по
и так непрактично - раз за разом  конструировать  смысловые  единицы  на
основе прерывистой последовательности линейных  звуков.  Возможности  их
складывания столь ограничены, и, думая, ты пробираешься от звука к звуку
ужасающе медленно, точно перебираешь бусины, нанизанные на нитку.  Разве
это мышление?
   Нет,  мысли  должны  быть  подобны  запахам,  подобны   многогранным,
многомерным молекулам, они должны меняться ежесекундно,  как  рисунок  в
калейдоскопе. Вот этот человек пахнет морем, и мятой, и  сталью,  и  эти
запахи наполнены глубоким, пугающим значением, но разве  оно  постоянно?
То  же  сочетание  может  значить  и  ?Аррек  арр-Вуэйн,   беспринципный
политикан? или ?рука все  еще  жутко  болит  после  ранения  отравленной
стрелой?, в зависимости  от  положения  одной  спирали  по  отношению  к
другой. И смысл  должен  восприниматься  как  единое  целое,  как  некий
паттерн.   Логическая   структура.   Как   могут   люди   считать   себя
разбирающимися в языках, если не могут мгновенно и  интуитивно  понимать
подобные вещи?
   Мысли распускаются экзотическими цветами, взмывают ввысь  испуганными
бабочками, вянут и опадают, как осенняя листва. Одно понятие перерастает
в другое, сплетается и расплетается цепью пахучих ассоциаций, ароматными
сравнениями, благоухающими парадоксами. Вперед,  вбок,  вниз,  внутрь  -
растекаются горьковато пахнущие  поля  и  паттерны  смысловых  структур,
рождаются и возрождаются из пепла  истины,  летит  бесчисленными  путями
рассуждения логика. Мышление -  искусство,  искусство  комбинирования  и
построения, и в  основе  его,  как  и  в  основе  любой  красоты,  лежит
изменение. Вечное. Всепоглощающее. Изменение,  подчиненное  внутреннему,
не доступному пониманию порядку.
   Запахи.
   Сердито встряхиваю головой,  пытаясь  избавиться  от  чужого  видения
мира. Поспешно прерываю  контакт  глаз,  пытаюсь  выплыть  из  бездонной
зелени, столь внезапно заполнившей все вокруг.  Ауте!  Я  слишком  долго
шаталась среди арров, свыклась с их безупречным экранированием и  совсем
утратила осторожность. Теперь, встретив первую же эль-ин, не утруждающую
себя глупостями вроде щитов, я оказалась затянута в танец  ее  мышления,
мое  сознание,  точно  прекрасно   настроенный   инструмент,   мгновенно
изменилось, гибко  подстраиваясь  под  токи  ее  разума,  под  стиль  ее
восприятия.  Срочно  выстраиваю  вокруг  себя  что-то  вроде  ментальной
баррикады.
   Улыбаюсь и посылаю тете Ви приветственный сен-образ.
   Вииала тор Шеррн, обладательница самых зеленых  глаз,  самых  золотых
волос и самой мягкой кожи во всем Эль-онн,  по  праву  считается  первой
красавицей нашего мира. Но она еще и Целитель в ранге Мастера,  аналитик
высший  квалификации  и  Первая  генохранительница.  Это  означает,  что
сияющее  безмятежной  улыбкой   существо,   строящее   глазки   довольно
ухмыляющемуся Арреку, вот уже триста лет как заведует генофондом эль-ин,
прослеживая  все  линии   и   вмешиваясь   по   мере   необходимости   в
наследственность. Совершенно  точно  знаю,  что  к  моему  созданию  она
приложила свою изящную ручку.
   Замечаю, как тонкие ноздри слегка дрогнули, вбирая пахнущий  грозовой
свежестью  воздух.  Если  Аррек  позволил  хоть  паре   молекул   своего
природного запаха вырваться за пределы личного поля, они  будут  тут  же
обнаружены,     разложены     на     последовательность     нуклеотидов,
проанализированы и  позже  использованы  при  создании  новых  поколений
эль-ин. Вииала, она такая: чуть зазевался - и за последствия  уже  никто
не отвечает.
   Князь арр-Вуэйн склоняется в придворном поклоне, рассыпая комплименты
и бессовестно используя свое обаяние. Позволяю отчиму представлять гостя
и озабоченно нахмуриваюсь. Что-то не так.  Вииала  принадлежит  к  клану
Шеррн, к Хранящим, и  подчиняется  лишь  лично  Эвруору.  Почему  первая
генохранительница  сейчас  здесь?  Что  могло  заставить   ее   покинуть
Госпожу?
   Вопросы, вопросы... Считается аксиомой,  что  вопросы  несут  в  себе
больше  информации,  нежели  ответы,  и  аналитиков  с  раннего  детства
приучают думать скорее вопросами,  нежели  утверждениями.  Но  состояние
неопределенности надоедает.
   - Тетя Ви, что происходит? Вииала мгновенно серьезнеет.
   - Терпение, Антея. Твоя мать прибудет с минуты на минуту.
   Понимающе опускаю уши. Да, до обсуждения проблем нужно  еще  соблюсти
несколько формальностей.
   Снова слышится тихий шелест крыльев, но эта эль-ин  мне  не  знакома.
Хотя... минутку,  минутку.  Длинные  черные  волосы  с  зеленым  отливом
спускаются  до  колен,  полночная  чернота  крыльев  пронизана  зелеными
искрами, глаза насыщенного зеленого оттенка, в тон им камень-имплантант.
Вся одежда - две полоски ткани вокруг бедер и  груди  да  полупрозрачная
пелена крыльев.  Какая-то  надломленная  грация,  отличающая  вене.  Все
вместе воздает впечатление такой потрясающей, захватывающей дух красоты,
что сразу становится ясно - у Ви появилась достойная соперница.
   Девушка опускается на одно колено, склоняет голову:
   - Антея-тор, позвольте приветствовать вас.
   Ух, какая официозность! Протягиваю ей руку, ритуальным жестом помогая
подняться на ноги. Признание младшей по клану.
   - Виортея, когда я в  последний  раз  видела  тебя,  ты  была  совсем
ребенком, едва достигшим двадцатилетия. Приятно  видеть,  что  неуклюжий
подросток превратился в великолепнейшую из женщин.
   Вииала оказывается рядом, бережно поправляет темный локон.  Несколько
формально оборачивается к Арреку. Ах да, он  же  теперь  мой  консорт  и
также должен быть включен в ритуал принятия.
   - Арр-лорд, позвольте представить вам мою наследницу в клане. Виортея
тор Дернул, дочь Вииалы тор Шеррн.
   Аррек, умница, кажется, уже сообразил,  в  чем  дело,  и  протягивает
девочке  руку.  Легкое   прикосновение   -   и   с   любыми   возможными
недоразумениями покончено.
   - Простите, если мое любопытство покажется неуместным, но  если  леди
Виортея дочь прекрасной Вииалы, - сияющая улыбка в сторону золотоволосой
генохранительницы, - то разве они не должны принадлежать к одной линии?
   Склоняю уши, признавая разумность вопроса.
   - В данном случае линия наследования ведется через отца.  Когда  Виор
достигла возраста  проявления  первых  черт  личности,  но  не  утратила
способностей вене, стало совершенно ясно, что она - Тея.  Тогда  же  был
официально совершен переход из Шеррн, клана  Хранящих,  в  Дернул,  клан
Изменяющихся. Впрочем, в том, что так и будет, с самого ее  рождения  не
было ни малейших сомнений. - Провожу пальцем по  ее  коже,  алебастровой
бледности,  отличительному  признаку  всех  Тей,  столь  не  похожей  на
оливковую зелень Вииалы.
   Арр-князь, разумеется, тут же стал центром внимания. Им  восхищались,
его забрасывали вопросами, его пытались убить (Виор,  когда  сообразила,
что это ?тот самый Аррек?, вошла в раж и ей не сразу удалось втолковать,
что он, помимо  всего  прочего,  еще  и  Целитель).  Даже  Раниэль-Атеро
кажется заинтересованным в странном человеке, а это  о  многом  говорит.
Надо отдать дараю должное, держится тот великолепно.  Вряд  ли  человеку
раньше приходилось сталкиваться с существами, подобными отчиму или  тете
Ви, тем не менее шок заметен лишь в чуть большей, чем  обычно,  резкости
движений. Потрясающее самообладание.
   При этом все эль-ин умудряются краем глаза поглядывать на меня.  А  я
вполне открыто изучаю Виортею, Что-то в  широко  распахнутых  глазах,  в
руках,  иногда  протягивающихся,  чтобы  ощутить  текстуру  материи,   в
пытливом тоне вопросов подсказывает, что  она  в  аналитическом  трансе,
причем  в  той  самой  глубокой  его  стадии,  когда  каждый  новый  бит
информации  воспринимается  как   божественное   откровение,   полностью
меняющее картину мира. Я в таком состоянии могу  продержаться  считанные
минуты, да и то если предварительно станцую, а  для  этого  ребенка  оно
кажется естественным, как дыхание Прошедший полную тренировку  аналитик?
В таком возрасте? Никогда  не  слышала,  чтобы  аналитиком  стал  кто-то
моложе ста лет (одна из причин,  почему  ими  почти  никогда  не  бывают
женщины). Чуть прищуриваюсь. Шпага, болтающаяся  на  обнаженных  бедрах,
неужели? После длительного общения с Ллигирллин я примерно знаю, на  что
обращать внимание, так  что  теперь  почти  уверена:  оружие  Виортеи  -
одушевленное. Причем это ее личное оружие, неотъемлемая часть ее души, а
не  просто  попутчица,  как  Ллигирллин  для  меня   Невероятно.   Чтобы
одушевленный меч  выбрал  тебя  своим  носителем,  нужно  быть  поистине
выдающимся Воином. Искусным. Уникальным. Не просто ранга Мастера, а  вне
категорий.  Чем  дальше,  тем  интересней.  Воин-аналитик?  В   неполные
тридцать лет? А при этом еще вене линии Тей и одной Ауте ведомо что еще.
Что ж, приятно знать, что после моего  ухода  клан  окажется  в  хороших
руках. Столь многие погибли во время Эпидемии...
   - И каково твое мнение?
   Чуть вздрагиваю, обнаружив у себя за спиной  Вииалу,  наблюдающую  за
зеленоглазой  девочкой-женщиной.  Создаю  сен-образ   восхищения   чужим
мастерством.
   - Одно из самых удачных  твоих  творений,  настоящий  шедевр.  -  Нет
сомнений, что  единственная  дочь  Первой  генохранительницы  в  той  же
степени дитя разума и творчества, что и плоти. Среди  людей  таких,  как
Ви,  называют  генинженерами.  Тусклый  термин  для  описания  настоящих
художников  в  своем  искусстве.  -  После   моей   смерти   она   будет
замечательной наследницей.
   На лице Вииалы мгновенно сменяется множество  выражений:  недоумение,
печаль,  гнев,  отрицание.  Но  прежде,  чем  она  успевает   что-нибудь
возразить, я резко выпрямляюсь и пристально вглядываюсь  в  ту  сторону,
откуда  мы  сами  недавно  появились.  Как  по  команде  все   разговоры
прекращаются и взгляды сначала устремляются на меня, а затем туда,  куда
смотрю я.
   Они прибыли.
   Занавеска отлетает в сторону, сметенная нетерпеливым крылом,  и  двое
входят, нет, почти вбегают, чтобы застыть на самом  пороге,  впившись  в
меня жадными, изголодавшимися глазами.
   Чувства слишком сильные, чтобы выразить словами, вырываются  яростным
сен-образом.
   ...движение-перемещение, слишком быстрое для глаз,  упасть  в  ищущие
руки, слиться в  объятии,  слишком  сильном,  ранящем,  таком  желанном.
Стоять на коленях посреди огромного зала и прятать лица друг у  друга  в
волосах, чтобы никто не видел предательских слез,  и  ощущать  еще  одни
руки, родные, осторожные, мягко обнимающие нас обеих...
   Сдавленным рыданием загоняю видение  назад,  падаю  на  одно  колено,
склоняя голову и до боли отводя  назад  крылья,  прося,  нет,  умоляя  о
прощении и принятии. Но  перед  этим  успеваю  увидеть  на  другом  лице
отражение своих желаний, затем боль, разочарование, еще боль,  намерение
плюнуть на этот бред и обнять меня  несмотря  ни  на  что...  зажмуриваю
глаза в молчаливой молитве не надо, не надо, пожалуйста, я не выдержу, я
сломаюсь, я заплачу и уже не смогу остановиться, мама, не делай со  мной
этого, не надо...
   Руки прикасаются к моим волосам и  задерживаются  лишь  на  мгновение
дольше необходимого, лишь едва заметно вздрагивают, ощутив гладкую  кожу
на месте уничтоженного камня. Я поднимаюсь на ноги, все еще  отказываюсь
смотреть ей в глаза,  стиснув  зубы  принимаю  осторожное  прикосновение
отца, протягиваю ему ножны Ллигирллин и второго, принесенного от Вуэйнов
меча, молча умоляя простить. Понять они смогут, они  все  понимают  меня
лучше, чем я сама, но простить, простить...
   Все так же молча, обдав меня успокаивающим взмахом,  они  движутся  в
направлении Аррека. Бедняга, совсем сбитый  с  толку  накалом  эмоций  и
противоречивых побуждений, все же догадывается опуститься на одно колено
и даже снимает часть своих щитов, позволяя когтистым рукам  отбросить  с
идеального лица темные локоны, беззвучно поднять себя на ноги.
   Она вглядывается в светлую сталь его глаз так пристально, точно хочет
найти там ответ на все вопросы Ауте, говорит что-то слишком тихо,  чтобы
я могла расслышать, ставший вдруг серьезным и решительным Аррек  так  же
тихо отвечает...
   На минуту все оставили меня в покое, давая возможность  справиться  с
бунтующими чувствами. Когда окружающий мир перестает расплываться  перед
глазами,  жадно  впиваюсь  взглядом  в  знакомые  фигуры,  впитывая   их
успокаивающие очертания,  их  с  детства  привычную  грацию,  их  родные
движения.
   Даратея тор Дернул, Мать клана Изменяющихся,  не  изменилась  за  эти
пять лет ни на йоту. Черные, падающие мелкими кудрями волосы  спускаются
до талии безудержной гривой, не желающей  подчиняться  ни  расческе,  ни
сдерживающим заклинаниям. Бледная кожа истинной  Теи,  лицо  состоит  из
острых углов  и  четко  очерченных  линий,  что  подчеркивается  ледяным
алмазом имплантанта, а тело из одних костей и сухожилий.  Одежда  скорее
подходит под определение ?лохмотья?  -  коротенькие  темные  штанишки  и
безразмерная туника,  вечно  спадающаяся  на  одно  плечо.  К  запястьям
прикреплено  два  длинных  кинжала,  которые,  я  точно  знаю,  являются
одушевленным оружием. Еще один кинжал - ритуальная аакра, принадлежность
вене, спрятан в сапоге.
   Среди ?старших? женщин (тех, кому больше ста  лет)  считается  чем-то
вроде дурного тона рядиться ?под молоденьких?. Но ее это, разумеется, не
касается. Даратея была Матерью клана Изменяющихся уже более трех  веков,
но по внешнему виду ее вполне можно  было  счесть  моей  дочерью,  а  не
наоборот.  Этакий  угловатый  подросток,  девочка-вене  лет  пятнадцати,
подкупающая грация не сформировавшегося еще организма. Единственное, что
выходит  из  образа,  -  пара  белоснежных  прядей,   тонкой   паутинкой
посеребривших иссиня-черную гриву.  Да  еще  светло-светло-серые  глаза,
сияющие непререкаемым холодом бесценного бриллианта.
   Мужчина, стоящий в двух шагах за ее спиной, высок даже для  эль-ин  и
отнюдь не отличается характерным  для  моего  народа  щуплым  строением.
Скорее  наоборот.  Золотистая  кожа,  волосы  цвета   опавших   листьев,
сине-зеленые глаза. Замедленные,  очень  осторожные  движения  существа,
прекрасно  знающего,  насколько  он  превосходит  всех   окружающих,   и
старающегося никому не причинить физической силой вреда. Мой отец, Ашен,
Мастер Оружия, Мастер Заклинаний, Мастер Чародей и  Мастер  Превращений,
принц-консорт и Метани клана Изменяющихся. И, если я сейчас же не возьму
ситуацию в свои руки, с него станется начать проверку  воинских  качеств
моего будущего мужа. На мгновение закрываю  глаза  и  спешу  на  выручку
Арреку, которого крупно взяли в оборот новообретенные ?родственнички?.
   Непринужденно вклиниваюсь между ними, отвлекая на себя внимание.
   - Спасибо за тактичность, я ценю это, но не могли  бы  мы  перейти  к
насущным проблемам?
   Доброжелательность  и  светскость  слетают  с  них  мгновенно,  будто
никогда и не  было.  Все  опускаются  на  пол  там,  где  стояли,  Аррек
невозмутимо следует нашему примеру.
   Говорить, естественно, начинает Мать клана. Двое мужчин за ее  спиной
кажутся темным и светлым ангелами,  хранящими  смертную  душу.  Какая...
человеческая ассоциация.
   - Антея, мы ждали тебя раньше. Когда стало известно, что ты вмешалась
в атаку на порталы, умыкнув из-под  носа  главную  добычу,  все  внешние
посты ожидали тебя с минуты на минуту.  -  В  тоне  нет  упрека;  только
констатация факта и невысказанный вопрос. Передергиваю плечами:
   - Я торопилась.
   Она удовлетворенно кивает:
   - Не сомневаюсь. Но в целом это ничего бы не изменило. Уже тогда было
поздно.
   Подаюсь  вперед,  посылая   ввысь   сложный   сен-образ,   отражающий
мысль-вопрос сразу в десятке измерений.
   - Когда ты  на  последнем  совете  столь  громогласно  разругалась  с
ястребами  военной  партии,  демонстративно  покинула  Зал  собраний   и
отказалась от своего клана, это поначалу  никто  не  воспринял  всерьез.
Эль-э-ин, всего спустя два дня после туауте, вообще не положено вставать
на ноги, а уж  действовать  разумно...  -  Мама  выпускает  извиняющийся
сен-образ, но я понимающе киваю. Действительно, тогдашние события  можно
назвать как угодно, но не разумными. - Но затем пошли самые дикие слухи,
в  частности,  что  Эвруору  поручила  тебе  найти  альтернативный  путь
развития, раз уж военную экспансию ты считаешь неприемлемой. Затем стали
доходить кое-какие сведения из Ойкумены: леди Антею видели там-то, Антея
Дернул делала то-то, а вы слышали,  что  отколола  наследница  Дериулов?
Признаюсь, последние пять лет ты и твоя  деятельность  в  Ойкумене  были
самой горячо обсуждаемой темой на Небесах Эль-онн. - Усмешка на ее  лице
выходит несколько кривоватой. Если вспомнить, что перед отлетом я так  и
не удосужилась сообщить, куда и зачем направляюсь...
   Мама вздыхает:
   - Если бы они ограничились обсуждениями! Антея, я не  думаю,  что  ты
осознаешь, насколько тяжелые раны нанесла нам Эпидемия.  Сколько  горечи
она  оставила,  сколько  неутоленного  гнева.  Если  добавить  к   этому
старательно  культивируемую  последние  триста   лет   мстительность   и
агрессивность, то результат предсказать нетрудно. Даже ты  после  смерти
Иннеллина  настолько  потеряла  голову,  что  пожертвовала  единственным
ребенком. И не бледней, будем называть веши своими именами.  Шок  туауте
оказался достаточно силен, чтобы выбить  из  тебя  эту  дурь.  Другие...
Другие не имели возможности получить подобный урок.  И  некоторое  время
назад они решили, что ждать больше не стоит.
   Яростным движением Даратея взвивается  на  ноги,  точно  загнанный  в
клетку хищник, подается сначала в одну, затем в другую сторону.
   - Ты ведь знакома с Нуору тор  Шеррн?  Странный  вопрос.  Но  требует
ответа.
   -  Наследница  клана,  единственная  из  оставшихся  в  живых   детей
Эвруору-тор. Обладает всеми наследственными чертами  линии  Уору,  кроме
того, имеет ранг Мастера в Чародействе. Ей сейчас должно быть около  ста
тридцати. Я встречалась с леди Нуору-тор, но мы никогда не были близки.
   Мама поворачивается ко мне спиной.
   - Моногамность -  бред.  А  для  нашего  вида  придерживаться  одного
партнера - биологическое самоубийство. В прежние времена и речи не могло
быть ни о чем  подобном,  но  с  появлением  Щита...  Мы  еще  сохранили
достаточно здравого смысла, чтобы не давать  спутникам  жизни  связывать
друг друга узами, не позволяющими одному  пережить  смерть  второго.  Но
этого недостаточно, явно недостаточно.  Абсурдность  подобных  отношений
стала совершенно очевидна в последние годы, Эпидемия лишь расставила все
точки над ?i?.
   Я несколько озадачена, но уже начинаю понимать, куда она клонит.
   - Обвенчанные Душами слишком близки, они фактически  становятся  всем
миром, всем смыслом друг для друга. Всем. Когда  один  погибает,  второй
остается жить, но это лишь оболочка прежнего существа, не  способная  ни
на что, кроме боли. Впрочем, кому знать, как не тебе.
   Впиваюсь когтями в руку. Да, я очень хорошо понимаю, куда она клонит.
   - К сожалению, твой случай далеко не единственный.  Нуору-тор,  Нуору
Пламенеющее крыло, Нуору Неукротимая, наследница Хранительницы... Ее муж
тоже погиб в Эпидемии. Только позже  стало  понятно,  что  тогда  же  мы
потеряли и Нуору. Она... Сейчас она - официальный лидер  оппозиции,  где
объединились  те,  кто  желает  возвращения  прежних  порядков.  Кое-кто
воспользовался ее болью, чтобы достичь своих  собственных  целей,  умело
подталкивая к последнему краю. Несколько недель назад...
   Она вдруг замолкает, снова начинает метаться из  стороны  в  сторону.
Виортея  куда-то  исчезает,  бормоча  о  напитках.  Вииала   старательно
расправляет платье. Отец выглядит так, словно разрывается между  мной  и
мамой, прекрасно зная, что ни к одной сейчас лучше не подходить.
   - Ладно, выкладывайте все до конца. Я выдержу.
   Даратея о