иторно-сладкий,  с  гнильцой.  Он  обволакивает
пушистым одеялом. Удушающе-теплым. Как сладковатое дуновение  смерти.  Я
знала,  что  арры  возвели  контроль  над  голосовыми  связками  в  ранг
искусства, что они способны лишь с помощью голоса, без всякой телепатии,
внушать людям  что  угодно,  добиваясь  рабского  подчинения.  Теперь  я
понимаю,  что  это  значит.   Приходится   дважды   провести   коррекцию
восприятия, чтобы не утонуть в этих гневно-сладких интонациях. Чтобы  не
начать чувствовать к себе то же  отвращение,  что  столь  демонстративно
выказывал он. Это было бы уже избыточно. Вряд ли я  способна  ненавидеть
себя больше, чем теперь. Всему ведь есть предел.
   - И что вы пытались этим доказать, дарай арр-Вуэйн?
   Он замолкает. Неподвижен, далек и чужд, как  никогда  прежде.  И  это
холодное, выращенное в атмосфере чудовищной политики Эйхаррона  существо
пытается убедить меня,  что  ему  есть  какое-то  дело  до  постоянности
моральных установок или цельности человеческой личности?
   Смех и грех.
   - Я в вашей  полной  власти  сейчас.  Если  я  вызываю  у  вас  такое
отвращение, убейте меня и покончим с этим. Повлиять на  мое  сознание  у
вас все равно не получится. Мы слишком разные.
   Он смотрит на меня. Затем склоняет голову.
   - Прошу прощения, Антея-эль. Я потерял  контроль  над  собой.  Больше
этого не повторится.
   Ах-ха, потерял. Хоть бы соврать потрудился красиво, сияющий ты мой.
   - Что такое Ауте?
   Ну и вопрос. Что такое Ауте? А что такое Бог? И что  такое  жизнь?  А
концепцию бесконечности и замкнутости всего  ему  изложить  не  надо?  В
курсе лекций года на три?
   - Вы задаете очень сложные вопросы, дарай арр-Вуэйн.
   - А другие задавать не имеет смысла.
   И то верно. Но как объяснить необъяснимое?
   - Ауте - это все.  Вся  Вселенная,  все,  что  существует  и  что  не
существует тоже.  Объективная  реальность.  Леди  Бесконечность.  Можете
называть ее нашей Богиней.
   - Богам поклоняются. С ними не воюют. А вы, насколько  я  понял,  всю
свою историю воевали с каким-то из воплощений Ауте.
   Я иронически повожу ушами.
   - Ну-ну. Человек, разбирающийся  в  нашей  истории.  Интересней  было
только, когда один оливулский профессор полдня взахлеб рассказывал  мне,
что мы находимся на стадии феодальных отношений с  элементами  общинного
родового владения.
   - Разумеется.
   - Невероятно, сколько оттенков может быть  в  одном  слове,  даже  не
подкрепленном сен-образом. Вот сейчас он, кажется, смеется над людьми  и
над эль-ин вместе.
   Я неожиданно чувствую почти детскую обиду. И глупые слова срываются с
языка прежде, чем я успеваю их осознать:
   - Не вижу ничего смешного. Ваши, человеческие, понятия о  религии  не
менее глупы.  Единое  сущее,  сотворение  мира,  божественная  воля,  да
поможет мне Вечность! Сатана!  Дьявол!  Демоны!  Знаете,  меня  особенно
завораживают ваши представления о зле и его воплощениях. Если  на  свете
действительно существует какой-нибудь Дьявол, это,  должно  быть,  очень
несчастное существо. И ему не слишком нравится его работа.  А  концепция
Бога? Если после смерти  я  вдруг  встречусь  с  этим  ответственным  за
сотворение вашей реальности, у нас с ним будет долгая  и  содержательная
дискуссия по многим-многим параграфам Кодекса Сотворения!
   Он  смотрит  на  меня,  и  в  бесстрастном  выражении  сияющего  лица
угадывается некоторая ошарашенность, хотя я чувствую, что ему смешно. Но
дарай   дипломатично   решает    игнорировать    последнее    крамольное
предположение.
   Хорошо. Хоть у одного из нас хватило ума не ступать на  шаткую  почву
человеческих предрассудков.
   Нет, пора  возвращаться  к  делу,  пока  мы  не  влипли  в  серьезный
конфликт.
   - Ауте, с которой мы, по  вашему  определению,  ?воевали?,  -  это  в
принципе просто физическая аномалия, сферой охватывающая Небеса Эль-онн.
Оттуда время от времени ?всплывает что-нибудь: стихийное бедствие, новый
монстр,  новый  вирус.  Черт  в  ступе.  Иногда  с  этим   действительно
приходится воевать, но чаще - приспосабливаться. Изменяться. Как  только
мы познаем новое явление, оно перестает быть Ауте и становится Эль.
   - Становится эль-ин?
   - Ну-у, в некотором роде. Эль - это все, что известно эль-ин. А знать
- значит властвовать.
   - Значит, Ауте, как философское понятие - это все,  что  не  является
Эль.
   Вскидываю уши и насмешливо прищелкиваю языком:
   - Вы только что  дали  лучшее  определение,  какое  мне  до  сих  пор
доводилось слышать. Ауте... Леди Вероятность или Леди  Удача.  Когда  ты
подбрасываешь монетку и смотришь, выпал орел или решка, - это  Ауте.  Ей
решать.
   - И она ваша Богиня.
   - Не в том смысле, который в это вкладывают люди. Богам  поклоняются.
Мы Ауте в лучшем случае используем как точку средоточия  для  медитации.
Хотя чаще всего мы просим о снисхождении или жалуемся.
   Его глаза расширяются, губы чуть вздрагивают, потом как-то болезненно
кривятся,  и  дарай-князь  начинает  хохотать.  Искренне  и  беззаботно,
откинув назад голову. Его смех кажется легким, невесомым,  но  в  то  же
время почти осязаемым. Никогда такого раньше не слышала. Смех  похож  на
множество воздушных шариков, которые вдруг начинают бестолково  метаться
вокруг меня, задевая за кожу и вызывая мурашки. Я  удивленно  смотрю  на
Младшего сына Вуэйнов, пытаясь сообразить, что же это я такого сказала.
   Наверное, именно  эта  растерянность  и  спасла  меня  от  очередного
приступа ненависти.
   Наконец Аррек успокаивается.  Не  знаю,  оскорбляться  мне  или  нет.
Конечно, пусть он лучше потешается, чем вычисляет, не выгодней  ли  меня
убить, но ведь одно другого не исключает.
   - Простите меня, Антея-эль, я не должен был смеяться.
   Да, не должен. Да поможет Ауте  тому,  кто  с  таким  чувством  юмора
окажется на Эль-онн. Помощь ему оч-чень потребуется.
   Дарай-князь снова  становится  серьезным.  Интересно  наблюдать,  как
меняется выражение его липа. У эль-ин  изменение  настроения  отражается
внезапно, как будто кто-то переключает  невидимый  рубильник.  Вправо  -
беззаботная веселость, влево - убийственная ярость. У  Аррека  изменения
происходят плавно, текуче и... очень красиво.
   Так красиво,  что,  залюбовавшись  им,  я  оказываюсь  совершенно  не
готовой к новому вопросу.
   - Люди для вас - Ауте?
   Та-ак. А вот здесь мы вступаем на новую  дорожку.  Концентрируюсь  на
своих ушах,  так  и  норовящих  суетными  движениями  выдать  что-нибудь
лишнее.
   - Для нас все - Ауте. В некотором смысле Ауте включает в себя и  Эль,
и эль-ин. Об этом очень трудно разговаривать  на  вашем  языке.  Понятия
слишком многозначны. Так и тянет добавить несколько сен-образов.
   - Я заметил. У вас над  головой  клубится  что-то  такое  эмпатически
изящное.
   Вскидываюсь. Полусформированный образ, да еще появившийся помимо моей
воли - такого я не допускала с тех пор, как мне сравнялось семь лет. Что
он смог  уяснить?  Бездна  и  ее  порождения,  язык  эмоций  не  требует
перевода!
   Арр-Вуэйн красив, спокоен и нереален, как вечерний бриз.  Явно  понял
больше, чем стоило ему открывать. Опять я недооценила  проклятого  арра.
Как Целитель, он должен иметь эмпатические способности на  порядок  выше
среднего эль-ин. И, похоже, успел уловить даже  больше,  чем  сен-образ,
считав  информацию  прямо  с  моего  сознания.  А  я  не  заметила,   не
почувствовала боли...
   По позвоночнику прокатывается щекочущая волна страха. И гнева.
   Наверно, я сморозила бы что-нибудь глупое, но тут человек вновь пошел
в наступление.
   - Что означает этот образ? Который появился,  когда  вы  говорили  об
эль-ин  как  о  части  Ауте?  Цельность,  единство  многого   в   одном,
подвижность,  надвигающаяся  опасность,  отрицание...  Это  ваша  личная
эмоциональная окраска или она входит в понятие?
   Тихо стервенею. Надо, конечно, сердиться на себя, но на дарая  проще.
Вообще непонятно, как я до сих пор  умудрилась  сохранить  с  ним  такой
цивилизованный тон. Даже сейчас, к собственному  удивлению,  отвечаю  на
вопрос:
   - Это мое личное. Эль в данном контексте означает эль-ин как народ  в
целом. И нам угрожает опасность.
   - Но эта опасность изнутри... - Он медленно растягивает слова,  точно
пробуя их на вкус. - Опасность... Изменения.  -  Тишина  падает  на  нас
сверху, как птица, подстерегшая долгожданную добычу. И в  этой  звенящей
пустоте я почти слышу, как за непроницаемыми  стальными  глазами  бешено
проносятся мысли. Как обломки мозаики, которые я медленно,  по  кусочкам
скармливала ему в последние часы, встают на место.
   Ну же, догадайся,  догадайся.  Ощущающий  Истину,  ты  не  можешь  не
догадаться!
   Человек медленно поднимает голову и встречается со мной глазами.
   Понял.
   - Знаете, эль-леди, все были  просто  поражены,  когда  вы  захватили
Оливулскую Империю со всеми ее флотами и станциями планетарной  обороны.
Тактическое решение, стремительное  в  своей  элегантности:  вызвать  на
дуэль весь правящий клан и всех  их  перебить.  Заняв,  согласно  их  же
собственным законам, место Императрицы.
   Э-э... Куда это его понесло?
   - А ведь мне только  сейчас  пришло  в  голову,  что  для  этого  вам
пришлось что-то сделать с собственными законами, или, по  крайней  мере,
их эль-инским эквивалентом...
   - Традициями.
   -  Ах,  да...  Традициями.  Так  вот,  мне  пришло  в   голову,   что
Хранительница Эвруору-тор не правит  вами.  Таким  анархичным  обществом
править невозможно по определению, она и не пытается...
   Мои уши в  полном  замешательстве  опускаются  горизонтально,  смешно
оттопыриваясь из-под нечесаной гривы волос. Ауте Милосердная, да при чем
здесь это?
   - Она всего лишь решает, какие изменения  допустимы.  Так?  По  какой
эволюционной тропке пойдет ваш народ. Она принимает решение, и  все  как
один изменяются,  и  не  только  физически.  Самое  главное  -  меняются
непреложные моральные законы. Традиции. Те, которые для вас  как  законы
чести для арров. Больше чем жизнь. Или смерть. Или ту! Которым нельзя не
подчиняться. Они ведь действительно очень устойчивы,  если  нарушить  их
можно лишь всем народом сразу. И именно этого вы так боитесь, не  правда
ли, Антея-эль?
   Я в нем не ошиблась. Он понял.
   Но забери меня Ауте, если я понимаю дикую цепочку выводов, по которой
человек добрался до правильного решения.
   - Теперь вам предстоит  новое  изменение.  Серьезное.  Вам  предстоит
выбрать Путь. Выбрать новую Честь. И эль-ин могут выбрать что-то  такое,
что  приводит  вас,  леди  Антея,  в  ужас.  Ваша  жестокость  во  время
завоевания Оливула шокировала даже ваш собственный  народ.  Вы  нарушили
все законы, какие существуют у эль-ин. А теперь ваш народ может  выбрать
что-то, что приводит вас в ужас. Что эль-ин хотят сотворить с собой?
   Я чувствую, как мои  губы  искривляет  циничная,  почти  непристойная
улыбка, как обнажаются белоснежные клыки. Из каких-то  потаенных  глубин
поднимается  слепая  ненависть  к  этому  красивому,  умному,   сильному
подонку, который уничтожил все, что мне было дорого, а теперь сидит  тут
и рассуждает о  нашем  Пути.  Жесткие,  хлесткие,  наполненные  ядовитой
иронией слова слетают с губ прежде,  чем  я  понимаю  их  смысл,  пещеру
заполняют плетущие сложный танец сен-образы.
   - А вы, оказывается,  неплохо  знаете  мой  народ,  дарай-князь.  Вы,
первым открывший порталы к Эль-онн. Вы, создавший Врата  для  оливулцев,
прекрасно зная, что за этим последует. А потом смотревший, как нас косит
Эпидемия. И вы, с вашей незапятнанной честью и Кодексом  Невмешательства
не  имеете  никакого  отношения  к  Эпидемии  и  к  тому,  что  за   ней
последовало! И последует. Ваша совесть чиста, милорд Целитель!  Надеюсь,
ваши нерушимые постоянные принципы надежно защитят вас!
   Издевательское ?вы? все еще  гремело,  отражаясь  от  каменных  стен.
Сколько я вложила в сен-образ этого коротенького местоимения  -  словами
не передать. Вряд ли арр-Вуэйн при  всех  его  способностях  понял  хоть
половину.  Но  у  меня  от  перенапряжения   и   без   того   обожженных
эмпато-функций резко  начинает  болеть  голова.  Пора  с  этим  кончать.
Секунда - и презрение к человеку  привычно  оборачивается  презрением  к
самой себе: не смогла, не защитила, потеряла. Если бы  я  разобралась  с
этим вирусом хотя бы на один час раньше! Опоздала...
   Мои плечи опускаются, уши безвольно падают.
   - Извините, дарай арр-Вуэйн. Я не должна была этого говорить.  Нельзя
судить  носителя  другой  морали  по  своим   меркам.   Бесполезно.   Вы
действовали в рамках своих законов и в соответствии со  своим  Кодексом.
Значит, и мы не имеем права вас винить. Простите..
   - Антея-тор, вы в порядке?
   - Что? - Я теряюсь. Интересно, когда-нибудь я  научусь  предсказывать
реакцию этого странного чужака?
   Вряд ли.
   - У вас вдруг стал такой взгляд...  пустой  и  бездонный,  как  самая
глубокая пропасть. Как будто вы заглянули в ад.
   Как поэтично. Не ожидала.
   Несколько секунд я роюсь в памяти, пытаясь припомнить, что такое  ад.
Ага, была такая интересная религиозная концепция. Позволяю себе  бледную
ухмылку.
   - Нет, я просто изменила настроение.
   - Избавились от своей ненависти? - Кажется,  этот  вопрос  очень  для
него важен.
   - Нет, мы не от чего не избавляемся. Нельзя  избавиться  от  чего-то,
что уже есть. Я лишь поменяла направленность, изменила объект ненависти.
   Какое-то время он молчит.
   - Значит, то, что я сейчас говорил - верно?
   Я прикрываю глаза. Да, он говорил правду. Ту, которую  ему  позволили
видеть. Моральные нормы - это только моральные нормы. Нарушить их можно,
можно даже изменить, если причина достаточна веская, хотя подобное и  не
приветствуется. А еще можно попасть в ситуацию, когда тебя меньше  всего
волнует, что ты  там  нарушаешь.  Но  аррам  об  этом  знать  совсем  не
обязательно.
   Так что я тихо отвечаю:
   - Да.

***

   Перед сном вынимаю из ножен аакру и втыкаю ее в камень рядом с собой.
Сен-образ, активирующий вложенное в кинжал заклинание. Вроде бы  простое
охранное, но его плел мой отец специально для меня, и я  знаю,  что  под
семью  кругами  защиты  любого  атакующего  будут  ждать  еще  кое-какие
сюрпризы. Расслабляюсь под тихое гудение знакомой, такой домашней магии.
Глаза Аррека коротко сверкают непонятными мне эмоциями.
   Ну и Бездна с ним, пусть видит, что хочет. Лишь одна Ауте ведает, где
спать без серьезной защиты я решительно отказываюсь
   Некоторое время мы молча смотрим на огонь. Задумчиво  вожу  ушами  из
стороны в сторону.
   Наконец я решаюсь. К Ауте все, он имеет право знать -  Никто  понятия
не имел, что вы Целитель, князь арр-Вуэйн. Б противном случае вас  бы  и
пальцем не тронули. - Я надеюсь. Я очень на это надеюсь, - ТАКИЕ  законы
ТАК легко не отменяются.

ГЛАВА 3

   Просыпаюсь внезапно, как от толчка. Если мне что-то и снилось,  то  я
этого не запомнила. Сколько лет я не видела просто снов? Не  пророческих
видений, не сеансов связи с ?подсознанием?, которые  порой  помогают  ре
шить сложнейшие задачи, не гротескных кошмаров, а обычных снов? И с чего
бы это вдруг стало меня волновать?
   Арр-Вуэйн все еще спит, но  стоит  мне  шевельнуться,  как  его  веки
вздрагивают и телекенетический толчок  вдавливает  меня  в  холод  пола.
Впрочем, сила тут же исчезает. Дарай мягко поднимается на ноги:
   - Прошу прощения, Антея-тор. Рефлексы.
   Фыркаю и потягиваюсь. Арр  стоит  и  беспардонно  меня  разглядывает.
Ауте, неужели я во сне провела какую-то  трансмутацию,  заметную  извне?
Такое случается, особенно после кошмаров. Да нет, вроде все  в  порядке.
Недоуменно смотрю на человека, но тот уже отвернулся  и  поднимает  свой
плащ.
   - Пора идти, - Голос хриплый и спокойный. Неужели умудрился  простыть
на каменном полу? Только этого еще не хватало.
   Поднимаюсь. Ноги немного покалывает, по всему телу растекаются тысячи
маленьких хрусталиков с острыми  гранями  -  верный  признак  ускоренной
регенерации нервов. Но в целом я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера.
Может, все это не такая уж безумная затея?
   Ага, а Ауте -  добрая  и  благосклонная  тетушка.  Не  будь  смешной,
девочка.
   Будь реалистом.
   Дарай-князь раздобыл некое подобие завтрака,  на  который  я  яростно
набрасываюсь. Тело  требует  все  больше  материала  для  многочисленных
трансмутаций.

***

   Несколько часов идем  по  пещерам.  Темно,  холодно,  сыро,  закрыто.
Последнее  -  хуже  всего.  Нет  кругового  обзора,  нет  информации  об
окружающем  -  только  мелкие  вибрации  камня,  которые   могут   много
рассказать знающему арр-Вуэйну,  но  ничего  не  говорят  мне.  Впиваюсь
когтями в ладонь. Чувство поля, общая картина  окружающего  пространства
нарушены - и это медленно, но верно выбивает меня  из  колеи  Но  мы  не
пробудем в пещерах достаточно долго, чтобы проводить полную  психическую
адаптацию. Если я это сделаю, выйдя на открытое пространство, то окажусь
беспомощней слепого лапауши. Несколько  часов  спокойствия  в  подземном
мире того не стоят.
   Прижимаю ладони к шершавой стене, разрезаю воздух  нервно  стригущими
ушами. Едва заметные, даже для моей  сверхобостренной  чувствительности,
подрагивания. Эти стены живут своей  геологической  жизнью,  странной  и
непонятной. Огромный лабиринт, некоторые залы в нем  столь  высоки,  что
даже мои глаза не могут различить потолок. Невероятная, чуждая  красота.
И очень много межпространственных переходов. Лабиринт буквально пронизан
ими - активными, свернутыми в спираль и обычными  порталами.  А  ведь  я
вряд ли  могу  почувствовать  даже  десятую  часть  того,  что  доступно
дарай-князкх Как же он видит это место?
   Снова идем по темному коридору. Чувствую, что реальность вокруг  меня
меняется  с  умопомрачительной  скоростью,  одно  измерение  следует  за
другим, время вообще исчезает как одна из характеристик пространства. Но
если доверять только глазам - просто туннель,  стены  из  чуть  влажного
камня. Я прищуриваюсь. Как же он это делает? Ага,  множество  одинаковых
туннелей в различных Вероятностях. Совмещенных в один. Не новое решение,
но как элегантно выполнено!
   Интересно, почему, раз уж здесь столько выходов в разные миры, в этом
месте нет ничего живого? Логичней было  бы  предположить  наличие  самых
разнообразных монстров, не обязательно живых. Я снова прикасаюсь  руками
к стене, на этот раз веду уже направленный поиск. Испуганно отшатываюсь.
   Камень ЖИВОЙ? Лабиринт РАЗУМНЫЙ?
   Мои уши плотно прижимаются к черепу, откуда-то из горла вырывается не
то шипение, не то пищание.
   Это странное существо, раскиданное по  многим  мирам  и  реальностям,
несомненно более сложное, чем нервная система человека или  даже  клетка
эль-ин. И оно не терпит посторонних внутри себя.
   Арр-Вуэйн  останавливается,  смотрит  на  меня  вопросительно.  Делаю
успокаивающий жест и иду дальше. Он знает? Ну, разумеется, знает. Как же
он добился, чтобы нас пропустили? И надолго ли это? Судя по напряжению в
текучих движениях мужчины, не очень.  В  мою  беспокойную  голову  вдруг
приходит мысль, что сила воли этого странного человека  -  единственное,
что не дает нам быть... ?переваренными?. Ох. Наверное, положение  совсем
отчаянное, если он решился на подобные меры. Куда же я  нас  зашвырнула?
И, главное, как? То, что так запросто  делает  дарай-князь,  на  порядок
сложнее доступных мне игр с Вероятностью. Почему же мы  до  сих  пор  не
выбрались?
   Пытаюсь вспомнить момент своего поспешного бегства со станции.
   Боль.  Чудовищный  (даже  по  меркам  эль-ин)   выброс   энергии   от
погибающего симбионта, дикая, какая-то вихрящаяся чернота,  снова  боль,
агония сжигаемой нервной системы.
   СТОП.
   Энергия. Это была не просто энергия. Уж кто-кто, а я должна  была  бы
почувствовать разницу.  Пальцы  медленно  холодеют,  желудок  скручивает
дергающим холодом. Нет, пожалуйста