открытом месте, точно желая бросить вызов самой Судьбе, эль-ин. Воины Хранящих рассыпались по набережной и по кронам близлежащих деревьев, бешено контратакуя и оттягивая на себя силы нападавших. Я осталась одна, сердитая, испуганная, ощерившаяся. Эти твари пришли за мной. Ну что ж, меня они и получат! По полной программе!
     Сергей казался частью тела, более гибкой и живой, нежели державшие его руки. Сейчас наши сознания слились, как могут сливаться разумы вене и ее риани, и мы были единым телом, движимым единой целью.
     Сквозь защитный заслон умудрился прорваться один из всадников, просто перемахнул через головы двух эль-воинов по красивой дуге, свесился набок, готовый подхватить меня на лету и бросить поперек седла. Ну-ну. Я красивым движением, слишком грациозным и правильным, чтобы быть боевым, ушла в сторону, проскользнув, точно змея, прямо под носом у акулы и вынырнула с противоположной стороны, за спиной у самоуверенного "ловца". Кинжал-аакра, который в процессе этого маневра как-то умудрился оказаться воткнутым под челюсть зубастой твари, полыхнул ледяным многоцветием, а я взвилась в воздух, отмашкой меча достав только-только начавшего поворачиваться демона. Взвыли, заискрились щиты, реальность вокруг нас обиженно лягнулась: меня отбросило на несколько шагов, а оглушенный агрессор грохнулся на биогранит, едва избежав бешено бьющихся плавников своего агонизирующего скакуна.
     На второго противника меня в буквальном смысле вынесло, отбросив отдачей от предыдущего удара. Этот был пеший, без всяких хитрых щитов, и бедняга явно растерялся, упустив момент, когда свалившуюся на него "добычу" еще можно было встретить клинками и магией. Я впечаталась в него от души, локтями, коленями, когтями и пятками заехав по всему, по чему только можно было, на все сто процентов используя добавочную инерцию, полученную от взрыва. Если бы не вовремя подвернувшийся темный, наверняка бы растянулась во весь рост на мостовой, а так - ничего, затормозила и даже умудрилась поймать равновесие, оттолкнуться и броситься между следующими двумя нападавшими.
     Между ними проскользнула рыбкой, ведя мечом сложную петлю и используя их удары для получения дополнительного импульса, корректирующего мое движение. После стольких лет тренировок с северд это оказалось до смешного просто. За их спинами выскочила, точно бесенок из табакерки, перед третьим, полоснула его наискосок и тут же бросила за спину заклинание, заставляя уже настроившихся было на атаку противников отшатнуться. Потом было несколько минут фехтования в запредельном темпе, когда я не понимала и половины того, что выделывал Сергей. Скольжения, какие-то совершенно микроскопические перемещения корпуса, которые неожиданно давали огромное преимущество, выпады и блоки, контрвыпады и петли. Полагаю, нас спасло лишь то, что темным было приказано не убивать и не калечить, а брать живой.
     Воздух стал густым и приторно-сладким от завязшей в нем магии, дыхание давалось с трудом. Уворачиваясь от чьего-то скользящего выпада, я подпрыгнула, нанесла удар двумя ногами в грудь одному из нападавших. Не столько даже для того, чтобы ударить, сколько в поисках опоры для продолжения движения. Крутанула тело волчком, в положении параллельно земле, растопырив крылья острыми шипами, мечом ведя великолепную, сливающуюся в сплошной круг стали спираль. Этот маневр позволил выиграть драгоценные полсекунды покоя, необходимые для концентрации на имплантате. Вспышка силы, сфокусированной в хитроумный вариант заклинания заморозки, и когда я мягко приземлилась на обе ноги, четверо ближайших противников изо всех сил боролись с превращающими их в безвременный лед чарами. Конечно, ни по-настоящему заморозить, ни вывести за пределы временного потока специалистов такого класса рассчитывать было нечего, но вот немного замедлить... Еще не успели мои ноги толком коснуться земли, а меч уже серебристо-синей молнией отражал неуклюжие выпады остальных.
     Это оказалось западней. Они и не думали замедляться, что и продемонстрировали, как только я раскрылась в ударе. Все четверо будто взорвались движением и спутывающими чарами - и выскользнуть мне помогла лишь способность Сергея менять свою плотность, скорость и инерцию, как ему вздумается. Да еще наша с ним потрясающая везучесть - запас которой, судя по всему, стремительно подходил к концу.
     Ауте, да что же я делаю? Я ведь никогда не умела толком драться - так чего же влезла в схватку с целой толпой профи? То есть влез, конечно, Сергей, и уж он-то в этом деле понимает, вон, даже остальными руководить умудряется... но у меня что, нет своих способов постоять за собственную свободу?
     Лишь позже я поняла, почему не прибегла к искусству танцовщицы. Слишком свеж был опыт последнего нападения, слишком болезненны воспоминания о той некрасивой твари, танцевать с которой я так и не смогла себя заставить. Этих камикадзе отправили сюда специально за мной. За вене, уже продемонстрировавшей компетентность. Значит, они что-то предусмотрели на случай, если я обращусь к своему естественному оружию. Надпись "ЛОВУШКА" пылала в воздухе, начертанная огромными лиловыми буквами.
     И однако я устремилась в западню. Не потому, что положение было отчаянным. И не потому, что ничего другого не могла и не умела. Нет. Я была Наследницей клана Изменяющихся. Я была той, кого когда-то прозвали Дочерью Ауте. Лучшей танцовщицей изменений на Эль-онн. Вене в исконном смысле этого слова. И у меня тоже была своя гордость. Я, Антея, Танцующая с Ауте, не намерена была позволять банде распоясавшихся порождений Бесконечно Переменчивой лишить меня того единственного, что я действительно умела и любила.
     Скользнула в танец, не прекращая боя, под аккомпанемент звона мечей и яростных выкриков. Музыка смерти и боли - тоже музыка. Аакра, материализовавшаяся в левой руке, обожгла пальцы горячим льдом, разрезала воздух волнами перемен.
     Как и ожидалось, это была ловушка. Сама природа того, что они сотворили с землей, и морем, и небом, казалось, противилась изменению. Липкая, грязная, вонючая магия; извращенная, оскверненная суть Ауте. То, в чем мы все оказались, втягивало в себя истинное изменение, питаясь им и ударяя по нему, как делал когда-то вирус, выпущенный оливулцами в Небеса Эль-онн.
     Такое сломало бы любую вене. Высосало бы ее досуха, оставив одну истощенную, беспомощную оболочку, брать которую можно было бы голыми руками.
     Оскаленные зубы, уши, в бешенстве прижатые к голове. Я не была любой. Я - Антея тор Дернул, и, ладно, Ауте с ним, Шеррн. Я танцевала когда-то с Эпидемией, станцую и сейчас.
     Это было сложно. Больно, грязно и невероятно противно. Сергей, идеальный риани, с блеском выполнял свои обязанности по охране госпожи - мои руки все так же блокировали удары, а тело уворачивалось от выпадов, но это уже было совершенно не важно.
     Я потянулась к той... мерзости, которая разрывала мое тело, мою сущность, и стала танцевать с ней. Музыка, торжественная, стройная, гремела в ушах, заглушая и звуки боя, и плач душ, покидающих растерзанные тела. Ровный рокот барабанов. Величественные партии скрипок. Тихий перезвон арф.
     И я стала этим. Молочно-белым морем, ядовитым и липким. Кроваво-красным воздухом, душащим любую энтропию, любую инаковость. Я ощутила под ногами вибрацию биогранита, пропустила ее сквозь себя, сквозь свое тело и свою музыку и стала и фанитом тоже. Ветер больно рванул мои волосы, но я подалась ему навстречу, становясь ветром, становясь песней. Кинжал одного из темных полоснул по горлу оливулской девчонки, все так же отчаянно сжимавшей слишком громоздкое для ее рук оружие; ее жизнь, короткая жизнь смертного существа, рванулась прочь из безвольно упавшего тела. И тогда я стала еще и Смертью. Я позволила всему новому растечься по моему телу, от ступней до кончиков крыльев, до кончиков волос - и понятие "тело" потеряло всякий смысл.
     Я стала тем, что не давало мне меняться, и... изменилась. Изменила самую сущность ловушки, в которую поймали нас темные, изменила ее так, что теперь любая переменa в их телах, будь то простое движение или короткая мыcль вызывала в окружающем мгновенную "пожирающую" рeакцию. Пятеро, наседавшие на меня с обнаженными мечами, с воем откатились в стороны, а я рванулась туда, где еще четверо угрожающе приближались к двум эль-ин, упрямо застывшим над неподвижным детским телом. Раненый оливулец склонился над ней, мелькнул оранжевый цвет растения-аптечки. Значит, еще не все потеряно, еще можно успеть...
     "Клиническая смерть..." - успокаивающе шепнул чей-то голос.
     Слова мелькнули в моей голове, пустые и бессмысленные, а тело уже скользнуло между оливулцами и приближающимися к ним оскаленными демонами, похожими на чудовищ из фильма ужасов. Я замерла на полусогнутых ногах, резанув воздух перед собой мечом, уши прижаты к голове, клыки обнажены, а в многоцветных глазах плавится безумие - еще одно чудовище, только очень рассерженное. Сделала резкое круговое движение левой рукой, наматывая на запястье крылья, как можно было бы намотать плащ, превращая их в небольшой, но очень плотный щит. В пальцах все еще блестела смертоносная аакра.
     - Ну, - голос хриплый, не мой. - Кто первый?
     Они бросились, точно поняв, что теперь наконец-то я буду стоять насмерть, а не ускользну, не уйду от схватки с дьявольской ловкостью истинной вене. Взлетела рука со щитом, ловя один из клинков, в то время как отчаянно ругавшийся Сергей отбросил еще два, рядом зазвенел металл - все оставшиеся в живых эль-воины умудрились оказаться рядом, прикрывая меня с двух сторон и сверху.
     Ледяной жар - аакра мелькнула, слишком стремительная, чтобы быть замеченной, и под ее ударом защитные экраны одного из темных разлетелись разноцветными брызгами, а сам он тут же оказался изрешечен вылетевшими из-за спины импульсами биобластера. Еще удар, затем - метнуть ужасающее оружие изменения, послушно взрезающее все препятствия и впивающееся в плоть потрясенного темного, а в руке уже материализовалась новая аакра, и еще удар изменениями, так что сам воздух, сама ткань пространства встают на дыбы и набрасываются на безумных захватчиков. С воем, с яростным шипением они откатились, меняя боевые формы, затягивая раны. Все-таки это действительно были демоны - даже тот ад изменчивости, что я спустила, они умудрились как-то заблокировать, выжили, мгновенно, почти без паузы организовали новую атаку. Теперь уже верхом на последнем десятке акул, страшные, быстрые, злобные. Я разжала пальцы, роняя меч и кинжал, вскинула руку, стремительно переструктурируя крылья в новый вид оружия. Это - начальная ступень чародейства. Искусства, которым я никогда толком не владела, но сейчас, едва ли не впервые в жизни, в пальцах послушно материализовалось именно то, что нужно, причем без всякой помощи имплантата, до предела нагруженного отражением магических атак. По сигналу Сергея (а кто, вы думаете, нам сказал, как надо бороться с кавалерийской атакой?) мы все вскинули длинные, напитанные ядом и чарами смерти пики, и акулы, не успев ни затормозить, ни развернуться, напоролись на эти зубья. Пику рвануло из моих рук, почти вывернув запястья, пусть даже я в последний момент и усилила их новыми мышцами. Откуда-то сбоку, из шеи наколотой мной зубастой акульей башки выросла еще одна, не менее зубастая и акулья, и попыталась меня цапнуть, за что и была тут же отрублена соседом справа. Тут, кажется, яд начал наконец действовать, и тварь успокоилась, но с ее спины прямо мне на голову свалился ощетинившийся сталью темный, в моих руках откуда-то вновь оказались Сергей и аакра, взвыли столкнувшиеся в воздухе клинки...
     Мы бы так еще долго развлекались, обмениваясь ударами и боевыми чарами, но тут что-то во мне дрогнуло, и та часть меня, которая все это время не прекращала танцевать, изогнулась в радостном экстазе. Получилось! Криком из обожженной глотки, дорожками слез на щеках, последним убийственным усилием я порвала ловушку. Эта сущность, это пространство, белое море и красный ветер, чем бы они ни были, треснули со звуком разбитого стекла и рассыпались в никуда. Унося с собой атакующих нас темных, унося трупы акул и приторные запахи разлагаемой ядом плоти. Оставляя лежащие на тротуаре сломанные тела эль-ин и... людей.
     Тишина оглушала. Море, пахнущее солью море, ласкало биогранит набережной. Небо сверкало чистой желтизной. Рванувшие со всех сторон эль-воины, северд-ин и оливулские полицейские вызывали... раздражение. Ну где их, спрашивается, носило?
     Яростным взглядом остановив всех излишне активных спасателей, я повернулась к собравшейся за спиной кучке смертных. Как же мало их осталось, всего трое, и еще Ворон... и еще девочка, с рваной, кое-как затянутой растением-аптечкой раной.
     Над этой уже склонился Аррек, с первого взгляда оценивший ситуацию и разобравшийся, что здесь для меня действительно важно. Поднял голову, сверкнул кипящими яростью серо-стальными глазами.
     - Она?..
     - Будет жить. - Дарай-князь осторожно поднял полудетское тело на руки (и в Ауте этикет!) и, провожаемый стайкой видеокамер, двинулся к приземляющемуся флаеру "скорой помощи".
     У меня точно что-то с плеч свалилось. Ноги подогнулись, но я упрямо оперлась на меч и двинулась к спешащему мне навстречу Зимнему, сыплющему на подчиненных проклятиями и ледяными ветрами. Выпрямилась перед ним, скривила губы:
     - Потери?
     - Четверо эль-воинов. Двенадцать граждан Империи. Мать тор Эошаан оглушена, но серьезно не ранена.
     Мои глаза сверкнули, окрасив его бледное лицо многоцветными бликами.
     - Лорд Зимний, эти покушения перешли уже все границы. Две попытки похищения, и именно сегодня. Меня не устраивает работа Службы Безопасности. Примите меры, чтобы подобное, - резкий кивок в сторону изломанных, пустых тел, - больше не повторилось.
     Изменение раскручивалось в обратную сторону, давая о себе знать дикой болью мутирующих клеток и ломающихся костей, температура подскочила, наверно, почти до кипения. Начинали болеть многочисленные раны и ушибы: традиционные для меня сломанные ребра, сотрясение мозга, вывих запястья и порезы, порезы, порезы... Может, не стоило сразу отсылать Аррека? Нет, ребенку он куда нужнее.
     - Отправьте сообщение на Эйхаррон, главе дома Вуэйн. Мой сегодняшний визит откладывается на несколько часов. Извинитесь за неувязки в расписании.
     Провела рукой по волосам, по лицу. Пальцы наткнулись на липкое, теплое. Недоуменно посмотрела: кровь и что-то еще. Кажется, мозги. Кажется, не мои. Закрыла глаза и, громко брякнув всеми костями, свалилась к ногам Зимнего. Хороший момент, чтобы потерять сознание. Пусть он теперь тут все разгребает.
     Очнулась я быстро - всего через пару часов, значит, надо мной поработал хороший Целитель. О том же говорили и почти полное отсутствие боли, и чудовищная слабость, намекающая, что все силы организма были истрачены на ускоренную регенерацию.
     С минуту лежала с закрытыми глазами, предаваясь жалости к самой себе. Какая я бедная и несчастная. Какая я глупая. И зачем я только влезла в эту катавасию с мечами и пиками? Ведь не воин же, и воином уже стать не успею. Неудивительно, что меня избили до потери сознания. А если бы не Сергей, то вообще бы измолотили в мелкий фарш. Или утащили ко Двору темного короля, что не лучше...
     Пальцы скользнули к рукояти лежащего рядом меча. Молчаливый оправдывал свое прозвище, храня по поводу всего происшедшего высокомерное молчание. Мало ли он видел схваток? Мало ли еще увидит? Путь Меча исключает всякие там плаксивые сопли по поводу и без повода.
     Но я-то Путем Меча никогда следовать не собиралась. Так что шепнула тихонько, чтобы никто не услышал:
     - Спасибо.
     И открыла глаза.
     Судя по всему, я была уже не на Оливуле, а где-то в недрах Шеррн-онн. В очень глубоких недрах. С очень защищенными стенами. И с очень мрачными охранниками, сидящими прямо за этими стенами. Паранойя Зимнего и прочих защитников да сберегателей, похоже, разыгралась в полную силу. И в кои-то веки я не была настроена им по этому поводу возражать.
     Огляделась. Типичное помещение эль-ин: голые, в зеленоватых прожилках стены, неизвестно откуда берущееся освещение. И потоки воздуха, отвердевшие в форме мебели и поддерживающие развалившиеся на них фигуры. Кроме меня здесь еще присутствовали: застывшие черными тенями северд-ин, один оливулец, один подпирающий стену да'мэо-ин и одна яростно мечущаяся властительница Обрекающих на Жизнь.
     Я оценила сцену и закатила глаза к потолку. Похоже, перед тем, как приступить к распутыванию и без того нерадостной ситуации, мне придется иметь дело с личностным кризисом у Матери одного из моих самых нелюбимых кланов. Может, снова отключиться, а?
     Попробовала сесть, не смогла. Упрямо тряхнула ушами, приказала воздуху перестроиться так, чтобы у "кровати" поднялась "спинка", превращая ее в кресло, а само это кресло мягко спланировало поближе к Ворону. Чуть наклонилась вперед, приближая губы к уху смертного, и шепнула:
     - Что происходит?
     Рука "подданного" метнулась к нейродеструктору. Покосился на меня, демонстративно расслабился.
     - Рад видеть, что вы пришли в себя, моя Императрица. - Ого! Он меня в первый раз так назвал! И ведь искренне. С чего бы это вдруг? - Мать тор Эошаан недовольна тем, что ее тоже включили в группу лиц, подлежащих усиленной охране.
     Я чуть пошевелила ушами. То, что Зимний приказ мой "принять меры" понял буквально, неудивительно... И, быть может, даже правильно... Но, действительно, почему включили в список охраняемых Тэмино? И Ворона? Разве охота идет не на Меня?
     Оливулец, должно быть, понял все по выражению моего лица. Потому что все так же тихо стал объяснять.
     - На этом настоял Смотрящий-в-Глубины. Во время схватки леди Тэмино подверглась очень жесткой атаке, ее оглушили и утащили бы, если бы не лорд Смотрящий. После того как он буквально на руках вынес Мать тор Эошаан из той мясорубки, к его мнению стали прислушиваться... даже вопреки желаниям самой Матери, которая собиралась поднять весь свой клан и разобраться с темными... "так, как это принято у настоящих эль-ин". В общем, в это помещение Смотрящий притащил Мать Тэмино, взвалив на плечо, в то время как она кричала и брыкалась.
     Я медленно и понимающе склонила уши, смутно вспоминая, что во время схватки действительно видела распростертое тело Тэмино, парящего над ней черно-фиолетового демона, расшвыривающего всех, кто смел приблизиться к раненой эль-леди. А также припомнилась мне фигура Ворона, водоворот стремительных движений и стоек, слишком быстрых, слишком отточенных, слишком механических. Он сражался точно кукла, полностью под контролем биосинтетических имплантатов - с эффективностью, которая просто пугала. Оливулец сражался за женщину из Обрекающих, будто от этого зависела его собственная душа. Хотя так, наверное, оно и было на самом деле.
     Значит, кому-то захотелось за компанию прихватить еще одну пленницу - вполне понятное желание. Мать тор Эошаан его, правда, не оценила и решила устроить наглядный урок, объяснить, почему так делать нельзя. А Смотрящий, то ли не желая допускать развязывания еще одной крупномасштабной демонической войны, то ли по каким-то своим причинам, решил вмешаться. В чем был горячо поддержан Вииалой, понимавшей, насколько некстати сейчас будет увязнуть в длительном и кровопролитном конфликте с распоясавшимися родственниками. Старшая генохранительница имела достаточно власти, чтобы унять разъяренную мегеру, в которую превратилась Мать Обрекающих. Одно дело кричать и брыкаться, когда тебя тащат, перебросив через плечо, точно мешок с добычей. И совсем другое - попытаться убить нахала на месте. Чтобы Тэмино тор Эошаан выбрала первый вариант, Ви пришлось сделать неугомонной некромантке серьезное внушение.
     Но сейчас, когда Вииалы не было поблизости, а я благосклонно помалкивала, Тэмино не желала учитывать все тонкости политического положения... по крайней мере не тогда, когда эти дурацкие тонкости стояли на пути ее планов.
     - ... посмел! - это она темному. - Какое ты имел право!?