о предстоящей операции,
которые мы могли ему сообщить.
     -  Это  потому, что он верит  в тебя, Камп, как и все  мы.  Это военное
искусство  нового  рода - твое  и только твое детище. Да,  большинство видов
оружия и машин было на виду у всякого. Но ты  узрел больше, чем мы. Твой дар
предвидения  и,  осмелюсь   сказать,  гениальность   объединили  все  это  в
радикально новый боевой порядок. Мы победим, мы просто-таки обязаны одержать
решительную победу, уладить  британский вопрос  раз и навсегда. Может  быть,
тогда  политики  спохватятся  и  поймут,  что  войны чересчур ужасны и более
недопустимы.
     - Я бы не слишком  на это рассчитывал, - криво усмехнулся Шерман. - Как
тебе известно, сам я  считаю войну  сущим  адом,  но большинство людей этого
мнения  не разделяют. Я  твердо убежден, что политики  всегда отыщут  повод,
чтобы затеять очередную войну.
     -  Боюсь, ты  прав.  Что  ж,  желаю  приятного  и  скорого путешествия.
Увидимся по возвращении.

x x x

     В Ирландии день выдался  сырой, как почти всегда в апреле,  но  генерал
Томас  Фрэнсис  Мигер почти не обращал  внимания на выхлестанные дождем луга
Баррена и промокшие палатки. Его воинство - сплошь новобранцы, зеленые и  не
нюхавшие пороху,  зато  это  люди  с  львиными  сердцами.  Они  сошлись  под
трехцветный флаг со всех концов страны, когда был брошен клич о добровольцах
-  ведь  их самой  юной  нации в мире угрожает одна  из старейших.  Ирландия
пробыла  республикой  недолго,  но  вполне довольно, чтобы  вкусить сладость
свободы, - и когда ее новоприобретенная независимость оказалась в опасности,
весь народ, как один, выступил на ее защиту.
     Год назад,  когда Мигер инспектировал своих первых добровольцев, у него
прямо-таки сердце оборвалось. Да  нет, энтузиазма-то у них  хватало,  а  вот
недоедание на протяжении многих поколений, видит бог, взяло  свою дань. Руки
у них были как  спички,  а лица мертвенно-бледные  и дряблые. У  некоторых -
ноги колесом: классический признак  скверного питания и рахита. Все сержанты
новой  армии  были  выходцами  из   Ирландской  бригады,  сплошь  американцы
ирландского происхождения, эмигрировавшие со  старой  родины всего  одно-два
поколения назад. Но какую же разницу составила эти пара поколений! Благодаря
заводам и  неустанному  труду они поправили свою участь, а приличное питание
заодно поправило их конституцию. Большинство американцев были на голову выше
своих ирландских собратьев, а иные еще и вдвое массивнее.
     Генералу  Мигеру   пришлось   обратиться  за  советом   к  американским
военврачам,  накопившим многолетний опыт  заботы  о больших  группах  людей,
заботы не только об их боевых ранениях, но и здоровье, и благополучии.
     -  Откормите  их, -  распорядился генерал  медицинской  службы,  срочно
примчавшийся в Ирландию на зов докторов Ирландской бригады.
     Увиденное  прямо-таки  шокировало  его, и  он в  самом спешном  порядке
организовал совещание с генералом Мигером и его штабом.
     - Я только диву даюсь, что они все  вообще дожили до половой  зрелости!
Вы  знаете, что составляет  диету жителей этой страны? Картошка, практически
одна картошка! Несомненно, ценный источник питательных веществ, но не сам же
по себе! А если картошку перед приготовлением чистят, это изрядно снижает ее
пищевую  ценность.  Ее тут едят,  макая в  соленую воду  для  вкуса, запивая
черным  не сладким  чаем.  Это  не то  что  нездоровая диета,  это  смертный
приговор!
     -  Но они  к ней привыкли, - возразил  Мигер. -  Они активно противятся
питанию сборными блюдами и тому, что зовут сборной солянкой...
     - Здесь  армия! - рявкнул генерал медслужбы. - Вот  и пусть подчиняются
приказам. Каша по  утрам,  а если соленая  им  не  по  вкусу,  пусть сластят
сахаром хоть до приторности. Знаю, они талдычат, что  овес  хорош только для
лошадей,  но  пусть берут пример со своих  шотландских родственников и  едят
овсяную кашу ежедневно. И  никакого  чаю до  ужина! Если их  мучает  жажда -
выставляйте им жбаны с молоком. И позаботьтесь, чтобы у них было мясо,  хоть
раз в день, и овощи вроде репы и капусты. Да, и лук-порей.
     Есть  такое самое  вкусное  ирландское  блюдо под  названием колканнон,
готовящееся из капусты и картошки. Проследите, чтобы они его получали.
     Далее,  нужны  упражнения,   поначалу  не  слишком  изнурительные,   но
мало-помалу все  более  энергичные.  От этого  они нарастят  мышцы и  вообще
наберут форму.
     Доктора оказались абсолютно правы - перемены менее чем за год произошли
разительные. А  с  улучшением  здоровья возросла и воинская доблесть личного
состава. Обстрелянных солдат  из американской  Ирландской бригады равномерно
распределили по новой ирландской армии. Тех, у  кого имелся необходимый опыт
и  хватало  ума, произвели в сержанты,  остальные  же играли роль обученного
ядра армии, подавая пример деревенщине и городским трущобникам. Те учились с
азартом, страстно желая внести свой вклад в оборону родной страны.
     Все  это  невероятно  радовало  Мигера,  хотя  порой   продвижение  шло
мучительно  медленно.  Но эти  по  большей части неграмотные  парни обладали
несокрушимой волей к победе - и побеждали.
     Им говорили,  что  надо делать, и они брались  за все с  энтузиазмом. И
теперь стали армией,  которая может и одолеть марш-бросок, и пройти парадным
маршем,  да притом все лучше  показывает  себя  на стрельбище. У  них хватит
мужества пойти на врага, и на поле боя они будут являть внушительную силу.
     Вышколить артиллеристов было не так легко.
     Правда,  зато среди добровольцев  хватало  деревенских  парней, умеющих
управляться с лошадьми  и разбирающихся в упряжи, и они пополнили расчеты, а
основу  составили  канониры  из  числа  американских  ирландцев,  обладающие
необходимым опытом и познаниями, чтобы образовать действенные артиллерийские
расчеты.
     С этим покончено. Прежде  чем  выйти  принимать  парад,  генерал  Мигер
постоял во входном проеме палатки, глядя,  как  идет муштра под нескончаемым
дождем. Люди держатся стойко. По соседству рота ставила новые палатки;  одна
из  них,  потяжелевшая от пропитавшей  брезент воды,  обрушилась  на солдат,
хлопотавших  внутри. Они  выбрались  промокшие  насквозь,  смеясь  над своим
невезением. Боевой дух на высоте.
     Скоро им  предстоит испытать себя в  бою. Генерал  Шерман, командующий,
прислал  еженедельным  пакетботом  в Голуэй  весточку,  что  они с генералом
Робертом Э. Ли весьма скоро прибудут в Ирландию военным кораблем прямиком  в
Дублин. Шерман объяснит, что потребуется делать.
     Мигер  ясно  помнил  его  слова,   сказанные  при  встрече   в  военном
министерстве в Вашингтоне несколько месяцев назад:
     - Ты должен сколотить  мне боеспособную  армию,  Фрэнсис, да такую, что
пойдет за тобой  повсюду. Если война придет, тебе выпадет сыграть  важнейшую
роль  в обеспечении  нашей победы. К тебе подключатся и американские войска,
но и твои люди должны быть  готовы сражаться. Ты понесешь  потери,  этого не
избежать, но я хочу, чтобы перед вступлением в бой каждый воин в твоих рядах
знал,  что  сражается  за  свободу  Ирландии. Победа в  бою  будет  означать
независимость их родины во веки веков.
     "Они готовы, - думал Мигер, кивая собственным мыслям, - они готовы".
     Гроза  отгремела,  по  небу стремительно  неслись  черные  тучи. На юге
проглянуло солнце,  внезапно  озарив  пейзаж золотыми лучами.  "Знамение,  -
встрепенулся Мигер. - Воистину добрый знак".

x x x

     Гроза,  хлеставшая  Ирландию  и пронесенная через Англию  доминирующими
западными ветрами,  долетела  до  Английского канала.  Пассажиры, покидавшие
борт пакетбота из Кале, пригибали головы и  придерживали  шляпы, чтобы  хоть
как-то уберечься от  ливня. И только крупный мужчина  с длинными  волосами и
окладистой бородой, не  обращая  внимания  на  дождь,  неспешно, флегматично
шагал вдоль  берега. Дойдя до  паба,  он  помедлил, по слогам читая  вывеску
"Бочонок и подзорная труба", затем кивнул и толчком распахнул дверь.
     Кое-кто из  посетителей  заведения  искоса  взглянул на  него,  но  без
особого интереса. Чужаки в порту - дело самое заурядное.
     - Пиво, - сказал он  трактирщику,  когда тот  подошел, чтобы  обслужить
его.
     - Пинту? Полпинты?
     - Болшой.
     - Значит, пинту.
     Иностранные моряки тут не в диковинку.
     Трактирщик поставил бокал  и выбрал  несколько  пенни из горсти мелочи,
высыпанной пришельцем  на стойку.  Тот отпил сразу  полбокала одним  крупным
глотком, громогласно рыгнул, со стуком поставил бокал на стойку и  гортанно,
с сильным акцентом произнес по-английски:
     - Я искать лоцман.
     -  Ты  пришел  куда  надо, старичок,  - отозвался трактирщик, надраивая
бокал до блеска. - До Тринити-хаус тут рукой подать. Все нужные тебе лоцманы
там.
     - Лоцманы тут?
     -  Мои  лучшие  клиенты. Вон за тем столиком  у стены - все лоцманы  до
единого.
     Не проронив больше  ни слова,  пришелец взял  свой  бокал и вразвалочку
направился  к указанному столу. Сидевшие  за ним  испуганно подняли  головы,
когда он подтянул стул и тяжело плюхнулся на него, спросив:
     - Лоцманы?
     - Не твое собачье дело,  - огрызнулся Фред Суит, пивший с самого утра и
успевший порядком набраться. Начал было вставать, но сидевший  рядом потянул
его на место, примирительно сказав:
     - Попробуй по соседству. Тринити-хаус. Все, кто тебе нужен, там.
     - Хочу лоцман имя Ларс Нильсен, - обернулся к нему пришелец.  - Он мой,
как это по-вашему... племянник.
     - Клянусь  святым  Георгием,  смахивает  на  то,  что  наш друг - родня
старине Ларсу!  А я-то всегда  считал, что он  чересчур  убогий, чтобы иметь
семью.
     - Повел вчера угольный сухогруз в Лондон,  - вставил другой выпивоха. -
Смотря  чего подцепил на обратную дорогу,  может  подоспеть уже  с минуты на
минуту.
     - Ларс - он здесь? - переспросил великан.
     Повторив  то же самое много раз так  и эдак, чужаку таки  растолковали,
что к чему.
     - Я ждать,  - отодвинувшись  от  стола,  он вернулся  к  стойке, что не
слишком огорчило лоцманов.
     К вечеру горсть мелочи на  стойке порядком убыла после множества  пинт.
Дядюшка Ларса пил неспешно, с  толком и расстановкой, поднимая голову только
для того, чтобы взглянуть на вошедшего, когда дверь  с улицы отворялась. Уже
смеркалось, когда в бар ввалился седобородый мужчина, гулко тюпая деревянным
протезом по доскам  пола. Сидевшие в  пабе лоцманы  встретили его нестройным
хором приветствий.
     - Принимай компанию, Ларс! - крикнул кто-то.
     - Твое семейство  хочет получить обратно  деньжата, что ты украл, когда
сбежал из Дании!
     - Он такая же образина, как ты, вы наверняка родственники!
     Громко, неистово обложив всех  в  три этажа,  Ларс  заковылял к стойке.
Бородатый обернулся, чтобы взглянуть на него.
     - Чего пялишься? - рявкнул на него.
     - Jeg  er deres onkel,  Lars <Я  твой  дядя,  Ларc  (датск.)>,  -
невозмутимо отозвался тот.
     -  Не видал  тебя ни  разу в  жизни,  - заорал Ларс  по-датски,  смерив
собеседника  взглядом с  головы до ног. - И говоришь, как уроженец Kobenhavn
<Копенгаген (датск.)>, а не Jylland <Ютландия (датск.)>. Вся моя
родня - Jysk <Ютландцы (датск.)>.
     -  Я хочу потолковать с тобой, Ларс. О деньгах. О  куче  денег, которые
могут быть твоими.
     - Ты кто таков? - подозрительно осведомился Ларс. - Откуда меня знаешь?
     - Я знаю о  тебе. Ты  датский  моряк, прослуживший тут  лоцманом десять
лет. Это верно?
     -  Ja  <Да  (датск.)>,  -  пробормотал  Ларс,  окидывая  взглядом
помещение, но  никто  не обращал на  них ни  малейшего внимания,  потому что
говорили они по-датски.
     -  Добро.  Теперь   я  куплю  тебе  пива  и  мы   snakke  <Поболтаем
(датск.)>, как старые друзья. Куча  денег, Ларс, а заодно и возвращение в
Аарус.
     После  этого  они  толковали вполголоса,  сблизив  головы над липким от
пролитого пива столом.
     Что бы там ни было сказано, но это  так  обрадовало Ларса, что его губы
растянула  столь непривычная  для  них улыбка.  Собеседники  заказали ужин -
массу котлет с хлебом - и умяли их без остатка.
     Покончив с едой, они удалились вдвоем.
     Назавтра  Ларс  Нильсен  не  явился на дежурство в  Тринити-хаус. Потом
разнесся  слух,  будто он  сказал хозяину  паба,  что  получил наследство  и
возвращается в Данию.
     О его исчезновении никто ни капельки не пожалел.

ДА БУДЕТ БОЙ!

     Поодиночке  и  парами  большие  корабли  шли  из  Америки  в  Ирландию,
конвоируемые  всю  дорогу  броненосцами  Соединенных  Штатов. Многочисленные
транспорты очень разнились по классу; попадались даже  деревянные парусники,
оборудованные паровыми двигателями. У некоторых из  этих  переделанных судов
бункеры вместительностью не отличались, так что все конвои делали  остановки
в  Сент-Джонсе,  на Ньюфаундленде.  Теперь в тамошнем  порту не осталось  ни
одного  британского корабля;  американцев же местные  жители встречали очень
гостеприимно.
     После  этого визита  на берег  конвои  шли  дальше  на север  в надежде
уклониться от встречи  с британскими дозорами. Почти дойдя до  Исландии, они
сворачивали на юг в сторону Голуэя. Как  только прибывшие суда избавились от
доставленных грузов - по большей части, боеприпасов, - те поездом отправляли
в Дублин, а пустые суда  бросали  якорь на рейде Голуэйской бухты.  К исходу
весны  бухта  почернела  от  кораблей,  мирно стоявших  на  якоре в ожидании
приказов; такого их множества здесь не видели ни разу.
     Долго ждать приказов  не пришлось.  Последние распоряжения доставил сам
крейсер ВМФ
     США "Мститель", победитель  сражения  на  Потомаке.  Однажды  утром  он
величественно  вошел  в  гавань,  чтобы  причалить  в  порту Голуэя.  Теперь
"Мстителем"   командовал  закаленный   в  боях  капитан  Скофилд,  поскольку
постаревший командир Голдсборо наконец получил заслуженную отставку. Старший
помощник тоже пришел новый - как  ни странно, русский, граф Корженевский, ко
всему  еще  и окончивший британскую  Военноморскую академию.  Первоначальные
сомнения Скофилда по поводу этого странного назначения вскоре уступили место
уважению, ибо граф оказался старательным и способным офицером.
     Приказы,  доставленные  "Мстителем",  тут  же  разослали  на  ожидающие
корабли,  а  полковник  сухопутных войск  с вооруженной  охраной  отправился
курьерским поездом в Дублин с приказами для генерала Мигера и генерала Ли.
     Приготовления  шли  без суеты  и спешки, с  достоинством  бесповоротной
решимости.  На рассвете 15 мая 1866  года корабли подняли якоря  и  один  за
другим  вышли в  открытое  море.  Миновали  Аранские  острова,  двигаясь  на
северо-запад вдоль  побережья Коннемара, затем  свернули на  север - их путь
лежал в Северный пролив  между Ирландией и  Шотландией. Задолго до того, как
они вошли в пролив близ  Донегальской бухты,  тучи дыма на  горизонте выдали
присутствие стоящих в ожидании американских броненосцев.
     Такого  огромного  военного  флота  мир еще  не  видел  даже  во  время
недавнего  вторжения в Ирландию. Ни один британский флот, как бы силен он ни
был, не осмелился бы встать на пути этой могучей армады.
     Впрочем, врага не было и  в  помине - маневр американского флота застал
британцев врасплох.
     Корабли шли на юг  через Северный пролив, где их легко было заметить из
Шотландии. Их и в самом деле обнаружили, когда они миновали Маллоф-Кинтир, и
телеграмма  из Кэмпбел-тауна стремительно понесла эту  весть на юг.  Но пока
там успели  хоть  что-то  предпринять,  транспортные суда  уже  благополучно
стояли в Дублинском порту и порту Дан-Лэри.
     Броненосцы же остались в море, чтобы перехватывать все  суда, у которых
хватит   опрометчивости  приблизиться  к  побережью   Ирландии.  Пару-тройку
решившихся на это  быстренько отправили восвояси.  Тем  временем  на  берегу
войска  поднимались на  борт ожидавших кораблей,  а  артиллерийские  батареи
направлялись на  новые транспорты, построенные специально для надвигающегося
вторжения,  - корабли с железными корпусами, у причала  открывающие огромные
люки в бортах, из  которых паровые цилиндры  выдвигали стальные аппарели.  К
ним прилаживали дощатые мостки, чтобы лошади без труда смогли втащить в трюм
орудия и лафеты. Кавалерия, как и конюхи с офицерскими конями, грузились тем
же манером. С  посадкой  и погрузкой  было покончено с  наступлением сумерек
вечером 19 мая.
     Вскоре  после полуночи  20  мая корабли заняли  свои  места в  походных
порядках и вышли в море.
     Им предстояло пройти по прямой  менее ста сорока  миль через Ирландское
море  к берегам Британии. Рассвет  застал  их  уже  в Ливерпульской бухте, а
первые боевые корабли уже шли на всех парах вверх по Мерси.
     Нападение   оказалось    полнейшей   неожиданностью   для   ошарашенных
ливерпульцев. Грохот тяжелых орудий стал первым  знаком того, что  их страна
снова  вступила в  войну. Каждая крепость, артиллерийская батарея  и военный
объект  были тщательно нанесены  на карты  американцев. Разведка  дала  свои
плоды. Каждому из броненосцев были указаны собственные специфические цели.
     Солнце едва успело подняться над горизонтом,  когда  прогремели  первые
выстрелы.
     Мощные  фугасы разорвались  на  закрытых позициях,  расшвыривая  пушки,
кладку  и  клочья  человеческой  плоти во  все  стороны  от  всесокрушающего
огненного  урагана,  вздымаемого  крупнокалиберными  снарядами.  Поддерживая
раненую  руку,  одинокий  кавалерист,  пустив  коня  в  галоп,  пронесся  по
пустынным улицам к центральной телеграфной конторе и стучал в запертую дверь
эфесом сабли,  пока  не  взломал. Вскоре явился перепуганный  телеграфист  и
прямо в ночной  сорочке уселся за аппарат, чтобы передать в Лондон  весть  о
вторжении.
     Впервые  за  восемь  веков  с лишком  в  Британию  вторгся враг.  Волна
возмущения - а за ним и ужаса - прокатилась по острову.
     Варвары у порога!

x x x

     Свой штаб  генерал Шерман  устроил  в  здании  таможни  города  Корк  -
очаровательном  особняке белого  камня,  возведенном  на  самой  оконечности
острова. Из высоких окон  открывался прекрасный  вид на реку Ли. Северный  и
южный  рукава реки, голубые и безмятежные, смыкались прямо под окнами, чтобы
влиться в Корк-Лох.
     Но теперь  их  гладь покрывали разношерстные суда  южных военно-морских
сил вторжения.
     Транспорты поближе, многие у  причалов, а ниже  по течению, в гавани, -
броненосные  крейсеры, да еще  дозорные  дальше к  востоку,  где  воды  реки
вливаются в море. Вражеские корабли пробовали  было сунуться в эту  сторону,
но их отогнали задолго до  того, как  они успели разглядеть хоть что-нибудь.
Все  передвижения  судов старались  держать  в тайне, не  считая  неизбежной
вероятности,   что  они   будут  замечены   случайно.  Американцы   публично
провозгласили, что защищают ирландский флот от  покушений зарубежных держав,
а   протесты  Британии   по  поводу  вторжения  в  ее  территориальные  воды
демонстративно игнорировали.
     Войдя  в комнату, генерал Грант поглядел на листок календаря с  крупной
надписью "20  МАЯ",  после чего уселся за стол  напротив генерала  Шермана и
задумчиво причесал пятерней свою густую бороду.
     - Двадцатое мая. Дублин телеграфировал,  как только  отчалили последние
корабли. Если  не было  никаких  поломок в  открытом море,  город  Ливерпуль
подвергся нападению нынче утром.
     -  В оперативном  приказе  предусмотрен  допустимый  процент потерянных
судов,  -   отозвался  генерал   Шерман.   -   Так  что  штурм  прошел,  как
запланировано.
     - Когда же нам станет что-нибудь известно?
     -  Не  раньше  чем  через несколько  часов. Только  после  падения всех
оплотов и захвата поездов самое быстроходное судно доставит депешу в Дублин,
и только после этого новости телеграфируют нам. -  Шерман подбор