для  Сватова  главной  движущей  силой  было
приобретение власти, а целью - победа любой ценой. И Крутов испытал  это  на
себе, недооценив противника чуть ли не по всем статьям.
   Первая же комбинация приемов майора повергла Егора в состояние грогги: он
не успел защититься, не успел сгруппироваться (ставил  сандалии  на  траву),
хотя обязан был это сделать, не успел ответить - лишь невероятным ухищрением
тела ослабил удары в область сердца и живота. Если бы он этого не  сделал  -
разрыв сердечной сумки или селезенки  был  бы  обеспечен,  а  это  -  верная
смерть!
   И следующие два каскада приемов боливака, отзывающихся вспышками  боли  в
точках  контакта,  Егор  практически   пропустил,   сбрасывая   сознание   в
"параллельный поток" и переходя полностью на  рефлекторное  реагирование.  И
лишь ухитрившись перехватить ногу Сватова и скрутить его броском  на  землю,
перевел дух и начал  строить  систему  защиты  -  уклоны,  нырки,  уходы  на
дистанцию, стопорящие ответы, а потом и нападения, основанные  прежде  всего
на отсутствии ненависти к противнику, преодолении собственного страха, чутье
опасности  и  на  восстановлении  энергетического   равновесия.   Дождавшись
состояния пустоты, Егор перешел в наступление, исподволь готовя  комбинацию,
в результате которой он смог бы овладеть психотронным излучателем.
   Сознание  его  как  бы  разделилось  на  два  параллельных  потока:  один
контролировал боевой транс, не вмешиваясь в  движение  тела,  совершаемое  в
вихревом  пространстве  энерготелесных  взаимодействий,  второй  просчитывал
варианты развития  событий  и  разрабатывал  сценарий  поведения,  наилучшим
образом соответствующего решаемой задаче.
   Со стороны он наверное выглядел  печально:  измочаленный,  проигрывающий,
готовый сдаться в любой момент и не помышляющий о победе.
   На самом же деле, приноровившись к манере боя Сватова, Егор  мог  уложить
его в любое мгновение и не делал этого только потому, что не подготовил пока
окончательный эпизод атаки. Поэтому бой длился еще несколько минут, захватив
зрителей, заставив их забыть обо всем, кроме зрелища избиения.
   Наверное  Сватов  почувствовал,  что  схватка  происходит  "в  киселе"  -
противник не падал! Он принимал на себя  все  удары,  но  эти  удары  вязли,
теряли силу и не достигали цели. Крутов держался! И когда майор решил  выйти
из боя и разобраться, что происходит, наступил финал.
   Комбинация в русбое называлась весьма образно - "пулемет" и  представляла
собой связку приемов типа японского "хаппо кэри" - тройного удара  -  против
многих противников сразу. Егор нанес Сватову боковой удар  ногой  в  колено,
тут же "ножницами" - то есть не опуская бьющую ногу на землю - врезал майору
второй ногой в горло и в полете бросил двумя  руками  две  иглы,  поразившие
двух громил, наблюдавших за поединком. Следующие  броски  он  выполнил,  уже
катясь по траве, в темпе  пулеметной  очереди  выстреливая  один  за  другим
шарики,  дождавшиеся  своего  часа  в  карманах  брюк,  и  звездочкукасугаи,
прикрепленную к шее.
   Иглы и звездочка вывели из строя троих мгновенно, шарики тоже нашли  свои
цели и хотя поразить бугаев Сватова до бессознательного состояния не смогли,
все же заставили их реагировать на внезапные попадания, а  потом  в  схватку
вмешался Сережа Погорелов, хладнокровно всадивший по пуле в лоб каждого  еще
стоявшего на ногах легионера.
   Когда Крутов докатился до одежды майора  и  выхватил  из  кобуры  тяжелый
псиизлучатель, все было кончено: все шестеро бойцов охраны зоны и сам Сватов
лежали на земле, кто - дергаясь в агонии, кто без движения.
   Воспользоваться оружием они не успели.
   В  лесу  возникла  тень,  сформировалась  в  стремительно-текучую  фигуру
Погорелова.
   - Я уж думал, он тебя свалит... рвем когти, командир?
   - Успел-таки, пострел. Как прошел?
   - Почти без стрельбы. Но двух пришлось уложить, стерегли мостик.
   - Подержи-ка под прицелом площадь. - Крутов нагнулся к Сватову  и  увидел
его остекленевший взгляд. - О, ч-черт!..
   - Что там? - всполошился Погорелов.
   - Дуба дал майор... а я хотел спросить его, где они держат Панкрата...
   - Кого?
   - Моего товарища. Включай рацию, гони приказ: вертолетам - взлет!
   - Я уже передал.
   - Услышал признание Дубневича? Молоток! Тогда  всей  группе  -  атаковать
зону с двух сторон! Мы встретим ребят здесь.
   На объяснения не было времени, да Погорелову объяснений и не требовалось.
Бормоча распоряжение полковника в усик рации, он устремился было за ним,  но
был остановлен:
   - Займи позицию правее, следи за территорией,  стреляй  только  в  случае
необходимости...
   Крутов добежал до первого отстойника - железобетонного строения с плоской
крышей, заметил  краем  глаза  движение  слева,  однако  темпа  не  сбросил.
Человек, выглянувший из второго кубаотстойника, упал.  Погорелов  знал  свое
дело.
   До офицерского общежития, в котором когда-то побывал Панкрат Воробьев  со
своими  "мстителями",  было  около  сотни  метров,  и  Егор  преодолел   это
расстояние, как хороший спринтер, за  двенадцать  секунд,  отмечая  на  бегу
обострившимся слухом щелчки снайперской винтовки  Погорелова;  всего  он  их
насчитал четыре. Домчался до двери, боковым  зрением  отмечая  появление  на
горизонте, у ворот автохозяйства, целой группы мужчин в камуфляже.  Они  его
заметили, но до них еще было далеко и бегали они не так быстро, как Крутов.
   В подъезде он нос к носу столкнулся с двумя рослыми парнями и  выстрелил,
готовый в случае невключения излучателя  продолжить  атаку  на  материальном
уровне, но псигенератор сработал.
   Руку Егора свело, ледяной озноб пробежал по руке от кончиков  пальцев  до
локтя. Оба бугая мягко, как тряпичные куклы, сложились и оплыли на пол.
   Подхватив автоматы, Крутов повесил их себе на шею и  ворвался  в  коридор
здания.
   Дежурный в коридоре был один и сообразить  ничего  не  успел,  без  звука
укладываясь головой на  столик  у  тумбочки  с  лампой.  За  стенами  здания
зародился шум: охрана лаборатории  опомнилась  и  начала  отрабатывать  свои
обязанности. Потом мгновение спустя дурным голосом взвыла сирена.
   Не теряя ни секунды, Егор заскочил  в  первую  же  попавшуюся  незапертую
дверь и застал хозяина комнаты врасплох: тот торопливо одевался, жуя на ходу
бутерброд, тревога застигла его за ужином, и гостей он не ждал.
   Увидев Крутова, замер, стоя  одной  ногой  в  штанине,  рванулся  было  к
автомату на стуле и застыл, услышав клацанье затвора и негромкий, но бешеный
голос:
   - Стоять!
   Крутов шагнул к парню, воткнул ствол автомата ему  в  горло  и,  глядя  в
расширяющиеся глаза, спросил:
   - Где девушка и парень, которых вы захватили в деревне?
   - Не я...  -  дернулся  борцовского  вида  детина,  чуть  не  подавившись
бутербродом.
   - Где?!
   - Женщина была в седьмом отстойнике... он стоит  с  краю,  возле  леса...
мужик - у вивисекторов... в лаборатории...
   Крутов скрипнул зубами: ах ты, сучара, Дубневич, обманул!..
   - Как открыть отстойник?
   - Ключи у майора... и есть еще у Кинского...
   - Кто это?
   - Доктор... зав лабораторией биологических иссле...
   - Где его можно найти?
   - Сейчас он должен быть в центральном корпусе...
   Крутов ткнул пальцем в сонную артерию  здоровяка,  натянул  на  себя  его
пятнистые брюки, куртку и ботинки, и выскочил из комнаты.
   По коридору к выходу топали  рослые  парни  в  камуфляже,  не  обратившие
внимания на Крутова, Егор  уложил  их  всех  двумя  разрядами  генератора  и
выбежал на улицу, надеясь, что Погорелов разберется, в кого надо стрелять, а
в кого нет.

ЖУКОВКА

ФЕДОТОВ

   Им удалось добраться до "фазенды" деда  Ивана,  родственника  Крутова,  о
котором вспомнил Ираклий, незамеченными. Дед оказался понятливым, цыкнул  на
заворчавшую жену, попытавшуюся было "качать права", и расспрашивать гостей о
причинах  ночного  визита  и  их  бедственного  положения  не   стал.   Лишь
поинтересовался, где его племяш, от имени которого и заявились гости.
   К этому времени Федотов еще не знал о том, что произошло в  его  доме  на
улице Воропаева, и ответил уклончиво:
   - С ним все в порядке, поехал по своим делам...
   Смыв грязь, пот и кровь во дворе дома, - поливали друг друга  по  очереди
из ведра, - бывший магистр Жуковского филиала  Ордена  чести  и  его  бывший
заместитель  легли  в  сарае  на  копне  свежескошенного  сена,  источавшего
удивительные запахи луга и солнца, и отрубились начисто,  не  слыша  ни  лая
собак, ни крика петухов, ни мычания коров утром, которых  собирал  по  улице
пастух.
   Проснулись в полдень,  разбуженные  квохтаньем  кур  и  голосом  хозяина,
выговаривающего что-то повизгивающей собаке. Ночью ее не было, Ираклий мог в
этом поклясться. То ли дед Иван привязывал  ее  на  огороде,  то  ли  привел
откуда-то еще.
   - Пора уходить, - проговорил задумчиво Ираклий. - Нас  ждут  пусть  и  не
великие, но дела.
   - Смерть как не  хочется!  -  признался  Корнеев,  тоже  прислушиваясь  к
долетавшим в сарай звукам мирной сельской жизни. Жуковка считалась  городом,
но ее окраины всегда жили по-деревенски.
   - Как ты думаешь, Дубневич накрыл наше гнездо в Брянске?
   - Позвони - узнаешь.
   - У деда Ивана есть телефон?
   - Спроси.
   Ираклий невольно улыбнулся, но тут же помрачнел, вспомнив  ночной  бой  и
гибель товарищей. Пообещал с лютым предвкушением:
   - Ну, Игорь Эдуардович, я тебя достану даже из кургана!
   Умылись, позавтракали. Хозяйка сготовила омлет из десяти  яиц,  поставила
на стол грибы соленые, капусту квашеную, моченые огурчики,  хозяин  притащил
штоф водки, но выпил один - гости отказались. После этого Ираклий  засел  за
телефон и начал обзванивать резидентов в Жуковке  и  Брянске.  Жуковские  не
отзывались, что наводило на мрачные размышления, а в  Брянске  ответил  лишь
один номер - начальника группы информации и связи:
   - Полковник?! Ты жив?! Не может быть!
   - Не понял! - удивился Ираклий.
   - Пришло сообщение из центра, тебя убили... и Серегу Корнеева...
   - Что там стряслось? - понизил голос Корнеев, увидев, как изменилось лицо
полковника.
   Ираклий закрыл трубку ладонью, задумчиво посмотрел на заместителя.
   - Нас оказывается убили, майор... - Поднес трубку к уху. - Где  Пастухов,
Рыбалко, Крюков, Марчиадзе? Я не могу их вызвонить.
   - Они уехали, всех отозвали, я тоже уезжаю. Откуда ты звонишь?
   Федотов положил трубку на рычаг, встретил взгляд Сергея.
   - Нас окончательно сдали? - утвердительным тоном спросил тот.
   - Похоже, крепко прижали нашего шефа, если он спокойно вычеркнул  нас  из
списка живых. Ладно, разберемся. Какие-нибудь идеи есть?
   - Надо ехать в контору. Что они, обалдели все?
   - А если еще маненько пошебуршиться тут, попартизанить?
   Корнеев понимающе глянул в непроницаемые глаза Ираклия.
   - Ты предлагаешь...
   - Дубневич нас теперь не ждет. А терять нам нечего.
   - Не темни, полковник.
   -  Собираем  наших,  кто  еще  не  уехал,  едем  к  зоне  и  ждем  выезда
какого-нибудь начальника. Захватываем, допрашиваем, записываем исповедь... а
уж с материалами и вот с этим, - Ираклий похлопал по карману брюк, где лежал
"глушак", - можно будет и в контору заявиться.
   - Ты гений, Кириллыч, - сказал Корнеев, - или сумасшедший.
   - Что примерно одно и то же. Ты со мной?
   - А куда я денусь? Я ведь тоже похоронен.
   - Тогда начинаем, майор.
   Попрощавшись  с  дедом  Иваном  и   поблагодарив   его   и   хозяйку   за
гостепримство, контрразведчики добрались до улицы Воропаева и, понаблюдав за
своим домомбазой некоторое время и не обнаружив следов ночного боя, спокойно
вошли. Внутри их ждал сюрприз: Олег Фокин был жив!
   Обнялись, уступив порыву чувств. Олег выглядел бледновато,  но  бодрился.
Быстро поведал историю нападения на базу и  о  том,  как  его  спас  Крутов.
Выжидающе глянул на Федотова.
   - Мощный мужик этот твой Крутов, - проворчал Корнеев.  -  Нам  бы  его  в
команду.
   - Да уж, - согласился Ираклий. - Если он ушел, полковнику Дубневичу спать
спокойно не придется. А остальные наши ребята?
   Олег опустил голову.
   - Николаша и Лева убиты, Армен  был  ранен...  увезли  их  всех,  милиция
понаехала, ОМОН... сразу после стрельбы.
   Посидели в угрюмом молчании, сжав зубы. Потом Ираклий  обвел  подчиненных
странным шалым взглядом и тихо сказал:
   - Ну что, разведка боем закончилась? Выходим  на  тропу  войны?  Пощупаем
зону в натуре?
   - Очень хочется  взглянуть,  чем  же  они  там  занимаются,  -  признался
Корнеев, - что потом десятками хоронят трупы. А после хорошо бы вернуться  в
столицу и взять за яйца того оригинала, который нас сдал.
   - Дойдет очередь и до столицы.
   В течение часа они собирались, меняли пробитое  пулями  колесо  на  джипе
"чероки", проверяли оружие и экипировку, переодевались  и  уничтожали  следы
своего пребывания в доме, который  принадлежал  тетке  Людмиле,  переехавшей
недавно на квартиру с удобствами по улице Мальцева. Дозвониться до остальных
членов команды Ираклию не  удалось.  Видимо,  посчитав  командира  погибшим,
ребята по приказу сверху сразу убыли в распоряжение центра.
   Таким образом из всей контрразведывательной сети, наброшенной на Брянскую
губернию   для   выявления   таинственной   деятельности   негосударственной
организации  Российский  Легион,  осталось  всего  три  человека,  да  и  те
считались погибшими. С одной стороны  это  обстоятельство  развязывало  руки
Федотову, с другой он понимал,  что  вряд  ли  в  службе  обрадуются,  когда
узнают, что они живы. И все же шанс доделать работу до конца оставался.
   Только имея на  руках  неопровержимые  доказательства  о  противозаконной
деятельности секретной лаборатории в Брянских лесах, можно было появляться в
контразведке пред светлые очи начальства. Оставался пустяк: добыть сведения,
выжить и доставить их в Москву.
   В начале  третьего  выехали  из  Жуковки,  не  обнаружив  ни  слежки,  ни
преследования.  Уверенный  в  гибели  контрразведчиков  Федеральной   службы
Дубневич дал отбой  своим  собственным  контрразведчикам.  Чувствовать  себя
свободным человеком, а  не  букашкой  под  микроскопом,  было  непривычно  и
приятно, чувство свободы пьянило, кружило голову не хуже бокала шампанского,
и у Ираклия даже мелькнула мысль бросить все к чертовой  матери,  уехать  на
родину, на Алтай, и, сменив профессию, остаться там жить. Но мысль мелькнула
и ушла, нейтрализованная более трезвыми мыслями, чувством долга  и  холодной
ненависти.  Следовало  все-таки  довести  начатую   работу   до   финала   и
восстановить попранную справедливость. Дубневич и иже с ним занимались здесь
слишком гнусными делами, чтобы все им сошло  с  рук,  даже  если  кому-то  в
верхах и выгодна была их возня с психотроникой.
   За Велеей их лихо обогнал коричневого  цвета  микроавтобус  "крайслер"  с
московскими номерами, и Федотов, сидевший сзади, вдруг встрепенулся.
   - Ну-ка, давай за этим лихачем.
   Корнеев кивнул, увеличивая скорость.
   - Мы с тобой одинаково думаем. Чего в наших лесах и болотах делать такому
красавцу?
   Гнались за микроавтобусом, соблюдая осторожность, недолго,  через  десять
километров он свернул по узкой асфальтовой ленте налево  в  лес,  и  Корнеев
притормозил, оглядываясь.
   - Дальше тупик, склад ГСМ. Но вряд ли они  свернули,  чтобы  заправиться,
"крайслер" кроме девяносто пятого ничего не потребляет, а на  складе  такого
бензина нет.
   - Давай за ними.
   Джип свернул с шоссе в лес, проехал  полкилометра  и,  свернув  еще  раз,
заехал в балочку, остановился за кустами. Теперь с дороги его  увидеть  было
невозможно.
   - Останься, - сказал Олегу Ираклий. - Мы скоро.
   Взяв оружие и бинокли, они  с  Корнеевым  углубились  в  заросли  изрядно
вытоптанной малины и вскоре вышли к складу, огороженному колючей  проволокой
и охраняемому двумя часовыми - на вышке и у ворот. "Крайслер" стоял у домика
коменданта склада, никакого движения возле него не  наблюдалось.  Полежав  с
биноклем у глаз пять минут, Корнеев прошептал:
   - Слева, за сортиром, ничего не видишь?
   - Вижу, -  отозвался  Ираклий,  тоже  заметивший  металлический  блик:  в
зарослях высокой травы за будочкой туалета и  штабелем  металлических  бочек
прятался человек, а так как часовые не обращали на него  никакого  внимания,
вывод мог быть только один - это был дополнительный скрытый пост охраны.
   - Что они там прячут?
   - И кто?
   Из домика вышел громадный, как асфальтовый каток, парень  в  камуфляже  с
бритым наголо черепом. За ним появился еще один мужчина в белой  тенниске  и
бежевых брюках. Федотов подался вперед, плотнее  прижал  к  глазам  бинокль,
впиваясь глазами в незнакомца.
   - Ешь твою медь!
   - Ты кого-то узнал?
   -  Если  только  память  мне  не  изменяет...  это  полковник  Джехангир,
инструктор по рукопашному  бою  из  ГРУ...  я  видел  его  пару  раз,  водил
курсантов на тренинг...
   - Когда водил?
   - Давно, года три назад... Черт! Что он тут делает?!
   Мужчина что-то сказал бритоголовому, быстро вернулся в  дом,  но  тут  же
вышел в сопровождении еще одного человека, одетого во все  черное,  несмотря
на жару. Все трое деловито сели в микроавтобус и выехали за пределы склада.
   - За ними? - приподнялся Корнеев.
   Ираклий придавил его к земле.
   - Лежи. Я хочу знать, зачем они сюда приезжали. Возможно,  это  их  база.
Видишь? - пост остался.
   - Может быть, разведчики тоже сидят здесь по той же причине,  что  и  мы?
Дублируют?
   - Такой дубляж никому не нужен, да  и  не  занимаются  "грушники"  такими
делами. Хотя связь, может, и существует. Гони за Олегом, бери "винторезы"  и
ко мне. Посмотрим, что тут устроили коллеги.
   Через несколько минут рядом улеглись Олег и майор.
   - Расходимся, - сказал Ираклий.  -  Я  возьму  замаскированный  пост,  вы
часовых. Убивать ребят не надо, они люди подневольные и просто несут службу.
Попробуйте обезвредить обоих.
   - Может, чпокнем их из "глушака"?
   - Я не знаю, с какой дистанции он работает,  не  хочу  рисковать.  Сигнал
атаки - свист. На подготовку даю двадцать минут.
   Не спрашивая, как поняли задачу подчиненные, и  не  оглядываясь,  Ираклий
отполз вглубь леса, встал и бесшумно побежал, делая петлю, заходя к складу с
той стороны, где сидел в секрете еще один часовой. Через несколько минут  он
увидел его зеленоватый головной убор над высокой травой и  невольно  пожалел
парня: тот выбрал позицию на самом солнцепеке и мучился наверное от жары, то
и дело прикладываясь к металлической  фляге  с  какой-то  жидкостью;  именно
фляга и стала причиной его обнаружения.
   От кромки леса до колючего забора в этом месте было около тридцати метров
свободного пространства. К счастью,  травы  и  кустов  хватало,  и  Федотову
удалось подобраться к забору  почти  вплотную,  хотя  приходилось  ползти  с
оглядкой на часового, дремавшего на вышке. Еще раз оглядев территорию склада
в бинокль, Ираклий прицелился из винтовки на ладонь ниже  берета,  беззвучно
прошептал: прости меня, Господи! - и плавно потянул за спусковую скобу.
   Чпок!
   Берет исчез. Ни крика, ни стона. Ираклий подождал еще немного и свистнул.
Часовой на вышке поднял голову, прислушиваясь, затем вдруг выронил  карабин,
схватился за голову и упал. Чертыхнувшись в  душе,  -  неужели  промазали  и
залепили парню в черепушку?! - Ираклий змеей пролез под  колючей  проволокой
забора и, прячась за бочками и баками, подскочил к домику коменданта с тыла.
Выстрелов и криков он не услышал, значит, и часовой у ворот потерял сознание
или был убит, не успев ничего предпринять.
   Слева мелькнула тень, обошла площадку заправки со стоящими на ней "Зилом"
и легковушкой, со следами мазута, бензина и солярки, нырнула в заросли травы
и оформилась возле угла домика в Олега. Ираклий поманил его к себе.
   - Где Корнеев?
   - Туточки мы, - возник сзади майор.
   - Кто стрелял в часового на вышке?
   - Ну, я.