сь череда странных движений языка, гортани и  стенок  кишечника:
будто там стали появляться и лопаться пузырьки газа, - у  Егора  закружилась
голова и он вынужден был присесть.
   Метаморфоза его ощущений между тем продолжалась. Его прошиб  пот,  жаркая
волна прокатилась по телу от макушки до ног, пальцы рук стали ледяными,  уши
наоборот запылали огнем, голова распухла, стала пустой, ясной и  звонкой,  а
сердце заполнило все тело и с  шумом  фонтанировало  не  кровью  -  огненной
лавой. Затем все шумы стихли, их задавил звенящий  гул,  похожий  на  густой
звон проводов зимней морозной ночью, а тело  превратилось  в  глыбу  стекла.
Казалось, шевельнись - и оно рассыплется на кристаллы и осколки!  Но  и  это
ощущение быстро прошло, Крутов снова стал человеком,  хотя  -  огромным,  не
вмещавшимся не только в собственное тело, но даже  в  дом  дяди.  Во  всяком
случае в дверь он  сейчас  бы  не  прошел!  Возбужденная  параэнергетика  не
пустила бы его, увеличив объем тела, а вернее, энерго-чувственный объем,  до
размеров комнаты.
   Еще с минуту Крутов отдувался и приходил в  себя,  а  когда  окончательно
очнулся, осознав себя сидящим на стуле, то поразился тому ощущению  бодрости
и силы, которое кипело  в  крови  и  заставляло  мышцы  играть  и  требовать
нагрузки.
   - Ну, как, ти живой ты ай нет? - довольно ухмыльнулся старик.
   - Нет слов! - искренне ответил ошеломленный Егор. -  Ощущение  совершенно
сказочное: я все могу!
   - Еще бы, я  этим  снадобьем  только  и  спасаюсь,  ногу  мажу  и  внутрь
принимаю. Врач приходил, грит  -  ложись  в  больницу  немедля,  а  то  ногу
отрежут, а я вот ужотко второй год держусь. Хочешь, отолью  склянку?  Только
пей не часто и помаленьку, сто лет жить будешь.
   Иван Поликарпович нашел плоскую  стеклянную  фляжечку  из-под  алтайского
бальзама, отлил в нее ерофеича и вручил Крутову.
   - Пользуйся и заходи почаще, не обижай стариков, всегда будем рады.
   Егор обнял дядю, поцеловал Ефросинью  Павловну  и  вышел.  У  перекрестка
оглянулся, чтобы помахать рукой: старики стояли у калитки и дружно  ответили
на его жест. А у Крутова защемило сердце: жить обоим осталось не  так  уж  и
много, несмотря на умение дяди хорохориться и выглядеть здоровым и сильным.
   В центральном универмаге Жуковки Крутов купил себе рубашку цвета  маренго
с короткими рукавами, джинсы, плавки, носки и кроссовки, тут же переоделся в
парке, за кустами, а  выданные  в  милиции  обноски  свернул  и  положил  на
скамеечку - для бомжей или тех, кто нуждался даже в таких вещах. Так  как  в
райцентре ему делать было нечего, Крутов неспеша зашагал по дороге к  выезду
из города, надеясь на попутку.  Пешком  топать  восемнадцать  километров  до
Ковалей все-таки было нездорово, несмотря на распиравшее грудь Крутова после
приема ерофеича чувство бодрости.
   Остановилась третья по счету  машина  -  новенький  молоковоз,  в  кабине
которого кроме водителя сидела девочка лет двенадцати,  как  оказалось,  его
дочка.
   Разговорились. Посудачили о том, о сем, о жаре и видах на урожай, о ценах
на продукты, а также о проблемах воспитания детей.
   - Ты знаешь, что творят в школе эти оглоеды?  -  возмущался  шофер  Вова,
примерно одного возраста с Егором, быстро перейдя с пассажиром на "ты". - Не
поверишь! Ну, учиться и мы не особенно хотели, но нынешняя  молодежь  совсем
учителей не замечает, в упор! Да еще угрожает: не  поставишь  тройку  -  дом
спалим! Или вот аборты делают в шестом классе! Да разве такое  было  в  наше
время?! Хорошо у меня Танька воспитанная, книжки  всякие  любит  читать,  не
оторвешь. А то тоже залетела б... Или вот еще случай. Я в Фошне в своем доме
живу, а сосед мой Колька квартиру получил в девятиэтажке, у нас  тоже  такие
строить начали. У него пацан в четвертом классе учится и в школу теперь  ему
ходить надо через три улицы, так что  пацаны  удумали:  плати,  говорят,  за
проход по нашей территории! Это, мол, "зона наших интересов".
   Каково?! Насмотрелись американского дерьма по телику...
   Крутов засмеялся.
   Шофер Вова тоже блеснул зубами.
   - Не, я правду говорю. Как вот в таких условиях детей воспитывать?
   Телики поразбивать? Или головы тех, кто эти сволочные фильмы крутит?
   Лучше головы, подумал Егор, но вслух сказал:
   - От нас тоже кое-что зависит. Ты вот много внимания дочке уделяешь?
   - Да так, когда вечером... - смешался Витя. - С ней мамка больше возится,
а я чего - шоферю...
   - А ты займись и увидишь результат. Для них внимание взрослых -  едва  ли
не единственный стимул показать себя с  лучшей  стороны.  -  Егор  подмигнул
покрасневшей девочке, делавшей вид, что она не слушает разговор взрослых.
   - Как учишься?
   - Хорошо, - тихо проговорила она.
   - А кем стать хочешь?
   - Космонавтом, - чуть слышно донеслось сквозь шум мотора.
   - Это она начиталась  фантастики,  -  осуждающе  сказал  Вова,  -  вот  и
мечтает. Лучше бы о чем-нибудь реальном мечтала.
   - Хорошая мечта, - одобрил девочку Егор, поймав ее благодарный взгляд.  -
Только надо всегда быть достойным своей мечты, чтобы  она  исполнилась.  Это
очень трудно, но возможно.
   Машина остановилась в центре  Фошни,  и  Егор  вылез,  мучаясь  вопросом,
давать деньги водителю или не давать.  Но  Вова  сунул  ему  руку,  белозубо
улыбнулся и, проговорив: заходи в гости, улица Рогова, дом восемнадцать, - и
уехал. А Крутов подумал, что если дети простых  деревенских  парней  мечтают
стать космонавтами, то еще не все потеряно, глубинный духовный запас  России
не исчерпан и она, как всегда, устоит, несмотря на все  ухищрения  врагов...
кто и где бы они не были.
   В больнице он пробыл всего несколько минут. Поговорил  с  Осипом,  узнал,
что к дяде заходил Панкрат, передал привет от Ивана Поликарповича, забежал к
Аксинье, с горечью в душе осознав, как она похудела и осунулась, и попытался
поднять ей настроение шутливым пересказом своей встречи с  родственниками  в
Жуковке. Это ему удалось, и Крутов покинул больницу с некоторым облегчением.
Через полчаса он был в Ковалях.

***

   Узнать о судьбе Елизаветы у родителей не  удалось.  Степанида  вообще  не
знала, где ее дочь, а Роман Евграфович лишь разводил руками и говорить  явно
ничего не хотел. Либо тоже не знал, либо его запугали, то  ли  Егор  ему  не
нравился.  Впрочем,  Крутов  надеялся,  что   последнее   предположение   не
соответствует истине, повода к тому, чтобы у соседей сложилось о нем  плохое
мнение,  он  не  давал,  кроме  разве  что  ухаживания  за  дочерью   в   ее
неразведенном положении.
   Крутов наведался к теткам и сестрам  и  был  весьма  удивлен,  когда  его
сестрица Лида рассказала ему о  своем  знакомстве  с  Панкратом  Воробьевым,
предводителем "мстителей", о чем она,  естественно,  ничего  не  ведала.  По
тому, как сестра в некоторых моментах  рассказа  мялась  и  смущалась,  Егор
сделал вывод, что Панкрат ей понравился,  и  решил  при  первом  же  удобном
случае поговорить с бывшим майором, дабы тот не поддался искушению  продлить
знакомство. Судьба у сестры складывалась не слишком  счастливая,  а  женщина
она была впечатлительная и гордая, могла и влюбиться, - двадцать семь лет  -
не пятьдесят семь, - и пережить еще одну трагедию ей было бы непросто.
   Поговорив с Лидой и  успокоив  сестер,  Крутов  попытался  починить  свой
автомобиль, заклеил пробитые шиныбескамерки изнутри, разложил  их  во  дворе
для просушки и после недолгих колебаний решил кое-кого  навестить.  Пообедав
собственноручно приготовленными окрошкой  и  тушеными  овощами,  Егор  надел
футболку,спортивные штаны и отправился в гости к хозяевам, купившим  хату  у
Гришанка.
   Пока он сидел в милиции, здесь успели навести порядок, остатки сгоревшего
киоска убрали, навезли кирпича, досок, бревен и  принялись  возводить  новую
торговую точку, уже не киоск, а целый магазин. Дела видать у  Бориса,  брата
мужа Елизаветы, шли хорошо.
   Строители были чужие и спрашивать ничего Егор у них не стал, просто отпер
калитку и прошел в дом, знакомый ему еще по старым временам, когда он  часто
захаживал в гости к Шурику Гришанку, с которым вместе учился.  В  доме  тихо
разговаривали двое мужчин, в одном из  которых  Егор  узнал  Бориса;  второй
собеседник, черноволосый, с густыми бровями и острым, как топор, лицом,  был
незнаком. Оба сидели на диване в  майках  и  шортах  и  потягивали  пиво  из
жестяных банок, батарея которых стояла на столе. Судя по  количеству  пустых
банок в ведре у порога, сидели они давно.
   - Привет, - сказал Егор, засовывая руки  в  карманы  спортивных  брюк.  -
Прошу прощения за вторжение,  но  у  меня  только  один  маленький  вопросик
имеется. Где Лиза?
   - Вот бляденыш! - обрел дар  речи  опешивший  Борис.  -  И  ты  осмелился
заявиться ко мне домой, внаглую, чтобы спросить, где эта братова  сучка?!  А
ну, Шамиль, проводи... - договорить он не успел.
   Удар ногой в подбородок унес его с дивана и переместил  в  угол  залы,  к
телевизору. Черноволосый Шамиль вскочил, вставая в  стойку  каратэка.  Егор,
спокойный и уверенный, смерил его взглядом,  не  вынимая  рук  из  карманов,
покачал головой.
   - Не влезай, парень, себе дороже обойдется.
   Черноволосый прыгнул вперед, нанося удар ногой по колену Крутова и тут же
рукой в лицо, однако Егор подпрыгнул  вверх,  пропуская  ногу  противника  и
блокируя предплечьем удар рукой, и ответил звонким, оглушающим, "штампующим"
ударомшлепком ладони по макушке черноволосого.
   Тот присел, хватаясь руками за  голову,  и  Егор,  толкнув  его  коленом,
свалил на пол. Наставил палец.
   - Сидеть! А то рассержусь.
   Борис начал подавать признаки жизни, застонал, завозился  на  полу,  сел,
держась рукой за челюсть.
   - Это тебе аванс, - подошел ближе Егор, - за "сучку". Еще раз скажешь  об
этой девушке гадость, вобью язык в глотку. А теперь  еще  раз  повтори,  где
она.
   Глаза Бориса стали осмысленными и в них, на  фоне  безмерного  удивления,
зашевелился страх.
   - Пошел ты!..
   Егор отвел ногу для  удара,  Борис  в  испуге  вжался  в  угол,  едва  не
опрокинув тумбочку с телевизором, и в это время ожил его приятель.
   - А-а-а, амени баласы ахмат!  -  заорал  он,  вскакивая,  хватая  стул  и
замахиваясь.
   Крутов мгновенным движением сцапал со стола банку  с  пивом  и  метнул  в
надвигающуюся фигуру. Банка попала  в  лоб  Шамилю,  пиво  брызнуло  во  все
стороны, черноволосый выронил стол и растянулся на полу. Егор  проводил  его
падение взглядом, повернул голову к Борису.
   - Ну?
   Видимо, последний довод доконал хозяина, потому что он, все еще  ощупывая
вспухшую челюсть, невнятно пробубнил:
   - Она в Брянске... у Георгия...
   - Адрес.
   Борис нехорошо усмехнулся, но от боли тут же его физиономия перекосилась,
хотя глаза продолжали таить злобно-веселую искру.
   - Проспект Машиностроителей, дом два. Попробуй, сунься, смельчак.
   Крутов отвернулся и вышел из залы, на пороге  не  забыв  вежливо  сказать
"спасибо". Раздумывая, что ему теперь делать, ехать ли сразу  в  Брянск  или
дождаться  возвращения  Осипа  и  Аксиньи,  он  вернулся  домой,  постоял  в
нерешительности возле  машины,  вышел  в  сад  и  вдруг  в  голове  тоненько
тренькнул звоночек тревоги. Кто-то наблюдал за ним, очень осторожно и  тихо,
на расстоянии, скорее всего в бинокль, и обнаружить эту слежку могла  только
никогда не дремлющая боевая интуиция профессионала.
   Ощущение "пульсировало" - то появлялось, словно шею покусывал комарик, то
исчезало, что объяснялось очевидно действиями наблюдателя: он то прикладывал
бинокль к глазам, то опускал, а так как  Егора  можно  было  видеть  в  саду
только с одной стороны, со стороны пруда, то он решил искупаться. Скрылся  в
доме, взял  полотенце,  тонкое  одеяло  и  в  плавках,  надев  темные  очки,
демонстрируя намерения, пошлепал босиком через огороды к  пруду.  Похозяйски
расположился на лужайке, свободной от коровьих лепешек, расстелил  одеяло  и
растянулся на нем навзничь, раскинув руки и ноги. К  этому  моменту  он  уже
примерно знал, где скрывается наблюдатель - на одной из ракит со  свисающими
до земли "косами" - длинными ветвями,  но  теперь  надо  было  выманить  его
оттуда, заставить покинуть свой пост для проверки наблюдаемого.
   С минуту Крутов прислушивался к тихим птичьим трелям, к звону  насекомых,
шелесту листвы деревьев - ко всему тому,  что  называется  тишиной  природы,
потом расширил диапазон слуха с помощью медитации и нырнул в бездну пустоты.
   Сеанс внечувственного восприятия длился всего несколько  секунд,  выходил
Егор из этого состояния гораздо дольше,  несколько  минут,  зато  теперь  он
точно знал, где сидит наблюдатель, знал, что он вооружен и что у  него  есть
по крайней мере один  напарник.  А  поскольку  вылезать  из  убежища  он  не
торопился, считая, что объект действительно решил позагорать и искупаться, и
никуда не денется, Крутов понял, что пришла пора действовать. Он окунулся  в
пруд, с наслаждением полежал на  воде,  остужая  тело  и  вспоминая  детские
забавы с постройкой плотов и охотой на местных "акул" - лягушек, потом вылез
из воды и, насвистывая, перекинув через плечо полотенце, направился  обратно
к деревне. Однако на краю огородов вдруг свернул  к  группе  больших  ракит,
возрастом наверное превосходящих Ковали,  сделал  вид,  что  хочет  справить
нужду, влез под  шатер  самого  большого  дерева  и,  не  давая  наблюдателю
опомниться, стремительно взлетел по стволу ракиты вверх на три метра и одним
ударом сбросил его на землю.
   Спрыгнул следом, добавил локтем в основание черепа, так чтобы не убить, а
только обездвижить. Отобрал у  парня  в  камуфляжкостюме  рацию,  панорамный
бинокль армейского образца, пистолет-пулемет ОЦ-22 с магазином  на  тридцать
патронов, известный под названием "овца", и штурм-нож с зазубренной кромкой,
пошлепал парня по щекам.
   - Вставай, вставай, отдыхать будешь потом.
   Парень зашевелился, открыл затуманенные глаза, увидел  перед  собой  лицо
того, за кем должен был наблюдать, и попытался отодвинуться. Егор  прислонил
его спиной к стволу  ракиты,  резко  дернул  за  ухо;  боль,  как  известно,
отрезвляет.
   - Кто ты, откуда, зачем следил за мной?
   - Я не за вами... за деревней... у нас учения... - пробормотал постепенно
приобретавший  уверенность  парень  с  коротким  ежиком  волос  и  сломанным
"боксерским" носом.
   Егор укоризненно покачал головой, дернул наблюдателя  за  ухо  посильней,
так что тот вскрикнул.
   - Не обманывай старших, малыш, а то я тебя поставлю в  угол  и  родителям
сообщу. Имя?
   - Кафельников... Леонид...
   - Ух ты! Не родственник ли знаменитого теннисиста? Звание!
   - Лейтенант.
   - Откуда?
   Наблюдатель сверкнул глазами, набычился, решая в уме какую-то  задачу,  и
Крутов вынужден был влепить ему пощечину, чтобы не упускать инициативу.
   - Быстрее отвечай!
   - Воинская часть 1369 Д, мы стоим тут недалеко...
   - За колючей проволокой? Асфальт вам провели?
   Глаза наблюдателя на мгновение остекленели, он не был готов  к  беседе  с
глазу на глаз и не успевал придумывать "дезу".
   Егор снял пистолет-пулемет с предохранителя, сунул ствол в  рот  парню  и
ласково проговорил:
   - Ты понимаешь, что мне есть, где  тебя  похоронить  так,  что  никто  не
найдет?
   Парень вспотел, покивал.
   - Отлично. - Егор вынул ствол изо рта лейтенанта. - Говори. Что за  часть
стоит там на самом деле? Чем там занимаются?  Кто  тебя  послал  следить  за
мной? Зачем?
   - Это  секретный  объект  третьего...  -  начал  было  наблюдатель  и  не
закончил. Кто-то возник за спиной  Крутова,  бесшумный  и  опасный,  и  хотя
интуиция предупредила Крутова, бросив его ничком на землю,  все  же  он  был
слишком увлечен допросом, чтобы прореагировать адекватно.
   Сухо треснула короткая, в три патрона, очередь, пули  прошли  над  спиной
Егора, срезали ветки ракиты, канули в  лес.  И  тотчас  же  раздался  чей-то
недобрый угрожающий голос:
   - Лежать! Пристрелю! Руки на затылок!
   Егор еще в падении мог бы открыть огонь  из  "овцы",  но  не  стал  этого
делать, не зная, с кем имеет дело. Поэтому он подумал, медленно отодвинул от
себя "овцу", сцепил пальцы на затылке и  слегка  повернул  голову,  чтобы  в
полумраке ракиты разглядеть говорившего. На него смотрел  зрачок  такого  же
пистолета-пулемета, а поверх него  виднелись  глаза  пригнувшегося  к  земле
парня  в  пятнистом  комби.  Судя   по   выражению   глаз   этого   человека
демонстрировать знание  рукопашного  боя  было  бесперспективно.  Тот,  кого
Крутов взял в плен,  отклеился  наконец  от  ствола  ракиты,  подобрал  свое
оружие, ткнул носком ботинка в плечо Егора.
   - Вставай, но не резко, и выползай.
   Крутов  повиновался,  прислушиваясь  к  знойной   тишине   природы.   Ему
показалось, что кроме захвативших его наблюдателей  где-то  прячутся  другие
люди. И он не ошибся. Выйдя из-под полога ветвей ракиты, он  сначала  увидел
третьего члена группы, экипированного точно так же, как и его приятели, но с
автоматом подмышкой, а затем в пяти шагах позади него заметил затаившегося в
траве четвертого человека. И по тому,  как  этот  четвертый  держался,  Егор
вдруг сообразил, что он из другой команды, не из той, что следили за ним.
   - Иди! - подтолкнули его в спину.
   Двое парней вылезли из-под дерева вслед за ним, они вполне могли заметить
лишнего свидетеля, и тогда Крутов начал действовать,  спасая  положение,  не
вполне впрочем уверенный, что прав.
   - Караул! Грабют! - заорал он внезапно, заставив конвоиров вздрогнуть.  -
Спасите! Помогите!
   Замешательство спецназовцев длилось всего секунду, но этого хватило  тем,
кто следил за ситуацией со стороны.
   Двое наблюдателей отвлеклись на Егора, направив на  него  оружие,  третий
попытался зажать ему рот, и действие разбилось на два  фрагмента.  В  первом
Крутов по-змеиному вывернулся из захвата,  перехватил  руку  вцепившегося  в
него парня, пригнул его к земле и ударил коленом в лицо.
   Второй фрагмент оказался посложней: сзади на  парней  в  камуфляже  вдруг
бросились какие-то люди, одного сходу угостили ударом пистолета по загривку,
второго скрутили и сунули лицом в землю, чтобы не кричал. Только после этого
участники короткой схватки взглянули друг на друга.
   - Панкрат! - сказал без особого удивления Крутов.
   - Что это вы без охраны, полковник? - с ироническим  укором  ответствовал
Воробьев. - Тут же по лесам полно недобитых фашистов!
   Они с улыбкой обменялись рукопожатием, потом Панкрат махнул  рукой  своим
подчиненным:
   - Свяжите этих бугаев  и  оттащите  подальше  в  лес,  через  пару  минут
допросим. Хочешь поучаствовать? - это уже Крутову.
   - Непременно, - отозвался тот, глянул на свои измазанные травой плавки, -
только переоденусь. А где это омоновцам, к которым  ты  якобы  принадлежишь,
преподают навыки диверсионно-разведывательной работы?
   - А я сбрехал, - легкомысленно отмахнулся Панкрат. - Вообще-то служил я в
особой группе внешней разведки, пасшей бывшие республики Союза.
   - Похоже. В Чечне бывал? Мы там не могли встречаться?
   - Вполне могли, но я бы запомнил.
   - Жди, сейчас приду.
   Через несколько минут, сбегав домой и натянув на себя джинсы  и  рубашку,
Егор вернулся к пруду.
   Троица неудачливых наблюдателей уже сидела спина к спине  под  поваленной
сосной и только сверкала глазами в  бессильной  ярости;  у  каждого  во  рту
торчал кляп.
   - С кого начнем?  -  спросил  длинный  жердеобразный  парень  из  команды
Воробьева, кивая на пленников.
   - Погоди, - буркнул Панкрат. -  Во-первых,  по  одному,  во-вторых,  надо
посоветоваться. - Он отвел в  сторонку  Егора.  -  Зачем  тебе  понадобилось
связываться с ними, полковник? А если бы мы не успели?
   - Вряд ли они  пришли  сюда  ликвидировать  меня,  для  этого  не  стоило
организовывать полномасштабную слежку. Меня выпустили по чьему-то приказу  и
решили очевидно понаблюдать, чем я стану заниматься.
   - Не у