Я никогда не смогу до конца доверять тебе.
   И это не так уж плохо. Наверно.
   Мои интроспекции прерваны жестко  и  бесцеремонно.  Не  звук  -  тень
звука, но его пальцы на рукояти меча, в моих переливается тысячью цветов
аакра. Один быстрый взгляд друг на друга - слова не нужны?
   Кто-то из Атакующих не желает так просто расстаться с мыслью о  мести
Кто-то, не имеющий достаточно аргументов,  чтобы  убедить  Совет,  решил
взять инициативу в  свои  руки.  Или  мечи.  Что  в  принципе  в  данных
обстоятельствах одно и то же.
   Мягчайшим прикосновением Аррек проверяет окружающую нас  Вероятность.
Заперты. Все-таки эль-ин не зря десять  лет  трудились,  изучая  технику
дараев. Конечно, до мастерства подлинных князей нам еще далеко,  но  вот
запереть в определенном куске пространства и времени излишне  увлеченную
собой парочку - это пожалуйста.
   Мы в ловушке.
   Тихий шелест извлекаемого из ножен меча  -  Аррек  жестом  отправляет
меня к себе за спину. Я знаю, когда нужно беспрекословно подчиниться, не
путаясь под ногами у специалиста по хреновым ситуациям.  Сворачиваюсь  у
его ног напряженной пружиной.
   Вспышка чуждой эль-ин силы, треск  разрываемой  реальности  -  передо
мной открывается проход. Дарай шатается от колоссального усилия, которое
ему потребовалось, чтобы прорвать блокаду, но это не  мешает  ему  точно
направленным  телекинетическим  пинком  отправить  меня  в  спасительный
портал. Портал, закрыть который невозможно.
   Резиновым мячиком вскакиваю на ноги, оглядываюсь. Аррек застыл  перед
мерцающим  проходом  неподвижной  статуей,  каждой  линией  своего  тела
заявляя, что желающим добраться до  меня  придется  вначале  перешагнуть
через его труп. Не то чтобы они особенно возражали.  Зашли  уже  слишком
далеко, чтобы беспокоиться по поводу убийства Целителя.
   Его атакуют с трех  сторон  одновременно,  вихрь  скорости,  крыльев,
клинков и когтей. Двое откатываются назад, третий остается у  ног  дарая
бесформенной кровавой грудой. Я ошалело мигаю. Да,  я,  конечно,  всегда
знала, что как воин Аррек на голову выше  большинства  встреченных  мной
существ, но наблюдать его искусство в  действии  мне  как-то  раньше  не
доводилось. Вот и говори после этого, что  арры  оперируют  лишь  сырыми
силами  своего  разума,  не  умея  сплетать  их  в  изощренный   паттерн
колдовства.
   Хватит лирики. Рывком  активирую  еще  одно  из  вложенных  в  кинжал
заклинаний, еще один подарок отца, и вокруг дарая  вспыхивает  невидимый
щит. Долго он, конечно, не  продержится,  но  несколько  минут  позволит
выиграть. Без размаха, точным движением бросаю аакру,  поражая  наиболее
опасного из противников, разворачиваюсь и бегу. Здесь я ему ничем больше
помочь не могу.
   Уже на бегу аакра вновь  материализуется  в  моих  пальцах.  Одно  из
замечательных свойств этой игрушки: вене никогда не остается без оружия.
Никогда.
   Врываюсь в Зал  Совета,  окутанная  молниями,  гневом  и  решимостью.
Гробовая тишина. Эль-ин, которым сегодня чего только не пришлось видеть,
сидят, точно птицы на жердочках, и настороженно молчат, ожидая очередной
выходки Ауте. Ну держитесь, господа хорошие. Ох и  доберусь  я  до  вас,
личности вы мои да индивидуальности!
   Взмываю над Источником. Черный и синий в его цветах поблекли,  как-то
потускнели. Раниэлю-Атеро, должно быть, нелегко  дались  мои  колебания.
Нахожу взглядом сплетенных в обессиленном единстве  родителей.  И  вновь
Аррек прав. В своем стремлении наказать себя за смерть Иннеллина и нашей
дочери я причиняю боль тем, кто меня любит. Пора с этим заканчивать,
   - Я, эль-э-ин Антея-тор, наследница клана Дернул,  дочь  Даратеи-тор,
Матери Дернул, готова спуститься в Источник и представить  себя  на  суд
Древних сил. Таково мое право и мой долг.  Есть  ли  здесь  те,  кто  не
считает меня достойной нести этот груз?
   Молчание так густо, что по нему можно  пройтись  даже  со  сложенными
крыльями.
   - Я сказала, вы услышали. Да будет так. Складываю крылья  и  падаю  в
Источник. Всплеск цвета - какой-то далекой гранью сознания понимаю,  что
выжатый до предела Раниэль-Атеро покинул древний артефакт.  Н&  это  уже
неважно. Я слушаю Эль.
   Это странно. Странно. Прекрасно. Страшно.
   Энергия Источника наполняет  меня,  каждую  клеточку,  каждую  мысль,
точно  совпадает  со  структурой  бешено  пульсирующего  во  лбу  камня.
Калейдоскопическое  зрение,  так  сбивавшее   меня   с   толку,   теперь
разделяется на миллионы  различных  взглядов,  точек  зрения,  прищуров.
Миллионы мироощущений. Миллионы миров. И все они внутри меня, все они я.
   Океан, бушующий у меня  во  лбу,  поднимается,  выходит  из  берегов,
затапливает  все  вокруг.  И  в  его  бездонных  глубинах   тонким,   но
неуничтожимым каркасом, гибкими, неразрывными силовыми  линиями  мерцает
мое ?я?.
   Имплантант наливается  теплом,  затем  жаром,  становится  невозможно
терпеть эту  раскаленную  звезду,  пылающую  между  глаз.  Волны  дрожи,
электрических  искр,  холода  и  жара.  Тело   выгибается,   сотрясаемое
противоборствующими силами, уши слышат крик,  и  я  понимаю,  что  кричу
сама.
   Все растворяется в темноте.
   Впервые за пять лет я открываю себя-эль.
   Точно ветер в разбитое окно - смесь силы, обиды и наивности.
   Так вот ты какая.
   Мы произнесли это вместе. И вместе рассмеялись.
   Она непознаваема. Она настолько невероятна, что вместить ее  в  любой
материальный носитель, в тысячу материальных носителей,  невозможно.  Мы
думаем, что
   Эль - наше порождение, коллективное творение наших разумов,  что  она
зависит от нас. Когда-то так, возможно, и  было.  Когда-то,  когда  сеть
мысленных  связей  впервые  окинула  себя  взором  и   с   непосредством
компьютерной  системы,  вдруг   обнаружившей   собственную   разумность,
принялась бомбардировать вопросами собственных не чаянных создателей. Ох
и веселенькое же времечко пережили тогда мои предки!
   Да, когда-то она зависела от нас. Сейчас это уже не так.  Сейчас  она
может в любой момент покинуть нас,  отправляясь  на  поиски  собственной
судьбы, но не делает этого. Мы увлекательны. Мы ее забавляем. Восхищаем.
С нами не скучно.
   Она ребенок. Непостижимый, удивительный ребенок, открывающий для себя
огромный и удивительный мир. И я вдруг отчетливо понимаю, что нам  будет
интересно вместе.
   Потому что  в  глубине  души  ты  тоже  маленький,  соскучившийся  по
шалостям ребенок.
   Это мы, кажется, тоже подумали вместе. Ах, мне уже почти жаль  бедных
людей.  Бедные-бедные  разумные  творения,  понимают  ли  они,   с   кем
связались?
   Из общего фона гармонии на минуту сверкает радостная,  приветственная
музыкальная фраза. Я охаю, впиваюсь когтями в руку.
   Что случилось?
   Иннеллин.
   Вот она, самая глубокая, самая потаенная причина,  по  которой  я  не
желала открываться для Эль  в  течение  последних  пяти  лет.  Иннеллин.
Где-то там, в глубине ее непостижимого разума, он был жив.  Его  память,
его личность, отпечаток его души. Может ли быть пытка страшнее?  Видеть,
но не иметь.
   Глупая, смотри.
   Он здесь, он со мной, стоит так близко, что  можно  ощутить  знакомый
запах.  Зеленоватые  волосы  падают  на  лицо,  в  черных-черных  глазах
шкодливая усмешка, в руках гитара. Живой. Настоящий.  Не  просто  слепок
горько-сладких воспоминаний, не оживающая в теле музыка,  сопровождающая
каждый танец болезненным сожалением.
   Я не потеряла его. Это так просто. Он все еще  здесь,  все  время  со
мной, но он - часть большего. Всякий раз, слыша ее шепот, я буду слышать
и его голос, вплетенный в общий  поток.  Не  просто  видеть,  но  иметь.
Видеть и иметь большее.
   Таков путь эль-ин.
   Покажи им.
   Я открываю глаза и оглядываюсь. Источник исчез, растаял,  растворился
в  моем  теле,  и  лишь  мягкая  пульсация  имплантанта   напоминает   о
невероятных  возможностях,  предоставленных  мне  этим  сплавом  древней
магии. Этакий довесок  к  рангу  Хранительницы,  дубинка,  подкрепляющая
некоторые не самые популярные приказы. Не могу  удержаться  от  усмешки.
Кажется, я теперь до  конца  жизни  обречена  использовать  человеческие
термины, говоря о политике.
   На  лицах,  обращенных  ко  мне,  либо  облегчение,  либо   тщательно
контролируемое  ничто.  Даратея,  Ашен  и  Раниэль-Атеро  лежат   вместе
сплетенным клубком  черно-золотых  крыльев,  совершенно  не  воспринимая
происходящее. Бедные мои, как же вам досталось. Зимний, бережно прижимая
к себе дочь, что-то тихо, спокойно и страшно объясняет бледным воинам из
Атакующих, вытянувшимся перед ним. Ох,  чувствую,  нагорит  кое-кому  за
недавнюю инициативу со мной и Арреком. Аррек!
   Конечно, об арре  можно  было  не  беспокоиться.  Стоит  на  террасе,
помятый, но не побежденный, и в глазах, устремленных на  меня,  какая-то
непонятная, надрывная тоска.
   Но с этим можно будет разобраться позже.
   Да. Сейчас мы им покажем.
   Мы  танцевали.  Я  танцевала.  Танец  Ауте,  танец  изменения,  танец
радости. Я танцевала, и наслоения последних трех столетий слетали с меня
опавшими вишневыми лепестками, вся эта злость,  мстительность,  дурацкий
кодекс дуэлей. Я танцевала, и, подобно свеженачищенным  доспехам,  новые
оковы выстраивались вокруг моего сознания, оковы чести и разума.  Оковы,
которые позволят какое-то время жить среди людей, по крайней мере до тех
пор, пока мы не сможем их изменить. Я танцевала, и боль, горечь,  глухое
отчаяние последних пяти лет уходили, растворялись, оставляли меня.
   Я танцевала, и Эль танцевала вместе со мной. И все эль-ин, где бы они
ни были, изменялись вместе с нами.

***

   - Да как они посмели!
   От ударной звуковой волны  стены  чуть  дрогнули,  но,  приученные  к
подобным вспышкам, тут же встают на место. За исключением, правда,  того
места, напротив которого сидит мама. Умные  стены.  Находиться  рядом  с
разъяренной Даратеей - не самое полезное для здоровья занятие.
   Пытаюсь вставить осторожное слово примирения.
   - Мам, это же совсем другая цивилизация. Они,  может,  и  не  поняли,
насколько недипломатично это послание.
   - Не поняли? Недипломатично??? Ты бредишь! Даже  люди  не  смогли  бы
напихать столько оскорблений в один маленький листочек бумаги случайно!
   Святая правда. Но мне от этого не легче.
   Как, во  имя  всех  богов  и  всех  демонов  Ойкумены,  я  умудрилась
оказаться в положении няньки  для  двух  столь  далеких  друг  от  друга
народов?  Ну  с  эль-ин  еще  можно  понять,  как-никак   Хранительница,
официальная власть, беспрекословное повиновение и все  такое.  Но  люди!
Люди ведь понятия не  имеют,  что  я  должна  за  ними  присматривать  и
направлять в нужную  сторону.  Здесь  любое  вмешательство  должно  быть
незаметным,   любые   изменения   должны   казаться   естественными    и
закономерными. Ха!
   За  три  месяца  такой  работенки  ловлю  себя  на  том,  что  мечтаю
провалиться куда-нибудь за пределы Ойкумены, и чтоб  побольше  монстров,
свихнувшихся Вероятностей и ухмыляющихся дарай-князей.
   Мечты, мечты...
   -  ...эти  обезьяноподобные,  самодовольные,  недалекие...   -   Мама
вскакивает с места и начинает метаться но и без того достаточно  тесному
помещению, брезгливо, двумя пальчиками держа злополучное послание. Стены
шарахаются в стороны. Мы все мужественно остаемся на своих местах.
   Храбрые мы.
   Зимний, сидящий за моим правым плечом, поворачивается,  и  его  крыло
чуть касается моего.
   - В какой-то степени  Даратея-тор  права.  Вы  действительно  излишне
попустительски относитесь к этим смертным, Хранительница.
   Сжимаю зубы, чтобы не завопить в голос.
   После достопамятных событий Зимний, надежно защищенный своим статусом
отца Лейруору, взял на себя роль  официальной  оппозиции.  Если  кому-то
где-то что-то не нравилось в моих действиях, глава  клана  Витар  считал
своим наипервейшим долгом довести сие  до  моего  сведения.  Причем  тем
нравоучительным, чуть покровительственным  тоном,  которым  старый,  как
сама грязь, воитель и должен разговаривать с едва выползшей  из  пеленок
девчонкой.
   Если честно, то все не так уж  плохо.  Одновременно  Древний  считает
нужным разобраться с любой оппозицией неофициальной. Что-то, связанное с
должностью главы  службы  безопасности,  я  полагаю.  Но  факт  остается
фактом: никто  просто  не  осмеливается  что-то  замышлять  против  меня
втихаря, а если осмеливается, дело никогда не  доходит  до  той  стадии,
когда к нему стоит привлекать  мое  венценосное  внимание.  Что,  должна
признать, делает мою жизнь гораздо проще.
   Думаете, я Зимнему благодарна?
   Не в этой жизни.
   Хладнокровный, бесчувственный, всегда сильный и I всегда мудрый,  мой
первый  телохранитель  открыл  мне  совершенно  новые  глубины   понятия
?ненависть?.
   Я его терпеть не могу.
   Я терпеть не могу все, что он говорит.
   Я терпеть не  могу  дурацкие  меры  безопасности,  которыми  он  меня
опутал.
   Я терпеть не могу, что он всегда прав.
   Я его не-на-ви-жу.
   Другими словами, я бешено ревную к нему Лейруору.
   При мысли о приемной дочери губы расползаются в идиотской, совершенно
не к месту улыбке. За ребенком ухаживает сразу десяток генохранительниц,
уже решено, что Зимний сам будет ее  Учителем.  Поэтому  он  проводит  с
малышкой  львиную  долю  своего  времени.  Моя  же  воспитательная  роль
заключается в основном в сидении у  изголовья  с  завороженно-счастливым
видом.
   - ...поднять боевые  крылья  и  стереть  нахалов  из  данного  потока
реальности!  -  Пока  я  предавалась  безоблачным  мечтаниям,  ситуация,
кажется, начала выходить из-под контроля.
   Чуть повожу ухом, и из-под потолка, где,  завернувшись  в  крылья,  в
позе  классической   летучей   мыши   висит   Раниэль-Атеро,   доносится
переливчатая трель,  а  отец  встает  и,  мягко  скользнув  по  комнате,
успокаивающим жестом дотрагивается до маминой руки. Несколько секунд она
еще хмурится, но вот уши расслабленно опускаются, и  чернокрылая  эль-ин
расслабляется вдоль линии тела своего консорта.
   Пронесло. Кажется.
   - Так что же мы решаем с этим идиотским  посланием?  -  голос  подала
Вииала,  расслабленно  растянувшаяся  у  моего  левого  локтя.   Старшая
генохранительница  оказалась  просто  бесценна   в   качестве   ?первого
министра? и закулисного интригана. Она, наверно, была  бы  безупречна...
если бы только оставила бесконечные попытки соблазнить моего мужа.
   Мужа... Притащив на Эль-онн Аррека, я совершенно не представляла,  во
что  впутываюсь.  Кое-кто  имел  нахальство  искренне  думать,   что   у
дарай-князя талант доводить до белого каления  исключительно  Антею  тор
Де-риул. Какая, однако, самонадеянность!
   Он бесил всех и вся, причем, похоже,  делал  это  специально.  Что-то
вроде аккуратно просчитанной защиты от той ненависти, которую испытывали
к нему эль-ин. Не знаю, как это получалось, но при встрече с Арреком они
так бесились, что почти забывали обо всех обвинениях.  И,  что  удивляет
меня больше всего, это сработало. Его приняли как эль-ин,  как  равного.
На дух не переносили, но уважали. Поди пойми.
   Но отношение к Арреку других - это только часть проблемы и далеко  не
самая большая.  Он,  не  наслаждавшийся  с  раннего  детства  прелестями
матриархата, с некоторым трудом адаптировался к реалиям нашего быта.  Ну
а я, конечно, знала, что из  всех  людей  меня  угораздило  связаться  с
бродягой и перекати-полем, но последствия этого представляла себе весьма
смутно... до тех пор, пока он не начал метаться и натыкаться  на  стены.
Проблема  осложняется  тем,  что  проклятый   Ауте   придурок   оказался
совершенно не способен принять факт моей неизбежной смерти, считая своим
долгом  постоянно  быть  рядом  и  искать  какой-нибудь  выход.  Я  даже
испугалась. А вдруг найдет?
   В конце концов мы нашли что-то  вроде  выхода.  Аррек  мотается  Ауте
знает где, то выполняя мои поручения, то  занятый  своими  таинственными
делами (надеюсь, не поиском лекарства). Но всегда возвращается на  ночь.
Порталы - замечательное средство мгновенно  оказаться  в  нужном  месте.
Особенно учитывая, что постель - едва ли не единственное место,  где  мы
прекрасно друг друга понимали.
   - Хранительница? - Это подал голос Зимний. Как же он меня  достал!  -
Что мы собираемся решать по  поводу  людей?  Пора  наконец  заняться  их
дрессировкой вплотную.
   Хам. Но мысли подает дельные.
   Устало тру виски.
   -  Люди,  люди.  Да,   нужно   что-то   решать   с   людьми.   Обмена
дипломатическим нотами, - скашиваю уши  в  сторону  валяющейся  на  полу
бумаги, - явно недостаточно. Нам нужен кто-то, кто сможет  заняться  их,
как   вы   выразились,   ?дрессировкой?.   Постоянный    дипломатический
представитель. В Эйхарроне. Опытный, сильный, достаточно  хладнокровный,
чтобы выносить  этих...  sapiens.  Так...  Кого  я  ненавижу  достаточно
сильно?
   Мысль еще  только  мелькает  где-то  на  краю  сознания,  а  уши  уже
осторожно скашиваются в сторону ничего не подозревающего Зимнего.
   Гробовое молчание. Открываю глаза и обнаруживаю,  что  стала  центром
всеобщего пристального внимания. Впервые в жизни вижу  в  глазах  лидера
Атакующих искренний ужас.
   Месть сладка.
   Мама прочищает горло. Сейчас поддержит мое предложение.
   - Антея, доченька, ты здорова? Ахм.
   Ну что ж, если ты не можешь сама отстоять свое мнение, значит, мнение
того не стоит.
   - Это великолепная идея. Зимний подходит по  всем  критериям.  Честно
говоря, я не знаю никого другого, кто мог бы справиться.
   - У меня есть обязанности на Эль-онн, - сказал как отрезал.
   - Порталы - замечательное изобретение, Атакующий. Можно в  буквальном
смысле одновременно быть во многих местах.
   - Но...
   Теперь (наконец) я могу оборвать белобрысого зануду.
   -  Вам  это  необходимо  едва  ли  не  больше,  чем  людям.  Считайте
принудительной трудотерапией. Кроме того... - о,  как  мне  хочется  это
сказать, - ...инициатива наказуема!
   Какая же я стерва!
   - Да, Госпожа. - Ну и физиономия у него сейчас! Будто жабу проглотил.
   - Через час представьте мне на утверждение состав вашей группы.
   - Да, Госпожа.
   - Собрание  закончено.  Всем  спасибо.  Все  встают  с  пола,  как-то
опасливо  косясь  в  мою  сторону.  Мама  почти  испугана,  со   стороны
покачивающегося на потолке Раниэля-Атеро  опускается  сен-образ.  Что-то
вроде: ?Я тебя предупреждал!?
   Я уже мысленно составляю послание Шарену. Вот уж  кому  действительно
подкинули свинью! Но если кто и может помочь Зимнему...
   Запах мяты, привкус пыли на губах. Тонкий, пьяняще-неуловимый  аромат
странствий.  Я  вскидываюсь  всем  телом,  уши  чуть  подаются   вперед.
Остальные, проследив мой взгляд, тоже поворачиваются к выходу.
   Звук  мягких  шагов,  в  проеме,  четко  обведенная  контуром  света,
возникает фигура Аррека.  Мои  уши  невольно  вскидываются  в  радостном
приветствии.
   На нем поношенные доспехи, волосы туго заплетены, чтобы не  мешать  в
драке.  Красивый  и  сильный,  странный.  На  плече   человека,   хватко
вцепившись когтями  в  перевязь,  восседает  темно-зеленая  ящерица,  но
взгляд  отказывается  сосредоточиваться  на  ней.  Будто  соскальзывает,
срывается. Будто сотня клыкастых кошмаров примостились на одном месте  в
разных вероятностях и непрестанно выглядывают друг у друга из-за спины.
   Поначалу альфа-ящеры,  когда  я  представила  им  Аррека,  восприняли
человека  как  еще  одну  мою  домашнюю  зверушку,  за   которой   нужно
присматривать, но которая не стоит особого внимания.  Я  не  знаю,  как,
каким  изощренным  манером  умудрилось   мое   перламутровое   наказание
завоевать их уважение, даже восхищение. Но теперь на его плече постоянно
разъезжает один из молодых самцов, то ли как телохранитель,  то  ли  как
друг. Что, разумеется, отнюдь не убавляет у проклятого дарая нахальства.
   Все застывают. Да, момент для эффектного появления выбран классно.
   -