оценившему прыть своего противника.
   О мастерах рукопашного боя недаром говорят, что из них истинно готов тот,
кто кажется ни к чему не готовым,  но  Сватов,  в  принципе  неплохой  боец,
знаток барса и азиатских стилей, давно не  занимался  тренингом  реактивного
срабатывания,  привык  считать  себя   всегда   хозяином   положения,   стал
самоуверенным, отяжелел и внутренне расслабился. От поверженного врага он не
ждал ничего, кроме просьб о пощаде. Будь на его  месте  сам  Крутов,  он  не
оставил бы ему ни одного шанса выиграть схватку. Сватов же, уверовав в  свою
победу,  недосягаемость  и  силу  оружия,  вместо  того,   чтобы   встретить
противника одной из систем  боя,  начал  хвататься  за  пистолет  и  потерял
драгоценные доли секунды на адекватный ответ.
   Между ними было метров пять, Егор пролетел это расстояние за две  десятых
секунды, перехватил руку  майора  с  пистолетом  (  все  тот  же  генератор,
названный в разговоре "глушаком") и от души влепил ему пятерней удар в лицо,
сплющивая нос, разбивая губы. Затем, не колеблясь  и  не  давая  опомниться,
применил  тот  же  эффективный  прием,  что  и   в   коротком   поединке   с
телохранителем - удар ногой в пах, а закончил контрольным добивающим  ударом
ребром ладони по болевой точке над ухом. Прислушался  к  звукам,  долетавшим
сквозь дверь камеры, вооружился, прихватив  "бердыш"  и  "глушак"  майора  и
автомат телохранителя. Болели ребра, - умеет  бить,  гад!  -  живот,  грудь,
голова, саднили разбитые  губы,  хотелось  пить,  а  потом  лечь  на  пол  и
забыться, но Егор преодолел приступ слабости и склонился над  телохранителем
Сватова. Потряс  парня,  пошлепал  его  по  щекам,  дождался,  пока  у  того
откроются глаза.
   - Говорить можешь?
   - У-у-у-у... - ответил здоровяк.
   - Что, больно? Извини. Как говорил один поэт:  так  поступают  только  со
своими. Где мужик и девчонка, которых вы захватили в деревне?
   - В виварии... - сквозь зубы прошипел телохранитель.
   - В каком еще виварии?!
   - Мы так называем... главный корпус... туда тебе... не пройти...
   - А мы сейчас где находимся?
   - В отстойнике... здесь держат расходный...
   - Что? Говори!
   - Расходный материал...
   -  Людей,  что  ли?  Подопытных  кроликов?  Тех,что  доставляют  сюда  на
рефрежиреторах? Откуда вы их привозите?
   - Из тюрем... это смертники... им все равно... не жить...
   - Понятно. Вы, значит, гуманисты. Хорошо  устроились,  ребята.  А  вообще
странно,  что  ты  отвечаешь  на  все  вопросы,  неужели  майор  забыл  тебя
запрограммировать? Когда он очнется, передай ему, что я вернусь. Но  не  дай
ему Бог сделать что-нибудь с девчонкой! Да и с парнем тоже.
   Крутов несильным, но точным уколом в сонную артерию усыпил  телохранителя
и  скользнул  к  двери.  Где-то  недалеко  взревывал  мотор  автомашины,  но
человеческих голосов слышно не было.  Тогда  он  приоткрыл  дверь,  выглянул
наружу.
   Судя  по  цвету  неба  и  россыпи  звезд,  была  глубокая   ночь.   Слева
располагался ряд бетонных строений в форме кубов с  плоскими  крышами;  Егор
понял, что находится в одном из них. Людей поблизости нигде видно  не  было,
но справа, за какой-то деревянной постройкой располагалась автостоянка,  где
тарахтел дизель, а в центре большой поляны с темной громадой здания, - это и
был очевидно "виварий", - ворчал мотором  длинный  рефрижератор  с  горящими
габаритными огнями. В свете подфарников сновали какие-то люди, таскали  тюки
и ящики, укладывая в фургон.
   Мгновение Крутов  не  двигался,  прокачивая  через  обострившиеся  органы
чувств всю поступавшую информацию, и метнулся к опушке леса, подступавшего к
бетонным кубам почти вплотную. Сделал круг, обходя поляну с севера, и  засел
в кустах недалеко от асфальтовой дороги, по которой рефрижератор должен  был
выезжать с места погрузки. Ни Елизавету, ни Панкрата он в  данном  положении
вызволить не мог, но надеялся, что его  побег,  если  он  удастся,  заставит
"вивисекторов" отложить эксперименты над новыми  "кроликами".  Вернуться  же
Егор рассчитывал скоро и с полным боекомплектом.
   Расчет  на  отсутствие  бдительности  у  охраны  был  небезупречным,   но
психологически верным: пока загружался фургон, Крутов  был  в  безопасности,
пусть и относительной, охранники, в том числе и морщинистый "гаишник"
   Георгий, находились на своей  территории,  чувствовали  себя  спокойно  и
уверенно. Все решал тот запас времени, какой оставался у полковника до  того
момента, когда откроется тайна его  отсутствия  в  "отстойнике".  Хватит  ли
этого времени на перехват рефрижератора и бегство за пределы зоны.
   Однако другого выбора у Крутова не было, шанс  прорваться  к  болоту  или
через центральный выезд за территорию зоны почти равнялся нулю.
   Взревел  двигатель  фургона,  вспыхнули  нижние  ратьерные  фары,  хорошо
освещавшие дорогу, но невидимые сверху. Громадный автовагон медленно покатил
по дороге к лесу. Счет пошел на секунды.  Тревога  началась  в  тот  момент,
когда рефрижератор  проехал  открытое  пространство  поляны  и  углубился  в
сосновый лес. В то же мгновение Крутов  вспрыгнул  на  подножку  автомобиля,
рванул дверцу, одним движением вышвырнул из кабины сопровождающего и упер  в
бок водителя ствол пистолета:
   - Гони!
   Рефрижератор  зарычал  сильнее,  набирая  скорость.  Расстояние  в   один
километр от поляны с хозяйством лаборатории до ограждения  он  преодолел  за
две минуты, выскочил в редколесье перед воротами, начал тормозить. Справа  и
слева от него вспыхнули рубиновые лучики света,  как  бы  оконтуривая  путь,
указывая "взлетно-посадочную" полосу, и  тотчас  же  водитель  бросил  руль,
закатил глаза и безвольно обвис на сидении.
   Выматерившись   сквозь    зубы,    Крутов    перехватил    руль,    чтобы
останавливающийся фургон не съехал в кювет,  кое-как  свалил  тело  водителя
вправо, догадываясь, что  у  того  сработала  закодированная  в  подсознании
программа  самоликвидации,  и   пересел   на   его   место.   До   ворот   в
колючепроволочном  заборе  оставалось  всего  с   полсотни   метров,   когда
включилась наконец система тревожной защиты зоны.
   Слева и справа от дороги вдруг загорелись  мощные  прожекторы,  мгновенно
создавшие плотный поток  света,  практически  ослепивший  Крутова.  А  потом
заговорили скрытые от посторонних глаз автоматические пулеметы на поворотных
турелях, простреливающие дорогу и лес на многие сотни метров.
   По капоту, кабине, вагону забарабанил горячий свинцовый град,  посыпались
стекла, с мяуканьем и визгом запел рикошет.
   Крутов сполз с сидения под руль, ничего не видя,  придерживая  его  рукой
так, чтобы машина продолжала двигаться в прежнем  направлении,  и  рукой  же
вдавил педаль газа, взмолившись в душе,  чтобы  не  заглох  и  не  взорвался
двигатель.
   Долгих десять секунд рефрижератор плыл в море света и огня, вздрагивая от
пулевых попаданий, рыча и плюясь дымом. Потом послышался  скрежещущий  удар,
автомобиль вздрогнул, приостанавливаясь,но прорвал сетку ворот и покатился в
ночь, оставив позади нечто вроде извержения вулкана.
   Егор взгромоздился на исклеванное пулями сидение, включил  фары  дальнего
света, но все равно еще ничего не видел и вел рефрижератор вслепую, в  любой
момент ожидая столкновения с деревом или попадания колеса в яму,  интуитивно
выворачивая руль в соответствии с поворотами дороги. А  когда  глаза  начали
наконец привыкать к новому освещению и  реагировать  на  детали,  его  самым
бесцеремонным образом остановили.
   На подножку слева вдруг вскочил невидимый человек, в шею  Крутову  уперся
ствол пистолета, раздался чей-то негромкий, но выразительный голос:
   - Тормози! Выходи!
   Егор схватился было за автомат  на  груди,  но  его  ударили  по  голове,
сорвали оружие, выдернули из кабины и придавили к земле на обочине дороги.
   - Савин, гони фургон в Дятьков! - прозвучал сквозь рык  двигателя  чей-то
властный голос, показавшийся Крутову знакомым. - Малько, Бажов - в арьегард!
Остальные за мной!
   Обладатель голоса подошел к лежащему Крутову, осветил его фонарем.
   - Кто Это? Спросили, что за шум поднялся в  зоне?  Почему  он  выезжал  с
таким музыкальным сопровождением?
   - Сейчас спросим.
   Егора перевернули, рывком поставили на  ноги,  он  попытался  заслониться
рукой от луча света и услышал изумленное восклицание:
   - Крутов?! Мать твою!.. Так это ты устроил переполох?!
   - Ираклий... - пробормотал Егор,  узнав  наконец  голос  магистра  Ордена
чести. Ного его подкосились, и он едва  не  упал,  поддержанный  под  локоть
кем-то из подчиненных Федотова.
   - За ним погоня, товарищ полковник, - вынырнула сбоку темная фигура.
   - "Нива", бээмпэшка и четыре мотоцикла.
   - Уходим!
   Егора подтолкнули в спину, усадили в кабину джипа, и машина  понеслась  в
темноту, не включая фар  и  габаритных  огней,  как  стрела,  выпущенная  из
арбалета. Видимо, за рулем ее сидел филин, прекрасно видящий в темноте.
   Вскоре она была далеко от места прорыва  Крутова  из  зоны,  свернула  на
проселочную дорогу. И тут Егор вспомнил, что он очень  слаб.  В  голове  его
поплыл  звон,  уши  заложило,  как  при  старте  самолета,   перед   глазами
завертелись  цветные  пятна,  и  на  некоторое  время  он  нырнул   в   омут
беспамятства. Очнулся, когда джип выруливал на окраину какого-то селения.
   - Где... мы?
   - Оклемался, полковник? - тронул его за плечо невидимый  спутник.  -  Это
Жуковка. Держись, сейчас я тебя посажу в ванную и приведу в чувство.
   - Мне... надо... в Ковали...
   - Вот как раз там тебе и не стоит появляться.  Сватов  в  первую  очередь
побежит искать тебя в деревне.
   - Откуда ты знаешь Сватова?
   Ираклий рассмеялся.
   - Я же говорил, что у нас своя разведка.
   - Для магистраа регионального отделения Ордена  чести  ты  слишком  много
знаешь... товарищ полковник.
   - Догадался? - Федотов подал руку. - Приехали, вылезай. Помочь?
   Крутов  с  превеликим  трудом  выполз  из  машины.  Перед   глазами   все
расплывалось, мерцало и качалось, желудок стучался в рот, тянуло  на  рвоту,
голова гудела, будто барабан. Его поддержали под руки,  ввели  в  дом,  свет
больно резанул глаза.
   - Падай.
   Он послушно сел, почти рухнул, на топчан.  Чьи-то  заботливые,  похоже  -
женские, руки стали расстегивать и снимать с него одежду,  обувь,  погладили
шрамы на груди, и тут Егор поплыл, поплыл, медленно  проваливаясь  в  зыбкое
марево без мыслей и ощущений, уже не сопротивляясь, никого не видя и  ничего
не пытаясь понять.
   - Сомлел полковник, - раздался чей-то гулкий соболезнующий голос.
   - Они его взяли с помощью генератора, - отозвался второй. -  Удивительно,
что он еще нашел силы сбежать... Кстати, видели, что у него было с собой?
   - Генератор?! Почему не доложили сразу?
   - Некогда было.
   - Тащите его сюда. Ну, и сукин сын, этот Крутов! Ну, и везунчик!
   - Ферзь!
   - Несите его в ванную...
   Егора подхватили сильные руки, он вяло попытался встать на ноги, не  смог
и смирился. Вода в ванной на миг отрезвила его, заставила  вспомнить  реалии
бегства и что в плену остались  Елизавета  и  Панкрат,  однако  шум  в  ушах
усилился и Крутов сдался убаюкивающему, обволокаивающему  сознание,  теплому
блаженству окончательно...

МОСКВА

ВАЛЯГИН

   Они встретились в ресторане "Президентотеля" - председатель Реввоенсовета
Винсент Аркадьевич Валягин и второй советник посольства США Гарри  Грисберн,
утром прилетевший из  Штатов.  Встреча  была  приватной,  неофициальной,  но
хорошо подготовленной, поэтому ни журналисты, ни спецслужбы  России  никаких
подробностей не узнали, кроме факта события: советник не числился в  списках
резидентов разведки Соединенных Штатов  и  в  отслеживании  не  нуждался,  а
Валягин  сам  представлял  одну  из  спецслужб,  будучи   экспертом   Совета
безопасности страны.
   Грисберн, верзила баскетбольного роста в безукоризненном светлом костюме,
с неизменной улыбкой, словно приклееной  к  лицу,  обнял  Валягина  длинными
руками, чис-то по-американски похлопал его по спине.
   - Хорошо выглядишь, Винсент, почти как дипломат.
   - Ты тоже выглядишь неплохо,  Гарри,  -  ответил  Валягин,  -  почти  как
президент. Что заставило тебя позвонить мне прямо из аэропорта?
   - Я заказал столик для "парти", пошли,  поговорим,  -  На  русском  языке
Грисберн, выпускник Гарварда, говорил почти без акцента.
   Ресторан имел отдельные кабинеты для особо важных персон, обставленные по
последнему  слову  интерьерного  искусства  разных   стилей   и   эпох,   но
американский советник предпочитал славянский стиль, точно  так  же,  как  он
больше любил славянскую кухню.
   Стол был уже накрыт, и  вышколенная  прислуга,  тихая  и  незаметная,  но
мгновенно реагирующая на любой  жест  гостей,  в  течение  минуты  выполнила
заказы на "царские кушанья": молоки с хреном, черемшу  квашеную,  соленые  и
маринованные грибы, блинчики с икрой, лососину с маковым молочком, икряники,
ксени, щучьи головы под чесноком, белужий скаб, тетерева и рябчики  жареные,
с луковым взваром, жареного гуся и баранину "по-императорски".  Из  напитков
Грисберн больше всего налегал на  водку,  Валягин  же  отдавал  предпочтение
молдавскому коньяку.
   Выпили, закусили, обменявшись традиционными пожеланиями,  потом  Валягин,
несмотря  на  то,  что  кабинет  был  проверен  на  предмет  наличия  в  нем
подслушивающих   устройств,   включил    "глушилку"    -    многодиапазонный
радиозвуковой генератор шума, не позволяющий прослушивать разговоры  даже  с
помощью  лазерных  сканеров,  и  откинулся  на  спинку  кресла,   громадный,
уверенный в себе, сытый  во  всех  отношениях,  кроме  отношения  к  власти,
довольный миром и собой.
   -  Ну-с,  господин  советник,  что  произошло?  Зачем  понадобилась   эта
поспешная встреча?
   - Это не у нас произошло,  а  у  вас,  -  парировал  американец.  -  Наши
программы работают безупречно, мы ждем  только  ваших  результатов.  Но  нам
стало известно, что некоторые ваши объекты вышли из-под вашего контроля.
   - Это какие же? - лениво поинтересовался председатель РВС.
   - Например, "Объект No2".
   Валягин глотнул водочки, зацепил  вилкой  кусочек  лососиного  балычка  с
лимоном, сказал с добродушным видом:
   - Уважаю вашу разведку, дорогой Гарри, она как всегда на высоте.
   Действительно, в работе "Объекта  No2"  наметились  кое-какие  негативные
тенденции, но мы контролируем ситуацию. В ближайшее  время  туда  отправится
эксперт... э-э, по зачистке, так сказать, и вопрос будет закрыт.
   - Это не скажется на сроках решения задачи?
   - Ни в коей мере. Разработка "ЗГ" первого поколения закончена,  мы  можем
продемонстрировать опытные образцы хоть завтра. Но ты же знаешь,  это  всего
лишь уровень накопления технологии, отработки линий воздействия, как говорит
Директор Проекта. - Валягин засмеялся. - Я не  ученый,  поэтому  в  терминах
разбираюсь слабо, всю жизнь например путал витилиго с  либидо.  Так  что  не
обессудь,  если  ошибусь.  Однако   "ЗГ"   -   игрушки,   хотя   и   имеющие
военно-прикладное значение, нам пора выходить  на  уровень  два  -  то  есть
разработку систем инициирования поведенческих реакций. Говорят,  вы  в  этом
деле уже собаку съели.
   -  Работаем,  -  уклончиво  ответил  Грисберн.   -   Будут   какие-нибудь
результаты, сообщим. Все зависит от того, как сработаете вы. Но у  нас  есть
опасения, что коекто в Думе, крупные  политики,  чиновники  в  правительстве
заинтересованы в усилении роли государства, мечтают  о  Великой  России,  об
империи.
   Валягин подвинул себе грибы.
   - Дорогой Гарри, этого уже не будет никогда. К  власти  в  России  рвутся
политики-неудачники,  прежняя  партийная  номенклатура  второго  и  третьего
эшелонов, вторые и третьи секретари, инструкторы райкомов и горкомов, бывшие
комсомольские работники, те, кто сумел приспособиться к изменению жизни,  но
не сумел понять, как прорваться в опричнину, поближе  к  телу  государя.  Их
желания мелки, уровень низок и позволяет им лишь рвать  горло  на  трибунах,
делать они ничего не умеют. Другое дело -  нынешние  лидеры.  Но  и  с  ними
справиться можно, причем с помощью уже существующих методов и армий.
   - Российский Легион?
   -  Вот  именно.  Аплодисменты  вашей  разведке.  Подавить   сопротивление
одиночек легко, труднее сладить с  духовно  ориентированными  группами,  так
называемыми эгрегорами, проводниками которых и являются лидеры.  Вот  почему
мы приступили ко второму этапу Проекта - созданию  искусственных  эгрегорных
систем, не дожидаясь завершения первого этапа. Время  поджимает,  Гарри.  Вы
ждете нас, мы  ждем  ваших  результатов,  а  время  уходит.  И  вам,  и  нам
необходимо  ускорить  революционные  процессы,  чтобы   прийти   наконец   к
консенсусу и поделить мир.  А  возможность  управлять  им  есть.  Кстати,  я
знакомился с трудами ваших футурологов, в которых они  предлагают  сократить
население Земли до десяти миллионов человек. Так вот наши эксперты  считают,
что эта цифра завышена. На Земле должно быть одно государство с численностью
населения в один миллион человек. Избранных.
   Валягин, зажмурившись, пожевал щучью голову и закончил обыденным тоном:
   - Плюс десять миллионов морлоков. Помните у  Герберта  Уэллса  в  "Машине
времени"?  Фантастику  читаете?  Только   наши   морлоки   будут   абсолютно
управляемы.
   - Декларации, - поморщился Грисберн. -  Вы,  русские,  любите  мечтать  и
грезить.  Все  ваши  планы  -  дальняя   перспектива.   Вернемся   к   вашей
действительности. У нас  есть  сведения,  что  против  вашего  РВС  работают
государственные спецслужбы. Если они выйдут на ваши разработки...
   - Пока в России наблюдается "групповщина", - перебил американца  Валягин,
- мы неуязвимы. Лидеры каждой  общественно  значимой  группы  "национального
спасения" лишь на  словах  ратуют  за  объединение  и  духовное  возрождение
родины, на самом деле объединяться они не хотят. Они талдычат об одном и  то
же, но каждый кричит, что прав только он! В том числе  -  и  спецслужбы.  На
словах они работают на государство и под его контролем, на деле они работают
на себя. Смени лидера, поставь своего человека и...
   - Понятно. Что  ж,  вы  не  успокоили  меня,  дорогой  Винс,  но  кое-что
объяснили. Через два дня мне надо иметь  информацию  для  доклада  Директору
нашего Проекта. Надеюсь, судьба "Объекта  No2"  к  тому  времени  будет  уже
решена?
   - Не сомневайтесь. - Валягин поднял рюмку с водкой. - За  наше  здоровье,
Гарри!
   - За мировую революцию!
   Водка грела пищевод, приятно  туманила  голову,  "царские  кушанья"  были
вкусными, жизнь впереди казалась полной побед, приобретений и удовольствий.
   Обед прошел в теплой и дружественной обстановке.
   Провожать Грисберна Валягин не стал. Попрощавшись,  еще  некоторое  время
неторопливо ковырялся во рту зубочисткой, пил кофе и размышлял.
   Размышлял он и  в  машине  по  пути  в  канцелярию  Совета  безопасности,
располагавшуюся в особняке князей Голициных в Малом Знаменском переулке.
   По кабинету, имеющему кондиционер, гулял приятный прохладный ветерок.
   Председатель РВС некоторое время ходил по  нему  кругами,  потом  сел  за
стол, разобрал бумаги, потягивая коньяк, почитал  сообщения,  присланные  по
электронной почте, потом дал задание компьютеру найти Директора Проекта.
   Юрий Тарасович Бессараб откликнулся через двадцать  с  лишним  минут:  на
экране  компьютера  вспыхнула  алая  звездочка  и  превратилась  в  пылающий
иероглиф "бакухацу", кодовый  знак  Директора.  Затем  голубой  лучик  вывел
светящуюся строку:
   "Я вас вижу, Винсент Аркадьевич. Что случилось?"
   "Приехал посредник Грисберн, -  выбил  на  клавиатуре  ответ  Валягин.  -
Американцы обеспокоены слухами о  работе  против  нас  контрразведывательных
структур".
   "Это слухи?"
   "Это не слухи. Джехангир занимается этим делом лично.  Однако  американцы
не