нералов, да еще русский адмирал; большинство офицеров еще не  вернулись  с
моря и полей сражений. Конечно, присутствовали  и  зарубежные  сановники,  и
послы, а также местная знать.
   - Какой величественный день! - сказала мисс Бетти Дюваль.
   - Несомненно, - отозвалась Мэри Тодд Линкольн. Голос ее  обрел  интонации
южных Тоддов, а не янки Линкольнов. - Хорошо ли вы поживали?
   Мягкость ее слов противоречила резкости их смысла. Сперва  подвергнувшись
домашнему аресту в Вашингтоне за откровенно конфедератские  воззрения,  мисс
Дюваль была выслана на юг вместе с вдовой Гринхау, стоявшей теперь  рядом  с
ней. К последнему средству прибегли, когда выяснилось, что  они  сочувствуют
южанам не только на словах, но и активно шпионят в пользу Юга. О  заключении
под стражу женщин их положения и преклонных лет не могло быть и речи. Ссылка
на обнищавший военный Юг сама по себе послужила немалым наказанием.
   - Весьма недурно. Наши мальчики справились, не правда ли?
   -  Несомненно.  Солдаты  Севера  и  Юга  бились  плечом  к  плечу,  чтобы
вышвырнуть иноземных захватчиков. Восхитительный день.
   Все они улыбнулись, забыв о прошлом хоть на минуту. Нынче вечер победы, а
не сведения счетов.
   Скоро в комнате скопилась такая толпа, что  у  Мэри  от  духоты  заболела
голова. Шепнув об этом мужу, она выскользнула за  дверь.  Линкольн  прилежно
пожимал протянутые руки, но почти не смотрел на посетителей.
   - Нынче день победы  американского  оружия,  -  сказал  офицер.  Линкольн
взглянул сверху вниз на коренастого военного, тряхнул  его  руку  и  тут  же
выпустил.
   - Искренне надеюсь, что вы оправились от горячки, генерал Макклеллан.
   - Целиком и полностью, - решительно заявил Наполеончик. - И  снова  готов
Послужить своей стране на поле брани. - В голосе его не прозвучало ни намека
ни на медлительность и уклонение от битвы, ни на потери,  понесенные,  когда
он в конце концов неохотно вступил в борьбу.
   - Ничуть не сомневаюсь. Но я уже сдал пост  главнокомандующего,  принятый
мной из-за вашей болезни. Ныне это звание  носит  куда  более  доблестный  и
опытный воин, нежели я. - Тон  президента  едва  уловимо  подразумевал,  что
генерал  Шерман  куда  талантливее  и  самого  Макклеллана.  -  Вам  следует
обратиться с этим к нашему победоноснейшему командиру, когда он  вернется  с
фронта.
   В этот вечер все  стремились  переговорить  с  президентом,  даже  бывший
лейтенант военного флота Густав Фокс, ради торжественного  случая  на  время
забывший о разведывательной деятельности и надевший морской мундир. Взяв под
локоть невысокого человека в темных одеяниях с эбеновой тросточкой в руках и
напускным равнодушием в манерах, он сделал знак Линкольну.
   - Господин  президент,  позвольте  представить  вам  нового  французского
посланника герцога де Валансьена.
   Герцог с высокомерным видом слегка поклонился в талии. Линкольн энергично
тряхнул его вялую руку, прежде чем француз успел ее выдернуть.
   - Герцог как раз объяснял мне, - с улыбкой сообщил  Фокс,  -  почему  его
страна на днях высадила еще  тридцать  тысяч  солдат  в  мексиканском  порту
Веракрус.
   Валансьен отмахнулся от такого пустяка небрежным движением ладони.
   - Всего лишь деловой  вопрос.  Мексиканское  правительство  не  выполнило
своих обязательств и не погасило кое-каких долгов Франции.
   - У вас весьма  впечатляющий  подход  к  погашению  векселей,  -  заметил
Линкольн.
   - Ваши войска высадились  в  Веракрусе  четырнадцатого  декабря  прошлого
года, не так ли? - спросил Фокс.
   Этот вопрос тоже был отвергнут взмахом ладони.
   - Дела, все дела. Нам помогали испанцы,  требовавшие  уплаты  по  тем  же
векселям. А также, по-моему, человек семьсот британцев. Тоже за уплатой.
   - Кое-что припоминаю, - кивнул Линкольн. - Но  британцы  тогда  причинили
нам массу  неприятностей  из-за  своего  корабля  "Трент",  и  мое  внимание
несколько рассеялось. Но теперь я весь внимание. По-моему, в  Мексике  новая
конституция, основанная на американской, не правда ли, мистер Фокс?
   - Совершенно верно. Принята в 1857 году.
   - Полагаю, это делает Мексику нашей сестрой-республикой.  Тридцать  тысяч
человек - это ужасно много кредиторов в гостях у нашей сестры.
   Полагаю, доктрина Монро охватывает вопросы подобного рода.  Мистер  Фокс,
нельзя ли мне получить полный доклад об этом?
   - Разумеется.
   - Примите мои  поздравления  по  поводу  ваших  военных  побед,  -  изрек
Валансьен, внезапно проникнувшись желанием сменить тему.  -  Нельзя  ли  мне
повидаться с миссис Линкольн, дабы передать поздравления и ей?
   - По-моему, она удалилась на отдых,  но  я  непременно  передам  ей  ваши
слова.
   Фокс увел француза, и Линкольн улыбнулся. Пока его внимание  было  занято
другими делами, беда пришла через заднее крыльцо. Что ж, теперь он смотрит в
нужную сторону.
   Давно пробило полночь, но всеобщее оживление и не думало идти на убыль.
   Пробравшись через толпу доброжелателей, Линкольн поднялся по лестнице,  и
там его привлек стрекот телеграфа в комнате рядом с его  кабинетом.  Николай
занимался там сортировкой толстой кипы бумаг.
   - По большей части  поздравления,  сэр.  А  также  предложения,  как  нам
следует поступить с поверженным врагом,  некоторые  весьма  поучительные.  А
также традиционные просьбы о назначениях.
   Линкольн со вздохом опустился в кресло.
   - А что с пленными? Сколько тысяч человек мы захватили?
   - Итоги пока не подведены, но после падения Квебека наверняка  будет  еще
больше.  Пленные  ирландцы  приветствовали  нашу  фермерскую   программу   и
останутся у нас. Считают, что устроятся куда лучше, обрабатывая землю здесь,
нежели на своей обнищавшей родине. Хотя некоторые из них чересчур юны, чтобы
заниматься тяжелым трудом, я уверен, что все они придутся ко двору.
   Среди ирландских солдат попадаются восьми - и десятилетние мальчики.
   Утверждают, что пошли в британскую армию добровольцами. Иначе им пришлось
бы голодать. Касательно пленных англичан решение пока не принято.
   - Что вы хотите этим сказать?
   -  Предложение   фермерской   работы   и   возможность   получить   надел
предназначалось только для ирландцев.  Но  теперь  объявились  и  английские
добровольцы, предпочитающие возвращению домой возможность остаться здесь.
   - Я бы сказал, пусть остаются. Одни ничуть  не  хуже  других.  Ну,  пойду
лягу, Нико. Денек выдался исключительный.
   - Несомненно.
   Но о постели думать было рановато. В кабинете его дожидался Гидеон Уэллс,
глядя в окно и поглаживая свою окладистую бороду. Как только Линкольн вошел,
он обернулся.
   - Этот день останется в истории навечно. -  В  прошлом  журналист,  Уэллс
порой высказывался газетными заголовками.
   - Наверняка. Давненько британцы не получали такой основательной трепки.
   - По-моему, вообще в первый раз. В последний раз захватчики  вторглись  в
Англию в 1066 году. С той поры она не проиграла ни одной войны, хотя вела их
во множестве. Поглотила  Уэльс,  Корнуолл,  Шотландию  и  Ирландию  и  стала
Великой Британией. Не удовлетворившись этим,  принялась  мародерствовать  по
всему миру и таким образом основала Британскую империю. Я боюсь за наш флот,
господин президент.
   - Вам по должности положено. Но что конкретно вас тревожит?
   - Меня тревожит мир. Мы только что заложили еще восемь броненосцев.
   Найдутся ли теперь деньги на их постройку?
   - Должны найтись. Мы вступим в мир легкой походкой, но не  станем  ходить
безоружными.  Сильный  флот  и  сильная   армия   станут   гарантией   нашей
безопасности.
   - Народ будет сетовать на налоги, а Конгресс прислушается к нему.
   - Конгресс прислушается еще и ко мне. Ни один член Кабинета не питает  ни
малейших сомнений касательно наших экономических нужд  на  будущее,  каковые
указал нам мистер Милл.
   - Вдали уже звучит ропот недовольства.
   - Пока он останется там, пусть себе. Но никто не смеет вставать на дороге
могучего крейсера по имени Америка, отплывающего в светлое  будущее.  А  те,
кто находится на его борту, должны говорить в один голос, стремиться к одной
цели.
   - Они должны плыть по ветру - или прыгать за борт.
   - Вот именно. В прошлом в Кабинете были перестановки - вряд ли вы  забыли
своего предшественника Саймона Камерона.
   - Как не забыл и постигшей его участи -  посол  в  России,  -  рассмеялся
Стэнтон.
   - Весьма заслуженной участи,  как  вам  известно,  поскольку  именно  вам
пришлось разгребать кавардак, в который он превратил военный флот.
   Подавайте отложим эти материи  до  утра  -  и  насладимся  ночью  победы.
Завтра, когда Кабинет соберется, у  нас  будет  в  достатке  времени,  чтобы
обсудить свое мирное будущее.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

   Крейсер "Мститель" прибыл всего на два дня раньше генерала Шермана.
   Подошел к побережью Новой Шотландии у мыса Сейбл,  затем  на  всех  парах
пошел на север. Его появление  вызвало  переполох  в  гавани  Галифакс.  Два
британских фрегата, стоявших в порту, подняли пары и направились в море, как
только американский крейсер был опознан. Будь  хоть  небольшой  ветерок,  им
удалось бы скрыться, прибегнув к совместной тяге винтов и парусов. Но в  тот
холодный декабрьский день царил штиль, и паруса висели, как  тряпки.  Машины
только что сошедшего  со  стапелей  "Мстителя"  невероятно  превосходили  их
двигатели.
   Снова сталь схлестнулась с деревом, и "Кастелян" был разбит и  обездвижен
после единственного залпа двух орудийных башен крейсера. Капитан британского
фрегата не сдал корабль,  хотя  сражение  не  сулило  ему  ничего  хорошего.
"Мститель" даже не  потрудился  предложить  ему  сдаться  и  воздержался  от
продолжения боя, чтобы  ринуться  вдогонку  за  близнецом  фрегата.  Капитан
"Отважного" оказался более осмотрительным, или практичным, или просто понял,
что неравный бой не даст ему ровным счетом  ничего.  Он  спустил  флаг,  как
только  прогремел  первый  выстрел.  Высланный   абордажный   отряд   принял
командование над судном и привел фрегат в порт, из которого тот так  недавно
бежал.  Нацелив  на  него  заряженные  пушки,   "Мститель"   наблюдал,   как
захваченный в плен корабль  подходит  к  изувеченному  "Кастеляну",  бросает
буксир и ведет его в порт. Подчиняясь приказу, " Отважный" остановил машины,
как только  вышел  на  рейд  гавани,  и  бросил  якорь.  "Мститель"  миновал
сцепленные фрегаты и медленно двинулся к берегу. Как только  он  оказался  в
зоне обстрела, береговые батареи открыли огонь.
   Пушечные ядра фонтанами вздымали воду вокруг американского броненосца - и
отскакивали от его восьмидюймовой брони Не обращая внимания и не отвечая  на
огонь, "Мститель" обошел акваторию. Не стал стрелять ни  в  торговые,  ни  в
транспортные суда, стоявшие у причалов. Просто вышел в центр гавани и бросил
якорь.
   Ближайшая береговая батарея выпалила снова. На сей раз ответ  последовал.
Залп одной башни  четырехсотфунтовыми  ядрами  в  одно  мгновение  превратил
батарею в руины. Остальные батареи огня не открывали.
   - Какого дьявола эта штуковина вытворяет?! - вопросил герцог Кембридж, но
ответить не вызвался никто. Укутанный от  мороза  в  меха  герцог  стоял  на
балконе губернаторской резиденции. Прибыл сюда всего за  несколько  дней  до
того,  чтобы  возглавить  Американскую  кампанию,  поддавшись   на   уговоры
двоюродной сестры-королевы. Может,  присутствие  главнокомандующего  подняло
боевой дух и ободрило войска, но никоим образом не сказалось на ходе войны в
целом.
   А новости сплошь дурные.
   - Сперва это катастрофическое приключение на  американском  Юге.  Разгром
флота на Потомаке. Генерал Чэмпион убит в бою. Наши Вест-Индские базы взяты,
Квебек пал. А теперь еще и это. Ну, Клав, вы  у  нас  вроде  бы  башковитый.
Можете растолковать?
   Бригадный генерал Клав Соммервиль  замялся.  Ответ  казался  и  без  того
очевидным.
   - Ну же, давайте, - поторопил герцог.
   - Что ж,  сэр,  полагаю,  этот  корабль  -  пробка  в  бутылке.  Согласно
последним донесениям, броненосцы янки в реке святого Лаврентия  направляются
к морю.
   - Лед их остановит.
   - Он недостаточно толст и недостаточно крепок, чтобы  помешать  железному
пароходу. Ничуть не сомневаюсь, что за ними  по  пятам  маршируют  вражеские
войска.
   - Говорите, пробка в бутылке?
   - Да, сэр. Этот бронированный линкор мог бы обстрелять  город  и  выгнать
нас, если бы хотел. Полагаю, они хотят, чтобы мы оставались здесь.
   Снова поглядев на темный абрис корабля, герцог поежился.
   - Чертовски тут холодно. Пойдемте к огню. Кто-нибудь, найдите мне большой
бокал бренди. - И вошел первым.
   На следующее утро вскоре  после  рассвета  из  тумана  выплыла  небольшая
флотилия броненосцев. Они встали на якорь рядом  с  "Мстителем",  тотчас  же
спустившим шлюпку. Тучный человек в шинели медленно спустился в  нее  и  был
доставлен на головной броненосец. Затем шлюпка направилась к берегу.
   Стоявший на носу солдат держал белый флаг.
   - Пошлите туда кого-нибудь, - распорядился герцог и  потянулся  за  своим
бокалом   бренди.   В   ожидании   офицеры   его   штаба   с   беспокойством
переговаривались между собой. Герцог все еще сидел, когда посланный вернулся
в сопровождении офицера в безупречно выглаженном сером  мундире,  сверкающих
сапогах, золотом кушаке и шляпе с пером. Остановившись  перед  герцогом,  он
козырнул.
   - Генерал Роберт Э. Ли. Армия Соединенных Штатов.
   - Кого надо? - буркнул герцог.
   Ли холодно поглядел сверху вниз на развалившегося в кресле человека. И  с
немалой толикой презрения в голосе ответил:
   - Я хочу поговорить с тем, кто здесь командует. Кто вы такой?
   - Последите за своим тоном, или я вас заколю!
   -  Это  герцог  Кембриджский,  -  спокойно  поведал   бригадный   генерал
Соммервиль, - главнокомандующий.
   - Что ж, и вправду годится за командира. Я доставил послание от  генерала
Шермана, главнокомандующего наших войск. Он хочет  встретиться  с  вами  для
обсуждения условий сдачи.
   - Прежде я увижу его в аду! - вскричал герцог, осушая стакан и швыряя его
в камин. Эта вспышка ничуть не тронула Ли; его мягкий южный говор звучал все
так же безмятежно.
   - Если вы откажетесь от упомянутой встречи, все корабли в этой гавани - и
военные, и гражданские будут потоплены.  Город  будет  сожжен.  Наша  армия,
находящаяся в неполном дне пути отсюда, захватит в плен  всех  оставшихся  в
живых, и мы отправим их в кандалах в Соединенные Штаты. Должен указать  вам,
что в данном вопросе выбора у вас нет.
   И снова выход из тупика подсказал бригадный генерал Соммервиль.
   - Герцог примет генерала Шермана здесь...
   - Нет,  -  отрезал  Ли.  Теплые  интонации  исчезли  напрочь.  -  Встреча
состоится на берегу ровно через полчаса. Герцогу ведено  взять  с  собой  не
более трех офицеров.
   Теперь Ли не стал козырять. Просто  развернулся  на  пятке  и  решительно
зашагал из комнаты. В наступившей тишине треск лопнувшего уголька  в  камине
прозвучал как выстрел.
   На  мостике  "Мстителя"  командор  Голдсборо  бросил  взгляд  на  судовой
хронометр и снова поднес подзорную трубу к глазам..
   - А, наконец-то! Толстый офицер в шубе, с ним еще трое.
   - Пора! - угрюмо проронил Шерман. Две шлюпки стремительно пошли к берегу.
Возникла небольшая  заминка,  когда  матросы  помогали  командору  Голдсборо
выбраться из шлюпки, чуть ли вынеся его на  руках.  Затем  на  причал  вышло
больше  дюжины  офицеров,  прежде  чем   показался   генерал   Шерман.   Они
расступились, пропуская его вперед, затем  двинулись  следом  за  генералом,
зашагавшим по холодным камням к ожидавшей группе  англичан.  Вокруг  их  ног
мела поземка.
   -  Я  генерал  Уильям  Тикамси  Шерман,  главнокомандующий  Объединенными
войсками  Соединенных  Штатов.  Как  я  понимаю,  вы  герцог   Кембриджский,
главнокомандующий британской армией.
   Мороз немного остудил воинственный пыл герцога. Он резко кивнул.
   - Хорошо. У вас есть  лишь  один  выход  -  безусловная  сдача.  Если  вы
подчинитесь, даю  вам  слово,  что  всем  вашим  рядовым  и  офицерам  будет
дозволено погрузиться на транспорты и вернуться в  Англию.  Вы  и  ваш  штаб
останетесь. Вам надлежит следовать со мной  в  Вашингтон  для  обсуждения  с
американским правительством  вопроса  о  репарациях.  В  качестве  частичной
компенсации за ущерб, нанесенный  вами  американским  городам,  а  также  за
беспричинное истребление их граждан придется уплатить золотом.
   - Прежде я увижу вас в аду!
   - Нет, не увидите. - Шерман едва  сдерживал  гнев,  его  ясный  взор  был
холоден, как смерть. - Вы принесли войну на наши берега и заплатите за  свои
вопиющие деяния.  Ваши  полевые  войска  разбиты  или  взяты  в  плен,  ваши
военно-морские базы захвачены. Война окончена.
   Герцог уже кипел от ярости.
   - Война никогда не окончится, насколько  это  зависит  от  меня!  Слышишь
меня, презренный выскочка-янки, это вам не  подмять  какую-нибудь  ничтожную
крошечную страну. Вы  оскорбили  величайшую  державу  на  свете,  величайшую
Империю! Вы дерзну ли свершить подобное себе на беду.
   - Себе на беду? Разве вам не было указано, что вы  проиграли  войну?  Как
уже однажды проиграли на этом континенте. Если вы  хоть  чуточку  знакомы  с
историей, вам следует знать, что некогда Америка была британской колонией.
   Вас силой изгнали с наших берегов. Вы забыли этот урок в тысяча восемьсот
двенадцатом году. И снова забыли его теперь. Мы вели революционную войну под
множеством разных флагов и знамен. Теперь флаг  у  нас  один,  ибо  ныне  мы
едины,  как  никогда  прежде.  Однако  должен   напомнить   вам   об   одном
революционном боевом стяге. На  нем  была  изображена  змея  с  девизом  "Не
наступай на меня". Запомните его на будущее. Вы двинулись в наступление -  и
были разбиты. Ради спасения Америки мы обратили оружие против захватчиков  и
отшвырнули вас. Если нам будут угрожать, ради спасения  Америки  мы  сделаем
это снова.
   Генерал Шерман отступил в  сторону,  оказавшись  лицом  к  лицу  с  тремя
другими офицерами.
   - Даю вам час на раздумья. Один час. Затем начинаю бомбардировку.
   Больше дискуссий на эту тему не будет. Вы должны сдаться безоговорочно. -
Начал было поворачиваться, но тут же  оглянулся.  -  Лично  я  предпочел  бы
второе. Во имя родной страны я с радостью стер бы вас с лица  земли,  вплоть
до последнего корабля, до последнего солдата, до последнего офицера, а затем
стер бы с лица земли ваших политиканов  и  вашу  королеву.  Выбор  за  вами,
джентльмены.
   Снег повалил гуще, пасмурные  небеса  потемнели,  студеный  ветер  окреп.
Американские офицеры вернулись на  корабль,  оставив  примолкших  британских
офицеров на берегу.

ЗАКАТ

   Герцог  Кембриджский  не  выходил  из  каюты  с  тех  самых  пор,   когда
кюнардовский пароход отбыл из Вашингтона. Сидел в томительной духоте, вперив
не видящий взор  в  пространство,  заполненное  пляшущими  тенями  от  света
парафиновой лампы, раскачивающейся под потолком. Только когда качание  лампы
стало более ровным, когда корабль начал размеренно переваливаться с боку  на
бок, герцог мало-помалу начал осознавать происходящее.  Это  мерная  поступь
громадных валов Атлантики;  должно  быть,  пароход  оставил  реку  позади  и
выходит в море. Герцог поднялся, застегнул воротник и, натянув сюртук, вышел
на палубу.
   Теплый воздух был напоен солеными ароматами  моря;  упоительный  июньский
день,  жить  бы  да  радоваться.  Стоявший  у  планшира  бригадный   генерал
Соммервиль  обернулся  и  отдал  честь,  когда  герцог  вышел   на   палубу.
Прислонившись к планширу,  они  в  молчании  смотрели  на  исчезающий  вдали
американский берег. Герцог отвернулся с  недовольной  гримасой,  предпочитая
видеть паруса и хлопочущих матросов, а не землю Соединенных Штатов.
   - Пусть эстафету принимает политическая братия, - проворчал он. - Я  свое
дело сделал. Слишком уж долго я тут болтал языком.
   - Вы действительно сде