больно-то  и  надо.  Все  равно  главное  оружие  танцовщицы  именно  ее
ощущения. Остальное... Нет, скорее бы я смогла летать.  Не  могу  больше
без неба. До чего надоела эта грязная глыба под ногами.
   Раскидываю руки в стороны и смеюсь.  Ауте,  как  же  хорошо.  Смеюсь?
Когда же я в последний раз  вот  так  искренне  смеялась?  Очень,  очень
давно.

***

   Ловлю взгляд дарай-князя. Понял, что произошло, понял,  что  каким-то
образом я ускорила процесс восстановления, и будь я проклята, если знаю,
что он по поводу этого думает. Эмпатические щиты точно вакуумные пробки.
   Аррек стоит  в  мерцающем  свете  огромных  призрачных  лун,  излучая
собственное  серебристо-нежное  сияние,  красивый  и   нереальный,   как
видение. Нет, хуже видения. Даже сейчас, восстановив чувствительность, я
не могу читать в этих странно посаженных серых глазах. А значит,  никому
из эль-ин это не под силу. Можно подумать, что его  здесь  нет.  Полная,
совершенная  неподвижность.  Ветер   развевает   волосы   (как   всегда,
безупречно уложенные), идеально чистую и свежую одежду, но все это  лишь
подчеркивает нереальность происходящего. Ни дыхания жизни, ничего.
   Ауте, но как же он все-таки великолепен! Тигр, о тигр...
   Что-то есть в этой перламутровой, мерцающей коже, в темноте волос,  в
линии  ключицы,  что  заставляет  наслаждаться  им,  точно  великолепным
произведением искусства.
   Застывшей в камне статуей.
   Мертвой.
   Ненастоящей.
   Я замираю. Почти забытый страх перед силой  и  непостижимостью  этого
существа снова поднимается удушающей  волной  и  застывает  в  горле.  И
оттого, что он видит мой страх как на ладони, лучше не становится.
   Уши в страхе прижимаются к голове.
   А потом все кончается. Жизнь возвращается к  нему,  заполняя  ставшее
вдруг снова гибким и быстрым тело. И я вновь могу видеть это  не  только
глазами.
   Ничего не изменилось в позе или в наклоне головы, но я знаю,  что  он
рад. Рад тому, что я восстанавливаюсь, моей новообретенной цельности.  И
что ему доставляет удовольствие смотреть на мою ауру, какой  она  сейчас
стала.
   Слава Ауте, человеку хватило такта не извиняться  вслух.  Сейчас  мне
почему-то совсем не хочется вызывать арр-князя на  дуэль.  Некое  тайное
предчувствие подсказывает, что шансов победить будет немного.  Ну,  если
он подумал, что я трусиха, и не высказал эту мысль вслух,  это  ведь  не
считается оскорблением, даже среди людей, правда?
   Будем надеяться.
   Подаю ушами  знак,  что  готова  в  путь.  Сен-образ  недостаточности
времени - все предельно четкое и простое, как если бы я разговаривала  с
маленьким  ребенком.  В  ответ  получаю  короткий  кивок,  непроницаемый
взгляд, и мы вновь срываемся с места, наши движения легки  и  безупречно
отточены.
   Я никогда его не пойму...

ГЛАВА 4

   Что-то опять изменяется в  окружающем  пространстве.  Нет,  не  новое
перемещение - последние несколько часов мы не  покидали  пределов  этого
мира, - но что-то стало другим. Воздух. Стало  светлее.  У  Эль-онн  нет
своего светила. Хэй, да это вообще не планета в обычном понимании.  Так,
слой атмосферы. Тем не менее за последнее время я неплохо поднаторела  в
астрономии и знаю, что такое рассвет и как определить  его  приближение.
Местное солнышко собирается вставать. Загадываю, какого оно будет цвета.
За последние несколько дней я  видела  столько  неподражаемых  расцветок
облаков и небесных тел, но ни одна из них и близко  не  стояла  рядом  с
буйной непостоянностью цветовой гаммы Эль-онн...
   И все-таки  что-то  не  так.  Бросаю  косой  взгляд  на  дарай-князя.
Невозмутим, как всегда. Бежит так, будто  и  не  было  этих  сумасшедших
часов. Но что-то... какой-то ?привкус? в движении, тень беспокойства.
   Что-то.
   Взлетаем на холм, скользим по пояс в мягкой, влажной траве с  терпким
запахом. Внезапно  он  вскидывает  руку,  давая  знак  остановиться.  По
инерции делаю еще несколько шагов, затем склоняюсь,  массируя  сведенные
судорогой мышцы.  Колени  дрожат.  Ох!...  Никогда  раньше  мне  еще  не
приходилось так напрягать ноги - мне вообще не приходилось  серьезно  их
напрягать. Адаптация адаптацией, но всему есть предел.
   С усилием выпрямляюсь. Дарай застыл, точно выточенный из камня, глаза
впились в пространство. Ауте, он даже не запыхался!
   Зависть и раздражение умирают, не  успев  родиться.  Что-то  не  так.
Внимательно оглядываюсь. Ничего. Расслабляюсь, отпускаю свои чувства так
далеко, как могу дотянуться. В этом мире много  странного,  шокирующего,
удивительного. Как и в любом мире. Но опасного?  Смотрю  на  арр-Вуэйна.
Совсем недавно он показался бы мне  спокойным,  как  воды  того  лесного
озера,  но  сейчас  ясно  вижу,  что  прямая  фигура   просто   источает
напряжение. Если бы это был не Аррек, можно было бы подумать, что  он...
остерегается.
   Что тут, во имя Ауте, происходит?
   В последнее время слишком часто приходится задавать себе этот вопрос.
   Уши ошалело прижимаются к голове.
   Всплеск силы такой внезапный, что почти  сбивает  меня  с  ног.  Кожа
дарай-князя  вспыхивает  холодным   голубоватым   светом,   куда   более
интенсивным,  чем  обычное,  приглушенное  перламутровое  мерцание.  Его
протянутая в никуда рука  вдруг  теряет  очертания,  расплывается...,  и
вновь появляется, лежа на гладкой поверхности колонны.
   Строение из серого камня: колонны, стены, арки,  будто  не  созданные
руками разумных существ, а выросшие здесь по своей воле.  Серый  камень,
темные ступени.
   Архитектура кажется  совершенно  чужой,  не  похожей  ни  на  что  из
виденного мной до сих пор. Хотя это выглядит так, как могли бы выглядеть
здания эль-ин, если бы мы строили какие-нибудь здания. Совершенно  чуждо
человеческой культуре, но в то  же  время  отмечено  печатью  глубинного
родства. Кто мог создать такое?
   Арка, у которой мы стоим, напоминает вход, вниз с холма сбегают не то
ступени, не то террасы, площадка у  подножия...  Я  хмурюсь,  подыскивая
подходящую ассоциацию. У эль-ин ничего подобного  нет  точно,  а  вот  в
человеческой истории?
   Амфитеатр.
   Здание появляется само по себе, будто сплетается  из  предрассветного
воздуха. Да нет, оно всегда здесь было, вот только я лишь сейчас  смогла
увидеть. Ауте, это как же надо было его спрятать, чтобы я - Я! -  ничего
не заметила?
   Аррек наклоняется к стене, разглядывая  иероглифы.  Невольно  любуюсь
лаконичностью и завершенностью древних символов. В чем-то они напоминают
сен-образы эль-ин. Но содержание и внутренняя логика  этой  письменности
остаются вне моего понимания. А вот арр явно неплохо в них разбирается.
   Когда-нибудь видели  испуганного  дарай-князя?  Он  вновь  застывает,
словно скованный каким-то потусторонним холодом. И  вновь  пропадает  из
моего восприятия. Словно переходит в  другое  измерение,  оставив  здесь
призрачную тень. И эта тень испуганна. На что мы наткнулись?
   Ну что ж, быть может, я не могу прочесть послание,  но  ведь  это  не
единственный способ извлекать информацию,  правда?  Подхожу  к  колонне,
пальцами касаюсь рельефного рисунка, закрываю глаза. Сообщение оставлено
разумным существом, существом чувствующим. А это значит, что сколь бы ни
был осторожен писавший, тень его чувств, его мыслей должна была войти  в
камень, в самую суть этого места. Информация,  которую  хотели  передать
иероглифами, а также много-много большее, - все  это  здесь,  дожидается
того, кто сможет узнать. Теперь, когда  моя  чувствительность  вновь  со
мной...
   Это как удар. Болезненно. Отрезвляюще. Как  погружение  в  Ауте.  Да,
информация здесь есть, море информации.  Но  она  слишком  чужда.  Такое
чувство у меня было,  когда  я  впервые  столкнулась  с  людьми.  Полное
отчуждение, несовместимость. Те, кто построил амфитеатр,  чуть  ближе  к
эль-ин, нежели люди, но легче от этого не становится.
   Быть может, будь у меня время, я бы и смогла  все  это  расшифровать.
Пока же остается лишь попытаться уловить общее впечатление, быть  может,
тень ассоциации. Что-то.
   Уши слегка трепещут в поиске ответа.
   Как и эль-ин, они когда-то были людьми, но как и эль-ин,  они  сейчас
неимоверно далеки от всего, что  можно  было  бы  назвать  человеческим.
Давным-давно они выбрали свой Путь  и  с  упорством,  достойным  лучшего
применения, следовали ему. Я расслабляюсь, позволяя сознанию разлиться в
ленивом размышлении. Здесь что-то  знакомое,  что-то,  что  было  частью
Путей эль-ин. Мой разум уже ухватил нужное  сравнение,  но  все  еще  не
может выразить его в словах. Путь... Путь...
   Моя рука отдергивается от мягкого камня, точно обожженная.
   Путь меча.
   Нет...
   О Ауте, милосердная Вечность, помоги нам!
   Скулы дарай-князя напрягаются, когда он ловит мой взгляд. Мои глаза -
без белков, с вертикальными зрачками, утопающими в  темно-сером,  должны
казаться ему чужими и ничего не выражающими. Но сейчас он  видит  в  них
страх.
   Губы сами собой кривятся, произнося запретное:
   - Северд-ин. Безликие воины.
   Слова падают в  ледяную  тишину,  точно  раскаленные  угли,  и  шипят
невысказанной  угрозой.  Северд-ин.  Безликие   воины.   Наверное,   это
единственные  слова,  которые  на  человеческом  языке  и  языке  эль-ин
означают одно и то же.
   Смерть.
   Теперь, когда все произнесено, почему-то стало легче.
   Аррек медленно кивает.
   - Это их место. Они проводят здесь что-то  вроде  турниров,  боев  до
смерти, выявляющих сильнейших. - Его голос сух и  безэмоционален,  будто
мы обсуждаем погоду в дальней Вероятности. - Мы и предположить не могли,
что Безликие что-либо строили. Мы вообще мало что о них знаем.
   Я вынуждена с ним согласиться. Термины ?северд-ин? и ?безликие воины?
означают одно и то же потому, что ни эль-ин, ни люди ничего не  знают  о
них. Эти существа живут в одних Вероятностях с нами, но умудряются будто
бы и не существовать вовсе. Они могут скользить из одного мира в  другой
без ведома дараев, и они проходят сквозь Щит на Эль-онн так,  будто  его
никогда и не было. Если кто-то и знал о них что-то определенное,  он  не
прожил достаточно долго, чтобы рассказать об этом.
   Интересно, сколько позволят прожить нам после того, что мы увидели?
   Не очень долго.
   Эту мысль дарай-князь  явно  поймал.  Он  даже  соблаговолил  сделать
согласный кивок. Впрочем, ни в одном из нас нет  обреченной  покорности.
Слишком многое еще нужно сделать.
   Смерть? Что  ж,  возможно.  По  сперва  костлявой  придется  за  мной
погоняться.
   Я с удивлением понимаю, что последняя мысль принадлежит не  мне.  Арр
ослабил свои щиты настолько, что я смогла  считать  его?  Ох,  ситуация,
должно быть, еще хуже, чем я предполагала.
   - А вот и гости. Что ж, по  крайней  мере,  они  не  заставляют  себя
ждать, - в бесстрастном голосе  человека  слышится  мрачное,  вызывающее
удовлетворение. Аррек будет сражаться до конца,  до  последнего  вздоха.
Даже если его шансы на победу ниже нулевых. Встречаем гостей.

***

   Они появляются с другой стороны амфитеатра - пять темных худых  теней
соткались из неподвижности и, точно дыхание Ауте, заскользили  вниз,  на
площадку. Их движения заставляют меня почувствовать себя  неуклюжей,  их
просторные одежды меняют цвет, поэтому они кажутся  смазанными  пятнами.
Уверена, они могли бы стать совершенно невидимыми в утренних  тенях,  но
зачем?
   Распахиваю  свои  чувства  навстречу  приближающимся   северд-ин   и,
ошеломленно опустив уши, отшатываюсь. Эти... Это... Прекрасно.  Не  могу
найти другого слова для  описания.  Безликие  воины  прекрасны  в  своей
чуждости, в своем совершенстве. Они... цельные. Истинные  дети  Ауте  во
всем ее великолепии.
   О бездонные Небеса Эль-онн, почему ни в одной легенде  не  говорится,
что северд-ин столь прекрасны? Так прекрасны...
   Тело  само  выпрямляется  в  тонкую  струну,  трепещет  в   радостном
предвкушении. Так прекрасны...
   Рядом со мной прокатилась легкая волна -  чуть  шевельнулся  человек.
После  сияющей  цельности  северд-ин  его  пустота  выглядит  еще  более
пугающей. Под покровом непроницаемости вспыхивают и гаснут  искры  силы,
слишком огромной, чтобы я могла себе ее  представить.  Но  северд-ин  не
подвержены силе в любом ее проявлении,  будь  то  пущенная  из  арбалета
стрела или Вероятностный шторм. И то  и  другое  пройдет  мимо  них,  не
задев. И то и другое вызовет лишь гнев и презрение  против  ?нечестного?
боя. И то и другое повлечет лишь нашу  смерть.  Единственный  вид  силы,
который они признают, - холодное оружие. Мастерство  против  мастерства.
Скорость против скорости. Если вам удастся победить  северд-ин  в  таком
сражении, вы выживете.
   Но ваши шансы победить отчаянно близки к нулю. Шансов выстоять против
боевой пятерки вообще нет.
   Аррек все это знает. Чувствую, как его огромный ментальный  потенциал
исчезает,  растворяется  где-то  в  непознаваемых  глубинах  того,   что
заменяет  ему  душу.  Тело  арра  расслабляется,   наливаясь   силой   и
отстраненной уверенностью в себе.  В  соответствии  со  своими  законами
чести он готовится принять бой.  Да  поможет  ему  Ауте!  Он  собирается
драться с боевой звездой северд-ин и не имеет ни одного туза  в  рукаве.
Проклятый идиот! Да как их вид дожил до сегодняшнего  дня  при  таких-то
суицидальных наклонностях? Вот уж действительно чудо из чудес!
   - Стоп. -  Произношу  это  слово  тихо  и  жестко,  слегка  нажав  на
последний звук. Может, эль-ин и не владеют голосом так,  как  арры,  но,
Ауте видит, я старалась! - Костлявая еще успеет за вами  погоняться.  Но
не сегодня.
   Человек не вздрагивает, не прекращает свою медитацию, но я знаю,  что
завладела его вниманием.  Впрочем,  на  объяснения  уже  нет  времени  -
северд-ин достигают площадки и останавливаются, ожидая того, кто  посмел
бросить им вызов. Надо действовать.
   Я соскальзываю с места, медленно продвигаюсь вниз. Предельно  простой
сен-образ содержит недвусмысленный  приказ  Арреку  не  двигаться  и  не
вмешиваться,  что  бы  ни  происходило  внизу.  Если   он   сочтет   это
оскорблением, то сможет выяснить отношения с тем, что  оставят  от  меня
северд-ин. Ироничный внутренний голос шепчет, что, скорее всего, оставят
они немного.
   Мысль мелькнула и  пропала  в  мягком  кружении  танца.  Я  спускаюсь
навстречу прекрасным, совершенным в своей цельности  существам,  и  душа
дрожит в такт их бесшумному дыханию. Ритмы моего тела замирают, а  когда
мир вновь воскресает,  это  уже  другой  мир.  Все  то,  что  я  узнала,
прикасаясь к камням древнейшего амфитеатра северд-ин, - все бесчисленные
схватки, которые видели эти камни, все безмолвные песни, что слышали эти
колонны, - прорастает  во  мне  пока  еще  слабым,  но  рвущимся  наружу
ростком. И сердце эль-ин бьется в ритме северд, а серые с  вертикальными
зрачками глаза приобретают спокойствие, которого не знали ранее.
   Я начинаю с рваных движений девочки вене, Танцовщицы с  Ауте,  но  по
мере того, как одна терраса сменяет другую, воспоминания  о  бесконечной
грации Безликих заполняют тело, изменяя кости и  мышцы,  создавая  новые
волокна, но самое главное - меняя что-то коренное, отличавшее эль-ин  от
северд.
   Достигнув последней ступени, я медленно, лениво  скольжу  в  сторону,
обходя площадку по периметру. Танец набирает силу, бьется в  пальцах,  в
плавных поворотах стопы, в наклоне головы.
   Тянусь в бесконечность,  в  глубины,  о  которых  никогда  не  узнать
никому.
   Генетическая память открывается просто и легко.
   Все, что мои предки знали о северд, вспыхивает в сознании  беззвучным
взрывом. Они ближе к нам, чем сами подозревают. Они  так  же  используют
Ауте, чтобы менять себя по своему желанию, но они никогда не жили  рядом
с  Ауте,  не  сражались  с  ней  беспрестанно  в  течение   тысячелетий.
Давным-давно северд выбрали тот единственный Путь, который  они  назвали
своим. Путь Меча. Безликие - идеальные воины, создавшие себя  из  людей.
Вылепившие себя посредством  направленного  генетического  вмешательства
через Ауте.  Тысячелетиями  юные  северд  приходили  на  Эль-онн,  чтобы
погрузиться в Ауте. Лишь один из трех возвращался назад,  и  возвращался
измененным.
   И в воинском искусстве им нет равных.
   Мне почти жаль их, ограниченных лишь одним  изменением.  Эль-ин  тоже
следуют Путем Меча, Путем клана Атакующих, у нас есть воины, посвятившие
свою жизнь совершенствованию в этом искусстве. Но ограничиться им одним?
Ох нет, этого мало.
   Это печально, но мы не признаем совершенства. Пусть северд  -  воины,
превосходящие любого (ну, почти любого) из нас на порядок,  пусть  дарай
могут манипулировать Вероятностями и перемещаться так, как мы не  сможем
никогда,  но...  Нехорошая  кривая  гримаса  мелькает  на  моих   губах.
Посмотрим.
   Еще одна просьба - на этот раз к генетической памяти отца.  Не  очень
глубоко, только поверхностные  воспоминания.  Итак,  эль-воины  все-таки
могут тягаться с северд-ин. Около тысячи лет  назад  был  один,  который
сразился с боевой звездой и победил всех. Правда, погиб и  сам,  но  все
равно это был невероятный бой.
   Знание, конечно, успокаивает, но вряд ли особенно  полезно.  Я  -  не
воин. Меня долго и упорно пытались этому научить, но все усилия  пропали
втуне. Я могу неплохо держаться с ЛЮБЫМ противником, если танцую с  ним,
как могла бы танцевать с Ауте. Но атаковать  самой?  Нет,  только  не  в
танце. Когда я сражаюсь -  это  гимн  красоте  и  отточенности  военного
искусства, и это не имеет ничего общего с  убийством.  Как  можно  убить
красоту? Как уничтожить часть себя?
   Никогда мне этого не понять.
   Значит, нужно перестать быть собой.
   Вспышка - и все знания, что отец накопил  за  столетия,  врываются  в
меня  неудержимым  потоком,  вытесняя  мои  собственные  воспоминания  и
навыки. Полезно не полезно, а отказываться  от  любой,  даже  призрачной
помощи не стоит. Позже я смогу восстановить свою  личность.  Пока  же...
Пока мне предстоит  Танец,  воистину  достойный  той,  которую  называют
Дочерью Ауте.
   Отбросив все мысли и чувства, вступаю в круг. Пять  фигур  вскидывают
обнаженные мечи в приветствии. Меня оценили как равную. Отвечаю поклоном
- признанием мастерства, чуть  приподняв  уши  и  максимально  расправив
плечи.  Внутри  круга  Воин  и   Танцовщица   мечутся   в   нетерпеливом
предвкушении битвы.
   Наверное, я счастлива.
   Северд-ин срываются с мест.
   Атака быстрая  и  отрезвляющая,  точно  порыв  ураганного  ветра.  Но
недостаточно быстрая. Да, они полностью закрыты  от  любых  провидческих
способностей, даже самая искусная ясновидящая была бы здесь бессильна Но
я не провидица. Мне не нужно знать, что они сделают Я хочу  лишь  узнать
их самих. И, в отличие от Аррека, они бессильны помешать мне в этом.
   Оглушающая,   бесподобная   красота   внутреннего   мира    северд-ин
обрушивается подобно грому. Это прекрасная звезда, достойно продолжающая
искусство тех, с кем эль-ин приходилось сталкиваться  до  сих  пор.  Они
действуют как одно целое, и в то же время каждый  глубоко  индивидуален.
Непредсказуем. Пятеро налетают на меня с разных  сторон  в  классическом
построении, не дающем одинокому противнику ни одного шанса спастись.  Но
я уже хорошо знаю их. Вот эта слишком порывиста  -  она  молода  и  лишь
недавно прошла Испытание Ауте, а этот - замешкался на сотую долю секунды
и... Я проскальзываю между ними в танцевальном па, используя элементы их
же собственной боевой техники. Да, это  была  очень  хорошая  атака.  Но
недостаточно хорошая.
   Следующая уже гораздо лучше.
   Кажется, время исчезло в  этом  заколдованном  месте.  Исчезла  воля,
исчезли жизнь и смерть, победа потеряла всякое значение, превратившись в
надуманное абстрактное понятие. Все,  что  осталось,  -  это  искусство.
Чистое, прозрачное искусство северд-ин,  искусство  воина.  Я  танцую  с
пятью безупречными художниками, творцами в высшем смысле этого слов