подозрительно гастрономический интерес. Что-то в  этом  было  не
то.
   Закрыть глаза.  Вдохнуть  свежий,  тщательно  отфильтрованный  воздух
параллельной Вероятности.
   "Мой мир - синий и холодный, в отстраненных тонах  зимней  ночи.  Мой
мир - золото, и многоцветье, и голубизна цветка, жгущего петлицу куртки.
Мой мир - это мой мир. И он таков, каким я пожелаю его видеть".
   Давящий багрянец наконец отступил. Стало возможно  расслышать  что-то
еще, помимо грохота собственного сердца. Я подняла  веки  и  встретилась
взглядом с потрясенным, исполненным не то надежды, не то ужаса  взглядом
пленника. И обеспокоенным взглядом  Аррека.  Проигнорировала  первого  и
послала второму извиняющуюся улыбку. И почувствовала, что меня  окружает
еще одна стена щитов,  на  этот  раз  куда  более  искусно  сработанных.
Параноик. Но заботливый.
   Н-да. Что-то совсем вы не в форме, леди из Изменяющихся!  Конечно,  и
раньше случалось излишне увлекаться изучением, полностью  втягиваться  в
мир другого существа, но сейчас это казалось особенно не к  месту.  Чуть
было прямо там не превратилась во  что-то  лохматое  и  клыкастое.  Зато
теперь я о вервольфах знала много всякого интересного. Забавные, кстати,
создания. Как-нибудь надо  будет  попробовать  пройти  трансформацию  до
конца.
   Допрос заканчивался. Из обрывков я  смутно  уловила,  что  в  Халиссе
обретает некая секта, мешающая магию с политикой и, помимо прочих  своих
многочисленных достижений, умудрившаяся  спутаться  с  одним  из  членов
пресловутого Круга. Проход к его замку находился где-то в горах. Карту с
указанием маршрута извлекли напрямую из разума Вера: вряд ли  оборотень,
побывавший там в звериной форме, смог вспомнить маршрут осознанно.
   Наконец все,  что  можно,  из  пленника  вытряхнули.  Собрались  было
уходить, Вер вновь затравленно дернулся в медвежьей хватке  риани.  Судя
по всему, он пребывал в полной уверенности, что доживает свои  последние
минуты: кто же будет оставлять живого свидетеля?
   У Аррека были другие планы. Пленника швырнули на  снег,  и  невидимые
путы, сдерживающие его, мгновенно исчезли.
   Трансформация заняла от силы десять секунд. Я стояла, пойманная между
отвращением и удивлением, не способная оторвать  глаз  от  удивительного
зрелища, боролась с желанием сбросить  щиты,  ощутить  волшебство  этого
превращения более полно. Понять. Постичь.
   Он выгнулся, было отчетливо видно, как скользнули  под  кожей  острые
кости, как налились железом мышцы, которых не  было,  не  могло  быть  в
человеческом теле. Шерсть, густая и чуть рыжеватая, вдруг  засеребрилась
под призрачным светом луны, снег разрывали уже не скрюченные  пальцы,  а
жесткие, страшные даже на вид когти.
   Молодой рыжеватый волк грациозным прыжком скрылся в подлеске,  злобно
и голодно блеснув на прощание желтизной глаз.
   - Н-да, - протянул Сергей. - Повезло местным с царствующей династией.
   Аррек небрежно махнул рукой.
   - Вполне приличные волки. Мне, честное слово,  приходилось  встречать
куда более  бездарных  правителей,  пусть  даже  с  куда  более  чистыми
родословными.
   Мы, не долго думая,  шагнули  в  портал,  в  тепло  и  уют  устланных
меховыми шкурами комнат. Оба  риани  вышли,  Нефрит,  не  утруждая  себя
уточнением  очевидного,  деловито  принялась  собирать  немногочисленные
распакованные вещи, мне же хотелось внести ясность в ситуацию.
   - Вам, ребята, не кажется, что мы действуем несколько топорно?
   - Разумеется. - Аррек. Этак устало и умудренно.
   - И?
   - Я хочу, чтобы нас заметили с десяток ложных следов и шумовая завеса
параллельных  расследований  смогут  сбить  противника  с  толку.  Пусть
поломают голову, что задумано на самом деле.
   Поднять шум и посмотреть, что будет.  Не  то  чтобы  оригинально,  но
срабатывает. Особенно в мастерском исполнении - а другого Аррек бы  себе
не позволил.
   - Мы сегодня уходим в горы?
   - Да. Как только рассветет. Ты... Он на мгновение заколебался.
   - Да? - Мой голос - сама подозрительность.
   - Гм, - дарай благоразумно отодвинулся на пару шагов, -  может  быть,
имеет смысл задержаться? На пару часов.
   Он не  сказал  "тебе  нужно  отдохнуть",  что  спасло  нас  обоих  от
семейного скандала, но я все равно вскинулась.
   - Нет.
   - Как пожелаете, моя леди.
   В этот не  самый  удачный  момент  дверь  широко  распахнулась,  и  в
комнату, завывая и пьяно терзая струны гитары, ввалился Л'Рис. В  ноздри
шибанул непереносимый запах спирта.
   - Гаа-аспаа-ажа А-эя... - Это он, надо полагать, мне.
   Ступающий  Мягко  пинком  отправил   дверь   на   место   и,   стоило
внушительной, усиленной  его  же  собственными  заклинаниями  деревянной
перегородке отрезать нас от коридора, мгновенно протрезвел.
   Брови Нефрит взлетели изумленными птицами -  уж  кто-кто,  а  Видящая
Истину  точно  могла  сказать,  что  он  вовсе  не  притворялся,  а  был
действительно пьян. Вдрызг. А теперь вот оказался трезв  как  стеклышко.
Впрочем, ни первое, ни второе состояние никак не должны были  отразиться
на его способности собирать информацию.
   - И о чем же говорит местное общество? - Я  чуть  склонила  голову  к
плечу.
   Он, бережно укладывая гитару в чехол, поморщился.
   -  Местное  общество  на  удивление  молчаливо.  По   крайней   мере,
относительно того, что действительно опасно и  действительно  интересно.
Чувствуется долгая школа партизанских войн - наши  любимые  оливулцы  до
такого уровня поднимутся разве что через пару поколений.
   - Не поднимутся, - буркнула я, - так  им  и  дали  добрую  сотню  лет
продолжать  эту  развлекуху  с  терактами.   Либо   ассимилируются   как
миленькие, либо получат свою дурацкую независимость и будут  думать,  на
кой она им была нужна.
   - Гмм... Ну, в любом случае, в таверне никто и словом не обмолвился о
делах, хотя я готов заложить собственную шевелюру, что как минимум треть
там  присутствующих  состояла   в   как   минимум   четырех   подпольных
организациях: что-то криминального толка, что-то  борющееся  за  свободу
родной  Халиссы  против  лаэсских  захватчиков,   еще   что-то   здорово
напоминающее царскую тайную  полицию  (серьезные,  кстати,  ребята).  И,
самое интересное, подпольный союз местных магов, ученых и шарлатанов.
   - Ага. - Заинтересованность Аррека  выдали  лишь  азартно  дрогнувшие
ноздри. И то лишь потому, что он находился среди своих.
   - Мне удалось напоить парочку учеников, не слишком высокого ранга,  и
под шумок покопаться у них в мозгах. С целительством тут не очень:  есть
очень  одаренные  люди,  но   талант   этот   исключительно   природный,
совершенствовать его не умеют. Попахивает Кругом, но только если о-очень
принюхиваться. Вообще, все следы ведут к таинственной горной пещере...
   Тут они перешли на сен-образы, мне, по большей части, не понятные, но
очень насыщенные содержанием.
   - Я подожду снаружи. - Коротко кивнула, подхватила плащ и направилась
к выходу. Запах  прокисшего  вина,  источаемый  одеждой  Л'Тиса,  сделал
пребывание здесь совершенно  нестерпимым.  Изменять  обоняние,  все  еще
обостренное после знакомства с оборотнем, мне сейчас не хотелось  -  это
свойство скоро могло пригодиться.
   Преодоление препятствий, скромно именуемое "передвижение по коридорам
Халисской таверны", на  этот  раз  показалось  гораздо  менее  забавным.
Разбив кому-то зубы, сломав ключицу и вывихнув руку, пытавшуюся ущипнуть
за мягкое место, я наконец выбралась на свежий  воздух.  Жадно  вдохнула
морозную чистую ночь.  И  расслабилась.  Почему-то  в  помещении,  среди
множества людей было плохо. Душно, муторно и непривычно.
   Светало. Я стояла в тени, у конюшенных ворот, сливаясь с тишиной, как
умеют сливаться с ней мертвые и дараи. А еще - эль-ин  в  отвратительном
настроении. Смертный мог бы пройти в нескольких сантиметрах от застывшей
фигуры и ничего не почувствовать.
   Нападающий простым смертным не был.
   Сильные  руки  схватили  меня  сзади,  дернули  в  темноту   внезапно
открывшегося входа. Запах зверя  и  крови,  ударивший  в  голову.  Аакра
оказалась  в  руке  еще  раньше,  чем  северд-ин  получили   приказ   не
вмешиваться. Впрочем,  захоти  они  что-то  предпринять,  похитителю  не
удалось  бы  и  на  сто  метров  приблизиться.  Очевидно,  телохранители
классифицировали ситуацию как входящую в рамки расследования, а  не  как
угрожающую.
   Аакра испарилась из пальцев, едва успев появиться. Не  стоило  пугать
столь неожиданно появившийся источник информации.
   Я расслабилась  в  железной  хватке,  затем  спокойно  повернулась  и
посмотрела на похитителя. Ставшие серыми глаза, аристократические черты.
   Вер, царевич Халиссы, отшатнулся, впервые  вблизи  увидев  мое  лицо.
Только Аррек мог называть его красивым, не краснея от  собственной  лжи.
Для  остальных  в  лучшем  случае  "экзотичное".  Или  "странное",   или
"сильное", или "чужое". Лучше не вспоминать, какие  эпитеты  находили  в
своих памфлетах оливулцы.
   - Что дальше? - Я постаралась, чтобы вопрос прозвучал как можно более
спокойно. Возможно, даже перестаралась.
   По-моему, он несколько растерялся. Бывает.
   - Миледи! Ты... Вы... должны пойти со мной!
   - Зачем?
   - Зачем? Потому что мы должны быть вместе!
   Теперь пришла моя очередь растеряться.
   - Ээ... Что?
   Он, точно разобравшись для себя в ситуации  и  решившись  на  что-то,
подался вперед, ловя мои ладони. Шепот был сбивчив и яростен.
   - Мы должны быть вместе. Ты и я.  Я  чувствовал.  Там,  на  поляне  я
почувствовал. Ты - как я. Женщина моего вида, волчица.  Единственная  не
из Семьи. Да, я почувствовал. Я и не надеялся, что удастся  встретить...
Это знак. Предназначение. Мы должны... Я...
   О-ох. Изменение. Этот молодой дурак почувствовал мое изменение. Ауте,
как же выкрутиться из такой ситуации?
   - Послушайте, вы ошиблись...
   -  Her.  -  Он  тряхнул  меня  так,  что  в  глазах  потемнело.  -  Я
почувствовал. Твою кровь, твою жажду. И  ты,  ты  почувствовала  мою,  я
знаю! Мы - одно целое, отражение друг друга. Этому нельзя противиться!
   Самое смешное и самое страшное - он был  прав,  но  не  так,  как  он
думал. Я действительно стала его отражением - на несколько  секунд.  Как
объяснить молодому  идиоту,  что  то  была  лишь  стандартная  процедура
исследования?
   - Я другая. Неужели ты не чувствуешь?
   Я чуть изменила поляризацию щитов, делая их проницаемыми для  запаха,
но не опуская полностью на случай  неожиданного  нападения.  Его  ноздри
дрогнули.
   - Нет! Нет, я не ошибся. Я чуял. Ты - это она! - И вновь тряхнул так,
что чуть душу не выбил. Это уже  начинало  надоедать.  -  Ты  ведь  тоже
чувствуешь, да? Ощущаешь мою кровь, мою жажду?
   Сейчас я очень старалась именно это не ощущать.
   Серые глаза  медленно  наливались  желтизной,  на  запястьях,  вокруг
которых железным кольцом сомкнулись его руки,  я  начинала  ощущать  все
более и более отчетливо  давление  когтей.  Время  разговоров,  кажется,
проходит.
   - Отпусти!
   - Вы же слышали, царевич, леди попросила отпустить ее.
   Вер обернулся так стремительно, что я почти не заметила это движение.
Аррек спокойно стоял у противоположного входа,  только  чуть  побелевшие
костяшки пальцев  выдавали  высшую  степень  гнева.  О-ой.  Я  испуганно
зажмурилась, ожидая, когда разверзнутся врата Бездны.  И  тут  же  вновь
распахнула глаза, боясь пропустить что-нибудь интересное.
   - Ты! - Голос Вера бы низок и хрипл. Звериный  голос.  Я  завороженно
гадала, какие трансмутации, какие изменения в человеческом  горле  могли
бы заставить звуки звучать так... так похоже на рык.
   - Я. - Аррек приближался нарочито замедленными, как будто растянутыми
во времени движениями, но почему-то умудрился  оказаться  с  нами  рядом
прежде, чем кто-то понял, что же  все-таки  происходит.  Тонкие  сильные
пальцы легли на запястья вервольфа, чуть-чуть сжали.  Что-то  хрустнуло.
Крик удивления и боли:  тиски  на  моих  руках  разжались,  а  оборотень
оказался болтающимся в воздухе -  Аррек  держал  его  за  шкирку,  точно
напроказившего щенка.
   - С вами все в порядке, моя леди? - Это он,  надо  полагать,  мне.  Я
ошалело кивнула, не зная, то  ли  сердиться,  то  ли  бояться.  В  таком
состоянии я Аррека видела  лишь  однажды,  после  того  как  мама  и  Ви
имплантировали мне новый камень, тогда он не набросился  на  "обидчиков"
только потому, что был слишком занят утешением меня самой. Может,  имеет
смысл грохнуться в обморок? Для разряжения обстановки.
   Царевич дернулся, пытаясь атаковать, мелькнула  когтистая  лапа  -  и
обмяк, бездумно глядя в никуда. Аррек за пару секунд  полностью  стер  у
него из памяти всю информацию о минувшем вечере, заменив ее  на  смутный
сен-образ грандиозной  пьянки.  Затем  небрежно  разжал  руку,  позволяя
царственной особе мешком грохнуться на пол, и повернулся ко мне.
   Я попятилась.
   Дарай-князь вздохнул,  почти  насильно  выдавливая  из  себя  гнев  и
ярость. Медленно, точно к испуганному оленю,  готовому  в  любой  момент
сорваться  с  места,  подошел  ко  мне,  чуть   приобнял.   Я,   наконец
расслабившись, уткнулась ему в плечо.
   - Извини. Я знаю, ты хотел, чтобы он  рассказал  царю  о  случившемся
сегодня.
   - Так даже лучше, - пробормотал дарай-князь. -  Надо  было  с  самого
начала прочистить щенку память - и дело с концом. Поиграть мышцами перед
старым волком можно будет и потом, в более контролируемой обстановке...
   С минуту мы молчали, просто наслаждаясь близостью друг друга. Потом я
отстранилась.
   - Мне ничего не угрожало, ты ведь понимаешь? Даже если бы его  снесло
с рельс, а я по какой-то причине не успела бы ударить первой,  северд-ин
обо всем позаботились бы. Они  надежны.  -  Я  тревожно  вглядывалась  в
знакомое и в то же время  чужое  лицо,  ожидая  увидеть  следы  бешеной,
всепоглощающей ярости, которая так напугала меня всего  несколько  минут
назад.
   Но на его лице было лишь опустошение. И безграничный самоконтроль.
   - Антея... - Он снова вздохнул, будто сдерживая какие-то слова.  -  Я
знаю.
   Молчание. Я ждала продолжения.
   - Я испугался не того, что он тебе навредит,  -  у  щенка  для  этого
кишка тонка. А того, что ты можешь уйти. Закружиться в каком-то из своих
изменений, стать чужой, другой. Не моей. И уйти. Навсегда.
   Сказать, что я была поражена, - значит очень преуменьшить.  Аррек  не
любил выставлять своих чувств  напоказ.  Нет,  не  так.  Он  никогда  не
выставлял их напоказ. Дарай до мозга костей. Искренность - не та основа,
на которой он с первого дня строил наши отношения. Что думать по  поводу
сказанного - не понятно.
   А когда не понятно, спасает чувство юмора. Или та жалкая  пародия  на
него, что просыпается во мне в моменты  наивысшего  страха.  То,  что  я
называю своей "внутренней стервой".
   - Обещаю вам, о муж мой. Если когда-нибудь я и решу удрать от вас, то
уж никак не с опьяневшим от собственных гормонов вервольфом-подростком.
   Он не то скривился, не то застонал.
   - Я не такого ответа ждал, моя леди. -  Ирония  была  слишком  тонка,
сквозь нее проглядывало что-то иное.
   - У меня нет другого ответа, мой лорд. -  Осторожно,  боясь,  что  он
отвернется, прикоснулась к небритой щеке. - Прости.
   Дарай-князь чуть повернул голову, как будто нечаянно провел  по  моим
пальцам губами.
   - Тобой совершенно невозможно манипулировать.  Идем.  Наши  спустятся
через пару минут.
 
ГЛАВА 7 
 
   Зеленолицый гоблин вывел к  нам  отдохнувших,  вычищенных  лошадей  и
покрыл матом всех богов оптом и в розницу за  то,  что  позволяют  столь
отвратительное  отношение  к  несчастным  животным.  Больше  всего   его
возмущало состояние моего  скакуна  (который,  как  я  выяснила  из  его
пространной речи, оказался кобылой), но "дамам" в лицо ничего сказано не
было. Конюший только поджал неодобрительно губы, передавая повод  Арреку
(не мне!), и проворчал что-то на своем языке.
   Мы с тварью покосились друг на друга краем глаз. И дружно шарахнулись
в разные стороны. У лошади до сих пор шкура была в проплешинах.  У  меня
вдруг резко заболели бедра, ноги  свело  судорогой.  Залезать  в  орудие
пытки, именуемое седлом, не было ни малейшего желания.
   Но залезть все-таки пришлось. Не без дипломатического  посредничества
дарай-князя тварюку уговорили подойти, а меня  -  взгромоздиться  ей  на
спину. Внимательно посмотрев друг другу в глаза,  мы  решили  установить
военный  нейтралитет.  Основным  условием  которого  было:  "Это   скоро
кончится".
   У меня возникло  впечатление,  что  первоначальная  нелестная  оценка
интеллекта этого полунасекомого-полудракона была несколько поспешной.
   Наша маленькая группка покинула  бедные,  замызганные  улицы  Халиссы
также незаметно, как и прибыла.
   Рассвет был каким-то бледным, неубедительным. Вновь повалил снег.
   Л'Рис красивым, напевным голосом декламировал ветру свои стихи.
 
   Как конквистадор в панцире железном,
   Я вышел в путь и весело иду,
   То отдыхая в радостном саду,
   То наклоняясь к пропастям и безднам.
 
   Порою в небе смутном и беззвездном
   Растет туман, но я смеюсь и жду,
   И верю, как всегда, в мою звезду
   Я, конквистадор в панцире железном.
 
   И если в этом мире не дано
   Нам расковать последнее звено,
   Пусть смерть приходит, я зову любую!
   Я с нею буду биться до конца,
   И, может быть, рукою мертвеца
   Я лилию добуду голубую.
 
   Моя рука против воли взлетела к волосам, коснулась голубых лепестков.
Нет, все еще роза. Но... достаточно, значит, достаточно!  Кое-кому  пора
задать небольшую трепку!
   Я чуть сжала колени, телепатически  передавая  транспорту,  что  хочу
поравняться с Л'Рисом. Усвоив, что упираться бесполезно, меня со злобным
рыком вывезли на нужную позицию. Дрессируем, однако.
   - Госпожа? - Риани уважительно склонил голову и чуть  поднял  безумно
красиво очерченные брови.
   - Л'Рис. Я хотела спросить, там  в  трактире,  песня  про  пиратов  -
откуда ты ее узнал? Это не твой стиль.
   - А-а-а. - Он на мгновение  прикрыл  голубые  озера  глаз,  прекрасно
понимая, что это не тот вопрос,  который  мне  хотелось  задать,  и  что
настоящий, возможно, последует позже. - Это "Флибустьерская лирическая".
Я услышал ее от вашего консорта. У него,  конечно,  исполнение  более...
насыщенное.
   Аррек? Поет? Странно, до сих пор я ни разу не слышала, чтобы он  хотя
бы мурлыкал себе под нос. Если задуматься всерьез, то становится понятно
почему. Первый мой муж, погибший во время Эпидемии, был  бардом.  Причем
не  просто  бардом  -  великолепным,   талантливейшим,   непревзойденным
мастером в своем искусстве. Ничего удивительного,  что  Аррек  не  хотел
сравнений. Хотя дело, наверно, даже не в этом. Он просто старался, чтобы
у меня было как можно меньше поводов вспоминать Иннеллина. А я изо  всех
сил старалась избегать любых напоминаний о Туорри, его первой жене.
   Аррек - поет? Хм. Хотя я очень легко могу представить его распевающим
такую вот именно песенку. Как, впрочем,  и  участвующим  в  практической
стороне описываемого в ней процесса. Флибустьерская, значит. Ну-ну.
   - А вторая твоя песня? - Сто очков в мою  пользу  -  мне  удалось  не
отвести взгляд.
   С минуту внимательно поизучав мое лишенное  всякого  выражения  лицо,
риани поклонился и приготовился отвечать.
   Вдруг между нами резко, как-то грубо вклинился Дельвар. Конь младшего
риани шарахнулся в сторону, и темный гигант бросил в сторону  красавчика
хмурый взгляд. У них явно были разногласия по какому-то вопросу.
   Я прошу прощения, госпожа. Ему не следовало петь это. И тем более  не
следовало допускать, чтобы вы слышали. Простите.
   Сен-образ от самого Л'Риса на тему: Я не думал, что это причинит  вам
такую боль - был очень искренним.
   Теперь уже я изучала своих риани целую минуту.
   - Я бы  попросила  вас,  Ступающие  Мягко,  в  следующий  раз,  когда
вздумаете заниматься моим воспитанием, делать это