меиного   бока,   чуть   неуклюже
приземляюсь на сияющий песок.
   Вуэйн вдруг оказывается рядом, и  червь  тут  же  зарывается  вглубь,
направляясь по каким-то своим делам. Я разворачиваюсь  к  дарай-князю  и
толчком загоняю ярость  поглубже.  Отношения  можно  будет  прояснить  и
потом.
   Он молча направляется к неизвестно откуда взявшимся  скалам,  кажется
кристаллического происхождения. Прочные, Почти  испуганно  опускаю  уши.
Что ж, пути арров неисповедимы. Я начинаю  отращивать  жесткие,  сильные
когти, способные выдержать восхождение по отвесной стене. Ух, ну хоть бы
одна щелочка. Похоже, песок отполировал здешние  ?стены?  до  зеркальной
поверхности. Арр-Вуэйн  уже  поднимается,  необъяснимым  образом  плавно
скользя вверх. А ведь он не использует ментальную  силу.  Как  же?..  Со
вздохом вонзаю пальцы в камень и подтягиваюсь...
   Когда я наконец достигаю входа в пещеру, находящуюся в сотнях  метров
над землей, князь сидит, скрестив ноги,  олицетворяя  собою  бесконечное
терпение.
   Нет, зря я все-таки так презираю людей. Если они смогли создать  расу
арров... Ведь он ничего не изменяет в своем организме, не адаптирует его
к  среде,  как  это  постоянно  вынуждена  делать  я.  И  тем  не  менее
справляется  с  обстоятельствами  не  хуже,  чем  эль-ин.  Ладно,  будем
честными. Лучше. Надо  побольше  узнать  об  их  анатомии.  Похоже,  это
настоящее произведение искусства.
   Вуэйн  слитным,  очень  гибким  движением  поднимается  на   ноги   и
скрывается в пещере. Спотыкаясь за  его  спиной,  я  с  трудом  подавляю
раздражение. Даже думать не хочу, во что после всего  этого  превратятся
мои ноги. Острая грань очередного кристалла вспарывает ступню  до  самой
кости. Резко и очень болезненно регенерировав  связки,  я  ускоряю  шаг,
стараясь прекратить кровотечение. И тут же  получаю  еще  одну  глубокую
рану. Сейчас я просто физически не могу позволить  себе  трансмутировать
кожные покровы во что-нибудь непробиваемое. Но исцелять каждую  царапину
может оказаться еще дороже.
   Мои уши бешено разрезают воздух, и это все, что я могу сделать, чтобы
не заорать от боли.
   Тут арр-Вуэйн наконец останавливается, и я понимаю,  зачем  мы  через
несколько миров тащились сюда. Он нашел естественный портал! Место,  где
сходятся несколько  крупных  направлений  Вероятности,  откуда  случайно
можно  выпасть  в   соседнюю   реальность.   Дарай-князь   здесь   имеет
неограниченную власть, практически приближающую его к Богу.
   Где-то  глубоко  внутри  впервые  вскидывается  надежда.  Может,  еще
выберемся?
   А он уже ?плывет? в глубоком трансе, совершая какие-то непонятные мне
группировки реальности. Скулы сводит от ощущения бушующей рядом силы,  в
кожу точно вонзаются тысячи иголочек. Я даже не подозревала,  что  такое
возможно. Сейчас этот человек мог бы поспорить  с  Эль-э-ин.  Шансов  на
победу у него нет, но это была бы красивая схватка.
   Вдруг князь с каким-то полувздохом-полувсхлипом оседает на пол. Перед
нами открывается овальное окно портала. Такие простейшие переходы  через
пространство  и  время  мог  проделывать  практически  любой  обладающий
минимальными способностями или оборудованием. Другое  дело,  КУДА  ведет
именно эта дверь.  Я  невольно  любуюсь  сложнейшей  вязью  отражений  и
петлями Вероятности,  включенными  в  структуру  Перехода.  Запредельное
мастерство.
   Дарай-князь  арр-Вуэйн,  шатаясь,  поднимается  и,  не  долго  думая,
телекинетическим пинком отправляет  меня  прямиком  в  проход.  Сознание
померкло - на мгновение? на вечность? - вряд ли это  имеет  значение.  Я
неуклюже шлепаюсь на каменный пол  с  другой  стороны  портала.  И  едва
успеваю откатиться, когда сверху сваливается Его светлость. Ну  да,  все
правильно.  Нашла  время  для  эстетической  рефлексии!  Каждая  секунда
поддержания в  активном  состоянии  ТАКИХ  врат  стоит  ой  как  дорого.
Оглядываюсь, пытаясь  использовать  огрызки  оставшихся  экстрасенсорных
чувств. Я и не думала, что такое возможно.
   Аррек прислоняется спиной к камню.
   - Передохнем здесь немного. Присядьте, эль-леди.
   Рукой провожу по каменной стене, уши плотно прижаты. Мы сейчас очень,
очень глубоко под землей, в настоящем лабиринте туннелей и переходов.  И
вся эта немыслимая толща давит на меня, вызывая боль  и  головокружение.
Ауте, я создание ветра и света,  я  и  просто  твердую  поверхность  под
ногами переношу с трудом,  предпочитая  не  ограниченный  ничем  простор
Небес. Каменная твердь вокруг кажется  ловушкой,  какими-то  гигантскими
оковами, лишающими свободы передвижения, а значит - шансов выжить. Когти
впиваются в ладони, в ушах шумно стучит кровь, перед глазами все плывет.
   "Ну, хватит?.
   Стоит  лишь   принять   решение   об   устранении   новоприобретенной
клаустрофобии,  как  остальное  происходит  автоматически.  В  следующую
минуту я уже с интересом  разглядываю  удивительную  гармонию  камней  и
кристаллов, возбужденно встряхивая ушами. Кто бы мог подумать, что нечто
столь постоянное может быть настолько... красивым.  Провожу  пальцем  по
извилистой жилке, ощущая ее прохладную  шероховатость.  Какое  необычное
место.
   Сзади слышится шорох. Арр-Вуэйн пристально смотрит на меня, и на  его
лице снова то  же  замкнуто-размышляющее  выражение.  Сколько  он  успел
увидеть? И сколько  понять?  Я  вдруг  осознаю  значение  словосочетания
?лабораторный кролик?. Как под микроскопом. И ничего нельзя  предпринять
-  мне  нужна  его  помощь.  Даже   открытое   проявление   недовольства
недопустимо.
   Я не вынесу этого. Еще пара таких дней, и я все-таки убью его.
   Он медленно поднимается на ноги и берется за  обустройство  ?лагеря?.
Находит  сухое  место,  расстилает  плащ,  соскребает  со  стен   нечто,
объявленное после недолгих колебаний  ?гадостью,  но  съедобной?.  Затем
сгребает кучу сухих органических отходов - как они здесь оказались? -  и
делает так, что в  них  начинается  сложная  химэнергетическая  реакция,
которая,  если  я  правильно  помню,  называется  горением  и   является
традиционной  формой  термообогрева  среди  людей.  Генетическая  память
шевелится во мне, воспоминания тысяч  и  тысяч  поколений,  гревшихся  у
таких вот маленьких очагов. Глупо и неэкономно, но я уже давно научилась
не возражать против чужих обычаев. Себе дороже.
   Тем временем арр наматывает плесень на тонкие палочки  и  подвешивает
их над огнем.  Термообработка?  Интересное  психологическое  наблюдение.
Когда эль-ин нужно что-нибудь съесть, они изменяют свой организм,  чтобы
принять новую  органику.  А  люди,  насколько  я  понимаю,  предпочитают
изменять пищу,  чтобы  та  соответствовала  их  организму.  Иногда  это,
наверное, более рационально.
   Кровотечение почти прекратилось, но  я  ощущаю  горячую  пульсацию  в
области раны. Будто что-то размеренно дергает  внутри,  завораживающе  и
одновременно страшно.
   Дарай поднимает лицо над огнем и смотрит на меня. В  мерцающем  свете
его волосы  отливают  темным  багрянцем,  лицо  кажется  не  по-эльински
совершенным. Тонкая рука  с  удлиненными  пальцами  делает  приглашаюший
жест. Я покорно шагаю вперед, давя ругательства.
   Раскомандовался.
   Движение отзывается вспышкой дикой боли в ногах. Тело мешком  оседает
на  пол.  Спешите  видеть  -  Антея-тор,  не  способная   регенерировать
несколько пустяковых царапин. Блеск.
   Арр-Вуэйн гибкой  тенью  прыгает  ко  мне  через  всю  пещеру,  резко
застывает, наткнувшись на яростный взгляд. Я ошалело мигаю,  отказываясь
верить собственным ощущениям. В нем пульсирует сила, в  природе  которой
не приходится сомневаться. Это  что  же,  мы  чуть  было  не  прикончили
Целителя? Ох, ну здорово. Теперь мой народ  начал  забывать  собственные
законы, остававшиеся нерушимыми в  течение  тысячелетий.  За  это  время
эль-ин прошли  через  такое,  что  нынешняя  заварушка  с  Человечеством
выглядит безобидно. В Homo sapiens определенно есть нечто  развращающее.
И к тому же заразное.
   Целитель. О Ауте!
   Уши опускаются горизонтально в жесте полного обалдения, но  я  слегка
киваю, позволяя ему приблизиться, и закрываю глаза. Кожей ощущаю  толчок
тепловатого воздуха,  когда  рядом  опускается  на  колени  чужое  тело,
странные токи силы, пока еще свернутой в  тугие  узлы,  но  уже  несущей
облегчение. Сухие шелковистые пальцы, объятые  изолирующим  покалыванием
щитов, сжимают пульсирующую болью  лодыжку,  поворачивают  ее  к  свету.
Через тактильный контакт доносится  его  мысленное  ругательство.  Чужой
пульс ускоряется, сравнивается с моим, бьется  ровно.  Сила  расправляет
крылья, тонкими молниями пронзает стопу, бежит вверх, унося накопившуюся
усталость. Я удивленно распахиваю глаза -  и  все  заканчивается.  Вуэйн
откидывается  назад,  наблюдая   с   той   же   отстраненной,   закрытой
безмятежностью.
   Я ошалело мигаю,  пытаясь  понять,  когда  же  мир  так  окончательно
сбрендил.
   Аррек арр-Вуэйн, Убийца, Монстр, Чудовище. Аррек арр-Вуэйн, открывший
порталы для Оливулской Империи, державший эти порталы, когда  бациллы  с
зачатками Эпидемии падали на Небеса Эль-онн. Аррек арр-Вуэйн - Целитель.
   И он неприкосновенен.
   "...!!!? - Я это не сказала вслух, я только подумала. Честно.
   А ведь он действительно Целитель - настоящий,  какого  без  колебаний
приняли бы в любой клан эль-ин. Ауте.  На  мгновение  мелькает  безумная
мысль попросить его восстановить мои способности... Нет. Там дело  не  в
физиологии, не в уничтоженных тканях - все гораздо  сложнее.  Необходима
помощь Целителя Души. А о душе  эль-ин  он  ничего  не  может  знать  по
определению. Иначе помог бы мне в самом начале.
   Я сажусь - кажется, это называется ?костер?, - скрестив ноги, и  беру
протянутый прутик с ужином. Сил, чтобы  менять  гортань,  нет,  так  что
приходится следовать примеру арра и ждать, пока еда остынет.
   - Ваши ноги были очень сильно повреждены,  Антея-тор.  Как  вы  могли
идти? Морщусь:
   - Никак.
   Наверное, это  звучит  не  очень  вежливо.  Нехорошо  быть  грубой  с
Целителем, который только что тебе помог. Приходится объяснить:
   -  Я  не  должна  была  этого  делать.  Если  боль  приходит,  к   ее
предупреждениям  относятся  очень  серьезно.  Едва  получив   сигнал   о
повреждении, я должна была бросить все, упасть, где стояла,  и  заняться
лечением. То, что я этого не сделала, - верх глупости.
   Арр-Вуэйн опускает глаза. Совсем чуть-чуть, ноя мысленно влепляю себе
подзатыльник. Ауте! Похоже, он воспринял это как упрек. В той  пещере  я
не  занялась  самоисцелением,  потому  что   пыталась   догнать   своего
проводника. Но я вовсе не это имела в виду!
   То ли вдохновленный моим пристыженным видом, то  ли  спланировав  все
заранее, дарай-князь пускается в расспросы.
   - У вас очень интересное  внутреннее  строение.  Такое...  гибкое.  Я
никогда не сталкивался ни с чем подобным. - Он выжидающе замолкает.
   Обреченно вздыхаю. Те же законы, которые запрещали убивать Целителей,
велели отвечать на их вопросы, связанные  с  Исцелением.  Независимо  от
того, насколько ценной и  секретной  является  информация.  Но  в  любом
случае мне пришлось бы ему рассказывать - теперь лишь появился повод.
   - Гибкое - это слабо сказано. Когда-то мои предки, как и  ваши,  были
людьми, - арр-Вуэйн  удивленно  вскидывается,  -  какое-то  меньшинство,
обладающее  тем,  что  вы  называете  ?экстрасенсорные  способности?   и
вынужденное бежать куда глаза глядят  от  своих...  не  важно.  В  конце
концов они нашли пристанище в месте, которое мы теперь называем Небесами
Эль-онн. И Эволюция сошла с ума. Сейчас от предков у нас осталась только
внешняя форма, жестко фиксированная в... Ну, это  не  гены,  как  вы  их
понимаете. Скорее, то самое  коллективное  бессознательное,  которое  вы
считаете нашим Богом. Но оно выполняет ту же функцию. И хотя  внешне  мы
почти люди, на самом деле ближе к амебам, чем к своим ?предкам?.
   У эль-ин внешний облик почти столь же неизменный, как и  у  человека.
Но внутри организма возможны любые, самые  невероятные  перестройки.  За
доли секунды можно превратиться в растение,  затем  в  камень,  затем  в
животное  -  внешне  вы  бы  даже  не  заметили  разницы.  Однако   если
нарушена... ?форма?, вот как моя нога  сегодня,  то  регенерация  дается
гораздо сложнее. Я не знаю, как  объяснить.  В  вашем  языке  нет  таких
терминов.
   - Оборотни?
   - А, это. Ну, менять внешнюю оболочку тоже можно. Это требует больших
энергетических затрат и определенного мастерства.  Одним  дается  легко,
другим вообще недоступно, третьи меняют облик, как  вы  меняете  одежду.
Все очень индивидуально.
   - А вы можете?..
   - Не в нынешнем состоянии.
   Дарай-князь выглядит задумчивым,  сияющее  лицо  совершенно  в  своей
отрешенности. За последнюю  минуту  он  узнал  о  нас  больше,  чем  все
исследователи  за  несколько  лет.  Чувствую,   как   новая   информация
укладывается у него в голове. По полочкам. Щелк, щелк.
   Если спросит об этом эквиваленте  генетического  кода,  мне  придется
проявить грубость.
   Но он спрашивает о другом:
   - А ваш язык? Почему он такой... странный? И как на  такое  прикажете
отвечать?
   - Полагаю, основная странность  в  том,  что  его  никто  никогда  не
слышал. Точнее, не слышал ВЕСЬ наш  язык.  Понимаете,  знаковая  система
общения - это больше, чем набор звуков. Даже у людей она включает в себя
жесты,  мимику,  скрытый  смысл  -  то,   что   практически   недоступно
постороннему. У нас  все  сложнее.  Звуковая  речь  -  ничтожная  часть.
Остальное передается иначе.  У  людей,  которые  пытались  изучать  нас,
просто не было органов чувств, чтобы хотя бы воспринять, не говоря уж  о
понимании.
   - Но там были телепаты.
   - Разве я говорила о телепатии?
   Молчание.
   Беспомощно повожу ушами. Ладно, попробуем еще раз.
   - Человеческий язык содержит огромное количество понятий,  означающих
различные оттенки одного  и  того  же  явления.  Например,  то,  что  вы
называете ?жизнь? - наше ту. Но ту на ваш язык  можно  перевести  и  как
?смерть?, и еще десятком других слов. И все эти слова - только грани ту.
Понимаете?
   - Жизнь есть смерть. И каждое  рождение  несет  в  себе  зерно  новой
смерти. Единство и борьба противоположностей.
   - Только не нужно цитировать учебники по философии.
   Он чуть  приподнимает  брови,  выражая  легкую  иронию.  Не  могу  не
восхититься красотой этого лица и бесподобностью самоконтроля арра.
   - Вы все-таки... разграничиваете. А это проста различные фазы  одного
процесса. - Ушами повожу сначала направо, а потом налево, показывая, как
далеки эти фазы друг от друга и в то же время как они близки.
   - Но как вы  передаете  эти  самые  фазы,  грани,  оттенки?  Ведь  вы
понимаете разницу между жизнью и смертью,  иначе  не  смогли  бы  сейчас
разговаривать со мной.
   - Оттенки, эмоциональная окраска и прочее передаются по-другому.  Ну,
как вы можете произнести одно слово с различными интонациями.  Я  говорю
ту, одновременно формируя что-то вроде эмпатического  образа  -  видите,
над головой? -  который,  как  субъективная  шкала,  показывает  степень
приближенности ту к фазе жизни  или  к  фазе  смерти.  -  Замолкаю.  Мне
никогда раньше не  приходилось  вот  так  объяснять,  и  задача  кажется
труднее, чем казалась на первый взгляд.  Но,  по  крайней  мере,  за  ее
решением  можно  отвлечься  от  желания  вцепиться  кое-кому  в   горло.
Интересно,  арр-Вуэйн  на  это  рассчитывал,  когда  стал  бомбить  меня
вопросами? - На самом  деле  образы  -  очень  сложная  система,  чем-то
напоминающая древние иероглифы в пятимерном  пространстве,  и...  у  вас
просто нет слов, чтобы это описать. Они очень  индивидуальны.  Образы  -
это вид искусства, которое зависит от развития личности. Например,  речь
некоторых Старших я не то что не всегда могу понять - даже разглядеть во
всей ее полноте. Улавливается лишь доступный моему пониманию смысл.  Тем
не менее общаться с ними - огромное эстетическое удовольствие.
   - Это действительно... красиво. Хотя я с трудом понимаю, что  ЭТО.  А
вы не пробовали фиксировать свою речь?
   - Письменность? Она нам не нужна.
   - То есть...
   - Оставим эту тему.
   Он замолкает, но в сощуренных глазах угадывается  напряженная  работа
мысли. Понял, что наткнулся  на  что-то  интересное.  Ну  и  пусть  себе
размышляет. Может, пару тысяч  лет  додумается.  И  вообще,  теперь  моя
очередь задавать вопросы:
   - Почему мы прошли этим путем?
   - Я не понимаю...
   - Вы прекрасно поняли мой вопрос, дарай-князь. До сих пор  считалось,
что пройти через иную меру реальности  невозможно.  Это  вам  не  другое
измерение. Некоторые даже сомневались в существовании меры. Но мы здесь.
Зачем? Это  все  равно,  что,  -  я  на  секунду  задумываюсь,  подбирая
подходящее сравнение из  своего  небогатого  словарного  запаса,  -  все
равно, что глушить рыбу атомной бомбой. Разве не было пути проще?
   Улыбается. Похоже, я сказала что-то забавное. Знать бы что.
   - Атомная бомба - она, конечно, немного великовата, но  рыбу  глушит.
Очень точное сравнение. Дело в том, Антея-эль, что, удирая, вы  замкнули
за собой... петлю. Очень качественно замкнули, не каждый дарай  смог  бы
так. К нам НИКТО не мог пробиться извне, но и мы не могли оттуда  выйти.
Не знаю, как вам это удалось. В общем, пришлось  искать  обходные  пути.
Перейти в другую меру реальности, а затем вернуться назад. Это как  если
бы вас заперли в комнате, а вы перешли  бы  в  другой  слой  реальности,
прошли сквозь стены, а потом вернулись.
   Я киваю, хотя аналогия кажется несколько шаткой.
   - Кстати, а откуда вам известно про меры! И снова к допросу, да?
   - Не стоит воспринимать меня как  мелкого  варвара,  дорвавшегося  до
библиотеки и успевшего прочесть кое-что из  открытых  фондов.  У  эль-ин
есть некоторый... аналог науки, и по-своему мы знаем об  окружающем  нас
мире не меньше, чем человечество.
   Я ненадолго замолкаю, расстроенно опустив уши.
   - Я занималась изучением людей, но, кажется, безуспешно.  Только  мне
начинает казаться, что я  что-то  поняла,  как  поворачиваю  за  угол  и
натыкаюсь на очередной...
   Он забавляется, хотя не знаю, откуда ко мне пришло  понимание  этого.
Ни в мимике, ни в языке тела, ни даже в ауре нет ни  малейшего  ключа  к
внутреннему состоянию. Только ощущение легкой иронии, как бриз в лицо.
   Резко дергаю ушами:
   - Я сказала что-то смешное?
   - Нет, эль-леди. Эти изменения в организме, о  которых  вы  говорили,
они ведь относятся не только к физиологии?
   Резкий поворот в разговоре застает меня врасплох.
   - Простите?
   - Фиксированная внешняя форма и какие угодно трансмутации внутри.  Вы
ведь говорили не только о теле, правда? В сознании - то же самое.
   Удивление, печаль, ярость, согласие.
   Я только  киваю.  Мы  действительно  можем  с  собственным  сознанием
творить что угодно. Не нравятся эмоции - их чуть-чуть изменим. Чтобы  не
было клаустрофобии.  Прекрасно.  Не  устраивает  запах  ужина  -  сейчас
ма-а-аленькое самовнушение  -  и  он  станет  вкусным.  Здорово.  Нельзя
убивать Целителей (есть такой  закон).  Ну  что  ж-ж-ж,  закон  придется
изменить. На один раз. Потом вернем на место. В конце концов - это всего
лишь установка на самосохранение. Если перебить всех Целителей,  кто  же
будет лечить? Мораль - удобное приспособление, когда она устаревает,  ее
нужно менять. Так проще.
   Человек смотрит на меня,  и  в  странных  глазах,  серых,  с  круглым
зрачком, я вижу зеркальное отражение своих мыслей. Не очень лестное  для
эль-ин отражение.
   Он понял. Хорошо. Я боялась, что придется долго и нудно объяснять.
   - Подобные способности представляются мне весьма удобными, не так ли,
эль-леди?
   Аррек говорит медленно, немного  растягивая  звуки,  и  речь  его  по
богатству интонациями и  выразительности  приближается  к  речи  эль-ин.
Голос мягкий, теплый и пр