ей кошки-подростка.  Мерцающая  дымка  крыльев
окутывает узкие плечи, скрывая фигуру и оружие. Светло-золотистая  грива
непокорных волос, точно  выточенное  из  белоснежного  мрамора  лицо,  в
котором нет ничего человеческого.  И  глаза.  Темно-серые,  огромные,  с
вертикальными зрачками и почти отсутствующим белком.  Глаза,  в  которых
плещется  бесконечная,  отчаянная  боль,   глаза,   полные   невыразимой
усталости и неописуемого страдания. Глаза, молящие о помощи, но  слишком
гордые, чтобы ее принять. Глаза, из которых  задумчиво  глядит  на  весь
этот гам недоступная пониманию простых смертных эльфийская мудрость.
   Тех,  кто  разговаривает  с  гостьей,  вдруг   окутывает   отрешенное
спокойствие, и даже те, кто полностью лишен  эмпатических  способностей,
чувствуют мягкое, нерешительное дружелюбие. Не покидает ощущение юности,
хрупкости  и  детской  непоследовательности.   Как   будто   застенчивый
подросток выглядывает из-за плеча взрослого, желая понравиться, но боясь
быть отвергнутым.
   Доррин больше чем великолепен. От него исходят почти осязаемые  волны
чуть агрессивного протекционизма. Каждый  встречный,  едва  взглянув  на
массивную   фигуру   дарая,    автоматически    получает    невербальное
сообщение: ?Только тронь ее, ты, только попробуй ее обидеть!?
   Вместе мы смотримся просто невероятно.
   Лица, имена, фасоны одежд сливаются в бесконечный калейдоскоп. Я и не
пытаюсь удержать их в сознании, автоматически отправляя в глубины памяти
вместе с миллионами  маленьких,  неуловимых  для  самих  людей  деталей,
которые будут  тщательно  анализироваться  и  складываться  в  различных
комбинациях, чтобы в нужный момент у меня оказалась  более-менее  точная
картина политической жизни Эйхаррона. Люди называют  это  интуицией  или
эвристикой. Эль-ин - несформулированным стилем мышления.
   Через  несколько  часов  напряженной  умственной   деятельности   мир
начинает расплываться перед глазами. Когда  все  кончится,  устрою  себе
недельную, нет,  месячную  спячку.  Может,  тогда  прекращу  падать  при
малейшей нагрузке.
   Какое-то время  я  стараюсь  держаться,  но  Доррин  быстро  замечает
неладное.
   - Антея-эль?
   Устало прикрываю глаза:
   - Простите, дарай-лорд. Сенсорная нагрузка очень велика. Мы не  могли
бы пару минут посидеть где-нибудь?
   - Разумеется, миледи. Пройдемте.
   Мы уже не в огромных ярко освещенных залах, а как будто в самом лесу,
среди могучих стволов и шелеста ветвей. Народу здесь  даже  больше,  чем
внутри, но Доррин как-то умудряется найти  свободный,  тонущий  в  тенях
балкон, где я и усаживаюсь прямо на перила.  Дарай  из  воздуха  достает
пару изящных кресел, и место приходится сменить. Надо отдать  дизайнерам
должное, действительно удобнее.  Из-под  приспущенных  ресниц  слежу  за
задрапированными в развевающиеся одеяния людьми. Похоже, в этом сезоне в
моде огромное количество очень легкой и очень тонкой ткани, спускающейся
бесчисленными складками. И много драгоценностей,  впрочем,  люди  всегда
носят драгоценности. Не совсем понимаю  зачем,  но  вынуждена  признать:
иногда им удается выглядеть просто потрясающе. Дараи, окутанные  личными
маленькими радугами,  кажутся  в  этой  толпе  богами,  снизошедшими  до
простых смертных. Уверена, так и было задумано. Но все равно красиво.
   - Вот, миледи, попробуйте это.
   Весь  вечер  Доррин  старательно   пытается   меня   напоить,   давая
попробовать разнообразные наркотические и просто расслабляющие смеси.  Я
тихонько объяснила, что опьянение под воздействием каких бы то  ни  было
препаратов для вене физически невозможно. Дарай невозмутимо ответил, что
всего лишь желает продемонстрировать все  богатство  вкусовых  ощущений,
накопленных  людьми  за  долгие  тысячелетия.  Я  его  так   восторженно
поблагодарила, что бедняга даже чуть покраснел  от  неловкости.  И  стал
давать мне на дегустацию действительно интересные вещи.
   - Что это?
   - Апельсиновый сок. Напиток, дошедший до нас, согласно преданию,  еще
с Земли Изначальной. Попробуйте.
   Закрываю  глаза  и  подношу  бокал  к  губам.  Прохладная   терпкость
разливается по языку миллионом маленьких  пузырьков,  перекатывается  во
рту   бесконечным   разнообразием   ощущений.   Меняю   чувствительность
рецепторов, стараясь всесторонне прочувствовать  оттенки  напитка.  Чуть
уловимая кислота. Приятная вязкость. Отзвук чего-то неуловимо знакомого.
   Медленно, растягивая каждый глоток, осушаю бокал, затем еще некоторое
время наслаждаюсь ощущением  легкого  покалывания  на  губах.  Над  моей
головой  начинает   складываться   сен-образ.   Человеческий   язык   не
приспособлен к тому, чтобы размышлять о вкусовых ощущениях. У людей даже
нет названий для  определенных  вкусов  или  запахов,  только  неуклюжие
сравнения.
   Умиротворенно открываю глаза... и ловлю  отсутствующее  выражение  на
лице Доррина. Дарай, оказывается, прислушивался к моей ауре,  вместе  со
мной наслаждаясь экзотическим  напитком.  Удивленно  приподнимаю  брови.
Человек  выглядит  почти  смущенным  (невероятно  для  четырехсотлетнего
арра), будто его поймали за чем-то запретным.
   - Прошу прощения, Антея-эль, но ваши  чувства  были  столь  яркими  и
свежими. И совсем не экранированными. Я просто не мог удержаться.
   Не без труда подавляю желание рассмеяться.
   - Не нужно извинений, дарай-лорд. Если  бы  я  хотела  сохранить  эти
впечатления как свои личные, я бы это сделала.
   Облокачиваюсь на перила, задумчиво покачивая в пальцах  бокал.  Прядь
волос мягко спускается по руке, нежно касаясь  обнаженной  кожи.  Ночной
воздух свеж  и  чист.  Музыка  полна  гармонии.  Люди  внизу  похожи  на
исполняющих  какой-то  сложный   танец   разноцветных   бабочек.   Жизнь
прекрасна.
   Где-то в  глубинах  того,  что  люди  за  неимением  лучшего  термина
называют подсознанием, идет бешеная по  интенсивности  работа,  огромное
количество информации разбивается на  маленькие  кусочки,  складывается,
снова разбивается... Лениво скольжу взглядом по  серебрящимся  в  лунном
свете листьям.
   Уши вдруг прижимаются к черепу.
   Что такое?
   В первый момент мне показалось, что это просто обман зрения. Но  нет,
все остальные  чувства  говорят  то  же  самое.  Внизу,  целенаправленно
лавируя среди порхающих тут и там  осветительных  шаров,  пробирается  в
направлении озера небольшая, но  оч-чень  внушительная  группка.  Черные
обтягивающие комбинезоны, являющиеся,  если  память  меня  не  подводит,
принадлежностью живых существ-симбиотов, не то чтобы выделяются на  фоне
пестрой толпы... Просто их вид мне до скрежета зубовного знаком.
   Непроизвольно закатываю глаза  к  небу,  издавая  мученический  стон.
Ауте, за что???
   Доррин  туг  же  оказывается  рядом,  его   щиты   оборачивают   меня
непроницаемым защитным коконом, напрягшиеся до предела чувства сканируют
окружающее  на  предмет  опасности.  Грубая  работа.   Аррек   умудрялся
проделывать то же самое гораздо быстрее, эффективнее и так, что я ничего
не замечала.
   - Антея-эль, что?..! Одариваю его унылым взглядом.
   - В Эйхарроне есть посольство Оливулской  Империи?  -  В  собственном
голосе даже мне самой слышны нотки тихой надежды. А вдруг?
   Слова Доррина разбивают надежду на мелкие кусочки.
   -  Разумеется,  несмотря  на  малые  размеры  и  феноменально  низкую
плотность, это одно из  самых  могущественных...  -  Тут  он  потрясенно
прерывает себя. Дошло наконец. - Вы не знали?
   В тоне дарая изумление смешано с подозрением. Не могу  удержаться  от
насмешливой ухмылки.
   - О, на Эль-онн, безусловно,  прекрасно  осведомлены  об  этом.  Если
Хранительница предпочла до настоящего момента не устанавливать ни с  кем
дипломатических отношений, это не значит, что мы  игнорировали  подобную
активность у наших... - я замялась, ища подходящий термин, - вассалов? -
Недовольно морщусь. - Дело в том,  что  с  момента  завоевания  я  очень
старалась держаться от Оливула и всего, что с  ним  связано,  как  можно
дальше.  Настолько,  что  предпочла  не  осведомляться   о   возможности
присутствия здесь этих... - Раздраженный кивок вниз.
   Доррин отводит глаза  в  сторону.  Очень,  очень  некрасивые  истории
гуляют по Ойкумене об Антее Дериул и Оливулской Империи.  Вряд  ли  даже
десятая  доля  из  них  правда.  Но  и  оставшейся  десятой  более   чем
достаточно, чтобы обоснованно причислить меня к рангу кровавых чудовищ.
   Ответ  арра  звучит  слишком  быстро,  в  голосе   отчетливо   слышны
извиняющиеся нотки.
   - Эйхаррон - традиционно нейтральная  территория,  лучшее  место  для
любых  переговоров.   Здесь   есть   дипломатические   представительства
практически всех...
   Останавливаю его взмахом руки:
   - Разумеется, дарай-лорд. Глупо с моей стороны было забыть об этом.
   Уныло рассматриваю расположившуюся возле фонтана группу.
   У оливулцев было трудное расовое детство. Началось все  с  того,  что
две огромные  империи  сцепились  в  каком-то  очередном  и  не  слишком
серьезном конфликте. Одна из сторон решила чуть  смухлевать,  поиграв  с
генетическим кодом военнопленных. Доигралась.  Пленные  сбежали,  вполне
обоснованно возмущенные подобным  обращением.  Вот  тут  началось  самое
интересное: их родная страна не желала иметь ничего общего с мутантами и
чудовищами,  запрограммированными  убивать  все,  что  движется.  Вполне
понятное, конечно, желание, но зачем было пытаться  бедняг  перебить?  А
эти не  просто  попытались,  они  еще  умудрились  дело  провалить.  Так
несчастные предки оливулцев обиделись на  вторую  сторону  того  старого
конфликта. Чем все  закончилось?  Да  понятно  чем.  Обе  империи  вдруг
оказались в рекордные сроки стерты в мелкую пыль, а на их  месте  жертвы
научного прогресса создали  Оливул.  Эта  основанная  на  биотехнологиях
цивилизация средней агрессивности,  разумеется,  не  могла  пройти  мимо
такого замечательного поля деятельности,  как  собственный  генофонд.  С
упорством, достойным лучшего применения, эти идиоты до сих пор  пытаются
корректировать первоначальный  замысел,  дабы  воплотить  в  жизнь  свой
вариант идеального человека. Нельзя сказать, чтобы у них  совсем  ничего
не получилось.
   Началось все, как я уже упоминала,  с  традиционной  задачи:  создать
идеального воина. Вспоминаю низкорослых, костлявых северд-ин,  вспоминаю
гибкую миниатюрность Ллигирллин... Н-да.
   Оливулцы, по моим наблюдениям, единственные из людей,  не  уступающие
аррам в росте, а то и  превосходящие  их.  И  уж  конечно  они  обогнали
эль-ин, на голову возвышавшихся над любой людской толпой. Но  если  арры
еще  кое-как  вписываются  даже  в  эль-инское  определение  ?тонких?  и
?изящных?, то об оливулцах  того  же  сказать  никак  нельзя.  Эти  горы
мускулов вообще не под ходят ни под одно из известных  мне  определений.
Хорошо,  хорошо,  здесь  уже  говорит  предубеждение.   Пусть   будет...
?мощные?. ?Подавляющие?. ?Огромные?. Хотя эти слова  не  передают  всего
своеобразия испытываемых в присутствии оливулцев  ощущений.  Такое  надо
прочувствовать. Даже когда мой отец  принимает  свою  истинную  форму...
Ладно, замнем.
   Однако имперские генетики не ограничились одним внешним  видом.  Тело
среднего оливулца представляет  собой  машину  для  убийств,  начиненную
жесткими рефлексами и способную в случае нужды двигаться с  впечатляющей
скоростью. Добавьте сюда еще изощренный разум, цепкую память и кое-какие
паранормальные способности.  Разумеется,  ни  по  одному  из  параметров
оливулцы и близко не подходят к уровню арров. Низенькая  худышка  Нефрит
могла бы раскидать десяток таких ?воинов? и даже не вспотеть. Но  по  ее
внешнему виду этого никак  не  скажешь.  Изящная  смертоносность,  столь
очевидная для меня, совершенно не заметна для окружающих.
   Рядом с мускулистыми  атлантами  стремительно  скользят  сгорбленные,
ящероподобные фигуры. Троонги.  Броня  чешуи,  удлиненный  череп,  рога,
грудные  кости  и  верхние  позвонки  в   случае   необходимости   могут
складываться в непробиваемый щит, способный выдержать  прямое  попадание
бластера. Длинные хвосты, способные стать страшнейшим оружием.  А  также
впечатляющая коллекция шипов, клыков,  когтей,  ядовитых  жал  и  прочих
атрибутов ночных кошмаров. Это - воплощение оливулского представления  о
хороших телохранителях. Разумные, искусственно выведенные  создания,  до
безумия преданные своим хозяевам. Подобные игры с  человеческим  геномом
давным-давно запрещены (я вообще сомневаюсь,  что  они  когда-либо  были
законны), но у меня есть подозрение,  что  оливулцы  втихаря  продолжают
совершенствовать своих так  называемых  ?соотечественников?.  И  не  они
одни.
   Интересно, раз я теперь императрица Оливула,  должна  ли  я  заняться
этим всерьез? Впрочем, я успешно игнорировала и эти, и множество других,
куда более важных обязанностей, так что еще один  камень  в  неподъемном
грузе моей вины погоды не  сделает.  Давай-ка  лучше  вернемся  к  более
насущным проблемам.
   По идее раз в  Эихарроне  есть  Оливулское  посольство,  а  Оливул  -
собственность Эль-онн, следовательно, я  должна  оставить  Дом  Вуэйн  и
перебраться к ним.
   Не в этой жизни.
   - Лорд Доррин, мне, наверное, придется спуститься и  поприветствовать
этих достойных... подданных.
   - Необязательно. Если вы не хотите...
   Дарай-князь внимательно разглядывает массивные фигуры внизу, в то  же
время наблюдая за мной уголком глаза. Судя по всему, он уже изучил  меня
достаточно, чтобы понять, что  вниз  некую  эль-ин  придется  тащить  на
аркане, в то время как она будет вопить и отбиваться.
   Отношение оливулцев ко мне не  поддается  описанию.  Можно  начать  с
ужаса, замешанного на отвращении и жажде мести, и плясать отсюда дальше.
Не могу сказать, что совсем не разделяю подобной точки  зрения  на  свою
персону.
   Что касается моего к ним отношения, то здесь в  основном  превалирует
брезгливость. И стыд.
   В общем, для обеих сторон будет лучше, если встреча не состоится.
   - Вам настолько неприятно их общество? - Голос человека звучит мягко,
он не настаивает, он просто спрашивает.
   Уши,  кажется,  плотно  приклеились  к  черепу.  Внимательно   изучаю
прожилки на серебристом листе. Это чертовски личный  вопрос,  и  мы  оба
понимаем, что я не обязана отвечать. Но раз все равно придется  говорить
об этом перед Конклавом, то лучше выложить историю  сейчас,  предоставив
Доррину проинформировать всех заранее, чем потом  рассказывать  о  своем
позоре перед сотней незнакомых людей.
   - Вышвырнуть Оливулский флот с Эль-онн не являлось такой  уж  большой
проблемой, гораздо важнее было сделать так, чтобы никто и никогда больше
не смог обрушить на наши головы что-то вроде  Эпидемии.  Нам  нужен  был
заслон от Ойкумены, еще один щит, вроде того, что отделяет нас от  Ауте.
Хранительница решила, что Оливулская Империя, через которую проходят все
ведущие  к  нам  большие  порталы,  на  эту  роль  вполне  годится.   Но
завоевание, если уж ему суждено было состояться, должно быть  быстрым  и
окончательным, исключающим малейшую возможность мятежа. Эту задачу,  как
и избавление от висящих над головой кораблей Империи, возложили на меня.
Я, проанализировав всю имеющуюся информацию  по  Оливулу,  его  законам,
культуре и менталитету, пришла к выводу, что следует бросить  ритуальный
вызов правящей династии (была у них такая юридическая лазейка на  случай
вырождения правящей семьи). Вызов был брошен, вызов был принят,  все,  в
ком текла  императорская  кровь,  умерли.  Все.  Несколько  сотен  тысяч
человек. Женщины, дети, нерожденные младенцы. Упали замертво через  пару
секунд после того, как Император ответил мне ?да?. Конец. Я  -  законная
императрица Оливула.
   Замолкаю, пытаясь понять, откуда столько горечи и отвращения к  себе.
Ауте, неужели действительно не было другого  выхода?  Да  был,  конечно,
другой выход всегда есть, просто тогда мне не хотелось его искать.
   Доррин кажется одновременно испуганным и озадаченным.
   - Вы...
   - Это не тот поступок, которым я  могла  бы  гордиться,  дарай-князь.
Когда возникает необходимость, эль-ин дерутся один на один, не  втягивая
в свой конфликт никого постороннего. Все эти люди.. Не они  травили  мой
народ, я не должна была их убивать, это отвратительно. Проблема  в  том,
что для эль-ин понятие  ?отвратительно?  варьируется  в  зависимости  от
обстоятельств и настроения. Как бы дико и неприемлемо  ни  было  то  или
иное действие, я с легкостью изменюсь и совершу его, если прижать меня к
стенке.
   С минуту он переваривает информацию, понимая, что это скорее небрежно
завуалированная угроза, чем личные откровения. Прекрасно.
   Усилием  воли  заставляю  себя  расслабиться,   изгнать   болезненное
напряжение  из  судорожно  выпрямленной  спины,  вцепившихся  в  поручни
пальцев. Вновь окунаюсь в  тихую  симфонию  музыки  и  света.  Спокойно,
девочка, спокойно. Жить тебе осталось не так уж много, и  если  повезет,
можешь никогда больше не встретить ни одного оливулца. Мечты, мечты...
   Тут на глаза мне попадается еще одна знакомая фигура. Высовываюсь так
далеко, что чуть не  падаю,  под  опасным  углом  изгибаю  шею,  пытаясь
разглядеть получше. Нет, это галлюцинация. Совершенно точно.
   Несмотря на  свое  королевское  происхождение  и  врожденное  чувство
собственного достоинства, он все равно  выглядит  не  на  месте  в  этой
толпе. Очевидно, кто-то попытался привести в порядок вечно всклокоченную
седую шевелюру, впрочем, без особого успеха. Простой костюм все  тех  же
коричневых тонов сидит на  старческой  фигуре  как  влитой,  портативный
компьютер охватывает виски тонким обручем. Высокий (по  людским  меркам)
старик внимательно изучает все окружающее, не пропуская ни одного  жеста
или взгляда, ни одной детали. Только один известный  мне  человек  может
столь же безошибочно читать язык тела, как это делают эль-ин, и, похоже,
этот человек каким-то чудом оказался здесь.
   - Профессор Шарен!!!
   С радостным воплем сигаю вниз прямо с балкона, уже в воздухе  начиная
изменение. Крылья исчезают, будто их никогда и не было, скулы становятся
чуть-чуть ниже, глаза -  немного  другого  разреза,  движения  полностью
меняют темп и ритм, эмпатический рисунок со знания затуманивается легким
щитом. Разумеется, все это  только  иллюзия,  но  любой  увидевший  меня
сейчас готов был бы поклясться, что  перед  ним  всего  лишь  необычайно
высокая и неуклюжая человеческая женщина.
   Приземляюсь, мягко спружинив, и сломя  голову  несусь  по  затененным
дорожкам к удивленно оглядывающейся фигуре.

***

   -   Профессор,   как-я-рада-вас-видеть-что-вы-здесь   -   выстреливаю
торопливой скороговоркой, изображая тяжелое  дыхание.  Легкие  людей  не
приспособлены для той скорости, с которой обычно передвигаются эль-ин.
   Он кажется поначалу испуганным, затем  озадаченным,  затем  лицо  его
расплывается в улыбке.
   - Анита, во имя всех богов, что ты здесь делаешь?!
   Только теперь соображаю, какого сваляла дурака. Разумеется,  скромной
студентке-вольнослушательнице  из  окраинных  миров  совершенно   нечего
делать на балу для самых-самых избранных, куда  и  ведущего  в  Ойкумене
специалиста по социологии и сравнительной психологии допустить не должны
были. Можно считать, что мое прикрытие, и без того шитое белыми нитками,
развалилось на маленькие кусочки. Значит, вернуться в Нианнон под старой
легендой уже не получится. А, ладно, пропадать так с музыкой.
   Одариваю его одной из своих самых лучших улыбок (клыки - спрятать!) и
безмятежно отмахиваюсь.
   - Да так, один знакомый пригласил. - (Видите, мне  даже  не  пришлось
врать!) - Но вы? Вы закончили свое исследование?  Ваша  книга?  А  декан
Дррр-инц все так же ставит палки в колеса? Вы с посольством Нианнонского
университета? Или по семейному делу?
   Если  я  надеялась  сбить  его  с  толку,  то  потерпела   полное   и
сокрушительное  поражение.