инсент  Аркадьевич  Валягин  имел  свой  кабинет  в   здании   академии,
защищенный  не  только  хитроумной  электроникой,  но  и  тонкоматериальными
"сторожами",  индуцированными  основным  телохранителем  Валягина   конунгом
Иваном Авогеиным.
   "Сторожа" имели форму заклятий и  признавали  только  хозяина,  даже  сам
конунг не смог бы безнаказанно снять свои собственные заклятия.
   Естественно, Ивана Авогеина знали в лицо немногие  люди.  Он  не  был  ни
депутатом Думы, ни губернатором, ни чиновником высшего  эшелона  власти,  он
был  всего  лишь  ученым-физиком  и   помощником   (в   действительности   -
"водителем") советника президента -  и  теневым  лидером  черного  эгрегора,
проводящего в жизнь Программу Сатаны. Ничего демонического в его  облике  не
было, Иван Елисеевич Авогеин больше всего походил на Собакевича в исполнении
Невинного, разве что  был  толще  и  вальяжнее  да  бакенбарды  носил  более
аккуратные. Во все времена года он ходил в одном и том  же  костюме:  свитер
(иногда поверх него безрукавка), джинсы и сандалеты  (зимой  тоже),  поэтому
выглядел средней руки писателем, давно потратившим гонорар и  перебивающимся
случайным заработком или сочинением рекламных слоганов.
   Они встретились в кабинете Валягина в  здании  АНБ  -  конунг  и  Винсент
Аркадьевич, похожие друг на друга фигурами и  выражением  глаз:  оба  всегда
смотрели не на собеседника, а как бы сквозь него, в безмерную даль.  Встречи
лидера Проекта и черного мага, его  поддерживающего,  всегда  носили  сугубо
деловой характер. Хотя оба знали друг друга давно и хорошо, однако друзьями,
доверяющими  друг  другу  секреты  и  личные  тайны,  такими,  как  покойный
Дже-хангир и Умар Тимергалин, не стали. В принципе,  конунги  по  натуре  не
могли иметь друзей, так как  редко  испытывали  такие  простые  человеческие
чувства, как верность, преданность, сочувствие человеческому горю и  любовь.
Любили они только себя.
   - Нужна ваша помощь, Иван Елисеевич, - сказал Валягин, усадив гостя в его
любимое кресло у камина в углу кабинета. - Требуется  ваше  профессиональное
вмешательство. Как вы уже знаете, наш  противник  всерьез  собрался  нанести
вред Проекту, начав долговременную и многоходовую  операцию  Катарсис.  Мало
того, что он тихой сапой организовал свою оперативную систему, не уступающую
нашей, но и занялся консолидацией сторонников, образовав в противовес нашему
Братству сеть духовных семинарий.
   - Семинарии - ваша забота, Винсент Аркадьевич, - пророкотал Авогеин.
   - Безусловно, - согласился Валягин. - Мы уже отдали приказ монахам храмов
заняться семинариями и вообще клубами и секциями борьбы русского стиля вроде
сладиады и русбоя. Я просто рисую общую картину. К сожалению,  мы  прозевали
момент строительства  центров  Катарсиса,  и  теперь  придется  наверстывать
упущенное.
   - Боюсь, прямое воздействие на них невозможно.
   - Мы это понимаем. - Винсент Аркадьевич налил себе  швепс-тоника,  осушил
стакан одним глотком. - Есть хорошая пословица на этот счет: если противника
невозможно убить в бою, его надо задушить в дружеских объятиях.
   - Это ваша стратегия?
   - Это  одна  из  концепций,  разработанных  нашими  экспертами  здесь,  в
академии.
   - Неплохо  устроились,  уважаемый  мэтр.  Заставить  работать  на  Проект
академию и Совет безопасности - это успех.
   - В большинстве своем их сотрудники даже не представляют, для кого делают
свои расчеты. Но возвращаемся к теме. В связи  с  ростом  Сопротивления  нам
необходимо реализовать контрмеры. Во-первых, ликвидировать защитные  системы
Катарсиса.  Во-вторых,  лидеров  их  движения.   В-третьих,   экстра-группу,
занимающуюся прогностикой, анализом и расчетами операций. Это уже  по  вашей
части, Иван Елисеевич, хотя в одиночку вам скорее всего не справиться.
   Глаза Авогеина на миг стали бездонно черными, воздух в кабинете буквально
загустел, как желе, по углам,  как  мыши,  разбежались  туманно-серые  тени.
Однако на Валягина демонстрация ментальной мощи гостя не произвела  никакого
впечатления.
   - Мы попробуем привлечь к данной работе других конунгов, - продолжал  он.
- Удар должен быть нанесен внезапно и мощно.
   - Какую же роль вы отводите мне? - с иронией спросил Авогеин.
   - Роль организатора боевого эгрегора, - не обратил на  его  тон  внимания
Валягин; - Ваша цель - создание психосоциального детонатора, который взорвал
бы Катарсис изнутри, разбил его на  "удельные  княжества",  лишил  поддержки
масс. А когда мы подточим основание Катарсиса и уничтожим Сопротивление, эта
страна окончательно станет нашей. Россия - центр  Мира,  кто  ею  владеет  -
владеет Миром.
   Быстрый иронично-скептический взгляд из-под припухших век.
   - Боюсь, с вами не согласятся наши коллеги и соратники в других странах.
   Валягин пренебрежительно махнул рукой.
   - Они доказали свою несостоятельность. Полгода назад наш "друг" из Штатов
не смог помешать даже уничтожению базы на Селигере.
   Авогеин знал подробности упомянутого происшествия,  в  том  числе  нюансы
схватки пресс-атташе американского посольства  Уильяма  Гланца  с  волхвами,
поэтому  промолчал.  Полгода  назад  он  не  рискнул  вмешаться  в  схватку,
предпочитая всегда загребать жар чужими руками.
   - Что вы хотите поручить  мне  конкретно?  Валягин  выбрался  из  кресла,
подошел к столу, вынул из верхнего ящика фотографию и показал гостю.
   - Этого человека вы знаете?
   - Нет, - после недолгого изучения лица на фотографии ответил  Авогеин.  -
Кто он?
   -  Витязь.  Валентин  Юрьевич  Асламов.   Руководитель   группы   влияния
Катарсиса, в Переславле-Залесском. Его группа вышла на нашу базу. Вы  должны
нам помочь.
   - Каким образом? Навести на него порчу? Убить его физически я не смогу.
   - Его необходимо запрограммировать. Во время штурма базы мы его  с  вашей
помощью захватим, всадим в  него  программу  подчинения  и  отпустим.  Он  и
послужит тем самым "социальным детонатором".
   - Вы хотите зомбировать его ценой уничтожения базы?
   - Конечная цель операции важнее любой базы.
   Авогеин еще раз всмотрелся в лицо Витязя, покачал головой.
   - Сильный человек! Справиться с ним будет нелегко.
   - У нас есть "анаконда" и... вы.
   - Чтобы захватить Витязя, необходимо защититься от иччха шакти1  волхвов,
разработать индивидуальную рисковую стратегию психоотсоса...
   - Можете не стесняться  в  средствах,  мы  заплатим,  -  перебил  конунга
Валягин.
   - На ваш счет в Брюсселе завтра будет переведена семизначная цифра.
   - Сегодня.
   - Хорошо, сегодня. Беритесь за дело, Иван Елисеевич, колдуйте.
   - Вы уверены, что это Витязь, посвященный? Может быть, это ловушка?
   - Наша  разведка  проколы  допускает  редко.  Вы  должны  быть  готовы  к
воскресенью. По  моим  сведениям,  операция  по  уничтожению  нашей  базы  в
Переславле назначена на понедельник двадцать шестого апреля.
   - Их операцию должны подстраховывать волхвы.
   Валягин откинул голову назад, с надменным  неудовольствием  посмотрел  на
черного мага поверх носа.
   - А вот это уже ваша забота, уважаемый господин помощник советника.
   Выясните это сами, магией занимаетесь вы, а не академия.
   - Могли бы подключить к этому  делу  свою  хваленую  СТОКК,  -  проворчал
Авогеин. - Или в Переславле еще нет филиала?
   - Конечно, подключим, -  кивнул  Винсент  Аркадьевич.  -  Точнее,  служба
контроля давно подключена, поэтому и  сведения  достоверны.  Хотите,  я  вам
сделаю коктейль? Меня недавно научили  готовить  "Sеа  Вrееs":  водка,  лед,
клюквенный сок, грейпфрутовый сок.
   Авогеин кивнул, внимательно рассматривая фотографию Асламова.  Неизвестно
отчего ему вдруг стало неуютно, будто в  кабинете  подул  холодный  северный
ветер.

Переславль-Залесский

ВОРОБЬЕВ И ДРУГИЕ

   На улицах Переславля все чаще стали попадаться крепкие  молодые  люди,  в
любую погоду одетые в черное, наголо бритые, но с бородками, серьгами в ушах
и солидными перстнями с хорошими  бриллиантами  -  так  называемые  "братья"
храма Черного Лотоса. Несмотря на пугающую внешность, вели они себя довольно
прилично и в  местных  криминальных  разборках  не  участвовали,  хотя  было
замечено, что каждая такая разборка не обходится без  наблюдателя  в  черной
рясе.
   Храм Черного Лотоса  появился  в  Переславле  недавно,  возникнув  как  в
сказке, "по щучьему велению и чьему-то хотению", на месте  старых  армейских
казарм в Дендрологическом саду города, рядом с прудами, напротив  известного
всей  округе  Федоровского  монастыря,  как  бы  в  антитезу  этому   оплоту
православия.
   Федоровский  монастырь  впервые  упоминается  в  документах  пятнадцатого
столетия. Основан он был после битвы жителей города под командованием  князя
Ивана Даниловича с  тверской  ратью  восьмого  июня  1304  года.  На  помощь
переславцам тогда пришла московская рать, и тверичи, ведомые князем  Михаиле
Акинфом, были разбиты.
   Древнейшее здание монастыря, дожившее до нынешних  времен,  -  пятиглавый
собор Федора Стратилата, построили в 1557 году по велению Ивана  Грозного  в
честь рождения сына Федора,  но  стены  и  башни  монастыря,  придающие  ему
современный облик, воздвигнуты лишь  в  XIX  веке.  В  советские  времена  в
монастыре располагалась переславская турбаза, и лишь к концу XX века он  был
отреставрирован и стал действующим.
   Храм  Черного  Лотоса  в  отличие  от  монастыря  был  спроектирован  как
миниатюра  буддистского,  а  точнее  -   Лаосского   храма   в   Тибете,   с
использованием  современных  материалов,  стилизованных   под   старину,   и
представлял собой трехуровневый комплекс со множеством переходов и тупиковых
коридорчиков с ловушками и хитроумными механизмами, сдвигающими части  стен,
полов и потолков.
   Первый уровень  храма  образовывала  собственно  "буддистская  пагода"  с
замковыми стенами, колокольней, внутренним двориком для  молитв,  залом  для
боевых  занятий,  псарней,  трапезной  и  кельями  "казарменного  типа"  для
учеников и братьев. Второй - занимало  отгороженное  пространство  с  жильем
настоятеля  храма,  комнатой  отдыха,  сауной,  столовой  для   наставников,
спецпомещением охраны и компьютерным центром. Доступ в эту часть храма  был,
естественно, ограничен.
   Третий уровень общего храмового  комплекса  -  подземный,  являлся  базой
Российского  Легиона,  оборудованной   техническими   системами   защиты   и
охраняемой спецподразделением Легиона. Попасть на этот  уровень  можно  было
двумя путями: через пирамиду настоятеля храма или  через  подземный  туннель
длиной в триста метров, въезд  в  который  был  замаскирован  под  заведение
автосервиса.
   Все эти сведения Виктору Телегину удалось  добыть  уже  в  первую  неделю
своего пребывания в храме в качестве инструктора по выживанию.  В  принципе,
преподавал он в основном рукопашный бой, но  в  скором  времени  должен  был
начать обучение братьев храма тактике выживания в  подземных  коммуникациях.
Зачем Братству Черного  Лотоса  понадобилось  знание  приемов,  используемых
антитеррористическими подразделениями (и террористами, к слову),  Виктор  не
знал и голову ломать над этим не собирался, зато при  ближайшей  возможности
решил передать сведения  о  спецподготовке  и  об  устройстве  храма  своему
бывшему начальнику Воробьеву. В душе крепла уверенность, что сведения эти  в
скором времени понадобятся Панкрату.
   Возможность встретиться с Воробьевым представилась Телегину в воскресенье
шестнадцатого  апреля,  после  проведения  очередных  занятий  с   учениками
Братства.
   Настоятель храма Чон Хон Пак, "настоящий" кореец,  обладатель  четвертого
дана тхэквондо, бывший тренер Федерации тхэквондо,  уступил  просьбе  нового
инструктора отпустить его в город "расслабиться" и встретиться с  женой.  По
контракту, подписанному Телегиным, он  не  имел  права  покидать  территорию
храма чаще одного раза в месяц.
   После обеда Виктор переступил порог "монашеской обители" и  направился  к
Федоровскому монастырю, где сел на автобус, идущий к центру  Переславля.  На
вошедшего следом за ним старика он не обратил внимания.
   Сначала Виктор действительно поехал домой, по пути купив дочке  небольшую
куклу,  китайский  вариант  Барби,  и  до  вечера  пробыл  с  семьей.  Потом
созвонился с Панкратом  Воробьевым  и  договорился  встретиться  с  ним  "на
нейтральной территории", в  кафе  "Илья  Муромец"  возле  бывшего  Гостиного
двора.
   Заказали коктейли: Панкрат - молочный, Виктор - водочный "буравчик", -  и
Телегин поведал Воробьеву все, что узнал о храме Черного Лотоса.
   Бывший начальник охраны рыбзавода повел себя странно.  Несколько  раз  он
перебивал Виктора, вставляя не относящиеся к делу замечания, а потом спросил
с рассеянным видом:
   - Витя, кто тебе сказал, что мне интересны  сведения,  которыми  ты  меня
угостил?
   Телегин опешил, хотел было возмутиться, и до него  только  теперь  дошло,
что ни до ухода с работы, ни после  они  не  обговаривали  условий  передачи
информации о храме. Идея поделиться  своими  наблюдениями  именно  с  бывшим
начальником принадлежала самому Виктору, хотя причин этого желания как будто
не существовало.
   - Ты общался с директором завода перед уходом? - задал Панкрат  еще  один
странный вопрос.
   - Заходил, прощался, - пробормотал озадаченный Телегин. - А что?
   - Все в порядке, - успокоил его Панкрат, подумав, что Асламов мог  просто
внушить Телегину мысль о необходимости разведки и передачи полученных данных
ему.  -  Ты  все  сделал  правильно.  Только  будь  впредь  осторожнее  и  в
понедельник вечером двадцать шестого постарайся отпроситься домой.
   - Зачем? - непонимающе глянул Виктор.
   - Я не могу тебе этого сказать, просто предупреждаю. Теперь  еще  вопрос:
когда ты сюда ехал, не обратил внимания на тыл? За тобой никто не шел?
   Легкий хмель после "буравчика" вылетел из головы Виктора  струйкой  дыма.
Он бросил косой взгляд за спину, но оглядываться не стал, только крякнул.
   - Не подумал, ч-черт! Старею, видно.
   - Не переживай. Как поется в песне: главное, ребята, - перцем не стареть.
   Не нравится мне один старичок за столиком у двери. Видел я его где-то...
   Впрочем, сейчас проверим. Пошли, я отвезу тебя домой.
   Они сели в  джип  Воробьева,  поплутали  по  улицам  города,  "хвост"  не
обнаружили, и Панкрат отвез  Телегина  к  федоровскому  монастырю.  "Отгул",
выданный тому настоятелем храма, закончился. Панкрат уехал, еще раз напомнив
Виктору об осторожности. В сгущающихся сумерках  Виктор  неторопливо  побрел
мимо стен монастыря к Дендрологическому саду, на окраине  которого  высились
башни храма Черного Лотоса. Вечер был теплый, природа радовала глаз  обилием
свежей зелени,  птицы  в  саду  старались  вовсю,  услаждая  слух  весенними
трелями,  однако  на  душе  Виктора  было  неспокойно.  Хотя   предположение
Воробьева  о  слежке  не  подтвердилось,  все   же   Виктор   понимал,   что
профессиональных филеров они могли и не заметить.
   "Может быть, плюнуть на все  и  в  храм  не  возвращаться?"  -  мелькнула
неожиданная мысль. Сошлюсь на семейные обстоятельства, посижу недельку  дома
и снова пойду на рыбзавод.
   Но тут же пришла более трезвая мысль: он уже по уши влез в тайны храма  и
отступать не имел права. Тем более что просто так его не отпустят.
   Стены храма выросли из-за деревьев, слева от дороги, и  сразу  у  Виктора
появилось чувство взгляда  в  спину.  Впрочем,  это  его  не  удивило,  храм
оберегала система видеоконтроля, и за  каждым  человеком,  приближавшимся  к
зданию, велось наблюдение с помощью телекамер.  Незамеченным  к  его  стенам
подойти было невозможно.
   В своей келье размерами два на четыре метра  Виктор  переоделся,  включил
настольную лампу, собираясь почитать перед сном газеты, и в  это  время  его
вызвали к настоятелю. Мгновенно заговорило чувство  тревоги:  сжались  мышцы
живота, похолодели руки. В двенадцать  часов  ночи  настоятель  его  еще  не
вызывал.
   Однако делать было нечего, и Виктор направился за молчаливым бритоголовым
"братом" на территорию второго уровня храма, где располагалась пирамидальная
"молельня" настоятеля.
   Хозяин храма ждал его в своей келье,  не  в  пример  более  просторной  и
светлой, отделанной ценными породами дерева, с красивыми резными панелями  и
блестящим  от  лака  полом,  в  котором  отражались  причудливые  потолочные
светильники. Кроме кресла настоятеля, напоминающего трон, в помещении стояли
изящный столик, три кресла поменьше, по углам располагались полутораметровые
статуи Будды, а в нишах стен - необычной формы кувшины.
   Настоятель - небольшого роста, с редкой растительностью на лице, одетый в
блестящий шелковый халат, прохаживался у  столика,  поглаживая  сидящего  на
руках кота. Увидев Телегина, он вдруг запустил кота в угол  комнаты,  словно
бросил камень, а не живое существо, просеменил к Виктору и ласково  спросил,
склонив голову набок:
   - Ну, как прошла встреча, брат?
   - Нормально, - пожал плечами Телегин. - Дочка соскучилась...
   - Я не об этом, - тем же тоном перебил его  Чон  Хон  Пак;  по-русски  он
говорил без акцента. - Как прошла встреча с господином Воробьевым?
   Все-таки за мной следили, подумал Виктор почти  равнодушно.  Панкрат  был
прав, не повредило бы это ему...
   Вслух же он проговорил:
   - Давно не виделись, вот и потянуло встретиться, приятели все же. А что?
   - И о чем беседовали давние приятели?
   - О том, о сем... вряд ли это представляет для кого-то интерес.
   - Как сказать. Попытайтесь все же припомнить тему беседы.
   - Да в чем дело? - вспылил Виктор. - Я что, не имею права  встречаться  с
друзьями? В контракте не было такого пункта.
   - В контракте нет и другого пункта, разрешающего  передавать  сведения  о
нашей обители другим лицам.
   Настоятель щелкнул пальцами, и в комнату вошел  тот:  самый  бритоголовый
монах, что вел Телегина сюда.
   - "Глушак", - коротко сказал Чон Хон Пак. Монах вытащил из-под полы  рясы
пистолет с толстым дулом, направил на Телегина, и  тот,  ощутив  смертельную
тоску, прыгнул в сторону, понимая, что не  успевает  уйти  от  пули.  Однако
вместо пули он получил странный тяжелый удар, встряхнувший тело  изнутри.  В
голове взорвалась тихая бомба необычных  ощущений,  глаза  Виктора  едва  не
выскочили из орбит, и ему все стало  безразлично.  Сознания  он  все  же  не
потерял, хотя на ногах не удержался.
   Над ним склонились два лица, смуглое, с редкой бородкой  -  настоятеля  и
мясистое, флегматичное - монаха.
   - Рассказывай, - раздался обманчиво ласковый  голос.  -  Что  ты  передал
Воробьеву?
   - Ничего, - почти беззвучно выдохнул Виктор,  прислушиваясь  к  странному
звону в распухшей голове.
   - У него "белая" реакция на импульс, - сказал бритоголовый. - Через  пару
минут отключится.
   - Волоки его в лабораторию.
   - Зачем он вам? Проще камень к ногам и в пруд...
   - Он мне понадобится до двадцать  шестого.  Пусть  сыграет  роль  тайного
агента. Всади в него соответствующую программу.
   - Как знаете.
   Телегина поволокли за ноги по полу, и голоса извне окончательно уплыли  в
усиливающийся в голове звон. Не пришел он в себя даже в  тот  момент,  когда
его растянули на специальном столе и пристегнули металлическими скобами.
   Воробьевы  укладывали  детей  спать,  когда  в  дверь   позвонили.   Лида
направилась было в прихожую, но  Панкрат  велел  ей  остаться  в  детской  и
бесшумно приблизился к двери, прислушиваясь к своим ощущениям. Гостей он  не
ждал, и появление кого бы то ни было в десять часов вечера, по  его  мнению,
не предвещало ничего хорошего.
   Однако на этот раз он ошибся.
   - Эй, хозяин, открывай, - послышался из-за двери знакомый  голос.  -  Дед
Мороз пришел, Снегурочку привел, подарки принес.
   - До Нового года еще дожить надо, - проворчал Панкрат, открывая дверь.  -
Привет, Дед Мороз.
   Вошедший Ираклий обнял его, прошел в прихожую с двумя огромными  меховыми
иг