женными пальцами,  что  подействовало
на противника, как холодный  душ.  Зинчук  отступил,  стал  больше  хитрить,
качать торсом вправо-влево, делать обманные движения, но, так как Панкрат не
атаковал,  капитан  снова  пошел  вперед,  горя  желанием   добить   смятого
противника, уверенный в своем превосходстве. Однако именно самоуверенность и
наказывает высоких мастеров, отрицающих духовную основу совершенствования, с
пренебрежением относящихся к своим соперникам. Зинчук исключением не был.
   Уже добивая Воробьева, загнав его в угол между шкафом и  стеной,  выбирая
место последнего "змеиного укуса", он не обратил внимания на расслабленность
тела противника, принимая ее за последствия своих атакой оказался совершенно
не готов к "взрыву" ответных действий, когда Панкрат наконец включил темп и,
пропустив над головой очередной укол "зубами кобры", одним движением  сломал
Зинчуку кисть руки, а затем и челюсть - ударом ноги, когда тот  вскрикнул  и
отпрянул.
   - Браво! - раздался от  двери  голос  Мережковского,  о  котором  Панкрат
совсем забыл. Оглянулся. Архип Иванович смотрел на него сузившимися  глазами
и о чем-то размышлял, держа в руке пистолет. Впрочем, это был не пистолет, а
"глушак".
   Судьба снова сводила Панкрата с "отсекателем воли", от  разряда  которого
его долго лечила жена.
   - Вы очень сильный боец, Панкрат Кондратович, -  продолжал  Мережковский,
бледно улыбнувшись в ответ на угрожающий  взгляд  победителя.  -  Мне  очень
жаль, что  мы  с  вами  не  договорились.  Может,  передумаете?  Мне  теперь
понадобится помощник вместо капитана.
   - Он жив.
   - Все равно ваши кондиции более впечатляющи, а ему теперь придется  долго
восстанавливаться. Итак?
   - Нет.
   - Жаль. - Мережковский вздохнул, направляя ствол "глушака" на Панкрата, и
в это время в дверь номера кто-то постучал.
   Заместитель начальника "Психодава" оглянулся, и этого мгновения оказалось
достаточно, чтобы Панкрат метнул в Мережковского нож.
   Вскрикнув, тот выронил "глушак" - нож попал ему в  руку,  схватился  было
второй рукой за карман плаща, но Панкрат был уже  рядом,  щелчком  пальца  в
кадык  отправил  Мережковского  в  бессознательное  состояние  и  прыгнул  в
прихожую, где уже стоял громадный  загорелый  парень,  телохранитель  Архипа
Ивановича. Конечно, он был тренирован и вооружен,  но  вряд  ли  рассчитывал
нарваться на атаку, зная, что шеф не один. На первый удар Панкрата - в  лицо
- он среагировал, заслонившись локтем, но второй -  в  пах  -  пропустил,  и
Панкрат добил его ребром ладони по шее.
   Прислушался к тишине в коридоре - никто не  спешил  к  номеру,  никто  не
поднимал тревогу. Тогда он в течение нескольких секунд оделся в обычный свой
джинсовый  костюм,  рассовал  по  карманам  метательные  пластины,  подобрал
выпавшие у Мережковского и Зинчука "болевик" и "глушак" и выбрался из номера
через окно спальни. Спрыгнул  со  второго  этажа  на  траву  за  асфальтовой
дорожкой под стеной здания, бесшумно рванул к автостоянке базы,  где  сел  в
"рафик" "Скорой помощи" и подъехал к воротам базы.
   - А, это вы, товарищ полковник, - сказал часовой,  включив  на  мгновение
фонарик. - Куда это вы так рано?
   - Задание, - коротко ответил Панкрат. Часовой  открыл  ворота,  и  вскоре
Воробьев   был   уже   далеко   от   бывшего   туберкулезного    диспансера,
приспособленного "Психодавом" для своих нужд.
   "Рафик" он оставил на Кольцевой автодороге,  присмотрел  себе  пятитонный
самосвал возле дорожного ресторана, на неохраняемой стоянке,  открыл  дверцу
кабины и спокойно вывел грузовик на  трассу,  воспользовавшись  специальными
навыками диверсанта, освоенными им за много лет службы. Через четыре часа он
был в Осташкове, где Лида с рыданием поведала ему о том, что дети исчезли.
   - Когда? - спросил он, обнимая жену, испытывая  жуткое  чувство  холодной
ненависти.
   - Я только что из милиции... позвонили из школы и из садика...  Антона  и
Настю забрала какая-то женщина, сказав, что она родственница... сижу  теперь
и жду...
   - Где охранники?
   - Утром куда-то исчезли. Они сделали это, пока я ехал,  подумал  Панкрат,
как о чем-то обыденном. Мережковский очнулся и дал команду  похитить  детей,
чтобы я не рыпался. Где их теперь искать?
   - Успокойся, - сказал он деревянными губами, поглаживая Лиду по спине.  -
Мы их найдем. Посиди дома, я съезжу в школу и в сад, выясню,  как  выглядела
женщина.
   - Я с тобой.
   В дверь дома кто-то постучал.
   Панкрат резко отстранил жену, шепнул:
   - Спрячься в спальне.
   Лида безмолвно направилась в спальню, и  в  это  время  снаружи  раздался
чей-то знакомый голос:
   - Эй, хозяин, открывай, принимай гостей.
   Панкрат открыл дверь и с  облегчением  увидел  улыбающиеся  лица  Ираклия
Федотова и Егора Крутова.

Москва

ДЖЕХАНГИР

   Очередные попытки "тающих" ликвидировать свидетелей в  Алтайском  крае  и
Ветлуге провалились. Но не череда неудач ликвидаторов  заставила  Джехангира
задуматься о странности  происходящего  и  даже  не  таинственное  похищение
Дмитрия  Лысцова,   командира   ЛООС,   а   поведение   Умара   Тимергалина.
Психотерапевт и экстрасенс все реже звонил и все чаще отказывался от  встреч
под  разными  предлогами,  а  также  практически  перестал   консультировать
Джехангира, помогать в решении возникающих проблем. Советы же его  сводились
теперь в основном  к  одному:  лучший  выход  из  создавшегося  положения  -
отставка, уход из  Легиона,  обрыв  всех  связей  с  РВС.  Это  забавляло  и
одновременно злило Мстислава Калиновича, пока он наконец  не  прислушался  к
голосу собственной осторожности и не пришел к выводу, что  Тимергалин  ведет
себя так неспроста. То ли он решил вообще порвать с кругом людей, входящих в
систему Реввоенсовета, то ли в самом деле увидел опасность, угрожающую РВС в
будущем. В таком случае следовало поговорить  с  ним  по  душам  и  выяснить
причины его нежелания общаться с тем, кого он спас от  неминуемой  смерти  в
Жуковских лесах.
   Однако  Тимергалин  и  на  этот  раз  отказался  приехать  к  Джехангиру,
сославшись на занятость.
   - Умар, в чем дело? - вспылил Джехангир, прижимая к уху трубку мобильного
телефона. - Что случилось? Ты заболел? Мы не встречались  месяц,  и  у  тебя
снова не находится для меня двух часов. Или ты нашел других покровителей?
   - У меня нет покровителей, - бесстрастно ответил Тимергалин.
   - Тогда почему ты себя так ведешь? Мне нужен твой совет.
   - Мстислав, я действительно занят. Могу лишь посоветовать тебе  не  ехать
туда, куда ты собрался.
   - Откуда тебе известно, куда я собираюсь ехать?
   - Неважно. Я знаю, что ты хочешь  возглавить  группу  "тающих"  ЛООС  для
ликвидации своего бывшего ученика Егора Крутова. Не делай этого, он тебе уже
не по зубам. В крайнем случае пошли профессионалов покруче.
   Джехангир хмыкнул, но,  так  как  привык  доверять  советам  экстрасенса,
возражать ему не стал.
   - Когда мы сможем увидеться? Я могу в конце концов подъехать к тебе.
   - Может быть, на следующей неделе, я позвоню.
   - Ну хорошо, скажи тогда хотя бы, кто захватил Лысцова?
   Короткое молчание в трубке и короткий ответ:
   - "Психодав".
   Затем связь прервалась.
   Джехангир выругался, бросил трубку  на  стол  и  принялся  мерить  шагами
кабинет. Успокоившись, вызвал аналитиков Легиона Успенского и Башкина  и  до
обеда работал с ними, обсуждая проблемы, возникшие в связи  с  деятельностью
таинственного фактора, мешающего работе ЛООС в частности и Легиона в целом.
   Фактор этот пока никак не обозначил свои приоритеты и  цели,  не  проявил
сеть своих  исполнителей,  но  все  больше  начинал  сказываться  на  работе
огромного отлаженного механизма, которым за последние  два  года  стал  РВС,
включивший  в  орбиту  своего  движения  многие  государственные  структуры,
создавший свою армию - Легион и готовый к перехвату власти.
   В два часа дня Мстислав Калинович позвонил Валягину, собираясь предложить
ему вместе пообедать, и был чрезвычайно  озадачен,  когда  председатель  РВС
сухо ответил ему, что занят. У Джехангира даже  вырвался  смешок,  уж  очень
голос Винсента Аркадьевича напоминал голос Тимергалина.
   - Вы словно сговорились, Винсент, - сказал  он,  чувствуя  нарастающую  в
душе злость. - Только что мне во встрече отказал Умар.
   - Я с твоим другом не сговаривался, - тем же тоном отрезал Валягин.  -  А
ты поразмышляй, в чем причина его отказа.
   - Уже поразмышлял.
   - Ну?
   - Все дело в силе, которая начинает путать наши планы и которую я  назвал
Сопротивлением.  Тимергалин,  как  экстрасенс,  чувствует  это  и  не  хочет
рисковать, вот и все. Но мне хотелось  бы  обсудить  кое-какие  наши  планы.
Обстоятельства таковы, что они требуют корректировки.
   - Хорошо, - после долгого молчания сказал Валягин, - встретимся вечером в
"Метрополе". Кто похbтил твоего Лысцова, выяснил?
   - Люди Клюева.
   - Это я и без тебя понимаю. Кто именно? Где их  база?  Ее  надо  найти  и
немедленно уничтожить.
   - Я бы  не  стал  действовать  столь  радикально,  -  осторожно  возразил
Джехангир. - Ты же знаешь формулу: чтобы уничтожить какую-нибудь  структуру,
надо возглавить ее, а не сопротивляться ей.
   - У нас мало времени, "Психодав" вплотную подобрался к нашим объектам  на
Алтае и в Нижегородской области. Надо  убирать  Клюева,  его  помощников  из
ККОРР, а также подготовить к передислокации базу Директора Проекта.
   - Куда?
   - Есть два предложения: за Урал и в Швейцарию. Проанализируй оба.
   Джехангир сложил губы трубочкой, словно собираясь свистнуть.
   Сообщение Валягина говорило, что Директор Проекта Юрий Тарасович Бессараб
тоже почувствовал опасность и готовил почву для бегства.  Другими  причинами
объяснить его внезапное желание перебазироваться с Селигера в  другое  место
было трудно.
   - Тебе предстоит еще посетить базу на Селигере, -  продолжал  Валягин,  -
проверить систему охраны объекта  и  на  всякий  случай  подготовить  его  к
ликвидации, но так, чтобы не узнал Юрий Тарасович. Это  первое.  Второе:  из
отстойника "Объекта ј 4" на Алтае сбежала группа зеков, пошли за ними горных
охотников из Барнаула. Кстати, свидетелей в Бийске  твои  ликвидаторы  снова
упустили?
   Джехангир нахмурился. Слова Валягина подтверждали подозрения командующего
Легионом о наличии у Винсента Аркадьевича собственной разведки.
   - Я лично отправлю туда...
   - Никого не надо отправлять, свидетели скоро объявятся в  Ветлуге.  Пошли
лучше пару групп туда.
   -  Тебе  это  бабка  нашептала?  -  не  удержался  от  сарказма  Мстислав
Калинович.
   - Билл Гланц, - сухо ответил Валягин.
   - Он-то откуда знает о свидетелях и о том, что они поедут в Ветлугу?
   - В Ветлуге, дорогой генерал, живет твой ученик Кругов, не так ли?  Гланц
был там и видел  его,  а  он,  между  прочим,  экстрасенс  посильнее  твоего
Тимергалина. Короче, брось все силы ЛООС на Ветлугу, а сам займись Селигером
и "Психодавом". Да, включи в  свои  планы  ликвидацию  одного  общественного
деятеля, гроссмейстера Международного Ордена чести. Этот Орден  в  последнее
время завоевал слишком большое влияние в среде нашего электората.
   - Не лучше ли закодировать его?
   - Не лучше, на его место придет  заместитель,  а  он  наш  человек.  Все,
работай.
   Джехангир хотел было спросить, к какому часу подойти  в  "Метрополь",  но
председатель РВС уже отключил связь.
   - Не нравится мне все это, - признался Мстислав  Калинович,  обращаясь  к
телефону. - Может, Умар прав?

Ветлуга

ПСЫ ЛЕГИОНА

   Они прибыли в этот небольшой заштатный городок  на  севере  Нижегородской
губернии на двух "Ми-8", принадлежащих  Российскому  легиону.  Базы  Легиона
возле Ветлуги не было, и  вертолеты  сели  в  лесу  около  Афонихи,  в  трех
километрах от города, где несколько дней назад останавливалась первая группа
ЛООС, уничтоженная почти полностью  при  странных  обстоятельствах  в  самом
центре  Ветлуги,   в   салоне   моды.   Оставшийся   в   живых   наблюдатель
клялся-божился,  что  свидетель,  которого  надо  было   ликвидировать,   не
догадывался о засаде, подготовленной благодаря умелой  организации  операции
(объект    договорился    о    встрече    в    салоне    моды    со    своим
приятелем-компьютерщиком,  также  подлежащим  уничтожению),  но  как  ему  в
одиночку удалось справиться с хорошо вооруженной и  подготовленной  группой,
так   и   не   узнал.    Факт    оставался    фактом:    бывший    полковник
антитеррористического  спецназа  ФСБ  Егор  Кругов  остался  жив,  а  группа
потеряла восемь человек убитыми при двух раненых, умерших позже  в  больнице
после допроса их следователем прокуратуры.
   Командовал новым подразделением ЛООС майор  Кащеев,  прозванный  за  свой
аскетично-скелетообразный вид  Кощеем  Бессмертным.  До  Легиона  майор  был
старшим лейтенантом и командовал взводом охраны Министерства обороны, хорошо
владел рукопашным боем и стрельбой по-македонски - с  обеих  рук.  Благодаря
длительной подготовке,  опыту  войн  в  Абхазии  и  Приднестровье,  а  также
решительности и  жесткой  требовательности  к  подчиненным  он  был  замечен
кадровиками Легиона и  переведен  в  ЛООС,  где  вскоре  стал  вторым  замом
полковника Лысцова. После его гибели он вполне мог  занять  место  командира
ЛООС и  новое  задание  считал  контрольной  проверкой  перед  повышением  в
должности. Поэтому  решил  выполнить  приказ  любой  ценой,  не  считаясь  с
потерями ни среди бойцов команды,  ни  среди  мирного  населения,  если  оно
случайно окажется в зоне боевых действий.
   Шел майору Кащееву двадцать девятый год, хотя на вид он выглядел  на  все
сорок, и в его глазах вечно тлел  огонь  неудовлетворенности  и  беспощадной
преданности делу. Отправляя его в Ветлугу, Джехангир вполне мог рассчитывать
на  успех  операции,  даже  не  прибегая  к  прямому  зомбированию   майора,
прозванного за неистовство и фанатизм "псом Легиона".
   Деревня Афониха представляла собой хутор из семи дворов, жители которой -
старики да старухи - с трудом сводили  концы  с  концами,  обрабатывая  свои
приусадебные участки. Цивилизация  в  виде  газовой  трубы  пришла  и  сюда,
облегчая хозяевам жизнь, в остальном  же  все  осталось  по-прежнему,  нужда
стучалась в двери почти  каждого  дома,  а  пенсии  хватало  лишь  на  самое
необходимое: хлеб, сахар, соль, спички.  Когда-то  в  деревне  насчитывалось
втрое больше дворов - при советской власти, но власть поменялась,  колхозное
хозяйство пришло в упадок, и большинство  жителей  Афонихи  покинуло  родные
места, подалось в город. Их  дома  развалились,  участки  заросли  травой  и
кустарником, лишь две-три избы еще держались и смотрели  на  дорогу  черными
провалами окон.
   В таких избах  и  поселились  ликвидаторы  ЛООС,  наскоро  приведя  их  в
порядок, заколотив окна  досками  и  починив  заборы.  Долгожители  Афонихи,
конечно, обратили внимание на новых  хозяев,  но  приняли  их  за  фермеров,
постепенно обживающих другие деревни окрест Нижнего Новгорода.
   Один  из  вертолетов  доставил  к  месту  назначения  машину   -   "Ниву"
грязно-серого цвета, но одной  транспортной  единицы  группе  было  мало,  и
Кащеев  первым  делом  отрядил  трех  "специалистов"   на   поиски   средств
передвижения. Вскоре эти средства были найдены - два "жигуленка" четвертой и
шестой моделей и  один  новенький  сорок  первый  "Москвич",  принадлежавший
какому-то ротозею-чиновнику: машину удалось угнать прямо от здания городской
мэрии.
   Номера поменяли, машины перекрасили с помощью пульверизаторов,  и  Кащеев
отправил     команду     наблюдателей,     вооруженную      сверхсовременной
лазерно-оп-тической техникой для слежки,  прослушивания  и  связи,  к  месту
жительства ликвидируемого объекта. Уже  к  вечеру  этого  же  дня  поступила
информация: в доме полковника Крутова на улице Герцена находятся трое -  две
женщины и мужчина. Одна  из  женщин  оказалась  женой  Крутова,  она  дважды
выходила из дома в магазин и возилась во дворе. Вторая  женщина,  молодая  и
красивая, тоже выходила во двор и  скорее  всего  гостила  у  Крутовых.  Сам
хозяин в  пределах  прямой  видимости  оптической  техники  наблюдателей  не
появлялся, но в окнах изредка мелькал чей-то мужской силуэт,  что  позволило
наблюдателям сделать вывод: Кругов находится дома.
   Единственное,  чего  не  удалось  сделать  наблюдателям,  расположившимся
вокруг дома Круговых по схеме перекрытия зон наблюдения, так это  прослушать
разговоры хозяев. В  доме  царила  подозрительная,  чуть  ли  не  абсолютная
тишина. Не слышно было ни голосов, ни шагов, ни  скрипа  половиц  и  дверей.
Впечатление складывалось такое, будто хозяева сидели как мыши, боясь сделать
лишнее движение, и в то же  время  фотоэлектронные  умножители  малых  СЭРов
ловили их перемещение на фоне полупрозрачных штор и занавесок, хотя странным
образом не могли проникнуть в глубь  помещений  деревянного  дома  старинной
"дворянской" постройки, будто натыкались на металлические отражатели.
   О том, что разговоры хозяев прослушать не удалось, наблюдатели  командиру
группы не доложили, вернее, доложили, что "в  доме  тихо",  и  это  было  их
первой ошибкой. Второй оказалась их уверенность в том, что мужчина в доме  и
есть хозяин, Егор Кругов. Третью же  допустил  сам  Кощей,  дав  команду  на
проведение ночнор операции по уничтожению объекта.  Он  торопился  выполнить
личный приказ командующего Легионом,  получить  повышение  и  возвыситься  в
собственных глазах, поэтому не  стал  развертывать  полномасштабную  матрицу
ликвидации,  в  которую  входили   многовариантная   слежка,   выбор   места
ликвидации,  подготовка  засады,  отслеживание  мешающих   факторов,   путей
отступления объекта и путей возвращения группы. Все это,  по  мысли  майора,
было лишним, раз объект находился дома в пределах прямой  видимости,  а  дом
располагался в тихой части города  и  никем  не  охранялся.  Неудача  первой
группы на Кащеева никакого впечатления не  произвела,  он  даже  не  пытался
проанализировать ее,  считая,  что  были  посланы  неопытные  исполнители  и
объекту просто неслыханно повезло. Единственное, над чем задумался  командир
ликвидаторов, был способ ликвидации. В принципе можно было просто дать  залп
по окнам дома из  гранатометов  либо  взорвать  его  с  помощью  специальных
взрывных устройств. Но Кащееву почему-то захотелось посмотреть на полковника
Крутова, счастливо избежавшего смерти во время первой попытки ликвидации,  и
он отдал приказ штурмгруппе захватить его живым.
   Впоследствии вскроется, что майор имел и материальное  воплощение  своего
чувства превосходства: ему доверили "глушак", - но  об  этом  рядовые  члены
группы, естественно, знать не могли.
   В десять часов вечера Кащеев собрал группу и провел инструктаж, определив
каждому его место в предстоящей операции. Поскольку  от  наблюдателей  новых
сведений не поступало - хозяин дома  с  женой  и  гостья  никуда  больше  не
выходили, майор распорядился заняться экипировкой.
   Штурмгруппа  в  составе  двенадцати  человек  переоделась   в   пятнистые
комбинезоны "леопард", недавно поступившие на базу со  складов  Министерства
обороны, очень удобные, легкие, прочные, не стесняющие движений, и разобрали
оружие:  девятимиллиметровые  автоматы   "вал"   для   бесшумной   стрельбы,
пистолеты-ножи "НРС-2", электрошокеры. Сам майор не переодевался,  оставаясь
в обыкновенной гражданской одежде и плаще,  а  из  оружия  взял  только  два
пистолета: бесшумный "ПСС" отечественного производства и австрийский  "8РР",
свой любимый, с магазином на тридцать патронов. С ним он славно потрудился в
свое время, воюя на стороне молдаван в Приднестровье.
   В половине одиннадцатого отряд расселся по машинам и двинулся к городу.
   Луна  уже  взошла,  но  пряталась  за  тучами,  было  темно  и   холодно.
Остановились у моста через реку, дальше им предстояло двигаться пешком вдоль