чувствовал, ребята все были насквозь свои  и  понимали  ситуацию  не
хуже, чем он сам.
   Разговор перескочил на проблемы школы: у  Кости  Морозова  сын  пошел  во
второй класс, и он выдал несколько историй, происшедших с отпрыском, судя по
рассказу, очень смышленым и подвижным мальчуганом. Больше всего хохотали над
последним событием, когда жена вечером сообщила Косте, что  его  вызывают  в
школу.
   - Зачем? - спросил Морозов, с трудом доплевшийся  от  ванной  до  постели
после очередной крутой разборки с бандитами.
   - Витька стекло опять разбил в школе.
   - Черт возьми! - возмутился Костя. - Сколько же у них там стекол?!
   Улыбнулся и Крутов, хотя знал, что  история,  рассказанная  Морозовым,  -
всего лишь пересказ анекдота. Сын у Кости был вполне самостоятельным парнем,
однако стекла в школе не бил.
   Потом пришла пора прощаться, и полковник был страшно благодарен  ребятам,
по-мужски сдержанно и просто пожелавшим ему добрых встреч,  показавшим  всем
своим видом, что они не вычеркивают его из списков друзей и не видят  ничего
печального в его судьбе, что они остаются рядом. Лишь Саша Зубко, встряхивая
ладонь Крутова, по-особому глянул на него и сказал странную  фразу,  которую
Егор потом вспоминал не раз:
   - Когда вернешься,  не  спеши  принимать  судьбоносные  решения.  Сначала
позвони мне, хорошо?
   - Хорошо, - слабо улыбнулся Крутов, не спрашивая, почему балагур Сашка, с
виду трепач и повеса, а в душе  -  философ  и  тонкий  знаток  эзотерических
учений, считает, что его бывший командир вернется. Но чувствовалось, что Зуб
(кличка прилипла к нему еще со школы) знает, о чем говорит. И вдруг  Крутову
показалось, что он стоит, связанный по рукам и ногам, на пороховой бочке,  и
уже кто-то черный, злобный  и  страшный,  с  провалом  вместо  лица,  спешит
поджечь фитиль...

БРЯНСКАЯ ГУБЕРНИЯ

КРУТОВ

   Из Москвы Крутов выезжал с чувством неопределенного ожидания чего-то: все
казалось, что ему позвонит кто-нибудь из руководства управления  и  прикажет
прибыть на базу под Орехово для дальнейшего прохождения службы.
   При подготовке машины, - у него был "рено-меган", -  и  посадке  возникло
ощущение, что он что-то забыл, хотя забывчивостью  никогда  не  страдал.  На
всякий случай Крутов добросовестно перебрал в памяти все, что необходимо для
дороги, проверил оружие: бетдаггер и бяньдао он положил в бардачок, пистолет
("штатный "макаров-М1" с лазерным указателем) под сидение - у  него  имелось
разрешение на ношение личного оружия,  как  у  офицера-оперативника  ФСБ,  и
никто его конечно не забрал. После чего Крутов сел в машину  и  с  некоторым
сомнением в своей нормальности выехал со двора.
   Лишь за кольцевой автодорогой он понял, что интуиция просто предсказывает
ему скорое возвращение, хотя сам  он  возвращаться  в  столицу  в  ближайшие
два-три месяца не собирался.
   До Брянска он доехал  за  три  с  половиной  часа,  проходя  подновленные
участки шоссе  со  скоростью  сто  шестьдесят  километров  в  час,  послушно
притормаживая в попадавшихся на пути селах и городках, и даже остановился на
взмах жезла инспектора ГАИ в Малом  Полпине,  который,  узрев  удостоверение
Крутова, от неожиданности взял под козырек. В Брянске Егор пообедал  плотно,
- шел уже пятый час дня, - и в начале шестого выбрался на Смоленскую дорогу,
ведущую к районному центру  Жуковка,  откуда  он  мог  добраться  до  родных
Ковалей, располагавшихся от Жуковки в пятнадцати верстах.
   Чувство, заставившее его остановиться возле одного из  курганов  недалеко
от Сельцовского городища, - по преданию курганы на  Брянщине  были  насыпаны
еще во времена походов Батыя, - вряд ли мог объяснить сам Крутов.
   Вопервых, вспомнился  его  странный  сон  с  торчащими  из  земли  руками
мертвецов. Во-вторых, показалось, что  старик,  сидевший  сбоку  от  дороги,
рядом с обшарпанным "жигуленком" четвертой модели, плачет.
   Крутов остановился, сдал назад, вышел из машины, приглядываясь  к  седому
пожилому мужчине, вытиравшему ладонью лицо, и понял, что  тот  действительно
плачет.
   - Что случилось, отец? - подошел к нему Егор, только теперь заметив,  что
вокруг  рассыпано  зерно,  раскиданы  картофель  и  морковь,  а   колеса   у
"жигуленка" спущены.
   - Варнаки ловитву <Варнак - беглый каторжник, бандит; ловитва  -  разбой,
грабеж  (ст.  рус.)>  устроили,  -  поднял  морщинистое  мокрое  лицо   дед,
обнаруживая знание местного диалекта. - Подъехали на  мотоциклах,  попросили
бензину, а потом вот... - дед беспомощно кивнул на свою самобеглую  коляску,
с виду такую же старую, как и он сам.
   - Что, просто так, от нечего делать? - не поверил  Крутов,  уже  понимая,
что  несчастный  труженик  села  нарвался  на  банду  местных  хулиганов  на
мотоциклах. - Может, ты их чем-то обидел?
   Дед махнул рукой, отворачиваясь,  и  в  душе  Егора  ворохнулась  тяжелая
дубина гнева. Как сказал бы штатный психосоциолог конторы: несмотря на некое
улучшение финансово-экономической ситуации  в  стране  продолжается  падение
духовного   потенциала,   ухудшается   морально-психологическое    состояние
общества. Выливалась же эта формулировка в конкретное проявление  агресссии,
в  бессмысленные  разбои,  хулиганство  и  бандитизм,  в  зверские   прорывы
низменных инстинктов. И рождалась эта волна  уже  не  по  приказу  свыше,  а
внутри народа, как результат общего падения закона  нравственных  колебаний.
Крутову   вспомнилось    признание    одного    отечественного    мыслителя,
разработавшего теорию социальных катаклизмов: "Предвестниками  событий  1917
года стали жестокие и бессмысленные  погромы  дворянских  имений  в  России,
бессмысленное  уничтожение  домов,   парков,   оранжерей,   церквей,   икон,
библиотек, мебели, картин - всего того, что этим самым  народом  создавалось
веками... Наш народ всегда сам уничтожал свое будущее, и то, что с ним потом
произошло, он подготовил своими руками. Поэтому я не могу сострадать  ему  в
должной мере". Крутов в принципе был согласен с  мнением  мыслителя,  однако
душа его еще не зачерствела до  состояния  хлебной  корки  и,  не  обливаясь
слезами  о  судьбе  народа  в   целом,   он   сочувствовал   отдельным   его
представителям.
   - Давай помогу, отец. Клей, резина есть?
   - Да откуда им быть, мил человек? Я даже ноне без запасного колеса ездию,
денег нема, штоб купить.
   - Понятно. Сколько же тебе лет, если не секрет?
   -  Годков-то?  Полдоста  <Девяносто  пять.>  десятка,  -  вздохнул   дед,
поднимаясь. - Спасибо за добрые слова, мил человек. Дай Бог  тебе  здоровья.
Почапаю пешком, свояк поможет.
   - Давай я тебя хоть на машине подброшу, чай не спешу.
   - Да я недалече тут живу, на Выселках.
   - Все ж не ногами дорогу мерить. Садись, отец.
   Крутов помог деду, которого звали Селиваном Федотовичем,  собрать  зерно,
овощи, усадил его в машину, и они поехали обратно в сторону Брянска.  Однако
до поворота на Выселки не доехали.  Буквально  в  трех  километрах  от  того
места, где на Селивана Федотыча напали хулиганы на мотоциклах, Крутов увидел
бегущую к дороге по полю овса женщину в платке, за которой гнались два парня
на мотоциклах. По тому, как напрягся дедок,  Крутов  понял,  что  парни  ему
знакомы.
   - Они? Это они просили бензин?
   - Они, башибузуки,  еры  проклятые!  Старшой  у  них  -  совсем  страшный
человек, настоящий бардадым  <Ера  -  лихой  человек,  забияка;  бардадым  -
здоровенный верзила (ст. рус.)>, хучь и молодой.
   Крутов нашел съезд с шоссе в небольшой овражек за обочиной и,  выехав  на
поле, рванул машину к двум лихачам на ревущих мотоциклах,  кружившим  вокруг
женщины, которая остановилась и застыла в позе  отчаяния,  прижав  стиснутые
кулачки к груди.
   Маневр Крутова был так быстр и неожиданен, что мотохулиганы отреагировать
на него не успели. Первого парня, в черной майке с черепом и черной повязкой
через лоб, полковник сбил, догнав сзади, второго - заехав чуть ли не в  лоб:
тот рванул руль вправо и вывалился в метельчатые заросли овса.
   Егор остановил машину, заглохли и мотоциклы, наступила тишина.
   Женщина, оказавшись совсем  не  старой,  чуть  ли  не  ровесницей  самого
Крутова, стояла, округив глаза, и  лишь  по  привычке  поправила  выбившиеся
из-под платка светлые волосы.
   Крутов вышел из машины, поглядел на бампер своего "рено"  и,  не  заметив
царапин и вмятин, удовлетворенно кивнул: взял он мотоциклистов "на  абордаж"
вполне  квалифицированно.  Подошел  к  женщине,  отметив  живую  глубину  ее
прозрачных серых глаз, слегка поклонился.
   - Извините, что я вмешался. Чего они от вас хотели?
   - Не знаю, - прошептала женщина и вдруг глаза ее заполнились слезами.
   - Я  корову  доила,  а  тут  они  налетели...  молоко  разлили...  Пасену
испугали... а остальные в деревне гулимонят  <Гулимоны  -  забавы,  гулянье,
развлечения.>.
   Крутов поднял голову, прислушиваясь. Из-за редкого  сосняка  в  распадке,
откуда выглядывали крыши домов близкой деревни,  доносился  треск  и  грохот
мотоциклетных моторов и чьи-то веселые вопли. Банда байкеров "гулимонила".
   - Ты че, псих! - пришел в себя мотоциклист в черной майке с черепом.
   - Ты че сделал? Ты же мне аппарат угробил! Знаешь, че мы тебе сделаем?
   - Яйца оторвем! -  пообещал  второй,  вылезая  из-под  своего  мотоцикла,
рыжий, худой, небритый, в грязной рубахе, с пейджером на ремне. Вид  у  него
был  столь  потешен,  что  Крутов  невольно  улыбнулся  в   душе,   вспомнив
услышанное: раньше говорили - чертте что и сбоку бантик, теперь это  звучало
иначе: чертте что и сбоку пейджер.
   - Ну, фрайер, сам напросился!  -  "Черносотенец"  с  повязкой  через  лоб
неожиданно ловко  достал  и  крутанул  нож-бабочку.  -  Или  ты  платишь  за
борзость, не поднимая кипежа, или я тебя щас порежу, кишки выпущу!
   Крутов вздохнул и шагнул вперед.
   Вряд ли мотоциклист успел сообразить, что произошло.
   Нож вдруг вырвался у  него  из  руки,  в  голове  вспыхнуло  пламя,  ноги
оторвались от земли, начался  свободный  полет  "в  невесомости"...  который
закончился в кустах метрах в четырех от мотоцикла. Второй байкер  дожидаться
своей очереди не стал, рванул к  лесу,  демонстрируя  смекалку  и  приличную
скорость. Крутов сел  в  машину,  где  его  ждал  обиженный  байкерами  дед,
несколько оживший после показательного выступления полковника.
   - Ну-к, ты и вяхи <Вяха - затрещина, удар.> раздаешь! - крякнул он. -  Не
дай Бог, окочурится сердешный!
   - Выживет, - усмехнулся Крутов,  высунул  голову  из  окна,  обращаясь  к
женщине. - Вас подвезти?
   - Не надо, - опасливо отступила она, - сама доберусь. Спасибо вам.
   Егор погнал машину по полю, пока не выехал на проселочную дорогу, ведущую
к Выселкам. Через пять минут он был в деревне.
   Выселки представляли собой одну длинную улицу,  идущую  вдоль  оврага,  с
двумя десятками разнокалиберных домов,  одним  колодцем  посредине  и  одним
магазином под названием "Сельпо". В разгар лета здесь царили зной и пыль,  и
спасало от этого деревню только отсутствие постоянного потока автотранспорта
и  ухоженные  сады.  В  настоящий  же  момент  наводнившая  деревню  дивизия
байкеров, - Крутов насчитал  полтора  десятка  мотоциклов,  три  из  которых
носились из конца в конец деревни, - превратила улицу в реку пыли и грохота,
от которого в панике разбегались куры, собаки и прочая домашняя живность,  а
люди глохли, как от стартующего авиалайнера.
   Селиван Федотович приуныл, заерзал на сидении, с сомнением поглядывая  на
водителя. Вид его красноречиво говорил: лучше бы с ними не связываться!
   Крутов похлопал его по плечу, остановил  машину  у  колодца,  поразмышлял
несколько секунд - брать ли с собой оружие или нет, и решил не брать.
   - Пошли, отец, - сказал он, - восстанавливать справедливость.
   Главаря байкеров, действительно выглядевшего настоящим "бардадымом" -  за
два метра ростом, могучего  телосложения,  с  громадным  пузом,  обладавшего
бордового цвета круглой  физиономией  с  глазками  неопределенного  цвета  и
носом-туфлей, Крутов обнаружил в саду, окружавшем один из  опрятных  домиков
под черепичной крышей. Здесь же сгрудились устрашающего вида  железные  кони
мотоциклистов, обвешанные кучей  прибамбасов  от  дополнительных  фонарей  и
стопсигналов до обтекателей  и  труб,  антенн,  счетчиков,  эмблем,  фигурок
зверей и птиц. В окружении  молодцов  и  молодиц  в  коже  и  черных  майках
бардадым лакомился клубникой, которую ему собирали  подчиненные,  вытаптывая
при этом цветы, грядки с овощами и не обращая внимания на причитания хозяйки
усадьбы, пожилой женщины с  неизменным  платком  на  голове.  Она  стояла  у
крыльца,  то  и  дело  вытирая  слезы  кончиками  платка,   но   подойти   к
бесчинствующим гостям боялась.
   Мимо  пронесся  орущий  во  всю   глотку   молодой   человек   на   своем
"харлее-дэвидсоне". Увидев идущих Крутова и Селивана  Федотовича,  он  резко
свернул к ним, желая видимо  обдать  пылью,  заставить  отскочить,  и  Егор,
увернувшись, ударом ноги выбросил наездника из седла.  Мотоциклист  пролетел
по воздуху несколько метров, врезался в деревянный штакетник, едва не сломав
его, и затих на некоторое время. Его мотоцикл  заглох,  пропахал  борозду  в
дороге и уткнулся в стоящие мотоциклы. Стало  тихо.  Лишь  на  другом  конце
деревни взревывали моторы: еще двое байкеров гонялись там за курами.
   Команда вожака стаи, с хохотом кормившая  своего  повелителя,  примолкла.
Оглянулся и он, увешанный цепями и бляхами, не человек - киборг,  монстр  из
американского "светлого" будущего. На вид ему можно было дать лет тридцать.
   - Эй, морда, - окликнул вожака Крутов негромко, но так, что его  услышали
все. -  Забирай  свою  кодлу  и  выметайся  отсюда.  И  побыстрей,  а  то  я
рассержусь.
   Гигант озабоченно моргнул, с недоумением  посмотрел  на  своих  притихших
приятелей.
   - Это он мне?!
   Молодцы и девицы разом заржали.
   Крутов подошел к стаду  мотоциклов,  определил  машину  главаря  -  самую
мощную,  крутую  и  навороченную,  и  одним  ударом   ребра   ладони   отбил
металлический штырь с зеркалом.
   - Я жду.
   Смех стих. Молодые люди,  озадаченные  действиями  незнакомого  мужика  в
джинсах и футболке, высокого и жилистого, невозмутимого и спокойного,  стали
переглядываться, бросая взгляды на вожака, и  тот,  побагровев  еще  больше,
рявкнул:
   - А ну-ка, воины, откнокайте этого карася! Он  мне  аппарат  убезобразил,
падла!
   Трое парней  перескочили  через  забор,  выдергивая  из  него  штакетины,
четвертый достал длинную  металлическую  цепь.  Именно  его  и  взял  первым
Крутов, не ожидавшего стремительного нападения, приготовившегося к потехе.
   Парень улетел в заросли лопуха у колодца,  а  цепь,  оказавшись  в  руках
полковника, тут же  нашла  жертву:  взвизгнув  от  боли,  завертелся  вьюном
молодой человек слева с буйной порослью на голове, -  прической  назвать  ее
было трудно, - выронил штакетину и отскочил. Блокировав  цепью  удар  палкой
второго нападавшего, Егор перетянул через плечо и  его,  принудив  спасаться
бегством. Третий пытался оказать сопротивление и  продержался  три  секунды,
пока удар цепи не выбил у него из рук импровизированную дубинку. Затем  цепь
обвилась вокруг его шеи, последовал рывок, и низкорослый отрок  с  петушиным
гребнем вместо волос кубарем покатился по земле.
   - Хороший шнурок, - одобрительно собрал  цепь  в  руке  Крутов,  -  почти
манрики-гусари. - Глянул на обалдело взиравшую на него компанию.  -  Ну  так
как, господа хулиганы, будем и дальше вести разговор в том же духе?  Или  вы
добровольно оседлаете своих  коней?  Кстати,  не  забудьте  заплатить  этому
пожилому человеку за ремонт его автомобиля. Вы прокололи ему колеса.
   - Ах ты, гнида! - пришел в себя вожак стаи и  попер  из  сада  на  улицу,
проломив забор, как  танк.  На  широком  кожаном  поясе  его  со  множеством
заклепок висело не меньше десятка цацок, в том числе яйцо тамагучи, и Крутов
невольно покачал  головой.  Эти  небольшие  брелоки  с  экранчиком  и  тремя
кнопками, в которых "жили" маленькие виртуальные зверушки, выпущенные в свет
японской фирмой Bandai Co, уже давно стали модными во всем мире, в России же
они только начинали завоевание рынка, и первыми обладателями  игрушек  стали
почему-то люди с ущербной  психикой,  бандиты,  террористы,  бизнесмены.  Не
считая молодежи.
   Вожак байкеров был почти на голову выше  и  вдвое  шире  Крутова,  однако
никакими видами борьбы никогда не занимался,  привыкнув  надеяться  на  свою
природную силу. И удар он держал великолепно, как бык -  щелчок  пальцем  по
лбу. Во всяком случае первые два удара Крутова: кулаком в подбородок и ногой
в живот, - он словно бы и не заметил.  Не  остановили  его  и  удары  ребром
ладони по мощным ляжкообразным рукам и сбивающие круги ногой по лодыжкам. Он
пер вперед и желал только одного - заключить Крутова в объятия,  из  которых
тот вполне вероятно уже и не освободился бы живым.
   Тогда Егор вошел в пустоту, и его боевые инстинкты  вывели  его  на  иной
уровень боя, позволяющий не убивать противника.
   Сначала  он  остановил  напор  гиганта  толчком  в  грудь  растопыренными
пальцами руки, а затем сделал выпад "копытом лошади" - согнутыми  костяшками
пальцев в лоб противника. Хрюкнув, вожак байкеров пошатнулся и тяжело рухнул
навзничь, едва не угодив на сруб колодца.
   Сзади раздались аплодисменты. Ерутов  оглянулся.  К  ним  подходили  трое
парней в камуфляжных комбинезонах спецназа, двое - в вязаных масках,  третий
- с открытым, располагающим к себе, скуластым лицом, на  котором  выделялись
желтые кошачьи глаза. Взгляд его был колюч  и  насмешлив,  выдавая  характер
неукротимый и упрямый. Это был взгляд профессионала.
   Возраст его вряд ли превышал двадцать восемь - тридцать лет. Именно  этот
парень и аплодировал Крутову.
   - Мастерски деретесь, - сказал он, останавливаясь у ног лежащего гиганта,
в то время как его спутники стали пинками сгонять байкеров в кучу. - Спасибо
за помощь, вы по сути сделали нашу работу.
   - Кто вы? - полбопытствовал Егор.
   - Дорожные мстители. Слыхали, может быть? Идем по следу  одной  серьезной
мотобанды, но это к сожалению не они.  -  Парень  с  презрением  сплюнул  на
медленно приходящего в себя вожака байкеров. - Саранча! Хотя тоже,  конечно,
подонки изрядные. Петро, - повернул он голову к одному из своих спутников, -
мотоциклы отволочь за околицу и в овраге сжечь, их хозяевам  накостылять  по
шее и отпустить. С вожаком поговорить посерьезней,  чтоб  не  вздумал  потом
снова собирать команду.
   - Сделаем, - пообещал Петро.
   - Круто вы с ними, - покачал головой Крутов.
   - А иначе нельзя, задавят. Внушить им благие  намерения  невозможно,  так
пусть хотя бы боятся. А  вы  не  простой  гражданин.  -  Молодой  человек  с
кошачьими глазами прошелся оценивающим взглядом по фигуре Крутова. -  Оччень
непростой, судя по владению приемами барса и дим-мака. Часом не  из  конторы
будете?
   Так мог выражаться только человек, сам имеющий отношение  к  конторе,  то
есть ФСБ или другой спецслужбе, и Крутов вдруг  ответил  откровенно,  парень
ему понравился:
   - Уже нет. А вы случайно не оттуда?
   - Тоже уже нет, - засмеялся молодой человек, сунул  Егору  сухую  твердую
ладонь. - Панкрат. - Снова засмеялся. - Это меня дед так  назвал,  не  отец,
крутой был мужик, царство ему небесное.
   - Егор, - представился Крутов. - Бывший полковник-"ходок". Еду на родину,
отсюда уже недалеко,  в  Жуковском  районе  есть  деревенька  Ковали.  -  Он
оглянулся на Селивана  Федотовича,  о  чем-то  разговаривавшего  с  хозяйкой
подвергшейся набегу усадьбы. - Хотел помочь деду,  эти  шакалы  разбили  ему
машину.
   - Ясно. За что тебя "ушли"?
   - За неподчинение приказу.
   - Надо же, - удивился Панкрат, - и меня тоже вышибли из службы за  то  же
самое! Бывают в жизни совпадения. Тебе еще далеко ехать?
   - Километров двадцать пять в общей слож