ну, но в конце концов уступили. Теперь  он
окончательно завершил постройку  верфи,  каждый  цех  которой  спроектировал
лично. От этого огромного сухого  дока  с  каменными  стенами  до  литейных,
прокатных и механических  цехов,  паровых  молотов,  сверлильных  станков  и
паровых машин. Словом, все оборудование, необходимое для работы  с  огромной
массой железа, нужного для постройки этого нового левиафана.
   Само  собой  разумеется,  радикально  новой  конструкции.  Вдвое   больше
"Мстителя", с двумя башнями, в каждой по два 12-дюймовых орудия, -  одна  на
носу, одна на корме. Броня опоясывает судно вдоль ватерлинии,  бронированные
палубы прикрывают машины, котлы и  артиллерийские  склады.  Основания  башен
тоже окружены броней. А кроме двух главных батарей еще ряд  орудий  помельче
вдоль обоих бортов. Этот океанский корабль сможет ходить  дозором  по  морям
всей планеты, не боясь никаких  военных  кораблей.  Особенно  британских.  В
сейфе Эрикссона лежало донесение, присланное министерством военного флота. И
хотя он даже не догадывался,  каким  образом  эти  сведения  добыты,  но  не
подвергал их достоверность сомнению.  В  донесении  приводились  подробности
касательно строительства трех новых британских броненосцев. Все то же самое,
сплошные  компромиссы,  все   основано   на   модифицированной   конструкции
"Воителя". Они и в подметки не годятся его "Виргинии", тут он не сомневался.
Он также получил  сведения  о  корабле,  уже  спущенном  на  воду,  -  судне
Королевского флота "Завоеватель". Этот будет получше прочих,  но  все  едино
недостаточно хорош.
   Стоит ему схлестнуться с "Виргинией", и исход поединка предрешен.
   - Это еще не все, - подал голос Дэвис. - В конторе двое джентльменов. Они
хотят вас видеть.
   - Я чересчур занят.
   - Они из правительства, сэр. Говорят, это важно.  Недовольно  ворча,  что
ему мешают работать, Эрикссон спустился в контору. Одного  из  пришедших  он
признал, да и как не признать, когда знакомы даже  чересчур  хорошо.  Литвак
его фамилия, представитель казначейства. Через него Эрикссон и получал фонды
на свои работы. Каждая их встреча превращалась в  настоящее  сражение  из-за
денег.
   - Мистер Эрикссон, - начал Литвак, выступая вперед, - это мистер Фредерик
Дуглас из Фридменовского бюро.
   Эрикссон  небрежно  кивнул  высокому  негру   -   человеку   впечатляющей
наружности, с длинной бородой  и  высокой  копной  волос.  Обменялся  с  ним
кратким рукопожатием, поскольку не питал расовых предрассудков;  если  он  и
испытывал ненависть к кому-то или чему-то,  то  лишь  к  глупости  людей,  с
которыми ему приходилось иметь дело. И снова обернулся к Литваку.
   - Что на сей раз? Снова насчет финансирования?
   - Нет, на сей раз нет. Это у мистера Дугласа из Фридменовского бюро  есть
к вам вопросы.
   - Я ничего не знаю об этом бюро. Я инженер...
   - Тогда самое время узнать, - раздраженно рыкнул Дуглас. Эрикссон сердито
развернулся к нему, но Дуглас заговорил первым.
   - Фридменовское бюро основано для надзора за тем, чтобы законы,  принятые
Конгрессом, выполнялись. Одно дело  освободить  рабов,  и  совсем  другое  -
позаботиться, чтобы они  получили  после  освобождения  полноценную  работу.
Сколько именно негров занято в вашей программе ремесленного обучения?
   - О чем таком этот человек толкует?! -  возмущенно  крикнул  Эрикссон.  -
Меня работа ждет! Я не разбираюсь в политике, мне нет до нее дела.
   - Уверяю вас, здесь не тот случай. - Дуглас возвысил  голос  еще  больше,
заглушив разъяренного шведа. - Одна война закончилась - война между штатами.
Но  новая  война  только-только  начинается.  По  закону   рабов   следовало
освободить. Это сделано. Рабовладельцы получили компенсацию за то, что столь
недостойно считали собственностью. Но это лишь первый шаг на пути к свободе.
Если бывшие рабы смогут трудиться только  на  хлопковых  плантациях,  как  в
прошлом, они  не  получат  экономической  свободы,  гарантированной  им  как
свободным людям. Они  нуждаются  в  образовании,  в  обучении  ремеслам,  до
которых их не допускали  так  долго.  Юг  ныне  претерпевает  индустриальную
революцию. Сейчас на Юге строят механические мастерские, заводы и  верфи,  а
также паровозные депо. Югу они  сулят  процветание,  а  своим  работникам  -
независимость. Негр, еженедельно приносящий домой жалованье, не  зависит  от
других людей. Это правильно, это  справедливо.  Освобожденные  негры  должны
принять участие в этом  процессе.  Таков  закон!  Федеральное  правительство
вложило средства, необходимые для постройки этой новой верфи. Она  здесь  не
только для того, чтобы строить военные корабли, но и  для  воплощения  новой
политики промышленного развития Юга. Опытные машинисты  и  сборщики  прибыли
сюда с верфей Севера, чтобы передать свое искусство  подмастерьям.  Известно
ли вам, сколько этих подмастерьев занято в вашей программе?
   Раздосадованный до крайности Эрикссон вскинул руки над головой.
   - Да говорю же, ко мне это не имеет никакого отношения!  Я  инженер,  мое
дело строить машины. Я ни разу не слыхал об этих новых законах, и мне нет до
них ни  малейшего  дела.  -  Он  обернулся  к  управляющему.  -  Дэвис,  вам
что-нибудь известно об этом?
   - Да, сэр. Цифры у меня с собой. - Он  вытащил  из  кармана  замусоленный
листочек. - Покамест  к  этой  программе  присоединилось  только  сорок  три
человека.  Но  когда  вербовка  закончится,  будет  в  общей  сложности  сто
восемьдесят человек.
   - А сколько из них  будут  неграми?  -  прогрохотал  вопрос  во  внезапно
наступившей тишине. Дэвис утер залитое потом лицо и беспомощно огляделся.  -
Говорите! - настаивал Дуглас.
   Управляющий верфи снова поглядел на листочек, потом  смял  его  в  потной
ладони. И наконец чуть ли не шепотом вымолвил:
   - Полагаю.., в настоящее время ни одного. Хотя чернорабочие...
   - Так я и думал! - громом раскатились по конторе слова Дугласа.  -  Когда
эта верфь согласилась принять федеральные средства, она заодно  согласилась,
что четверть всех подмастерьев будет негритянской расы. Это означает, что вы
должны тотчас же  принять  подмастерьями  сорок  пять  негров.  -  Вынув  из
внутреннего кармана сюртука пухлый  конверт,  он  передал  его  злополучному
управляющему. - Перед приходом  сюда  я  принял  меры,  заглянув  в  местное
представительство Фридменовского бюро. Его адрес на конверте. Внутри  список
пригодных и даровитых людей, имеющихся в наличии и горящих желанием получить
работу. Проведите с ними собеседование. У  вас  неделя,  чтобы  предоставить
список этих сорока пяти человек присутствующему здесь мистеру Литваку.  Если
к тому времени список не будет лежать у него на столе, всякое финансирование
верфи будет приостановлено до  той  поры,  пока  нужные  сведения  не  будут
предоставлены.
   - Он может так поступить?! - рявкнул Эрикссон на трепещущего Дэвиса.
   - Д-да...
   -  Тогда  не  вижу  проблем.  Приступайте  сию  секунду.  Моя   программа
строительства не должна останавливаться ни на миг.
   - Но, мистер Эрикссон, проблемы.., есть.
   - Проблемы?! Мне не нужны никакие проблемы. Наймите этих людей, как  было
уговорено.
   - Но, сэр, есть ведь и другие подмастерья. Они отказываются работать  бок
о бок с черномазыми.
   - Это не проблема, - отрезал Эрикссон.  -  Пусть  тогда  все  подмастерья
будут чернокожими. Слесаря с Севера наверняка с радостью  научат  их  всему,
что умеют сами.
   - Я посмотрю.., что смогу сделать.
   - Неделя, - угрожающим тоном повторил Дуглас.  Затем  его  суровые  черты
озарились мимолетной улыбкой. - Мне нравится ваш стиль, мистер Эрикссон.  Вы
необычайно здравомыслящий человек.
   - Прежде всего я кораблестроитель, мистер Дуглас. Я никогда не понимал, с
какой стати американцы придают  цвету  кожи  такое  значение.  Если  рабочий
делает свое дело, мне наплевать, даже если он... -  Он  замялся,  подыскивая
уместное сравнение. - Даже если он норвежец -  я  все  равно  приму  его  на
работу. - Тут его прервал рев паровозного гудка. - О-о, прошу простить!
   Он  развернулся  и  стремительно  вышел,  поспешив  навстречу   пыхтящему
локомотиву. В свое время он настоял, чтобы от линии Чесапик - Огайо  сделали
ответвление, доходящее прямо до верфи. Оно уже доказало  свою  полезность  -
стальной лист подвозят прямо к воротам дока.
   Но  на  сей  раз  прибыл  не  обычный  груз  проката.  Поезд  состоял  из
единственного пассажирского вагона, прицепленного к паровозу,  и  замыкавшей
цепочку тяжело груженной платформы. Когда Эрикссон подошел, оттуда спустился
коренастый человек в сюртуке и высоченном черном цилиндре.
   - Вы, случаем, не мистер Эрикссон? - осведомился он, протягивая  руку.  -
Моя фамилия Пэррот, Уильям Паркер Пэррот.
   - Оружейник! Чрезвычайно рад. Я и сам конструировал оружие, так что знаю,
о чем толкую. А это 12-дюймовое орудие, о котором вы писали.
   - Верно.
   -  Какое  красивое,  -  Эрикссон  отошел  подальше,  чтобы   полюбоваться
громадиной длинного вороненого орудия, ибо  эта  затаившаяся  черная  машина
смерти радовала взор совершенством пропорций. - Где этот ваш затвор, вот его
я должен осмотреть сию же минуту.
   Оба вскарабкались на платформу, перепачкавшись сажей и  даже  не  заметив
этого.
   - Газовый затвор, - пояснил Пэррот,  -  сердце  орудия,  заряжающегося  с
казенной  части.  Я  тщательно  изучил  британскую  пушку  Армстронга,  даже
изготовил одну сам. Затвор у нее сложный, а когда  начинается  стрельба,  он
вскоре становится непригодным для исполнения своей  функции.  Отодвигающаяся
стальная плита фиксируется на  месте  большими  запорными  болтами.  Но  она
запирает камору не до конца.  После  нескольких  выстрелов  нагретый  металл
расширяется, начинается утечка пороховых  газов,  что  просто-таки  угрожает
жизни орудийного расчета, ежели камору разорвет, - что случалось  отнюдь  не
единожды. Но я, полагаю, нашел решение этой проблемы.
   - Вы должны рассказать, нет, показать мне!
   -  Всенепременно.  Принцип  прост.  Вообразите,   пожалуйста,   массивную
нарезную камору, в которую ввинчивают нарезной затвор.
   - Тогда выход газов полностью перекрыт. Но это  ж  дьявольский  труд,  да
вдобавок долгий, выворачивать и заворачивать болт после каждого выстрела!
   - Разумеется. Так позвольте же мне показать... Подойдя к казеннику пушки,
Пэррот изо всех сил налег на длинный рычаг. Он и дотянулся-то  до  рычага  с
трудом, а уж потянуть его к низу так и не смог. Более рослый швед,  несмотря
на преклонный  возраст  сохранивший  невероятную  силу,  протянул  руку  над
головой у коротышки-оружейника и опустил  рычаг  могучим  рывком.  Затворный
механизм провернулся - и откинулся  на  большой  шарнирной  петле.  Эрикссон
провел кончиками пальцев по резьбе на затворе и в каморе.
   - Это разорванная сцепка, - гордо провозгласил Пэррот. - Идея проста,  но
добиться правильной машинной обработки было очень трудно. Как видите,  после
того как резьба в каморе и на  затворе  нарезана,  и  там,  и  там  делаются
продольные проточки. Теперь затвор можно  просто  вдвинуть  на  место.  А  с
поворотом он фиксируется.  Идеально  запирая  газ  благодаря  резьбе.  После
выстрела процесс повторяется в обратном порядке.
   - Вы и вправду гений, - промолвил Эрикссон, поглаживая кончиками  пальцев
крупную резьбу. Пожалуй, он впервые в жизни похвалил коллегу.
   - Если вы будете любезны показать  мне  корабль,  на  котором  оно  будет
установлено...
   - Трудновато, - Эрикссон с  улыбкой  постучал  себя  пальцем  по  лбу.  -
Изрядная его часть вот тут, внутри. Но я могу  показать  вам  свои  чертежи.
Прошу ко мне в кабинет.
   Проектируя свое рабочее место, Эрикссон не скупился на  правительственные
деньги  -  уж  больно  много  ему  пришлось  проработать  на  своем  веку  в
продуваемых  всеми  сквозняками  комнатах,  порой  скудно  освещенных   лишь
чадящими лампами. Теперь на его элегантную чертежную  доску  с  бордюром  из
красного дерева свет лился через широкие окна, в том числе и потолочные.  На
стеллаже у стены стояли  модели  построенных  им  разнообразных  кораблей  и
прочих изобретений. А к доске был  прикреплен  чертеж  "Виргинии".  Эрикссон
горделиво постучал по нему пальцем.
   - Башня будет здесь, на носу, а на корме вторая. И в каждой по два  ваших
орудия.
   Пэррот ловил каждое слово шведского  инженера,  гордо  демонстрировавшего
новшества своей последней конструкции. Но помимо воли оружейник  то  и  дело
обращал взгляд к массивному металлическому устройству,  стоявшему  на  полу,
утыканному трубами и с торчавшим сбоку валом. В конце  концов,  не  в  силах
больше сдерживать любопытство, он  попытался  вставить  слово,  но  Эрикссон
только-только разошелся.
   - Башни будут намного меньше, чем те, что я  строил  раньше,  потому  что
теперь после выстрела нет нужды откатывать пушку, чтобы  зарядить  ее  через
жерло. А будучи меньше, башня будет и легче, сиречь и повернуть ее будет  не
в пример проще. А  еще  без  нужды  катать  пушки  туда-сюда  после  каждого
выстрела темп стрельбы возрастет. - Рассмеявшись, он хлопнул гостя по спине,
отчего тот пошатнулся. -  Итого  две  башни,  четыре  орудия.  А  я  построю
быстроходнейший броненосец в мире, который  понесет  их  в  бой.  Ни  одному
кораблю на свете не выстоять против него!
   Он отступил на шаг, с улыбкой разглядывая чертеж, и Пэрроту наконец выпал
шанс вклиниться с репликой.
   - Великолепно,  просто  великолепно.  Как  только  вернусь,  приступлю  к
изготовлению остальных трех  без  малейшего  промедления.  Но,  простите  за
любопытство, не могли бы вы сказать мне, что это за машина? - похлопал он по
вороненой поверхности, и Эрикссон обернулся.
   - Этот прототип все еще дорабатывается.  -  Он  снова  указал  на  чертеж
стального судна. - Новый корабль будет огромный, а  с  размером  приходят  и
проблемы. Вот, поглядите.
   Взяв модель "Монитора" в разрезе, он указал на паровой котел.
   - Единственный источник пара вот здесь, этого более  чем  достаточно  для
корабля такого размера. Башня, как видите, почти прямо над котлом.  Так  что
было достаточно просто протянуть паропровод к  небольшой  машине,  вращающей
башню. А теперь поглядите-ка на чертеж "Виргинии". Ее машина стоит на  самой
нижней палубе, а башни намного выше и дальше, одна  впереди,  другая  сзади.
Отсюда следует, что  мне  понадобились  бы  теплоизолированные  паропроводы,
тянущиеся через  весь  корабль.  Но  даже  изолированные,  они  будут  очень
горячие. А еще есть опасность, что труба разорвется -  либо  сама  по  себе,
либо от вражеского огня. В  перегретый  пар  лучше  не  соваться.  Мне  что,
ставить отдельный котел под каждой башней? Не  очень-то  практично.  Всерьез
поразмыслив на эту тему, я в конце концов решил пойти таким путем.
   - А об электрических моторах вы не думали?
   - Думал. Но достаточно больших, чтобы повернуть башню, не существует.  Да
и генераторы велики, нескладны и неэффективны. Так что мне пришел  в  голову
механический ответ. - Он оглянулся на коллегу. - Вы слыхали о цикле Карно?
   - Конечно. Это приложение второго закона термодинамики.
   - Совершенно верно. Идеальный  цикл  из  четырех  обратимых  изменений  в
физическом состоянии вещества. Паровой двигатель работает по циклу Карно, но
поскольку источник энергии находится вовне, то и цикл не идеальный. В  своем
двигателе Карно я пытаюсь добиться полного цикла в одной машине. Поначалу  я
применял в качестве топлива угольную пыль, подаваемую в  цилиндр  достаточно
быстро, чтобы происходило изотермическое расширение, когда она загорается.
   - И каков же результат? - с энтузиазмом поинтересовался Пэррот.
   - Увы, в лучшем случае сомнительный. Трудно было поддерживать  достаточно
высокую температуру цилиндра, чтобы шло самовозгорание.  Опять  же  характер
самого топлива. Ежели не измолоть его в тончайший порошок, а процесс сей как
минимум утомительный и дорогостоящий,  оно  слипается  в  комья  и  забивает
трубки. Дабы обойти эту проблему, я сейчас работаю  с  керосином  и  прочими
легковоспламеняющимися жидкостями, что сулит более успешный результат.
   -  Замечательно!  Значит,  под  каждой  башней  у  вас  будет   отдельный
двигатель. Вы не могли бы сообщать мне, как продвигается дело?
   - Разумеется.
   Пэррот думал о патенте на самоходную сухопутную батарею, висящем на стене
его кабинета уже много  лет.  Весьма  практичная  идея.  Недоставало  только
достаточно компактного двигателя, способного привести ее в движение.
   Не сгодится ли на эту роль машина Эрикссона?

***

   Когда двое ирландских офицеров вошли в  кабинет,  Густав  Фокс,  сидя  за
столом, подписывал какие-то бумаги. Он жестом пригласил  пришедших  сесть  в
приготовленные кресла, покончил с бумагами и отложил перо в сторону.
   - Генерал Мигер, вы позволите задать лейтенанту Рили пару вопросов?
   - Спрашивайте, ваша честь.
   - Спасибо. Лейтенант, я заметил шрам у вас на правой щеке.
   - Сэр? - встревожившийся Рили  хотел  было  потрогать  шрам,  но  тут  же
одернул себя.
   - Не могли этот шрам быть некогда.., буквой "Д"?
   - Да, сэр, но...  -  запинаясь,  пролепетал  Рили,  а  его  бледное  лицо
налилось пунцовым румянцем.
   - Вы из числа San Patricio?
   Жалкий Рили медленно кивнул, совсем съежившись в кресле.
   - Мистер Фокс, - встрепенулся Мигер. - Вы не могли бы мне растолковать, о
чем речь?
   - Непременно. Это случилось в не столь  отдаленном  прошлом,  когда  наша
страна воевала с Мексикой.  Сорок  лет  назад.  Ирландские  солдаты  были  в
американской армии даже тогда. Добрые, преданные воины. Не считая  тех,  кто
дезертировал и  вступил  в  мексиканскую  армию,  чтобы  биться  на  стороне
мексиканцев.
   - Как?! - вскричал Мигер, вскакивая и сжимая кулаки.
   - Я не дезертировал, генерал, честное слово. Позвольте мне объяснить...
   - Да уж будьте любезны, и побыстрей, парниша!
   - Это была  рота  святого  Патрика,  вот  нас  и  прозвали  San  Patricio
по-испански. Изрядную часть роты составляли дезертиры из американской армии.
Но я не дезертировал, сэр! Я только-только приехал из Ирландии  и  прибыл  в
Техас с караваном переселенцев. Я вовсе не служил в американской армии, а  в
мексиканскую поступил из-за денег и прочего. Затем, когда мы попали в  плен,
генерал Уинфилд  Скотт  хотел  всех  перевешать.  Некоторых  и  повесили,  а
остальные отделались поркой и тавром "Д" на щеке -  то  бишь  "дезертир".  Я
клялся, что никогда не служил в армии, и они не смогли  отыскать  в  архивах
вообще никаких записей обо мне. Мне поверили, поэтому я отделался легко, без
причитающихся пятидесяти ударов кнутом. Но сказали, что я все  равно  воевал
против этой страны, поэтому меня заклеймили и отпустили. Я разъярял  клеймо,
разодрал струп и все такое, так что буква теперь не видна, - подняв  голову,
Рили выпрямился, не вставая из кресла. - Вот и все, генерал Мигер.  Присягаю
на Святой Библии. Я был простым парнишкой из Керри, только-только сошедшим с
корабля на берег, и совершил ошибку. С тех пор не прошло и дня, чтобы  я  не
раскаивался в содеянном. Я вступил в эту армию и  бился  за  эту  страну.  И
только об этом и мечтал всю жизнь.
   Мигер задумчиво наморщил лоб, а Фокс прервал воцарившееся молчание:
   - Ваше мнение, генерал? Вы ему верите? Предоставляю решение вам.
   Мигер кивнул. Лейтенант Рили, бледный как смерть,  вытянулся  в  струнку.
Наконец, несколько бесконечных секунд спустя, Мигер заговорил:
   - Я верю ему, мистер Фокс. Он добрый солдат, у  него  отличный  послужной
список, и, по-моему, он с лихвой отплатил  за  то,  что  совершил  в  давнем
прошлом. Я оставлю его, если вы не против.
   - Конечно. Полагаю, теперь,  когда  прошлое  открылось,  лейтенант  будет
сражаться еще лучше. Быть может, он наконец-то сумеет избавиться от  горьких
воспоминаний.

***

   Проехав мимо Уайтхолла, кеб свернул на Даунинг-стрит и остановился  перед
домом номер 10.