ем случае сломан. А я уже скользила дальше, оставив позади озадаченного непонятным исходом противника.
     Танец. Это был не бой, а танец - стремительный и жесткий. Слабые точки и неприкрытые участки я чувствовала, как гениальный хирург чувствует раковую опухоль. И била в них, стремясь не нанести вред, а всего лишь ускользнуть.
     Прыжок, отчаянный визг. Упала прямо в рефлекторно подставленные руки того рогатого красавчика из свиты Дариэля. Со стремительным: "Mepcи!" чмокнула его в нос, двинула по уху заклинанием "большая тупая дубинка" и бросилась дальше. Отмашка мечом с пылающими на кончике клинка чарами иллюзий, заставившими инстинктивно отшатнуться еще двоих - прошла!
     Я вырвалась, оставляя позади клочья боли и ошметки силы. Даже ощущение Эль пропало, сметенное бесконечными, отраженными в лучшем случае наполовину ударами. Ауте, вот это мясорубка! Почему они так разъярились?
     Безликие воины застряли где-то позади, прикрывая мое отступление, но за них я не беспокоилась. Не могла позволить себе беспокоиться. Сейчас. Уже. Почти... Мягко сверкнула серебром и голубизной поверхность щита.
     Он вынырнул из ниоткуда, в облаке развевающихся золотистых волос. Точно такой, какими изображены на фресках Да-Виней-а'Чуэль древние эльфы. Блеск стали. Я наискосок вскинула меч, который был очень сердитым Сергеем. Вторая рука, с зажатой в ней аакрой, на отлете. Так просто не проскочить. Здесь от боя не убежать.
     Мы застыли, совершенно неподвижные в хрупком равновесии уже начавшегося поединка. Вступало в силу искусство "одного удара", когда исход боя решается противостоянием воли - и лишь один короткий удар завершает уже определенное.
     Сен-образ сплелся между нами, точно трепещущая бабочка. Тройственное восприятие: я, Сергей и наш древний противник, казалось, слились в единое существо.
     Этот миг был прекрасен. Как ужасно было бы, погибни я раньше. Ведь тогда не смогла бы узнать холодного совершенства этой схватки.

     Я застыл, точно идол
     Каменный.
     Солнце ровно в зените
     Стоит.
     Поединок.

     Мы атаковали одновременно, стремительно и безупречно.

     Удар мечами наискось -
     Словно дрожанье крыльев
     Невесомой стрекозы,
     Зависшей на мгновенье
     Над мерцающей гладью пруда.

     Все решается одним ударом. И решилось.
     Вдруг устремившийся навстречу глазам пол, выбитый из моих пальцев Сергей, прижатая ногой к поверхности Щита моя рука со все еще сжимаемой в ней аакрой. И холод стали у горла. Ауте и все ее дети, он действительно был Древним. У них, знаете ли, была бездна времени, чтобы научиться укорачивать самоуверенных желторотиков.
     Зелень и многоцветие. Глаза в глаза. На один бесконечно долгий миг.
     Его губы дрогнули не то улыбкой, не то гримасой внезапного узнавания.
Valina a Raniel.
     Ученица Раниэля. Ауте, только старых врагов отчима и не хватало для полного счастья!
     Пальцы на рукоятке меча напряглись, и я поняла - ударит. Попробовала потянуться к Эль и поняла - не успею. Все, свершилось. Моя жизнь закончится. Здесь и сейчас. Ур-ра!
     Радости не было. Злость была. Непринятие. И какая-то детская, до слез, обида. Не так все должно быть.
     Аррек! Да где же ты?
     И он пришел. Древнего отбросило назад ударом сырой, яростной и смертной силы. Арры, наверное, сами не понимают, какой мощью они на самом деле обладают. И уж совершенно точно не умеют ею пользоваться. Аррек выделялся даже из себе подобных - в отличие от остальных, он прекрасно все понимал и умел. Беднягу древнейшего протащило по серебристой поверхности физиономией вниз с добрый десяток метров, когда на него накинулась полностью потерявшая от ярости контроль над собой перламутровая фурия.
     Альфа-ящер, не видящий смысла погибать из-за чужой жены, благоразумно наблюдал со стороны.
     - Кто? - Темный вскинул меч, подозрительно легко отбивая поток вероятностных атак, обрушившихся на него со всех сторон. Мне показалось, что в глубине старого, безупречно отстраненного сознания мелькнуло удивление и вновь узнавание. Темный, наконец очухавшись, швырнул в противника чистой Ауте, свернутой в хлыст стремительно раскручивающейся плетки. И красивым прыжком рeтировался. Аррек зашатался, бешено парируя обвивавшиеся вокруг него удары, вскрикнул, бросился плашмя пол и был втянут в серебристую поверхность Щита, точно погрузился в воду - кто-то с той стороны его прикрыл и по первому требованию вытащил назад.
     Я обмякла, уткнувшись носом в серебряную синеву, готовясь осмыслить произошедшее. Так просто на первый взгляд... и так безумно сложно.
     Я не хотела умирать - это было первым открытием.
     Лейри пыталась меня убить, втравив во всю эту историю - логично, но тоже почему-то обидно.
     Темному королю зачем-то понадобилась Кровь Драконов. До зарезу понадобилась. Зачем?
     Аррек ведет какие-то дела с древнейшим из темных, у того личная вендетта с моим учителем. О причинах которой мне, разумеется, никто сообщать не собирается.
     Тэмино умудрилась спутаться и с темными, и со смертными. При этом спутав их друг с другом.
     Что там я забыла?
     Ауте, дорогая, я ошиблась. Я все-таки хочу умереть. Прямо здесь и сейчас. Пусть сами разбираются!
     Мысль ударила, точно электрический разряд. Я ведь могу это сделать. Я, по стечению обстоятельств впервые за многие годы оставшаяся без охраны, наконец-то могу распорядиться собой так, как сочту нужным. Здесь и сейчас. Позволить себе расслабиться, позволить времени утечь сквозь пальцы драгоценными каплями, позволить защите хоть немного ослабнуть. Ауте довершит остальное...
     Так просто. Самые красивые решения - самые простые. Погибнуть в Ауте, уйти с боем, с честью. Погибнуть красиво.
     И бессмысленно.
     Ничего этой смертью не достигнув.
     Осквернив этой бессмысленностью всю свою жизнь.
     Зато избавив Аррека от необходимости наблюдать, как и вторая его жена совершает ритуальное самоубийство.
     Ага. Как же.
     Я выругалась сквозь зубы. Поднялась на четвереньки, еще раз выругалась. Всхлипнула. И прямо так, на четырех конечностях, поползла туда, где поблескивал Сергей.
     - Проклятый... Ауте... дарайский... глупец! Вкрадчивый паразит! Вор! Крыса. Пррр-редатель...
     Этот смертный без дозволения влез в мою душу. И украл мое мужество.
     Ну уж нет.
     Неуклюже, непослушными пальцами схватила меч и подтянула его к себе. Рукоять была холодна - судя по всему, Сергей был без сознания. Или как там это называется у Мечей. Думать о том, чем огрел его темный, чтобы довести до такого состояния, мне не хотелось. Хотя бы потому, что это неизбежно должно повлечь догадки на тему того, чем огрели меня. И Аррека...
     Наглый вор! Украл мое сердце. Украл у меня все удовольствие от планирования и подготовки к такому важному событию, как собственная смерть!
     Кисти казались замороженными - я их почти не чувствовала и только с изумлением смотрела на крупную дрожь, сотрясающую руки. Боли не было. Кое-как запихнула меч в ножны и позволила себе наконец упасть, плача от страха и слабости.
     Нечего грешить на Аррека. Дело даже не в нем. Добровольный уход на иную грань ту, этой вечной жизни-смерти, был деянием либо величайшей отваги, либо величайшей трусости. Венцом всего существования, завершающим штрихом, который либо наполнял всю предыдущую жизнь смыслом, либо навечно перечеркивал ее, как нечто мелкое и бесполезное. В моем случае требование долга былo однозначным. И сделать это здесь и сейчас, уйти так, былo... признанием окончательного поражения. Все равно что расписаться в собственной слабости.
     Умереть с достоинством - одно. Умереть из-за то что жить больше нет сил...
     Сама мысль о подобном малодушии была столь спесива, что утонченная суть эль-ин восставала, морщась отвращения. Некрасиво. Уродливо. Даже непробиваем броня долга разбивалась о непонятно откуда взявшуюся брезгливость.
     Уродливо. Не здесь. Не так. Не тогда, когда моему народу, возможно, нужна моя помощь.
     Решение принято.
     Коррекция волевых процессов.
     Нашла время для самокопания, дура!
     Я вжалась в серебристую поверхность Щита всем телом, каждой косточкой ощущая его упругую твердость, его леденящую прохладу. Можно было бы, конечно, прибегнуть к поддержке Эль, но зачем нарушать установленную веками процедуру? Будем придерживаться традиций.
     Чуть шевельнулась, ритмичной дрожью пальцев, трепетанием ресниц, плетя даже не зов - танец. Танец изменения - когда что-то глубоко во мне распадалось, чтобы стать частью Щита. Частью удивительной и непонятной субстанции, удерживающей саму Ауте в очерченных нами границах.
     Разумеется, проникнуть внутрь я не могла. Даже вене не может отколоть такой номер. Я просто стала щитом, волной посылая по его поверхности сообщение для тех, кто следил снаружи. И в то же мгновение, повинуясь приказу Изменяющихся, сияющая поверхность дрогнула, потекла, втягивая меня в сине-серебристые глубины.
     Свет. Небеса Эль-онн. Дом.
     С гортанным, похожим на стон криком я упала на руки целителю из клана Дериул.

ТАНЕЦ ЧЕТВЕРТЫЙ, МЕНУЭТ
Rigoroso

     Меня подхватили, грубо поставили на ноги. Сканирование диагностическими чарами было жестким и дотошным. Таким, что кости взвыли выворачивающей суставы ломотой, а перед глазами плясала темно-красная пелена.
     Откуда-то издали донесся искаженный голос:
     - ...локальное поражение... блокада... Быстро!
     Стремительно перепрограммирую собственные рефлексы, сражаясь с желанием когтями полоснуть по склонившейся ко мне фигуре. Слишком хорошо я знала, что должно сейчас произойти. "Локальное поражение" означало, что кусочек Ауте свернулся в моем теле напружиненной перед ударом змеей. Судя по ощущениям в районе ключицы, его уже заблокировали, не давая распространиться ни по моему Телу, ни на окружающих. Вечность милосердная, тошно-то как...
     Аррек!
     Стоп. Проблемы решать по мере поступления.
     Я позволила опрокинуть себя на спину. Дала спутать ноги и руки сдерживающими заклинаниями. Полосуя клыками губы, не двигалась, когда что-то холодное мимолетно коснулось горла, прогоняя туман из головы и заставляя тело обмякнуть.
     Когда зрение сфокусировалось, обнаружила, что склонившаяся надо мной физиономия принадлежит Иналу, молодому целителю из какого-то отдаленного ответвления линии Ала. Парню было от силы лет двести, но специалистом он был отменным, а поражения Ауте вообще считал своим коньком. Этот знает, что делать.
     Надеюсь.
     Я уставилась в вечность за его спиной, полностью сконцентрировавшись на собственных ощущениях. Ауте да сжалится над глупым чадом своим...
     Сначала показалось, что руки целителя охватывает голубоватый огонь. Затем это сияние сконцентрировалось в красивый, вихрящийся энергией шар между когтистыми пальцами. А затем шар рухнул вниз, на меня, в меня.
     Вряд ли со стороны было что-то заметно. Я же чувствовала себя так, будто каждый изгиб ауры, каждая тончайшая жилка внутренней энергии вспыхнула нестерпимым золотым сиянием, отражая, точно зеркало, попавший на них свет. Я видела их, видела себя, будто со стороны, и с удивлением пришла к выводу, что я - красива. Только... В районе ключицы, там, где оцарапало кожу не то мечом, не то заклинанием, вихрилось что-то гнилостно-краснoe. Что-то, тоже удивительное по своей сути, но прекрасное вредной, уничтожающей все вокруг красотой. И очень разрушительное для золотистой сущности, которая была мной. Сейчас это "нечто" было прочно заключено в оболочку сил, но даже в таком, "закапсулированном" состоянии оно заставляло золотые переливы корчиться и чернеть от боли.
     Я тихо скрипела зубами, раздумывая, как насчет заорать во весь голос. Отхватила, что называется, по полной программе. Хорошо хоть эта штука пока не приняла материальной формы. Проще вытянуть из астрального тела энергетическую занозу, чем мучиться, отлавливая по всей кровеносной системе какие-нибудь заковыристые вирусы. Вроде тех, которые за пару часов меняют твою биологическую суть, превращая во что-нибудь с чешуей и всеядное.
     Инал глянул на меня, черты его лица заострились в сиянии целительной мощи.
     - Хранительница, будет больно.
     - А сейчас мне, по-твоему, щекотно?
     - Приготовьтесь.
     Больно? О боли я знала все, или почти все. Это болью не было. Это выходило за границы простой боли, превращаясь в нечто ослепительно-белое и отчаянно острое. Целитель терзал не плоть - душу. Короткими, точно направленными молниями посылал в красное скопление осколки своей изуверской силы. И моя суть, та, что называлась Антеей тор Дериул-Шеррн, корчилась под этими ударами, погибая так же верно, как и пурпурные захватчики.
     Наверное, это длилось недолго. Наверное, ровно столько, сколько требуется молнии, чтобы сорваться с пальцев и поразить цель.
     Я очнулась от хрипа в сорванном криком горле и от ломоты в порванных судорогами мышцах. Секунд двадцать лежала неподвижно, позволяя целителю залатать нанесенный телу ущерб. Затем грубо оттолкнула его, пытаясь самостоятельно встать на ноги.
     Удалось с третьей попытки.
     Кругом заметались испуганные и тревожные сен-образы - я сама не заметила, как небрежно сбросила столь "надежные" путы, созданные для того, чтобы удерживать пациента, если отрава все-таки захватит его тело. Но паника тут же была пресечена Иналом, коротко бросившим всем, чтобы угомонились.
     - Она чиста.
     В принципе, так оно наверняка и было. Но рисковать я не хотела.
     Пошатываясь, выпрямилась, вскинула руки. И сама поразилась упавшей кругом гробовой тишине. Закрыла глаза, выбрасывая их всех из головы.
     Неважно.
     И только так.
     Музыка пришла высокой мелодией флейты, парящей над скрипичным оркестром.
     Движение пришло дрожью на кончиках пальцев. Едва заметным ритмичным покачиванием бедер. Изогнувшимися, тонко затрепетавшими руками.
     Изменение пришло молекулами, вдруг начавшими стремительно раскручивать свои цепочки, чтобы рассыпаться сначала на простые элементы, а затем и на атомы.
     Я танцевала очищение.
     Полностью. До конца. До самого дна. Я разобрала себя, свое тело и душу до самого основания, а затем собрала заново, в единое целое.
     Чтобы быть уверенной: это целое - действительно я.
     Остановилась, несколько секунд вслушиваясь в затихающие аккорды. Открыла глаза.
     Они смотрели на меня, восхищенные и немного испуганные. Сен-образы признания мастерства. Тихим шепотом в воздухе светилось:
     Вене.
     И еще:
     Танцовщица изменений.
     Чудо, которое никогда не перестанет восхищать. Даже меня. Особенно меня - остальные понятия не имеют, насколько это на самом деле чудо.
     Повернулась к Иналу: поклон, официальный, признательный и извиняющийся одновременно.
     - Целитель...
     Он лишь склонил уши, все понимая и считая обиды излишними. Прощально взмахнув крыльями, я выскользнула из заполненной вооруженной охраной комнаты. Как же они перепугались, что Хранительница может оказаться опасной!
     Правильно, кстати, перепугались.
     Я безошибочно двинулась к соседней палате, остановилась перед затянутым прозрачной завесой порогом. Аррек плыл прямо в воздухе, побледневшее, потускневшее лицо запрокинуто, зубы болезненно сжаты. Целитель из эль-ин стоял рядом с ним, закутавшись в ауру своей силы, и тянул, тянул наружу многочисленные багровые сполохи, так похожие на те, что только что уничтожили во мне. Древнейший из темных постарался от души! Конечно, арр не обладал гибкостью и восприимчивостью вене, не было необходимости варварски выжигать в нем эти спящие пока ростки, как не было необходимости пренебрегать элементарным наркозом.
     Точно почувствовав что-то, человек повернул голову, ища мой взгляд. Зрачки его были так расширены, что серые глаза казались бездонно-черными. На лице мелькнули сначала узнавание, потом облегчение, потом что-то вроде бледной попытки успокоить.
     Все хорошо. За меня не бойся.
     А разве я боялась?
     Только когда напряжение ушло, я поняла, сколь велико оно было. Бессильно осела, прислонившись к стене, судорожно сжимая и разжимая когти. Опустила голову, борясь с приступом тошноты. Груз страха был столь велик, что теперь, когда он исчез, не правдоподобная легкость в буквальном смысле сбивала с ног. Он жив. Он в порядке.
     Да. Я определенно боялась. Не было печали...
     Своими руками удушу! Гер-рой...
     Сердито отвернулась, отказываясь волноваться. Несколькими точными, нарочито бесстрастными мыслями отправила вопросительные сен-образы. Ответы пришли мгновенно - и на этот раз мне удалось не упасть от нахлынувшей волны щенячьего восторга. Выбрались! Все! Даже северд-ин, хотя Злюке, Клыку и Дикой здорово досталось.
     Нет, когда-нибудь это сумасшедшее везение мне изменит...
     Еще несколько посланий - приглашения на собеседования. Или на допросы с пристрастием Уж как посмотреть.
     Я двинулась дальше, по дороге заглядывая в защищенные получше иных крепостей больничные палаты. Мы были в Дериул-онн, в Доме клана Изменяющихся, и охранные заклинания, вплетенные в эти живые стены специально для вот случаев, являлись шедевром тысячелетних усилий лучших из мастеров. Здесь можно было без особого опасения держать даже Ауте, что иногда и делалось.
     Самоуверенным "покорителям" Бесконечно Изменчивой досталось по первое число. Мать Тэмино под защитой магии своих охранников выбралась почти невредимой, но все трое сопровождавших ее воинов были ранены. Я остановилась перед комнатой, где двое целителей хлопотaли над бесчувственным Обрекающим. Этому пришлось хуже всех. Потребуется много времени и много усилий целителей прежде чем его удастся привести в норму. Однако я, способная чувствовать Ауте как никто другой, знала, что парень выкарабкается. Пусть даже сейчас в это никто не верит.
     Шен отделался сравнительно легко - контузией. Это был результат попытки обдурить темных на их собственной территории. Но даже в таком состоянии опытный Изменяющийся умудрился выбраться из Ауте, не притащив на хвосте никаких неприятностей.
     И, разумеется, в полном порядке оказался "трофейный" демон. Вместе с оливулцем. Вот уж о ком не стала бы плакать!
     Я появилась на пороге комнаты Тэмино, нетерпеливым взмахом ушей отсылая собравшийся там народ. Самообладания хватило лишь на то, чтобы не поморщиться под любопытными, сочувствующими и ироничными взглядами покидающих помещение мужчин. Но как только последним из них вышел за пределы защитного кокона, позволила всему, что думала и чувствовала, вскипеть на самой поверхности сознания.
     Похожая на видение девушка с глазами, наполненными непролитыми слезами, и силой, черным покрывалом окутывающей тонкое тело, одарила меня улыбкой. Понимающей, печальной и мудрой.
     Р-рррр...
     - Я вас внимательно слушаю, мать Эошаан.
     "И да поможет вам Ауте, если то, что я услышу, окажется недостаточно убедительным".
     Эльфийка изящно уселась прямо на воздух, демонстрируя сдержанное презрение к нависшему над ней монаршему гневу. Она когда-то успела почиститься и переодеться. Теперь тонкая фигурка была облачена в свободное, ниспадающее длинными складками платье того же светлого, льдисто-голубого цвета, что и ее глаза. Что-то было в этой позе и в этом наряде... невинное. Беспомощное и трогательное. И очень лживое.
     - Я понимаю, что со стороны мои действия должны выглядеть в лучшем случае... непродуманными. Однако, Хранительница, я заверяю вас... я даю слово, я готова ручаться своей жизнью и своим кланом, что для всего этого есть причины. У нас просто не было выбора...
     - Я вся внимание, - холодно и с бешеной вежливостью звучит мой голос.
     Она вздохнула, как-то устало, почти нетерпеливо. Тряхнула головой.
     - Хранительница, я боюсь, что не могу вдаваться в детали. Вы просто не поймете!
     - Я не просила у вас оправданий, мать Эошаан. Только объяснений.
     - Но...
     - То, что вы делаете - действительно необходимо. Если бы я так не считала, мы бы сейчас не разговаривали. Вы бы вообще уже ни с кем не смогли разговаривать! Теперь я хочу уз