И  не  могла  не  понимать,  что  процесс  следует
остановить, прежде чем я наберу полную силу. Подумать  страшно,  что  бы
натворила Другая-Я, будь у нее  немного  времени,  чтобы  разобраться  в
собственных   способностях,   питаемых    энергией    всех    бессчетных
представителей человеческой расы.
   И тогда Видящая  Истину  сделала...  что-то.  Что-то  находящееся  за
пределами мастерства, или чародейства, или заклинательства.  Она  как-то
использовала целительские способности, которые до того я считала  в  ней
совершенно неразвитыми. Направленным, сложно сплетенным лучом подключила
эмпатическое воздействие и  глубинное  знание,  доступное  лишь  Видящим
Истину. Материальным носителем стала ее  собственная  кровь,  силу  дала
добровольная смерть, а  формальным  воплощением  стала  песня.  И  кости
ожили. И душа возродилась. И голубая роза изменила цвет.
   Я сильно сомневалась, что нашлось  бы  во  всей  Ойкумене  хоть  одно
существо, способное повторить подобное. Хвала Ауте за это.
   - Знаешь, она ведь с нами. Нефрит Зеленоокая стала частью Эль - и это
огромная честь для народа эль-ин. Только вот вряд ли Эйхаррон  воспримет
это с такой точки зрения. Какова, кстати, их реакция?
   - Арр-леди Нефрит из Дома Вуэйн погибла в противостоянии с  ренегатом
по имени Криит, лишенным Дома. Эйхаррон скорбит о ней.
   - То есть...
   - Никто не знает подробностей, Антея. Сергарр сказал, что виной всему
Криит. Ни у кого духу не хватило усомниться. Или задавать  вопросы.  Или
мешать ему уйти.
   Ой...
   - Как он?
   На лице Аррека появилось такое  осторожное,  бесстрастное  выражение,
которое я уже научилась определять как признак ревности.
   -  Сергей  принес  тебя  сюда.  Ждет  сейчас  в  одном   из   внешних
помещений... Мне сказали, что он - твой полный риани.
   - Угу.
   - Как это случилось?
   Определенно, ревность.
   - Три ступени. Первая - посвящение. И инстинктивное повиновение.  Это
мы прошли давно, когда я подчинила его, чтобы не дать  себя  убить.  Ты,
наверно, помнишь тот случай. Нефрит была в ярости. На вторую ступень  он
втащил себя сам, когда осознал происходящее и попробовал этим управлять.
Ну а третья, последняя... Он принял решение и  принес  клятву,  а  я  ее
приняла. Так что, да, теперь у меня есть риани-человек. Только вот что с
ним делать?
   - Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
   - Угу...
   Я рассеянно потерлась щекой о его рукав, думая о другом.
   - Интересно, могла ли Эль  это  предвидеть?  -  Я  рассуждала  вслух,
совершенно не заботясь о том, что меня могут услышать. - Судя по всему -
да. Может ли быть так, что  всю  цепь  событий  она  построила  с  целью
заполучить Нефрит и Сергея? Не-ет... С одной-единственной целью  Эль  не
делает ничего...
   Аррек заледенел, задеревенел, закрылся Вероятностными щитами под моим
прикосновением. Я удивленно подняла голову, вопросительно шевеля ушами.
   Он  говорил  очень  осторожно.  Тщательно  следя   за   голосом,   за
интонацией. Делая все, чтобы не сорваться и не заорать благим матом.
   - Ты сказала под-стро-е-но? - Создавалось ощущение, что его последнее
слово готово было в любой момент  его  укусить,  так  бережно  оно  было
произнесено.
   - Аррек, э-эээ...  -  Я  помедлила,  нутром  ощущая,  что  мы  вдруг,
совершенно неожиданно наткнулись на еще один пункт полного и абсолютного
непонимания. - Ты ведь  не  думаешь,  что  медленная,  тянувшаяся  около
десятилетия насильственная трансформация Хранительницы во  что-то  чужое
не могла пройти без... ну как минимум молчаливого  попустительства  моей
Богини?
   Он резко выдохнул, пальцы, лежавшие на моей голове,  сжались,  больно
дернув волосы. Я ойкнула, и кулак тут  же  разжался,  рука  успокаивающе
погладила спутанные золотистые локоны.
   - То есть она это до-пу-сти-ла?
   - Нуу-у... - Чего он так взъелся?
   Повернулась, пытаясь разглядеть лицо мужа. Он зажмурился, медленно, в
медитативном темпе пропуская воздух через судорожно сжатые  зубы.  Резко
встал, почти оттолкнув меня - движение,  скорее  призванное  уберечь  от
дальнейших разрушительных вспышек ярости, чем обидеть.
   - И все это -  чтобы  "приобрести"  Нефрит?  -  Бешеное  спокойствие,
безупречная дикция. Голос, созданный для соблазнения.
   - Нет. Нефрит - самое незначительное из приобретений.  Прежде  всего,
целью этого изменения было познание людей. Я  не  разобралась  в  вас  в
достаточной степени, когда затевала всю эту историю, понимаешь? Пришлось
доделывать. Такой глубины только и можно достичь десятилетним  медленным
погружением... Зато теперь у Эль есть информация о вашем  виде,  которой
вы и сами не располагаете. Все эти тонкости  психики  и  поведения,  все
видения, сны, легенды - теперь это не  свалится  на  нас,  как  снег  на
голову,  очередным  кризисом!  Не  говоря  уже   о   том,   что   теперь
человеческому  подсознанию  не  удастся  силой  заталкивать   эль-ин   в
изменения, которые нам не нравятся. Возможность самим определять, чем ты
являешься, - это стоило любых потерь... Почти любых. Ну и не  исключено,
что одной из параллельных целей  было  протащить  меня  через  очередную
моральную мясорубку. Воспитание и все  такое.  Эль  не  может  позволить
своей Хранительнице быть неадекватной. Это страшная Должность, Аррек. Но
я знала, на что шла.
   Он застыл запредельной неподвижностью дарая.  Глаза,  любимые,  такие
теплые  светло-серые  глаза,  казались  отблесками   далеких   ледников:
непостижимые и холодные, как сама жизнь.
   - И ты так спокойно это воспринимаешь?
   О чем он сейчас думает?
   - Она же Эль. Если Она  решила,  что  так  нужно...  -  Я  запнулась,
пытаясь понять... Объяснить... Выразить словами  невыразимое.  -  Нельзя
судить Ее теми же мерками, что обычное  существо.  Разве  ты  думаешь  о
нервных клетках, которые твой организм сжигает, пытаясь выжить в битве?
   Красивая  рука  с  длинными,  очень  сильными  пальцами  поднялась  и
опустилась, точно отметая что-то незначительное и мерзкое.
   - И по-твоему, в данном случае Ее действия были... оправданны?
   Уши огорченно опустились, печально свисая в разные стороны.
   - Не думаю, что она предвидела гибель Виор. Девчонка  ведь  прекрасно
знала правила! Ну зачем она сунулась?!
   - ДА ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ ВИОР??? - От  его  крика  стены  вздрогнули,  а  я
испуганно отшатнулась, прижимая уши к черепу. И когда дальше дарай-князь
заговорил  придушенным  шепотом,  пришлось  податься  вперед,  чтобы  не
пропустить ни одного слова. - Ты считаешь, что эти полученные Эль выгоды
оправдывают то, что сотворили с тобой?
   Теперь мои уши  встали  горизонтально,  смешно  оттопырившись  из-под
волос. Жест величайшей растерянности.
   - При чем здесь я? То есть... Аррек...  -  Беспомощно  посмотрела  на
этого такого красивого и такого наивного мужчину. - Моя судьба, конечно,
очень много для меня значит. И для тебя, наверно, тоже, хотя  я  так  до
конца и не поняла  почему.  Но,  с  точки  зрения  Эль,  я  -  расходный
материал. Пойми же наконец. Мое  будущее  было  сожжено  пятнадцать  лет
назад на алтаре туауте. Отмеренный мне век - два  десятилетия.  Что  это
такое рядом  с  вечностью  Зимнего  или  Виортеи?  Я  должна  как-нибудь
пробарахтаться оставшийся срок  регентства  и  вручить  власть  законной
владычице. Это - мое предназначение, и  вне  его  я  для  своего  народа
интереса не представляю. Во имя Ауте, неужели ты до сих пор  не  видишь?
Единственная причина, почему мне приказали стать Хранительницей,  -  моя
смертность. В отличие от любой другой  эль-ин  я  умру  сама,  освободив
место для Лейри и избавив всех от необходимости убивать  регента,  теряя
тем самым еще одну женщину... Потому что я уже потеряна.  Разве  это  не
ясно?
   - Черта с два ты потеряна!
   Он пожалел о сказанном едва ли не раньше, чем слова сорвались с  губ.
Но  было  поздно.  Я  медленно  поднималась  на  кровати,  бледная,  как
вернувшийся из-за грани призрак, растрепанная, слабая.  Глаза  полыхнули
кровавым многоцветьем, верхняя губа задрожала,  то  открывая,  то  вновь
пряча белизну клыков.
   - Ты опять искал лекарство для меня, Аррек?
   Он  чуть  приподнял  окутанные  исцеляющей  энергией   руки,   сделал
успокаивающий жест.
   - Не будем сейчас об этом, Антея.
   Я молчала, продолжая буравить его пристальным взглядом.
   - Ляг, пожалуйста. Тебе еще рано вставать.
   - АРРЕК!!!
   - Позже.
   - Нет, сейчас!
   Я подкрепила слова яростным сен-образом,  который  пролетел  над  его
головой, оставляя дымящийся след, и с шипением врезался в стену,  пробив
в ней небольшую оплавленную  дыру.  Взгляд  дарай-князя  вдруг  полыхнул
ответной яростью, кожа его  вспыхнула  ярким  перламутром,  а  ударившее
сквозь  все  щиты  бешенство  заставило  меня  изумленно   и   испуганно
шлепнуться обратно в постель.
   - Как будет угодно моей леди! - Он двинулся ко мне замедленным, очень
плавным  движением,  но  почему-то  оказался  рядом   противоестественно
быстро. Остановился у кровати, наклонился,  упершись  рукою  в  подушки,
нависая надо мной, точно вулкан за секунду до извержения: и  прекрасный,
и жуткий. - Да, я ищу способ тебя спасти. Я начал поиск в ту же  минуту,
как услышал о туауте и его последствиях, и не прекращал  все  эти  годы.
Нет ни малейшего сомнения, что решение будет  найдено.  Я  говорил  тебе
раньше и повторю теперь, Антея: я не дам тебе умереть!  Так  что  можешь
прекращать думать о себе в прошедшем времени!
   Я так разозлилась, что даже забыла бояться. Приподнялась  на  локтях,
приблизив свое лицо к его.
   - Да как ты смеешь!
   - Смею, любимая, я - смею! -  Я  даже  задохнулась  от  возмущения  и
растерянности. Вот почему эль-леди предпочитают выходить замуж за мужчин
эль-ин! А  он  подхватил  меня  за  плечи,  придавая  телу  вертикальное
положение, и хорошенько встряхнул. - Черт тебя побери, женщина.  Очнись!
Это же твоя жизнь!
   -  Вот  именно.  Моя.  И  только  я  имею  право  решать,  когда   ей
закончиться.
   - А как насчет тех, кто тебя любит? - Аррек глубоко  вздохнул,  точно
готовясь к прыжку в ледяные глубины. - Недавно ты спросила меня, чего  я
хочу. Так вот, я отвечу. Я хочу, чтобы ты была. Со мной  или  с  другим.
Бултыхаясь с этим своим проклятым долгом или удрав с Эль-онн куда  глаза
глядят. Поумнев наконец или творя глупость  за  глупостью.  Живи.  Дыши.
Будь. Такой, какой ты желаешь быть, только чтобы я знал,  что  где-то  в
этой Вселенной есть ты. Неужели это так много?
   Кружилась голова, в ушах гулко звенело. Похоже, сам того не  понимая,
Аррек начал использовать аррское  искусство  управления  голосом,  когда
собеседнику внушается все что угодно путем тончайших изменений  оттенков
и интонаций. От силы и убежденности этих слов  тело  вибрировало,  точно
тонко натянутая струна. Мысли, за ними скрывающиеся, впечатывались в мой
разум, не оставляя ничего, кроме желания дать ему то, что он хочет.
   Я, дрожа и пряча слезы, уткнулась  лицом  в  мужское  плечо,  жалобно
вцепившись когтями в родное тело. Аромат лимона и  мяты,  чуть  заметный
привкус моря: пахла не надушенная одежда, а сама его кожа,  продубленная
ветрами одна Ауте знает скольких океанов.
   - Я... не могу, Аррек, просто не могу. Я так устала.  Неужели  ты  не
понимаешь? Я не могу больше. Это пытка, а не жизнь.  Я  уничтожаю  всех,
кого люблю... Зачем такая жизнь? Кого еще  я  успею  убить  хотя  бы  за
оставшиеся двадцать лет? Не могу, не могу, не могу...
   С минуту мы просто стояли, обнявшись, наслаждаясь близостью и пытаясь
оттянуть продолжение разборки. Вот уж, называется, сподобились в  кои-то
веки устроить семейный скандал, но  зато  всем  скандалам  скандал...  Я
плыла в его запахе, в ощущении  тела,  прижатого  к  моему,  и  отчаянно
боролась с желанием послать  все  подальше  и  отложить  продолжение  до
лучших времен... Наконец собралась с силами:
   - Ты ведь будешь продолжать, так?
   Он тоже помедлил, зарывшись лицом в мои волосы, губами сдувая одну из
прядей с уха.
   - Буду, - и провел языком по чувствительному остроконечному ушку.
   Это  прозвучало  и  как  подписанный  приговор,  и  как   отклоненная
апелляция.
 
   Ты меня не догонишь, друг,
   Как безумный в слезах примчишься,
   А меня ни здесь, ни вокруг...
 
   - Упрямый ублюдок, - беззлобно и безжизненно и так чудовищно  устало.
Я отстранилась, встала ровнее, прекрасно понимая,  что  то,  что  сейчас
скажу, выводит меня даже за границы определения "стерва". - Аррек,  я  -
Антея. Видишь? Антея тор Дериул, а  с  недавних  пор  еще  и  Шеррн.  Не
Туорри. Не твоя первая жена. Не надо превращать меня в твое искупление.
   Он задохнулся, точно от нечестного удара, пробившего все слои  защиты
и все уровни самоконтроля. Были у нас темы,  никогда  не  упоминавшиеся.
Мой первый муж. Его первая  жена.  Погибшие.  Убитые.  Нами.  Призрачные
тени, мелькавшие иногда за нашими  плечами  напоминанием  о  вине  и  об
отчаянии.
 
   Ужасающие хребты.
   Позади себя я воздвигну,
   Чтоб меня не настигнул ты!
 
   Я, стараясь не встречаться с ним взглядом, продолжила.
   - Если у меня еще и осталось какое-то право, то это - самой  выбирать
свою смерть. В этом я вольна. И это я не позволю у себя  отобрать.  Даже
если тебе вновь придется оплакивать любимую жену - прости.
   Еще один удар. Он даже в лице изменился.  Надо  знать  Аррека,  чтобы
понять, что это значит.
 
   Постараюсь я все пути
   Позади себя уничтожить.
   Ты меня, дружище, прости...
 
   - Я пытаюсь быть честной с тобой, но ты, похоже, не желаешь  слушать.
Не желаешь видеть ту самую проклятую Истину,  которая  вроде  тебе-то  и
должна быть видна в первую очередь. Ведь ты - Видящий.  Ты  создал  себе
какой-то странный, идеализированный образ вроде тех же архетипов  Нефрит
и живешь с ним в параллельной вселенной, а вовсе не со мной. А я  -  это
я. Антея тор Дерриул, и, в Ауте его, Шеррн, и  я  дорого  плачу  за  то,
чтобы быть именно собой. За право желать смерти и получить ее. За  право
собственной душой расплачиваться  за  спокойствие  своего  народа  и  не
жалеть об этом. За свободу безграничных изменений, не  доступных  больше
ни одной эль-ин. И за право переспать с самым мерзким  ублюдком  Эль-онн
и, Бездна меня забери, получить от этого удовольствие!
   Последние слова прорвали плотину. Арр-Вуэйн  действовал  так  быстро,
что я не успела ни понять, ни защититься. Волна Вероятностей, сплетенных
так тонко и так искусно, что и думать не стоило пытаться  закрыться  при
помощи  сравнительно  грубых  приемов,  доступ  к  которым   давал   мой
имплантант. Он сковал меня, лишив возможности двинуться или  уклониться,
и сам застыл, дрожа от напряжения, с занесенной для удара рукой.
   Многоцветные глаза встретились с  серыми.  Его  трясло,  эмоции,  так
долго сдерживаемые, наконец вырвались на свободу.  Учиненный  в  комнате
разгром качественно ничуть не уступал  тем  демонстрациям  темперамента,
что любила устраивать мама.
   А я смотрела на эту занесенную руку, завороженная, заинтригованная, и
не могла найти в себе ни капли страха.  Решится?  Ударит?  Меня  никогда
раньше не били, если не считать боевых тренировок, разумеется.  Ощущение
было  совершенно  незнакомое.  Жгучее  любопытство:  каково   это?   Что
почувствую я? Что почувствует он? И сколько он проживет, прежде  чем  я,
на полном автомате, вгоню ему аакру под ребра?
   С проклятием на неизвестном языке, похожим скорее на рыдание, чем  на
ругательство, он отшатнулся от меня и пулей вылетел из комнаты.
   Без  сил  упала  обратно  на  постель.  Всхлипнула.  Скандалить   так
скандалить, верно?
   Взять себя в руки. Встать. Выйти.  Осталось  еще  одно  дело.  И,  да
поможет  мне  Ауте,   последние   секунды   этого   выматывающего   душу
противостояния лишь утвердили меня в намерении довести его до  конца.  В
противном случае Аррек просто не проживет эти оставшиеся двадцать лет.
   Я убиваю всех, кого люблю.
   Значит, надо убить любовь. Так просто.
   Он был в главном зале, том самом, где по  обычаю  эль-ин  расположено
внутреннее озеро, и блики играли на высоком  своде  в  причудливую  игру
света и тени. В этом царстве переплетений и изменений  загнанным  зверем
металось  переливающееся  маленькими  радугами  диковатое  существо.   Я
застыла у входа, боясь дышать, чтобы  не  спугнуть  краткое  великолепие
момента. Что-то было болезненное в упорном  желании  продлить  последние
мгновения... И я следила за его движениями, наполненными  грациозностью,
и силой, и такой ужасающей красотой... Тигр, мой тигр. Будто смотришь на
торнадо, готовое в любой момент выплеснуть свою ярость вспышкой насилия.
   Меня тошнило. Головная боль была непереносима. Тупо ныл желудок.
   Сделай это быстро  и  безболезненно.  Как  хирургическая  операция  -
отрезал, и все. Люди, не умеющие регенерировать утраченные  части  тела,
часто говорят, что отрезанные конечности продолжают  болеть.  Интересно,
будет ли болеть вырванное сердце?
   - Аррек. - Он развернулся,  уже  вновь  одевшийся  в  непроницаемость
своих щитов. - Мне кажется...  Я  думаю...  Нам  не  стоит  больше  жить
вместе. - И в приступе лживого малодушия добавила:
   - Какое-то время...
   Бесконечный, отчаянный, безмолвный момент. Глаза цвета  стали,  вдруг
ставшие такими беспомощными,  такими  растерянными.  Глаза  существа,  с
изящной медлительностью соскальзывающего в бездну.
   Он холодно поклонился и исчез. Молча.
 
   Ты не сможешь остаться, друг.
   Я, возможно, вернусь обратно.
   А тебя ни здесь, ни вокруг...
 
   Так просто. Хирургическая операция...
   Шатаясь, я подошла к берегу. Скорее упала, чем  прыгнула  в  воду.  И
долго плавала (металась!) от одного берега к другому, пытаясь  забыть  о
навязчивых мыслях. Целое озеро воды - отличное место, чтобы даже от себя
спрятать слезы.
   Вырезанное сердце, оказывается, умеет болеть просто нестерпимо.
 
ГЛАВА 12 
 
   Лучшее лекарство от любой болезни - работа. Много-много работы.  Так,
чтобы все лишние мысли из головы точно кувалдой вышибло.
   Поэтому, немного приведя себя  в  порядок  и  совершив  разорительный
набег на созревшие в оранжерее фрукты, я решила приступить к  исполнению
своих обязанностей.
   Хор-рошее решение.
   Десять часов прямого контакта с Эль, когда мы по крупицам  перебирали
все возможные варианты изменений и  приводили  в  порядок  тела  и  души
целого народа, сделали свое дело: я была выжата как лимон. На  этот  раз
общение вышло суховато-деловым, без обычных шуток и подначек. Раны  были
еще слишком свежи, чтобы бередить их даже случайными  напоминаниями,  и,
передав всем мою просьбу (вообще-то приказ) не беспокоить, Эль, кажется,
решила, что это относится  и  к  ней  самой.  За  что  я  была  безмерно
благодарна.
   Когда она оставила меня, я могла лишь безвольно сидеть на полу,  вяло
шевеля крыльями и блуждая взглядом по пустым стенам.  Через  две  минуты
подобного времяпрепровождения поймала себя на  том,  что  в  третий  раз
прокручиваю в голове последний разговор с Арреком. Сон,  как  назло,  не
шел: сказывались  трое  суток,  проведенные  в  восстанавливающей  коме.
Оставалось только прервать добровольное заточение.
   Стоило на это решиться,  как  тут  же  обнаружился  поджидающий  меня
эскорт: боевая звезда северд-ин, как  всегда  болтающаяся  где-то  между
материальностью и небытием, и один усталого вида  человек-риани.  Больно
кольнуло в груди: еще две фигуры никогда уже не присоединятся к третьей.
   Нам даже не нужно было обмениваться с Сергеем приветствиями - мы были
как один человек. Короткий кивок в сторону Безликих - мы нырнули в  один
из бесчисленных проходов.
   Находилась я сейчас в клане Изменяющихся - судя по всему,  в  другое,
менее защищенное место меня после столь  выдающихся  подвигов  отправить
просто не решились. В принципе, это не плохо: в Дериул-онн  меньше  была
вероятность наткнуться на Зимнего... или Вииалу. Или Лейри.  Вряд  ли  я
была гото