м метнулся в сральню, нашел  скрутку  бинта,  подскочил  к
Олегу, доставая из кармана склянку с ерофеичем.
   - На, пей!
   - Что... это?
   - Глотай!
   Олег с трудом  сделал  глоток  чудонастоя  и...  потерял  сознание.  Егор
выматерился про себя, сделал  тампон,  смочил  ерофеичем,  выдернул  нож  и,
приложив тампон к ране, туго обмотал  тело  парня  бинтом,  чувствуя  спиной
приближение  смертельной  опасности;  штурмгруппа  на  улице  и   во   дворе
готовилась к атаке. И все же бросить контрразведчика он  не  смог.  Нашел  в
полу кухни под половиком люк подпола, открыл, опустил в него безвольное тело
Олега, закрыл, - очнется - выживет, если не найдут, - и кинулся  в  сени.  С
парнем на плечах даже через подземный ход уйти было невозможно,  его  быстро
догнали бы и просто бросили бы гранату в лаз. Уходить надо было  дворами,  с
шумом, отвлекая погоню на себя, давая шанс Олегу уцелеть.
   Остальные охранники на постах, которых  ходил  проверять  контрразведчик,
были наверное убиты или захвачены ночными гостями.
   Сени дома представляли собой часть бревенчатого  сруба  без  потолка,  не
обитого изнутри досками, поэтому Егору  не  составило  труда  взобраться  по
стене и зависнуть над дверью во двор, держась за вбитый крюк с подковой.
   Через несколько секунд дверь стала бесшумно открываться, в образовавшуюся
щель скользнула, пригнувшись, темная фигура, замерла, прислушиваясь.
   Обернулась назад, махнула рукой, и в сени прошмыгнул еще один человек.  В
то же мгновение Крутов прыгнул вниз и сбил обоих штурмовиков на пол,  вонзая
дентайр в шею одного из них. Второй начал отбиваться, норовя вывернуть ствол
автомата в грудь Егору, и  тот  дважды  ударил  бугая  по  голове  рукояткой
пистолета. Снял с него  автомат,  выглянул  в  приоткрытую  дверь  и  увидел
приблизившегося вплотную к крыльцу мужчину в камуфляже с шапочкой на голове.
Выстрелил в него, не целясь, потом послал две  пули  в  дверь  на  улицу,  -
послышался тихий вскрик, - и кувырком  скатился  по  ступенькам  крыльца  во
двор, минуя упавшего спецназовца. Мгновением позже по сеням  с  двух  сторон
ударили автоматы.
   Во дворе прятался еще  один  автоматчик,  следивший  за  окном  кухни,  и
среагировал он на выстрел Крутова слишком торопливо, пустив очередь вслепую.
Егору этого мгновения хватило, чтобы из положения лежа выпустить две пули на
вспышки  автоматной  очереди  и  откатиться  в  сторону.   Сделал   он   это
своевременно, так  как  из  соседнего  сада,  прилегавшего  ко  двору  дома,
прилетела еще одна автоматная очередь и легла точно в то место,  где  только
что находился полковник.  Тогда  он  лег  за  корыто,  из  которого  кормили
поросенка, и  ответил  длинной  очередью  из  "никонова",  обводя  полукруг,
прошивая дровяной сарай и шалашик погреба.  Не  дожидаясь  новой  атаки,  на
четвереньках нырнул в калитку, ведущую на огороды, и нарвался на удар  ногой
человека, скрывавшегося за ней.
   Если бы не мобилизованный ерофеичем резерв сверх-чувствования и  реакции,
все тут же и закончилось бы, попади  нога  в  тяжелом  армейском  ботинке  в
голову. Однако Егору удалось по-змеиному увернуться и, несмотря на  то,  что
ботинок врезался ему в грудь пониже ключицы,  вышибить  дух  удар  не  смог,
только отбросил Крутова к забору.
   Вспышка боли все же была достаточно  ощутимой,  -  не  сломал  бы  ребро,
подлюка! - но сработавшая интуиция  заставила  Крутова  остаться  на  месте,
сыграть оглушенного, потерявшего сознание человека,  и  это  его  спасло  от
очереди из автомата, потому что противник держал палец на спусковом крючке и
готов был растрелять полковника в упор.
   Стрельба вокруг  дома  стихла,  послышался  чей-то  вибрирующего  оттенка
властный голос:
   - Приготовить гранаты! Крутов, выходите! Иначе  разнесем  дом  в  клочья,
вместе с вами...
   - Тут он, товарищ полковник, - подал голос глыбистый противник Егора.
   - Я его забодал...
   Крутов выстрелил, мгновенно откатываясь  в  бок,  и  очередь  "никонова",
которую судорожно выпустил раненый великанспецназовец, уже ничего не видя  и
не чувствуя, ушла в забор. Егор обогнул дощатое строение, судя по  запаху  -
туалет, и рванул через огород к лесу во всю прыть,  прыгая  через  грядки  с
картофелем, считая секунды, ожидая выстрелов в  спину,  потом  осознал  свою
ошибку и резко свернул вправо,  к  соседскому  огороду  и  перемахнул  забор
прежде, чем за домом, откуда  он  бежал,  появились  преследователи  и  дали
несколько очередей в сторону леса.
   Крутов замер, унимая бешено бившееся  сердце,  и  вдруг  почувствовал  за
спиной движение. С тоской оглянулся, ожидая встретить вспышку выстрела, и...
отшатнулся, увидев приближавшуюся к нему лошадиную морду. Чуть не  выругался
вслух. Медленно,  чтобы  не  испугать  животное,  погладил  лошадь  по  лбу,
прижался к морде щекой, сжимая  рукой  трепетные  ноздри,  чтобы  лошадь  не
заржала,  опустился  на  корточки  и  развязал  ремешок  пут;  лошадь   была
стреножена, но не привязана, хозяин просто оставил ее в загончике на ночь.
   Это была удача и следовало использовать шанс до конца.
   Крутов вдел ремешок пут в рот лошади вместо удил, одним  прыжком  вскочил
ей на спину и заставил повернуться мордой к лесу, затем, чувствуя,  что  его
сейчас вычислят, дернул импровизированные поводья и погнал  лошадь  к  лесу.
Автоматная очередь ударила ему вслед, когда он  уже  проскакал  три  десятка
метров - треть длины огорода. Лошадь вздрогнула на бегу, всхрапнула,  видимо
одна из пуль попала ей в круп, и поскакала быстрей.
   Через несколько секунд спасительная темнота леса приняла в себя лошадь  и
всадника,  и  стрельба  прекратилась.  Группа  захвата,  пришедшая  по  душу
Крутова, осталась ни с чем.
   Егор не знал имени человека, командующего группой, но поклялся  выяснить,
кто это был, и вернуть долг сторицей. А еще он надеялся,  что  группе  будет
недосуг переворачивать дом вверх дном и искать его защитников, потому что по
всей округе в окнах домов зажегся свет и  жители  окраины  Жуковки  начинали
звонить в милицию и собираться в  толпу,  чтобы  пойти  и  выяснить  причины
стрельбы.
   Сделав пятикилометровый крюк по лесу, Егор  оставил  раненую  лошадь,  по
коже которой пробегали волны,  погладил  ее  по  шее,  поцеловал  в  нос  и,
прошептав: спасибо, дружище, прости, что так получилось, - вышел к  железной
дороге. Через полчаса он набрел на леспромхоз,  нашел  у  здания  управления
чью-то "ниву", от капота которой струилось тепло и несло бензином  (отлично,
должна ходить!), взломал дверцу и залез в кабину.
   Ключей в замке зажигания не оказалось, но они и не требовались.  Соединив
нужные провода наощупь, - практика угона "вражеской"  техники  у  полковника
была большая, - Егор завел двигатель и выехал со двора хозяйства на  дорогу,
ведущую на восток, к Тросне.
   Планы, составленные еще в доме Федотова, - где он сам, хотелось бы знать?
успел  ли  уйти?  проверить  бы  офис,  да  времени  нет...  -   приходилось
корректировать уже на ходу. Теперь у Крутова была только  одна  дорога  -  в
Брянск, к Жоре Мокшину.  Бывший  муж  Елизаветы,  питавший  к  ней  какие-то
чувства, должен был знать, где находится его жена, и попытаться вызволить ее
из лап "вивисекторов"...

БРЯНСК

МОКШИН

   Георгий Владиславович  Мокшин  привык  считать  себя  "авторитетом",  что
называется, с младых ногтей, хотя судим  был  всего  трижды:  за  участие  в
массовой драке - еще в возрасте восемнадцати лет, за угон  автомобиля  двумя
годами позже и за незаконное хранение пистолета. Правда, все  эти  судимости
не помешали ему в тысяча девятьсот девяносто шестом году  баллотироваться  в
депутаты областной Думы. Но замечен наблюдателями Реввоенсовета он был годом
раньше, когда  занял  пост  президента  АОЗТ  "Ассоциация  игорного  бизнеса
Брянской губернии". Ясно, что статус короля  игорного  бизнеса  не  является
удобным  плацдармом  для  кандидатства,  несмотря  на  то,  что   ассоциация
оказывала щедрую спонсорскую помощь следственному управлению ОблУВД, поэтому
в ходе  избирательной  кампании  Мокшин  стал  начальником  производства  на
птицефабрике.  Пресса  начала  хвалить  Георгия  Владиславовича  задолго  до
выборов, так как он воспользовался, - не без помощи социологов  и  экспертов
РВС, разумеется, - беспроигрышным ходом: учредил  премии  созданного  им  же
Славянского фонда журналистам. После  чего  выборы  в  Думу  будущего  главы
администрации Брянска прошли без сучка и задоринки. Правда, один раз он чуть
не сорвался, избив в ресторане молодого человека, девушку которого пригласил
за свой столик, но скандал удалось замять, до суда  дело  не  дошло,  как  и
другие уголовные дела Мокшина, о которых мало кому что было известно. В этом
же конкретном случае от суда его спас депутат Совета  Федерации  Маланников,
член  Реввоенсовета,  курирующий  Брянщину.  После  этого   мнение   Георгия
Владиславовича  о  своей  необходимости  и  незаменимости   укрепилось,   он
почувствовал себя фигурой, сравнимой по масштабам и значимости чуть ли не  с
председателем РВС,  и  начал  действовать  самостоятельно,  без  оглядки  на
экспертный отдел Реввоенсовета. Тем неприятнее и больнее оказался  для  него
выговор  полковника  Дубневича  и  его  отказ  отпустить  на  свободу  жену,
связавшуюся с каким-то приезжим полковником ФСБ и благодаря  ему  влипшую  в
историю с секретной  лабораторией  Российского  Легиона.  Мокшин  любил  ее,
по-своему, конечно, нетерпимо и эгоистично, как принадлежавшую ему дорогую и
красивую вещь, и терять не хотел, несмотря на угрозу утечки информации о его
делах, а тем более  не  хотел  отдавать  ее  прыткому  полковнику,  имевшему
наглость заявиться в Брянск и  выкрасть  Елизавету  из-под  носа  группы  по
особым поручениям.
   Теперь же Лиза выплыла в застенках "Объекта No2", ее надо было спасать, а
полковник Дубневич вдруг решил показать свою власть и освобождать  Елизавету
отказался.
   Георгий  Владиславович  сгоряча  позвонил  Директору  Проекта  Бессарабу,
получил отповедь в несколько слов: не вмешивайтесь не в свои дела,  господин
мэр, это будет стоить вам карьеры и  головы,  -  психанул  и  разбил  трубку
мобильного телефона об асфальт. Удар по самолюбию был  так  силен,  что  он,
вернувшись в офис, буквально  надрался  и  проспал  в  кабинете  до  вечера,
оберегаемый секретаршей и начальником личной бригады  телохранителей.  Потом
пришел первый зам Мокшина Аркадий Шанталинский,  разбудил  мэра,  и  Мокшин,
взбодрившись от рюмки столичной, невольно рассказал ему о проблеме с женой и
пожаловался на Дубневича.
   - Да что ты к  ней  привязался?  -  выкатил  водянистые  глаза  дородный,
вальяжный, с пегой бородкой и всклокоченными седыми волосами Шанталинский.
   - Свет клином на ней сошелся, что ли? Твои порученцы девочками  перестали
снабжать?
   - Это совсем другое дело, - буркнул Мокшин, разглядывая в  зеркале  мешки
под глазами. - Не могу я без нее... приворожила, ведьма... и хватит об этом,
Львович! - остановил он попытку заместителя продолжить тему. - Давай о деле.
Сколько ты наскреб детей?
   - Пятерых,  -  притворно  оскорбился  Шанталинский.  -  Поместил  пока  в
детприемник третьего отделения милиции, до утра посидят, а потом отправим их
в Жуковку.
   - Не спеши отправлять.  Там  предвидится  какая-то  заваруха,  пару  дней
подождем, чай материал не скоропортящийся. Не хочешь, кстати, съездить туда,
посмотреть, как строится дача?
   - Мне звонил бригадир сторителей, на них кто-то наехал, чуть ли  не  двое
суток продержал в бане...
   - Тем более. Унесли что-нибудь?
   - Да нет, вроде все на месте.
   - Вот и проверь, убедись, а заодно зайдешь в  гости  к  нашему  Казанове,
угостишь его хорошим коньячком. Что-то он в  последнее  время  перестал  мне
докладывать новости.
   - Лучше пошли своих особистов, - завилял глазами Шанталинский, -  некогда
мне, работы много.
   Мокшин исподлобья глянул  на  слегка  вспотевшего  заместителя,  подумал:
чует, гад, что жареным пахнет! - сказал с насмешкой:
   - Да, Львович, помощник из тебя еще тот, скользкий, как угорь.
   Недаром про таких говорят: бойся, не верь, не проси. Ладно, иди  работай,
мне тоже с делами разобраться надо.
   Шанталинский потоптался на месте, побрел к двери, на пороге задержался.
   - Поужинать вместе в "Партизане" не желаешь?
   - Вместе с кем?
   - С девочками, конечно, - ухмыльнулся понятливый заместитель.
   - Подумаю.
   Мокшин остался один, вызвал секретаршу и до  восьми  часов  вечера  решал
насущные проблемы города, не забывая о своих личных.  В  начале  девятого  в
кабинет снова зашел Шанталинский, и  главные  люди  городской  администрации
поехвали в ресторан "Партизан", известный своим  казино  и  очень  приличной
русской кухней.
   В ресторане Георгий Владиславович задержался до  двенадцати  часов  ночи,
сбросив груз  забот,  отложив  решение  всех  основных  проблем  на  завтра,
расслабившись в компании юных красавиц, соискательниц титула "Мисс Брянска",
конкурс среди которых должен был состояться через месяц. В принципе,  Мокшин
уже знал, кто победит, семнадцатилетняя Оксана Гриневская явно выделялась из
своих подругконкуренток красотой и умением держаться на публике, но  даже  у
нее не было того шарма, как считал  Георгий  Владиславович,  и  эротического
обаяния, притягивающих взор мужчин, какими обладала Елизавета.
   Домой он ехал в плохом настроении, не отвечая на попытки  спутниц,  -  он
взял с собой Оксану и Вику,  -  поднять  его  тонус,  расшевелить,  обратить
внимание мэра на их прелести. В какой-то мере им это все-таки удалось, и они
втроем занимались любовью больше часа, пока у Георгия  Владиславовича  снова
не упал тонус. После этого он выгнал девиц в другую спальню,  принял  душ  и
завалился спать. Однако проворочавшись до половины третьего, накинул халат и
пополз в гостиную,  чтобы  достать  початую  бутылку  виски,  подумывая,  не
продолжить ли общение с красавицами; из-за двери  в  их  спальню  доносились
голоса и смех; девушки не спали. И в это время послышался звонок в дверь.
   Зная,  что  дом  охраняется,  а  его  квартиру  стережет   целая   группа
телохранителей во главе с бывшим капитаном ГУОП, Мокшин не боялся  никого  и
ничего, поэтому пошел открывать, не сомневаясь, что звонит охранник.
   Однако  вместо  рябоватого  лица  главного  телохранителя  или   широкого
равнодушно-спокойного Станислава увидел незнакомого мужчину с карими глазами
и шапкой темно-русых волос, одетого в джинсы  и  просторную  серую  рубашку,
измазанную в зелени.
   - Вам чего? - вытаращился Мокшин,  внезапно  увидев  лежащее  у  стены  в
коридоре тело охранника. Побледнел, пытаясь закрыть дверь, но не смог.
   Незнакомец оттеснил его от входа, вошел, не спуская  с  хозяина  глаз,  и
сказал низким звучным голосом:
   - Привет, Жора. Я - Крутов. Поговорим?
   Мокшин попятился, бросая взгляд на полку в  прихожей,  на  которой  лежал
"макаров". Гость, усмехнувшись, взял пистолет,  разрядил,  положил  обратно,
передвинул со спины на грудь новенький красивый автомат.
   - Может, не стоит начинать с этого? Я ведь всех твоих мальчиков прошел.
   - Проходи... те, - пробормотал Георгий Владиславович,  проводил  гостя  в
гостиную, усадил в кресло, сел сам. - Что вам от меня нужно?
   - От вас - только одно. Вы знаете, что ваша бывшая жена сейчас  находится
в руках "вивсекторов" из психотронной лаборатории?
   - Благодаря тебе, с-скотина! - взвился Мокшин, прикусывая язык.
   Обмяк. Налил в стакан виски и залпом выпил.
   - Значит, знаешь. Странно. Тогда  такой  вопрос:  что  же  ты  ничего  не
предпринимаешь, чтобы ее освободить? Так гонялся за ней, приставал,  проходу
не давал, склонял к тому, чтобы вернулась, клялся в  любви...  или  разлюбил
уже? В связи с обстоятельствами?
   Мокшин сжал кулаки, губы его побелели.
   - Если бы не автомат, я бы тебе...
   - Так в чем дело? Давай. Автомат не  помеха.  -  Крутов  снял  "никонов",
поставил за кресло, положил на журнальный столик кинжал с насечкой,  остался
сидеть. - Ну, вперед, красавец? Покажи, какой ты крутой.
   Мокшин вскочил, сбросил халат, оставаясь  в  одних  трусах.  Выглядел  он
великолепно: высокий, широкоплечий, с хорошо развитой  мускулатурой,  узкими
бедрами с рельефными мышцами, загорелый, без капли жира - недаром  занимался
спортом  почти  каждый  день.  К   тому   же   неплохо   владел   восточными
единоборствами, даже имел черный пояс по  каратэ-до.  Однако  уверенный  вид
противника действовал на него угнетающе и отбивал охоту драться,  доказывать
свое превосходство. Наверное, в конце концов он  усмирил  бы  гордыню  и  не
полез в драку, надеясь отыграться в другое время и в другом месте, но в этот
момент в  гостиную  заглянули  очаровательные,  в  одних  кисейно-прозрачных
трусиках, участницы конкурса красавиц, и Георгий Владиславович  почувствовал
прилив сил.
   - Вставай! - сказал он,  картинно  принимая  тансин  -  боевую  стойку  в
каратэ.
   - Зачем? - поднял глаза на него Крутов. - Разве тебя не учили сражаться с
сидящим воином? Не  трусь,  демонстрируй  мощь  интеллекта,  зрители  жаждут
крови.
   Мокшин шагнул вперед и нанес удар ногой;  в  каратэ  он  назывался  ики-о
кирасэру, в русбое и барсе тоже  почти  по-японски  -  "коси  коса".  Крутов
подставил руку, сделав ее "железной", и Мокшин отскочил,  захромав.  Девушки
захихикали. Георгий Владиславович налился злобой и с воплем прыгнул к гостю,
нанося два удара ногами - вперед в грудь и тут же косо в голову.  Но  и  эти
удары цели не достигли.  Крутов  заблокировал  первый  и  ушел  от  второго.
Покачал головой.
   - Абунай, приятель. - Встал. - Корэ ва  ярката-о  каэнакэра-ба  наримасэн
<Абунай - осторожно, корэ ва  ярката-о  каэнакэраба  наримасэн  -  это  надо
делать иначе (яп.)>. - С этими словами он вдруг оказался рядом с Мокшиным  и
в немыслимом темпе нанес три несильных, но точных удара:  два  -  ногами  по
икроножным мышцам противника (кобура ори или "клюв петуха"), сбивая  его  на
колени, и третий - растопыренной ладонью в нос. Мокшин грохнулся  на  спину,
разламывая журнальный столик, и несколько секунд не двигался, оглушенный.
   Девицы завизжали.
   - Цыц! - сказал Крутов, поднося палец к губам. - В спальню, быстро, и  не
высовываться!
   Красавицы (а фигурки действительно ничего!) испарились.
   Георгий Владиславович пришел в себя, завозился на полу, сел,  поморщился,
трогая нос рукой.
   - Эксперимент закончен? - поинтересовался Крутов.
   - С-сволочь!..
   - Вот и хорошо. Давай поговорим теперь о деле: как  вызволять  Елизавету.
Если ты ею в самом деле дорожишь, подумай, что можно сделать.
   - Дорогое удовольствие...
   - А удовольствия должны быть дорогими, как сказал поэт. Итак?
   - Я пытался...
   - И что же?
   - Ничего... глухо...
   -  Видать,  не  показал  себя  в  должной  мере,  не  считаются  с  тобой
начальнички.
   - Это  ты  виноват!..  -  взорвался  снова  Мокшин  и  умолк,  перехватив
нестерпимо холодный взгляд Крутова.
   - Не вали с больной головы на  здоровую,  парень!  Это  ты  виноват,  что
впутал ее в свои грязные дела! У бандитов век короткий... Так нет  же,  увез
силой, вопреки ее воле, упрятал в сейф...
   - Я спасти ее хотел...
   - А до того не думал, куда может привести тебя твое  неукротимое  желание
властвовать? Не видел, что ходишь по краю пропасти?
   - Скоро все изменится...
   - А как же, произойдет революция, власть в стране захватят твои дружки из
Российского Легиона, надо думать, с помощью псигенераторов,  разрабатываемых
в лаборатории под Ковалями, и ты станешь президентом.
   Мокшин сверкнул глазами,  глядя  на  гостя  исподлобья,  и  Крутов  вдруг
посерьезнел.
   - Черт возьми, да ты, я гляжу, в самом деле на это рассчитываешь!
   Очнись, крестный отец Брянской мафии! Если уж твои приятели  не  захотели
отдать твою жену, представляешь, что будет, когда ты станешь им не нужен?
   Мокшин мол