ь бойней.
   Пуля пропорола рукав его мундира, сорвав эполет, и полковник тут же  упал
на  землю.  Слишком  много  офицеров  заплатили  своей  жизнью  за  то,  что
выставляли себя на обозрение вражеским снайперам. А те с расстояния в тысячу
ярдов все еще взимали свою кровавую дань.

***

   Генерал Шерман направил бинокль на  врага,  озирая  его  позиции.  Увидел
офицера, делавшего то же самое, но вдруг рухнувшего на землю и пропавшего из
виду. Корпус снайперов  Соединенных  Штатов  сеял  хаос  в  рядах  вражеской
верхушки, ни на минуту не забывая о своей убийственной работе. Они держались
позади первой шеренги наступающих и наступали вместе с ними. Как только враг
вгрызался в землю  и  фронт  останавливался,  они  выступали  вперед,  чтобы
попрактиковаться в своем убийственном ремесле.
   Позади окопавшегося врага виднелась голубая полоска  озера  Джордж,  цель
отступающих войск и верный  конец  сражения.  Шерман  понимал,  что  начатое
должно быть доведено до конца. Враг должен быть разбит, и час  окончательной
победы недалек. Внезапно на него навалилась ужасная усталость;  ему  надоело
убивать. Опустив бинокль, Шерман обернулся к  своим  генералам,  собравшимся
вместе впервые за время с начала сражения.
   - Джентльмены, эта война - сущий ад, лично я сыт ею по горло. Их  раненые
разбросаны вдоль всего берега озера, а этот полк на гребне  единственный  из
уцелевших и сохранивший боеспособность. Ступайте под  мирным  флагом  к  его
командиру и попробуйте организовать сдачу, пока не  пало  еще  много  добрых
парней. Я ничуть  не  забочусь  о  спасении  врага,  но  глубоко  сожалею  о
возможных  потерях,  которые  могут  понести  американцы.   Люди   заслужили
вознаграждение за изумительное сражение, которое они выдержали.
   - Согласен, - поддержал генерал Ли.
   - И я, - откликнулся Грант. - Я также хотел бы хорошенько  потолковать  с
их командиром. Со времени начала наступления я еще не видел живым ни  одного
из них чином старше лейтенанта.

***

   Просматривая газеты, Линкольн горестно покачивал головой.
   - Наша страна погружена во мрак, Николай.  Посреди  радости  побед  вдруг
столь  печальная  весть.  Нью-Йоркский  полк  перебит  почти  до  последнего
человека. Очевидно, потому, что они были ирландцами. Может ли такое быть?
   - Не только может, но и весьма вероятно, господин президент.
   Определенно ирландцы в Нью-Йорке считают, что именно так и  случилось,  а
уж им ли не знать. Почти все они были рождены на старой родине. Если и  есть
что-то хорошее в этой резне - то, что она положит конец стихийным мятежам.
   Ирландцы  не  только  прекратили  восставать,  но  вдобавок  в   огромных
количествах идут добровольцами. Это крепкие и рассерженные люди...
   - Ему это удалось! - крикнул Хей, распахивая двери и  размахивая  листком
бумаги. - Шерман истребил захватчиков  и  захватил  многие  тысячи  пленных!
Сражение завершилось. Вторжению положен конец.
   - Воистину замечательные новости, - Линкольн выпустил газеты, позволив им
упасть на пол, и протянул  руку  за  телеграммой.  -  Это  весьма  важная  и
своевременная новость. Пошлите ее Джеффу Дэвису тотчас же. Он испытает такую
же безмерную радость, как и мы. Он отчаянно нуждается в любой поддержке.

***

   Телеграмма, полученная Джефферсоном  Дэвисом,  не  только  наполнила  его
безмерным счастьем  и  облегчением,  но  и  открыла  перед  ним  грандиозные
возможности.
   - Более удачного момента для ее прихода  быть  не  могло,  -  заявил  он,
хлопнув ладонью по листу бумаги. Его экипаж стоял у  дверей,  чтобы  отвезти
президента на заседание Кабинета, созванное им в зале Совета в Ричмонде.  Он
собирался детально  проработать  свою  речь,  подготовленную  для  Конгресса
Конфедерации,  и   соглашение,   каковое   собирался   предложить   вниманию
конгрессменов. Сделать это будет нелегко. Но теперь, поведав об этой великой
победе, будет гораздо легче привлечь их на свою сторону. Сражение  в  долине
Гудзона завершилось, последние захватчики сдались. И к поражению врага южные
войска приложили не меньше сил, чем северные. Билокси отомщен.
   Следует напомнить им об этом и уповать на то, что удастся провести  новое
предложение на волне успеха. Вот-вот  начнутся  новые  и  более  решительные
политические  баталии.  Ему  потребуется  вся  поддержка,  которую   удастся
получить у Кабинета министров, если  вести  баталии  тем  способом,  который
желателен ему и Линкольну.
   Один раб помог надеть ему пальто, второй распахнул дверь  и  подал  руку,
чтобы президент мог подняться  в  экипаж.  Рабы,  подумал  он,  когда  кучер
щелкнул кнутом, и лошади весело затрусили вперед.
   Реши вопрос о рабстве, и Союз спасен.
   Но сделать это не так-то просто.
   Изрядная  часть  Кабинета  уже  собралась,  когда  он  прибыл.  Тучный  и
коренастый госсекретарь Иуда П.  Бенджамин  беседовал  с  военным  министром
Джеймсом А. Седоном. Седон - высокий, поджарый, одетый в  черное,  в  черной
шапочке, видом куда больше  напоминал  иудея,  чем  Бенджамин,  хотя  и  был
виргинским аристократом. Дэвис взглядом попросил  у  них  поддержки:  именно
Седон некогда выступал за  вооружение  негров,  отваживаясь  задумываться  о
немыслимом. Он достаточно разумный человек, чтобы мыслить позитивно и, может
быть, даже преодолеть враждебные предрассудки.
   Седон должен помочь ему, но вот насчет Кристофера Дж. Меннингера из Южной
Каролины Дэвис  отнюдь  не  был  так  уверен.  Министр  финансов  отличается
скверным характером. Как  и  министр  военного  флота  Стивен  Мэллори,  сын
коннектикутских янки, помогавший матери держать постоялый двор для моряков в
Кей-Вест. Дело это,  несомненно,  нелегкое,  но  Мэллори  скор  на  кулачную
расправу.
   Дверь отворилась, и вошел министр почт Джон Г. Реган в компании  министра
юстиции Томаса Брэгга.
   - Я вижу,  все  члены  Кабинета  собрались,  -  начал  Джефферсон  Дэвис,
усаживаясь в конце  длинного  стола.  Вытащил  сложенный  конспект  речи  из
кармана фрака, хотел положить на стол, но раздумал.  Он  и  так  знает  речь
наизусть и желает видеть реакцию министров на свои предложения. Открыв  ящик
стола, он положил речь рядом с револьвером, который всегда держал там.
   - Джентльмены, нет ли у кого  из  вас  неотложных  вопросов,  которые  мы
должны разрешить до того, как перейдем к повестке дня?
   - Казна нуждается  в  деньгах,  -  сказал  Меннингер,  и  все  вполголоса
рассмеялись. Казне всегда не хватает средств.
   - У кого-нибудь еще есть вопросы? - поинтересовался Дэвис.  Но  остальные
члены Кабинета покачали головами. - Хорошо, тогда перейдем  к  предлагаемому
биллю. Север  дал  нам  однозначные  заверения,  которые  мы  должны  весьма
серьезно обсудить, прежде чем подумать о заверениях, каковые дадим в  ответ.
Надо  положить  конец  всем  аболиционистским  нападкам  и  пропаганде.  Это
необходимо.
   - Не просто  необходимо,  а  жизненно  необходимо,  -  уточнил  Брэгг.  -
Особенно когда будем пытаться убедить плантаторов продать рабов.
   - Согласен...
   Дэвис осекся - ведущая в коридор дверь распахнулась с  такой  силой,  что
грохнула о стену. В комнату ураганом ворвался Лерой П. Уокер, бывший военный
министр. Исключив этого долговязого уроженца  Алабамы  из  своего  Кабинета,
Дэвис нажил непримиримого врага.
   - Это частная встреча, и вас не приглашали, - произнес Дэвис.
   - Конечно,  частная,  потому  как  вы  с  другими  предателями  пытаетесь
запродать Юг с потрохами, как старую негритянку.
   - А откуда вам известно, чем  мы  тут  заняты?  -  осведомился  Дэвис,  в
холодном гневе поджав губы.
   - Я знаю, потому что по крайней мере один из ваших не предатель и  сказал
мне, что вы затеваете.
   - Уокер, вы более не член данного  собрания,  и  ваше  присутствие  здесь
нежелательно! - крикнул Мэллори, вставая из-за стола и шагая вперед.
   - Может, и не член, да только вы сперва выслушаете, что я скажу. А теперь
не подходить! - Уокер стремительно шагнул в  сторону,  прижавшись  спиной  к
стене. - А теперь слушайте, что я скажу, и слушайте хорошенько.
   Он  выхватил  из  внутреннего  кармана  сюртука   длинный   кавалерийский
пистолет, направив его на собравшихся.
   - Оставьте это, Лерой, - медленно, спокойно, с ярким виргинским  акцентом
проговорил Седдон. - Это зал Совета  Конфедерации,  а  не  салун  для  белых
подонков.
   - Заткнитесь и слушайте меня...
   - Нет! - крикнул Мэллори, бросаясь вперед и хватая его за руки.
   Завязалась  схватка,  они  боролись   с   проклятиями,   затем   пистолет
приглушенно грохнул.
   - Попал в меня... - слабым голосом выдохнул Мэллори и рухнул на пол.
   Джефферсон Дэвис выдвинул ящик стола  и  выхватил  свой  пистолет.  Уокер
заметил движение, обернулся, выстрелил - в тот  самый  момент,  когда  Дэвис
нажал на спусковой крючок собственного револьвера.
   После выстрелов воцарилось ошеломленное молчание; пороховой дым  плыл  по
залу. Мертвый Уокер лежал на полу с пулевым отверстием прямо посреди лба.
   Министры бросились к Дэвису, уложили его на пол. Глаза его были  закрыты,
фрак напитался кровью. Реган открыл громадный складной  нож  и  вспорол  его
рубашку и фрак. Пуля вошла в грудь чуть ниже ключицы, и  в  ране  пузырилась
кровь.
   - Воспользуйтесь вот этим, - Седон извлек из кармана фрака большой  белый
платок, и Реган прижал его к ране.
   - Кто-нибудь, позовите врача! Дэвис  вздохнул  и  открыл  глаза,  оглядел
сгрудившихся вокруг людей.
   - Уокер?.. - слабым голосом спросил он.
   - Мертв, - сообщил Иуда  Бенджамин,  преклоняя  колени  рядом  с  ним.  -
Меннингер отправился за доктором.
   Джефферсон Дэвис оглядел встревоженных министров. Им придется  продолжать
самим, закончить работу, которую начал он. Все они хорошие люди, соратники и
друзья. Некоторые не блещут умом, некоторые чересчур фанатичны.
   На кого же можно положиться? Его взгляд остановился на  полной  фигуре  и
озабоченном лице  Иуды  П.  Бенджамина.  У  него  самая  светлая  голова  из
собравшихся. Миротворец. Кто же  другой  сможет  восстановить  мир  во  всей
стране?
   - Позаботьтесь обо всем, Иуда, - проговорил Дэвис, пытаясь  сесть.  -  Вы
один способны уладить разногласия, и вы здесь самый мозговитый.
   Постарайтесь, чтоб эта война закончилась и был заключен мир. - Он чуточку
возвысил голос. - Все вы меня слышали? Вы со мной согласны? - Один за другим
они молча кивали, по мере того как он озирал круг. - Значит, вопрос решен. Я
верю в Иуду Бенджамина, и вы тоже должны... - Веки его смежились, и он  упал
на пол.
   - Он... мертв? - спросил кто-то полушепотом. Бенджамин склонил голову  ко
рту Дэвиса.
   - Еще дышит. Да где же доктор?!

***

   Два дня спустя Иуда П. Бенджамин поднялся на кафедру, чтобы обратиться  с
речью к собравшемуся Конгрессу Конфедерации. Изучив речь Джефферсона Дэвиса,
он поправил ее, где мог, и позаботился, чтобы все предложения были  изложены
с максимумом подробностей. Теперь  он  должен  зачитать  речь  с  величайшей
искренностью. Конгрессмены должны проникнуться ее идеями.
   - Веем вам известно, что случилось на том роковом совещании Кабинета.
   Двое убитых. Джефферсон Дэвис ранен, быть  может,  даже  смертельно.  Его
последние сознательные слова были обращены ко мне. Он просил  меня  говорить
от его имени, что я сейчас и делаю. Он  просил  меня  зачитать  эту  речь  и
сделать все, что в моих силах, дабы убедить всех вас, что это самый  мудрый,
самый здравый путь, по которому нам следует идти. Как  известно  всем  здесь
собравшимся, Конгресс Соединенных Штатов согласился объединить эту страну на
условиях, которые удовлетворят всех и не отпугнут никого. Все вы читали этот
билль  и  раздумывали  над  его  значимостью.  Если   мы   здесь,   в   этом
многоуважаемом собрании, признаем его достоинства, то по сути  провозгласим,
что война между штатами закончена. Брат более не будет убивать брата.
   И посреди всей этой пагубной борьбы хочется с прискорбием  отметить,  что
настоящие трудности возникают скорее  из  эгоистических  страстей  отдельных
личностей, нежели из реальной необходимости. В пограничных штатах рабство  и
без того угасает от естественных  причин.  Если  бы  только  необузданная  и
слишком часто беспринципная аболиционистская предвыборная  агитация  на  эту
тему на севере прекратилась, рабство в пограничных штатах исчезло бы за пяти
лет. Президент Соединенных Штатов уверил меня в этом.
   Обычно причинами войны стремятся представить некие  великие  идеи.  Вовсе
нет. Люди вступают в войну по множеству причин,  ряда  из  которых  даже  не
осознают. Тут и фанатизм - с обеих  сторон,  и  недопонимание,  и  искажение
действительности, и даже политика.
   Посему я прошу вас последовать предложению Конгресса Соединенных  Штатов.
Я прошу вас заглянуть в собственные сердца и найти в них согласие.
   Принятое вами решение скажется на тысячах живущих ныне, на миллионах  еще
не родившихся.  Ваше  решение  практически  положит  конец  этому  Конгрессу
Конфедерации, но при том оно обеспечит возрождение раненой страны. Мы  будем
сидеть бок о бок с нашими братьями с Севера и спасем  Соединенные  Штаты  от
величайшей угрозы. Не забывайте, что в час нашей беды они пришли  к  нам  на
помощь. Их не просили об этом, они вызвались добровольно. И  с  их  помощью,
ценой жизни их солдат был подписан кровный пакт,  что  Билокси  должен  быть
отомщен. И это свершилось. Давайте охватим умом этот факт, запомним его и не
станем цепляться за войну, отложенную в силу перемирия. Давайте  заглянем  в
собственные души и найдем достойный путь продлить перемирие и оставить войну
в  прошлом.  Прежде  всего  я  прошу  вас  всех  проголосовать   и   принять
предложение, выдвинутое Конгрессом Соединенных Штатов.
   Он договорил. Поначалу аудитория с виду никак не отреагировала. По  рядам
пронесся ропот приглушенных голосов - конгрессмены обменивались мнениями,  а
затем один голос перекрыл остальные:
   - Иуда Бенджамин, ты чертов Иуда,  как  другой  еврей,  предавший  нашего
Спасителя, продаешь свою родину,  своих  друзей  и  семью,  свою  страну  за
чертовы посулы янки! - Лоуренс М. Кейтт,  изрыгающий  пламя  конгрессмен  из
Южной Каролины, рабовладелец, очень богатый  и  очень  уверенный  в  правоте
своего дела.
   - Я не продаю ничего, конгрессмен Кейтт, но  я  возмущен  вашим  тоном  и
отвергаю ваши расистские оскорбления. Если бы мы не сражались с  британскими
захватчиками, я бы бросил вам вызов, чтобы отстоять свою честь.  Но  мы  все
видели, как пагубно смешивать стрельбу с политикой.  То,  что  я  не  бросаю
вызов в ответ на ваши  грязные  инсинуации,  означает,  что  я  должен  быть
сильным и не поддаваться на провокации - как и все вы  тоже.  Мы  должны  на
время забыть о личных амбициях - ради того, чтобы воссоединить нашу страну.
   Это разозлило Кейтта еще больше.
   - А я возмущен вашим тоном и вашими  аргументами.  Мои  рабы  -  это  моя
собственность, и никто не отберет их у меня. Что же до моей  чести,  сэр,  я
ценю ее ничуть не меньше, чем вы. Я с радостью встречусь с  вами  у  барьера
сейчас или в любое другое время.
   - Вы угрожаете мне, мистер Кейтт?
   - Скорее обещаю, чем угрожаю. - Но высокомерие его тона  опровергало  его
слова. Он вытащил пистолет из кармана фрака. Бенджамин указал на него.
   - Вы еще и принесли пистолет в Конгресс, чтобы подкрепить свои угрозы?
   Вы сделали это после того, что случилось с Джефферсоном Дэвисом?
   - Джентльмен не ходит безоружным...
   - Сержант! - крикнул Бенджамин. - Арестуйте этого человека за  угрожающее
поведение.
   Он заранее предусмотрел это, и  отделение  солдат  стояло  наготове.  Все
ветераны боев, все вернувшиеся домой на поправку после  ранений.  Все  полны
мрачной решимости положить конец  войне.  Кейтт  яростно  завопил  и  поднял
пистолет, но был быстро разоружен и выдворен из зала.
   Конгрессмены криками принялись выражать свое негодовании и  несогласие  с
подобными действиями, но Бенджамин не позволил раздору воцариться в зале.
   - Остановитесь, подумайте о погибших.  Неужели  вы  действительно  хотите
снова развязать войну, которую с такой честью завершили? Неужели  мы  должны
снова взяться за ружья, которые мирно отложили в Сторону,  и  снова  убивать
друг друга? Неужели нас  ничему  не  научила  смерть  наших  близких?  Право
решения принадлежит вам, и грядущие  поколения  никогда  не  забудут,  какое
решение было принято здесь сегодня.
   Он завоевывал сердца сенаторов одного за другим.  Уже  ближе  к  полуночи
было проведено окончательное голосование, и условия Конгресса были приняты.
   Решение прошло минимальным большинством.
   В один-единственный голос Но его было достаточно.
   Война и раскол наконец-то закончились.

НЕРАВНАЯ ВОЙНА

   Фрегат "Спидфаст" был не первым британским кораблем, вступившим в  бой  с
"Мстителем" во время короткого и сокрушительного сражения на  Потомаке.  Два
других корабля уже полностью испытали на себе мощь его залпов. Фрегат спасло
лишь то обстоятельство, что  пушки  американского  броненосца  в  это  время
перезаряжались и к выстрелу готова была только одна.
   Единственный  четырехсотфунтовый  снаряд   пронесся   через   "Спидфаст".
"Мститель" ринулся на остатки флотилии, бросив  фрегат  с  убитым  экипажем,
разбитыми орудиями,  со  штурвалом,  напрочь  снесенным  вместе  с  рулевым.
Капитан Гаффни был опытным и решительным офицером. Пока  корабль  беспомощно
дрейфовал вниз по течению,  оставшиеся  в  живых  члены  экипажа,  повинуясь
приказам капитана, отпилили сломанные мачты и соорудили  временные  обходные
тяги руля. Румпель вышел неуклюжий, но зато  делал  свое  дело.  Капитан  на
мостике выкрикивал приказы, их передавали в  трюм,  и  матросы  под  палубой
тянули за веревки, поворачивая руль. Маневры шли медленно и с затруднениями,
но все-таки удавались. Бой, разыгрывающийся выше по течению, остался  далеко
позади к тому времени, когда "Спидфаст" снова поднял пары,  и  капитан  взял
его под контроль. Как бы ни хотелось вернуться в бой,  Гаффни  понимал,  что
снова вступать в эту одностороннюю битву было бы чистым самоубийством.
   "Спидфасту" оставалось только одно: повернуть нос по течению,  следом  за
сумевшими ускользнуть транспортами, и неуклюже ковылять обратно  в  море,  в
порт приписки при Кингстоне, Ямайка.
   Следственная комиссия полностью  сняла  с  капитана  Гаффни  обвинения  в
недостойном поведении за уход с театра военных действий. Несмотря на это, он
чувствовал себя  униженным  исходом  поединка.  Теперь  отремонтированный  и
укомплектованный "Спидфаст" снова вышел в море.  И  миссия  его,  по  мнению
Гаффни, выглядела крайне просто.
   Месть.
   Постучав, лейтенант Уэдж, командир  приписанного  к  судну  подразделения
морской пехоты, вошел в капитанскую каюту.
   - Мы нанесем ответный удар, - сообщил капитан Гаффни. В  душе  его  пылал
гнев. Гнев на врага, повредившего его корабль и убившего его людей.
   Капитан прекрасно осознавал,  что  Британию  постиг  грандиозный  военный
крах, но чувства свои держал в узде. Он охотно вступит в сражение и  сделает
все, на что способен сам, его люди и его корабль. А об ином и речи  быть  не
может.
   Но сейчас, в этой миссии, он с  громадным  удовольствием  свершит  личную
месть стране, которая пыталась уничтожить лично его.
   - Вот наши приказы, - Гаффни  поднял  единственный  лист  бумаги.  -  Они
весьма лаконичны и деловиты, и я уверен, что все  последуют  им  с  огромным
удовольствием. - И зачитал:
   -  "Вам  приказано  следовать  с  величайшей   спешностью   к   побережью
Соединенных  Штатов.  Там  вам  надлежит  провести  карательную   акцию   по
уничтожению и опустошению  городов  и  округов  побережья,  каковые  сочтете
доступными". - Он положил лист на стол перед собой. - Вам ясно, лейтенант?
   -  Ясно,  сэр.  И  личный  состав  подчинится   приказам   с   величайшим
наслаждением!
   Волосы Уэдж были всклокочены, лицо побагро