рычанием пантеры", легкая улыбка.
   - Почему бы и нет?
   - Есть одно задание... если, конечно, у вас нет других дел.
   - Дела подождут. -  Необходимо  съездить  в  Осташков,  найти  там  моего
товарища Панкрата Воробьева, потом слетать на Алтай,  в  Бийск,  и  отыскать
Ираклия Федотова. Пусть или свяжутся со мной, или приедут в Ветлугу.
   - А если они не захотят?
   - Они захотят. В крайнем случае убедите их...
   - Убеди. Мы ведь перешли на "ты"?
   - Убеди их  приехать,  Маша.  Это  крайне  важно  для  дела,  которое  мы
начинаем.
   - Я поняла и все сделаю, Витязь. Будь  осторожен..  -  и  по  возможности
счастлив. - Она  вдруг  оказалась  рядом,  обожгла  губы  Егора  поцелуем  и
растворилась в ночи.
   - Подожди, мы тебя подвезем, - запоздало бросил  он  ей  вслед,  потрогал
губы, продолжающие гореть и щипать, проговорил глубокомысленно:
   - Кто совершает поступок пьяным, всегда расплачивается трезвым...
   - Поехали, сынок, - раздался из кабины "Рено" голос деда Спиридона.
   Кругов оторопело заглянул в  машину,  не  понимая,  как  старику  удалось
залезть туда незамеченным, и сел за руль.
   До Ветлуги они ехали молча, потратив на весь путь всего  двадцать  минут,
словно летели по воздуху, а не мчались по дорогам. Кругов не знал, что  этим
они обязаны иерофанту  Сергию,  протянувшему  для  них  коридор  "спрямления
времени".
   Внешне все выглядело как и прежде: лес, дорога, мост, город, -  но  время
"притормозило", и хотя Егор  почувствовал  неладное,  выяснять  у  Спиридона
ничего не стал. На губах  продолжал  гореть  поцелуй  Марии,  и  это  мешало
сосредоточиться, воспринимать действительность и думать о другом...

Москва

ВОРОБЬЕВ

   Он не любил долгих прощаний и уехал  ранним  утром,  пообещав  Лиде,  что
позвонит, как только устроится на новом  месте.  Вряд  ли  она  поняла,  что
означает   "устроиться"   в   организации,   поставившей   целью   войну   с
государственной  мафией  и  преступниками,   разрабатывающими   психотронное
оружие, однако слова Панкрата ее немного успокоили и слез не вызвали. А  ему
почему-то запомнились больше всего ее странные слова, совсем,  казалось  бы,
не относящиеся к теме отъезда.
   - Знаешь, что меня поражает? - сказала  она,  стоя  в  гостиной  в  одной
рубашке. - Самое распространенное слово  в  устах  девочек-старшеклассниц  -
"ненавижу". Представляешь? Я побывала в десятке школ и везде слышала одно  и
то же. А в наше время мы больше говорили о любви...
   Панкрат не сразу задумался, почему Лида вспомнила именно эту  подробность
своего инспекторского вояжа по  школам  Осташкова.  Поцеловал  детей,  жену,
произнес пару ободряющих слов и  уехал  с  тревогой  в  сердце,  потому  что
оставлял семью под защитой незнакомых людей.  И  лишь  подъезжая  к  Москве,
понял, что Лида иносказательно призналась ему в любви. Еще раз. Как бы робко
напоминая при этом, что он обещал остаток жизни посвятить ей и детям.  Тоска
хлынула из сердца в  голову  таким  мощным  потоком,  что  Панкрат  едва  не
повернул обратно, однако вовремя опомнился и повел машину дальше. Но в  душе
дал клятву при первой же возможности вернуться домой, забрать свое семейство
и уехать на край света, чтобы никто не нашел.
   Как ему советовал Родион, Воробьев заехал на Курский  вокзал  и  ровно  в
одиннадцать часов дня позвонил по указанному номеру из подземного перехода.
   Ответил хрипловатый баритон:
   - Федеральная комиссия.
   - Архип Иванович?
   - Кто это?
   - Воробьев.
   Голос в трубке изменился.
   - С приездом, Панкрат Кондратович. Я вас жду. Знаете, как ехать?
   - Октябрьское поле...
   - Улица Народного ополчения, дом тридцать восемь,  второй  этаж,  комната
номер шесть. Вас пропустят.
   Благополучно избежав пробок на Садовом кольце, Панкрат быстро добрался до
здания бывшего пединститута, где располагалась ККОРР - Федеральная  комиссия
по координации оперативно-розыскной  работы,  и  не  удивился,  когда  дверь
центрального входа сама собой распахнулась перед ним:  Мережковский  не  зря
предупреждал, что его сразу пропустят.
   Кабинет консультанта ККОРР по психологическим проблемам  -  с  зеркальным
потолком в форме шатра и метровой толщины колонной аквариума с  плавающим  в
нем скатом - на Панкрата особого  впечатления  не  произвел,  он  хаживал  в
кабинеты пороскошнее и поэкзотичнее, однако отечественный компьютер  "Тайга"
с диалоговой системой ввода-вывода информации видел впервые и сразу  обратил
на него внимание.
   - Дитя конверсии, - кивнул на  него  Мережковский,  вставая  навстречу  и
протягивая  руку.  -  Мы  тоже  кое-что  можем  делать  не  хуже  японцев  и
американцев.
   Архип Иванович был по-деловому строг и сосредоточен, а глаза смотрели  на
вошедшего с отеческой заботой, что наверняка было маской опытного психолога,
поэтому  Панкрат  решил  держаться  настороже,  он   еще   помнил   журчащую
гипнотическую  речь  Мережковского  во  время  первого  знакомства,  которая
произвела на него неизгладимое впечатление.
   - Как доехали? - продолжал Мережковский.
   - Нормально.
   - Кофе хотите?
   - Не отказался бы.
   Мережковский ткнул пальцем куда-то под стол, сказал  негромко:  "Кофе  на
двоих", - и протянул руку в сторону стола:
   - Присаживайтесь, господин майор.
   - Бывший майор.
   - У нас вы получите другое звание, повыше. Скажем,  полковника.  Вас  это
устроит?
   - По этому поводу у меня есть мнение, но я с ним не согласен.
   Мережковский внимательно посмотрел на Панкрата, улыбнулся, сел за стол.
   - Вы не в настроении,  Панкрат  Кондратович,  и  я  вас  понимаю.  Ничего
хорошего в том, что происходит, конечно  же,  нет,  но  дайте  срок,  и  все
изменится. Кстати, почему бы вам не перевезти семью в Москву? Легче было  бы
контролировать ее безопасность.
   Дверь кабинета открылась, очень  красивая  и  стильно  одетая  девушка  с
длинными стройными ногами вкатила  тележку  с  кофейным  прибором,  показала
профессионально деловую улыбку и ушла. Панкрат проводил  ее  взглядом,  взял
чашку с кофе.
   - А разве база ЛООС не в Москве? Зачем самим лезть зверю в пасть?
   - В ближайшее время мы постараемся выбить все зубы  у  этого  зверя...  с
вашей помощью, разумеется. А пока давайте определимся. В каком подразделении
"ПД" вам хотелось бы работать?
   - Ни в каком, - буркнул Панкрат. Архип Иванович улыбнулся, но  глаза  его
похолодели, стали изучающе-цепкими, втягивающими.
   - Понимаю. Могу предложить подразделение "Рэкс" - это наша разведка,  или
штурм-группу "БК", то есть "Боевой кулак".
   - А почему не "Тень"?
   - "Тень" - это спецгруппа, выполняющая особые поручения, командир  у  нее
уже имеется. Но вы можете стать его заместителем, если хотите.
   Панкрат подумал.
   - Не хочу.
   - Что ж, выбор за вами... полковник Воробьев. Я мог  бы,  конечно,  взять
вас и аналитиком "ПД", экспертом по спецоперациям, но нам катастрофически не
хватает оперативных кадров, "людей боя", как  говорится.  Было  бы  здорово,
если бы вы возглавили "Боевой кулак".
   Панкрат еще немного подумал.
   - Я в дальнейшем могу отказаться сотрудничать с вами?
   -  В  любой  момент,  -  не   задумываясь,   ответил   Мережковский.   Он
действительно был очень хорошим психологом,  если  не  выдающимся,  и  давно
определил те струны души Воробьева, затронув которые можно было подобрать  к
нему ключи.
   - Я согласен, - сказал наконец Воробьев.
   - Вот и отлично! Глоточек коньяку ради этого случая не хотите? Нет? Тогда
я выпью один. Очень уж вы, надо признаться, нужный нашему движению  человек,
Панкрат Кондратович. Профессионалов вашего уровня у нас пока еще маловато.
   - Насколько я могу судить, ваша  "Тень"  состоит  из  достаточно  сильных
профи спецназа.
   - "Тень" - это боевое ядро "Психодава", но и в  нем  насчитывается  всего
пятнадцать человек, слишком мало, чтобы воевать с нашими врагами открыто.
   Поэтому мы вынуждены только кусаться.
   - Что я должен делать?
   - Сегодня - поселение на базе в Барвихе, знакомство с группой.  Завтра  -
контрольная полоса  препятствий,  нечто  вроде  пейнтбола,  где  вы  сможете
выяснить профессиональные  качества  каждого  бойца,  потом  ознакомление  с
заданием.
   Послезавтра - операция.
   Панкрат невольно усмехнулся, качнул головой.
   - Лихо! Как в войну: с марша - в бой.
   - А вы рассчитывали на тихую кабинетную жизнь? - рассмеялся в ответ Архип
Иванович.  -  Не  получится.  Что  же  касается  предстоящего  задания,  то,
поверьте, мы не ждали специально вашего появления. Если бы вы  не  приехали,
мы бы начали операцию без вас.
   -  Что  за  операция?  Ликвидация  очередной  лаборатории   психотронного
оружия?
   - Нет, не лаборатории. Объектов, подобных тому, что был  взорван  не  без
вашего участия в Жуковских лесах, у Легиона всего пять, но нам до  них  пока
не  добраться.  Где  они  расположены,  мы  не  знаем,  вернее,  знаем  лишь
предполагаемые районы базирования: Брянская губерния...
   - Опять Брянская? Жуковка ведь тоже там расположена.
   - Брянская губерния, Зауралье и озеро Селигер.
   - Черт возьми! - не сдержался Панкрат. Мережковский понимающе кивнул.
   - Да, майор... простите, полковник.  Один  из  объектов,  разрабатывающих
психотронику,  расположен   неподалеку   от   Осташкова,   куда   вы   имели
неосторожность переехать с семьей.
   - Там моя родина...
   - Тем печальней сей факт. Мы ищем этот объект, знаем даже,  что  работает
он над созданием так называемых "болевиков", генераторов боли, и как  только
определим  его  координаты...  кстати,  операция,  которую   вам   предстоит
провести,  связана  с  нашими  поисками.  Мы  хотим  захватить  и  допросить
человека,  депутата  Госдумы,  который  должен  кое-что   знать   о   планах
Реввоенсовета и о лабораториях Легиона. Но обо всем по порядку.
   - Минуту, - остановил хозяина кабинета Панкрат. - Почему  этим  делом  не
занимается "Тень"? Разве захват секретоносителя не ее прерогатива?
   Архип Иванович не ожидал такого вопроса, но был слишком опытен, чтобы его
можно было заставить растеряться. И все же в глубине души он  отдал  должное
уму и опыту бывшего майора Службы внешней разведки и понял, что  водить  его
за нос долго не удастся.
   - "Тень" сейчас на задании, -  ответил  Мережковский  спокойно.  -  Часть
группы под началом вашего приятеля Родиона Кокушкина находится в  Осташкове,
вы, наверное, догадываетесь, по какой причине. Остальные члены группы заняты
в другом месте. А нам упускать случай нельзя: человек, о котором идет  речь,
отдыхает сейчас на своей даче в Барвихе.
   - Хорошо. Куда мне ехать сейчас?
   - Сначала ознакомьтесь с кодексом "ПД". Вам надлежит знать свои  права  и
обязанности.
   Архип Иванович подал  Панкрату  листок  бумаги  с  отпечатанным  текстом.
Кодекс "Психодава", именуемого здесь просто Организацией, состоял  всего  из
четырех пунктов.
   "I. Член Организации сознательно принимает  на  себя  ответственность  за
свою жизнь и жизнь каждого члена Организации. Девиз: один за  всех,  все  за
одного!
   2. Член Организации несет  ответственность  за  сво