зрителей
идет гораздо более быстрыми темпами. Идеологические установки, подаваемые  с
его  помощью,  обладают   колоссальным   зомбирующим   действием!   А   если
реализаторам Проекта удастся разработать компьютерную систему,  объединяющую
теле-и радиовещание, компьютерные сети, системы связи и локационные  станции
метеослужбы и обороны, - это станет основой гибели этноса!  Гибели  Русского
государства!
   Мережковский замолчал, принялся пить чай. Молчал и  Воробьев,  пораженный
масштабами развернутых перед ним результатов неведомого Проекта. Наконец  он
пришел в себя.
   - Чего вы хотите?
   - В России царит "культ удельных князей", - Архип Иванович позволил  себе
поиронизировать, - или, если  хотите,  групповщина.  Образовалось  множество
групп и движений "спасения  Отечества",  но  ни  один  их  лидер  не  желает
работать вместе с другими, считая свой путь единственно верным. Мы же  хотим
объединить все группы и партии в  один  антикриминальный  кулак  и  не  дать
Реввоенсовету подмять под себя общество.
   -  Похвальное  желание.  А  база?  Одна  из  спецслужб,  судя  по  вашему
эффектному появлению здесь?
   - База есть, это молодая, недавно созданная структура -  ККОРР,  то  есть
Федеральная Комиссия по координации оперативно-розыскной работы спецслужб. В
связи с чем мы можем предложить вам работу в этой организации.
   - Нет, - покачал головой Панкрат.
   - Не спеши, командир, - укоризненно проговорил Родион. - Мы выяснили, что
у ФУМБЭП есть еще несколько секретных объектов на территории России. Один из
них спрятан где-то здесь, в Тверской губернии, даже еще точнее - на одном из
островов Селигера, другой - в Нижегородской губернии. И все они, конечно же,
работают на Проект. Разве ты, после того, что с тобой случилось,  не  хочешь
поучаствовать в их ликвидации? На благо своих же детей?
   Панкрат покачал головой. Мережковский  остро  глянул  на  него,  отставил
чашку.
   - Давайте не гнать лошадей,  Родион  Петрович.  Человеку  надо  подумать,
прикинуть свои возможности. Кстати, Панкрат Кондратович, вы читаете газеты?
   - Только "Известия", да и то редко, а что?
   - Недавно по многим средствам массовой  информации  прошло  сообщение  об
уничтожении какой-то психбольницы в Нижегородской губернии.  Так  вот  банда
здесь ни при чем. Эта больница была одним  из  секретных  объектов  Проекта,
испытательным  полигоном  разработчиков  психотронных  излучателей,  и   его
"зачистили", ликвидировали, когда надобность в нем отпала.
   Видимо, взгляд Панкрата был весьма красноречив, столкнувшись со  взглядом
Мережковского, потому что тот сделал скорбную мину.
   - Вот именно, мой  друг,  действительность  более  жестока,  чем  принято
считать. И никуда от этого не уйти, не скрыться, не отделаться  фразой:  моя
хата с краю. Могу добавить лишь одно: в рамках Проекта намечено  создание  и
более изощренных  систем  подчинения  людей,  требующих...  м-м,  полигонных
испытаний.
   - Каких, если не секрет?
   - Например, оружие на основе  искусственного  провоцирования  стрессов  с
летальным исходом, оружие на основе подсознательного внушения и формирования
искаженных шкал ценностей, ну и так далее.
   - Что это за оружие - с формированием искажений?
   -  Это  скорее  психотронно-психологическое  инициирование,   в   процесс
которого  входят  навязываемые  извне  инородные  идеологические  установки,
инородные ценностные установки, инородный образ жизни,  инородная  культура.
Что уже и делается, в том числе с помощью рекламы.  Объектами  же  искажений
являются разные социальные группы, творческая элита, правительство...
   - Достаточно, - тихо сказал Панкрат.
   - Нет, недостаточно, -  вдруг  жестко  сказал  Архип  Иванович,  так  что
Воробьев невольно поднял на него глаза. - Я не сказал еще одну вещь, которую
вам необходимо знать: в стране стремительно  растет  число  людей,  а  более
всего - детей с проблемами психического развития...
   - Достаточно, - остановил гостя Панкрат, - я понял. И все же скорее всего
я отвечу "нет".
   - Хорошо, - с неожиданной легкостью  согласился  Мережковский,  -  мы  не
настаиваем, хотя, признаться, надеемся  на  положительный  ответ.  Вы  очень
необходимый нашему движению человек.
   Некоторое  время  они  сидели  молча,  допивая   тоник   и   чай,   потом
проницательный Мережковский поднялся.
   - Я, пожалуй, прогуляюсь по берегу, если позволите, а вы пока поговорите,
давно не виделись.
   Он  ушел.  Панкрат  встретил  взгляд  Родиона  и   внутренне   вздрогнул:
показалось, что тот его не видит, что он слеп!  Впрочем,  бывший  "мститель"
тут же подмигнул, зашевелился, похлопал себя по животу.
   - Подзаправился, спасибо. Ну, что ты обо всем этом думаешь?
   - Если это правда... - Панкрат помедлил, - это страшно! И все же я - пас.
   - Ты же сам хотел  создать  нечто  вроде  "чистилища",  мочить  бандитов,
киллеров, подонков... неужто перегорел?
   - Может быть. Но я не вижу себя в ваших рядах, какими бы справедливыми ни
казались ваши цели. Есть множество других путей...
   - Твой путь - борьба за справедливость, ты это всегда подчеркивал.
   Панкрат опустил голову на сжатые кулаки, перед глазами встало нежное лицо
жены, лица детей...
   - Нет, я хочу жить иначе! - Он поднял голову. - Хватит боли  и  крови!  К
тому же я не свободен. Мне поверила красивая женщина, выходившая  меня,  мне
поверил ее брат... нет, я уже не воин.
   - Жаль, - разочарованно вздохнул  Родион.  -  Мы  рассчитывали  на  тебя.
Кстати, а где сейчас этот твой новый родственник, брат жены?
   - Кругов? Не знаю. Где-то в Нижегородской губернии. -  Панкрат  лгал,  он
знал, где устроился бывший полковник ФСБ Егор Кругов с женой,  но  не  хотел
говорить.
   - Жаль, - повторил Родион. - Хотя мы, конечно, его найдем.
   - Он тоже откажется.
   - Посмотрим.
   Помолчали,  бесцельно  вертя  в  руках  пустые   чашки.   Потом   Панкраг
поинтересовался:
   - Как они тебя нашли?
   - Эго еще та исгория, -  усмехнулся  Родион  в  бороду.  -  Я  по  старой
привычке  вступился  за  обиженных  -  у  соседа  сына  украли,  потребовали
колоссальный выкуп...
   В общем, собрал я ребят, отыскали похитителей... а милиция потом отыскала
меня.
   Мог бы и загреметь лет на семь, если бы не вытащили хлопцы из "ПД".
   - Откуда?
   - Так мы называем нашу организацию - "Психодав". Или "ПД".
   - Остроумцы. А этого Архипа Ивановича ты хорошо знаешь? Кто  он  в  вашей
иерархии?
   - Начальник аналитического управления, что-то вроде генерала.
   - А ты?
   - Есаул, командир оперативно-разведывательной группы. А  знаю  я  Архипа,
конечно, мало, всего пару раз-то и встречался. Он тебе не понравился?
   Панкраг поморщился.
   -  Не  красна  девица,  чтобы  нравиться,  но...  где  гарантия,  что  он
представитель светлых и добрых сил, якобы консолидирующий  их?  Может  быть,
он, как раз наоборот, выявляет очаги возможного сопротивления,  чтобы  потом
их уничтожить.
   - Ну ты даешь, майор!  -  обиделся  Родион.  -  Что,  у  меня  глаз  нег,
по-твоему?
   Панкрат всгал.
   - Ладно, Петрович, эго я к слову. Но работать у вас не хочу. Смущает меня
что-то. Не знаю что, но смущает.
   Родион  достал  из  кармашка  прямоугольник  белого   картона,   протянул
Воробьеву.
   - Позвони, если все-гаки надумаешь. Это телефон главной конторы  ККОРР  в
Москве, спросишь Мережковского, это  его  настоящая  фамилия.  Там  он  гоже
числится как  психолог-аналитик  комиссии.  Ну,  бывай,  командир.  Рад  был
повидаться. Смотри, не связывайся только с местной шпаной, подкараулят и...
   - Я подстрахуюсь.
   Панкрат проводил бывшего приятеля до калитки, внимательно оглядел  улицу,
набережную, но никого подозрительного не  увидел.  Оперативники  у  Родиона,
подстраховывающие передвижение начальства, были высокого класса  и  себя  не
обнаруживали.
   У пристани Родион сел в ожидавшую его белую "Волгу" и  уехал.  А  Панкрат
остался стоять с ощущением, что прикоснулся  к  какой-то  опасной  тайне,  к
бездне чужих устремлений, замыслов и планов, способной заглянуть  в  себя  и
уничтожить любого, кто вознамерится выступить против.

Ветлуга

КРУГОВ

   Ночью прошел небольшой дождь, и необычная для  этого  времени  года  жара
спала. Утро выдалось ясным, свежим, весенним, хотя на дворе стояла  середина
сентября.
   Крутов встал рано, в начале  седьмого.  Лизу  будить  не  стал,  тихонько
сбежал во двор и час занимался  лунг-гом,  чувствуя  привычный  прилив  сил.
Умылся ледяной водой из колонки и принялся  наводить  порядок  вокруг  дома.
Ремонт внутри он практически закончил, оставалось  только  кое-где  побелить
потолок, покрасить простенки и заделать решетку камина. Однако и сейчас  уже
внутренняя отделка дома, обновленная самодеятельным реставратором,  вызывала
чувство  восхищения  совершенством  и  гармонией  линий,  настолько   хороши
оказались фрески неизвестного художника, разрисовавшего оштукатуренные еще в
прошлом веке стены.
   Лиза проснулась, когда Егор уже заканчивал уборку  двора,  который  после
ремонта забора и хозблока тоже приобрел законченный вид. Всяческую  живность
типа  коровы,  поросенка  и  кур  Кругов  держать  не   собирался,   поэтому
ограничился  одной  пристройкой,  где  оборудовал  гараж  на  две  машины  и
мастерскую и оставил два стойла для лошадей. Лет сто назад, а может быть,  и
в послевоенное время это помещение было конюшней.
   Позавтракали на природе - Кругов специально для таких дел соорудил столик
под единственной  березой,  -  поболтали  о  разных  разностях.  Говорила  в
основном Лиза, делившаяся впечатлениями  о  своей  трудовой  деятельности  в
качестве секретарши главного редактора издательского центра. Судя по  всему,
работа ей  нравилась,  и  Егор  порадовался  этому  обстоятельству.  Сам  он
похвастаться успехами на ниве служения отечественному капитализму не мог. Ни
одна из предлагаемых ему форм труда  душу  не  грела.  Сегодня  должна  была
решиться судьба еще  одного  предложения,  поступившего  от  местного  союза
предпринимателей: возглавить охрану Клуба молодых миллионеров Ветлуги.  Если
бы Егор узнал, что его соратники на Алтае и в Тверской губернии решают те же
проблемы, что и он, причем абсолютно сходным путем, ему, наверное, стало  бы
легче.
   С утра Кругов договорился с Шуриком, мужем Саши,  подъехать  к  тем,  кто
разбил его машину, и попробовать договориться об оплате ремонта.  Лиза  мужа
не торопила и не подначивала, Егор сам решил  помочь  парню,  нрав  которого
"тише воды и  ниже  травы"  стал  притчей  во  языцех  многочисленной  родни
Елизаветы.
   Крутову очень хотелось еще раз встретиться с дедом Спиридоном, поговорить
об интересующих обоих вещах, посмотреть, как он тренируется,  выяснить,  что
это за система, позволяющая сохранять молодость  духа  и  здоровое  тело  до
глубокой старости, а главное - выполнять трюки вроде дедова исчезновения  во
время ужина.
   Однако набиваться самому в гости было неприлично, а Спиридон приглашать к
себе бывшего полковника не спешил.
   Чмокнув мужа в  щеку,  Лиза  умчалась  на  работу.  Задумчивый  Егор  еще
некоторое время поковырялся в доме, доделывая  начатое,  потом  собрался  за
машиной. Три дня, взятые мастером из авторемонтной мастерской, истекли, пора
было забирать "Рено" из ремонта. И в этот момент у дома остановилась  машина
- милицейский "газик" с мигалкой на  крыше.  Пришлось  встречать  нежданного
гостя, которым оказался свояк Елизаветы Петр Парамонович Качалин,  полковник
милиции, начальник Ветлужского Управления внутренних дел,  уже  предлагавший
Крутову работу в управлении в качестве своего заместителя.
   Они пожали друг другу руки и уселись  под  березой,  где  еще  стояли  не
убранные хозяином остатки завтрака. Петр Качалин был старше Егора на  десять
лет, но выглядел моложе. Крупный, кряжистый, с большими руками,  сильный,  с
заметной сединой в волосах, он тем не менее был быстр в движениях и  вызывал
ощущение  танка  в  засаде,  готового  выстрелить  и  помчаться   в   атаку.
Светло-голубые  глаза  его  таили  упрямство,   цепкую   основательность   и
простодушие, но не простоту.
   Начальник УВД Ветлуги славился  оперативной  изворотливостью  и  сметкой,
позволявшими  ему  достаточно  уверенно  справляться  со  своими  непростыми
обязанностями. Он и с подчиненными ладил, и перед криминальными авторитетами
не гнулся.
   - Чему обязан? - не утерпел Кругов, слегка удивленный  визитом.  -  Снова
будете уговаривать пойти на работу в милицию?
   - Вообще... хотелось, - чистосердечно  признался  Качалин.  -  Твой  опыт
наверняка пригодился бы моим оперативникам. Но я с решением не тороплю.  Тут
вот какая закавыка, Егор Лукич. "Телега" на тебя пришла в управление.
   - Какая еще "телега"?
   - Якобы напал ты на нашего местного уважаемого человека Павла Эдуардовича
Семашко, оскорбил его действием, когда он был при исполнении... и  свидетели
отыскались.
   Кругов усмехнулся.
   - Понятно. Свидетели, конечно, его крутые телохранители. Не  мытьем,  так
катаньем решил взять нас господин Семашко.  Вы  в  курсе,  зачем  он  к  нам
пожаловал?
   - Мне рассказывали. Вам с Лизкой предложили продать хату,  а  здесь  парк
собираются разбивать.
   - Не парк, - покачал головой Егор.  -  Я  тут  навел  кое-какие  справки.
Семашко не главный заказчик, всего лишь "шестерка" местного туза по  фамилии
Быченко, из "новых русских". И строить они собираются не парк, а  виллу  для
самого Быченко.
   Вы разве этого не знали?
   Петр Парамонович отвел глаза.
   - Как не знать? А ты откуда такие сведения выкопал?
   - Купил... у сведущих людей. Как выяснилось, не все здесь уважают  вашего
Быка, есть и другие "авторитеты".
   - Понятно, конкуренты. И что ты надумал?
   - Не продам я наше "дворянское гнездо". - Егор встал. - Пойдемте, покажу.
   Они прошли в дом, и Качалин увидел фрески в  полной  красе,  при  дневном
освещении. Долго рассматривал каждую, покачивая головой, потом повернулся  к
наблюдавшему за ним Крутову и проговорил:
   - Значит, не врала легенда-то семейная, что жил у нас  когда-то  какой-то
знаменитый грек-художник. Да-а, такого я не ожидал увидеть.
   - Я тоже, - хмыкнул Егор. - Вот хочу зарегистрировать сей дивный уголок в
качестве памятника архитектуры девятнадцатого века. Поможете?  Сохранить  бы
надо для потомков, даже нечто вроде музея  можно  сделать.  Мы  с  Лизой  не
против стать смотрителями.
   Качалин снял фуражку, почесал макушку, снова надел.
   -  Мысль  хорошая,  может,  и  сработает.  Забеги  завтра   ко   мне,   я
провентилирую вопрос кое с кем в наших верхах. Но вообще-то с Быком...  э-э,
с Быченко лучше не связываться, крутой мужик, при связях и  при  власти,  из
молодых да ранних, как говорится. Бывший спортсмен, боксер, двадцать  девять
лет всего. Недавно его кандидатом в мэры города выдвинули.
   Кругов с любопытством глянул на помрачневшее лицо начальника УВД.
   - Он же мафиози! И все это знают. Как же вы с ним работать будете?
   - Пытаемся отвратить эту беду, но ты не представляешь, как трудно в  наше
время доказать вину бандита! У него прокурор области в  дружках  ходит...  -
Петр Парамонович махнул рукой. - Бог с ним, разберемся, не бери в голову.  В
конце концов  Господь  воздаст  по  заслугам  каждому,  как  утверждает  дед
Спиридон.
   - Вот только хорошо бы еще при этой жизни, - проворчал  Кругов,  провожая
гостя до ворот. - Вы газеты читаете? Пока Быки себе виллы и особняки строят,
бесквартирные граждане счеты с жизнью сводят.
   - Мне этим по долгу службы заниматься приходится, - поморщился Качалин. -
Это уже второй случай у нас в Ветлуге, весной  мать  с  дочерью  повесились.
Матери  тридцать  семь,  дочери  шестнадцать,  туберкулезом   болела.   Мать
уборщицей в школе работала, жили в общежитии, а  когда  нашла  работу  более
высокооплачиваемую, из общежития  их  и  выперли...  согласно  постановлению
администрации, хотя ей еще  в  восемьдесят  пятом  году  отдельная  квартира
полагалась... Кстати, в районе случай пострашней  произошел,  не  слышал?  В
Лыткарине бандиты психбольницу взорвали, больных и весь  персонал  перебили.
Область на ушах  стоит,  и  нас  пристегнули  к  расследованию.  Ну,  бывай,
полковник. Заходи завтра, решим проблему.
   "Газик"  уехал.  Крутов  постоял   во   дворе,   переваривая   полученную
информацию, удивляясь растущей в душе тревоге, потом встряхнулся  и  побежал
переодеваться.
   Вскоре он был в автомастерской, осмотрел подлатанную и покрашенную заново
машину, сердечно поблагодарил мастера и лихо выехал из гаража. Через полчаса
он  встретился  с  Шуриком   Алдухиным,   щупленьким   парнем,   выглядевшим
школьником, а не взрослым человеком двадцати шести лет от роду.
   - Может, не стоит? - робко спросил Шурик, садясь в машину. - Они же  ясно
сказали, что не заплатят.
   - Это тебе ясно, - сказал Кругов. - А мне не очень. Договариваться надо с
боссом, а не с его "шестерками". Где машина?
   - В гараже пока стоит. Заработаю, отдам в ремонт.
   - Ладно, поехали.
   - Куда?
   - К обидчику твоему. Я позвонил  по  тому  телефону,  что  он  тебе  дал,
выяснил адрес. Кстати, ты в курсе, кто он?
   - Нет, он не представился.
   - Еще бы. Он владелец сети бензоколонок  в  городе,  парниша  по  фамилии
Григорьев.
   Крутов остановил  машину  возле  трехэтажного  пирамидального  здания  из
бетона, стали и  коричневого  зеркального  стекла,  у  которого  парковались
только иномарки.
   Это было здание "Вест-банка", в котором свил себе гнездо, то есть устроил
офис, и главный бензиновый торговец города.
   - Вы к кому? - вырос на пороге  охранник  в  бронежилете  и  с  автоматом
"АКС".
   - К Григорьеву, - лаконично ответил Егор.
   - Он вас ждет?
   - Нет, но меня примет.
   - Тогда извините, без пропуска и вызова вход в банк запрещен. -  Охранник
начал закрывать дверь.
   Крутов уперся в нее рукой, достал удостоверение офицера ФСБ.
   - Читать обучен?
   Охранник пробежал глазами документ, вскинул на Крутова скучающие глаза.
   - Сожалею, но...
   - Позвони ему, мальчик, скажи, что к нему полковник  Кругов.  -  Егор  по
возможности вежливо улыбнулся. - Если не хочешь иметь дела с моей  конторой.
Это визит частный. Пока. Но я могу оформить и вызов. Или вот что,  вызови-ка
начальника своего.
   Охранник мигнул, сытое лицо его слегка порозовело.
   - Ждите.
   Дверь  закрылась.  Егор  и  Шурик  переглянулись.  Взгляд  парня  выражал
сомнение в  целесообразности  визига,  что,  наоборот,  подогревало  интерес
Крутова к правдоискательству, хотя в глубине души он гоже не  был  уверен  в
благоприятном исходе дела.
   - Попытка - не пытка, - вслух сказал он, пытаясь приободрить спутника.  -
Прорвемся.
   Толстая, металлическая, с дубовой обивкой дверь медленно отворилась.
   - Проходите.
   Кругов   и   Шурик   шагнули   в   тамбур,   служащий   одновременно    и
металлоискателем, вошли в роскошный вестибюль  банка  с  мраморным  полом  и
колоннами из ракушечника.
   Их ждал еще один работник банковской  секьюрити,  уже  в  строгом  черном
костюме и без оружия.
   - Прошу следовать за мной.
   Они поднялись  по  мраморной  лестнице  на  второй  этаж  здания,  где  у
специальной стойки дежурили двое охранников в  таких  же  черных  косюмах  с
висящими на лацканах картонками  бэджей.  Провожатый  провел  посетителей  в
дальний конец коридора, нажал кнопку переговорного устройства на  двери  под
номером 6. Над дверью торчал "глазок" миниатюрной телекамеры, и вопроса: кто
идет?  -  не  последовало.  Дверь,   щелкнув   электромеханическим   замком,
отворилась.
   Серьезно относится к собственной безопасности господин Григорьев, подумал
Егор, прямо бункер Гитлера, а не банк, только  с  помощью  газовой  атаки  и
можно  его  отсюда  сковырнуть.  Интересно,  если  какой-то  бойкий   король
бензоколонок имеет такие апартаменты, то какие же у господина Быченко, босса
всей округи?
   Приемная Григорьева пора