шими должны  быть паровые двигатели. Этот  грандиозный
размер тревожил меня в конструкции новых броненосцев. Эти новые корабли куда
больше  моего  первого "Монитора",  откуда следует, что для снабжения  паром
машин,  каковые  вертят  орудийные  башни, я  должен  прогонять  по  кораблю
паропроводы.  Трубы их  очень  горячие и опасные  и посему  требуют  толстой
изоляции.  И  не  только  это,  но  еще  их  легко  сломать,  и  вообще  это
неконструктивно. Но если  ставить  паровой  двигатель  для каждой  орудийной
башни,  я  создам  механическое  чудище, с  двигателями  и котлами по  всему
кораблю. Я уверен, вы поняли мою проблему. Нет, думал я, должно быть решение
и получше.
     - Более миниатюрные, более независимые  двигатели для поворота башен? -
догадался Рамси.
     - Истинная  правда! Я вижу, вы инженер,  а  не только военный, генерал.
Это  и  вправду  то,  что  мне  надобно. Поскольку  двигатели такого типа не
существуют, я, по нужде, должен изобрести их сам. Сюда, пожалуйста.
     Дэвис  провел   их  в  просторную   мастерскую,  освещенную   громадным
потолочным окном.
     Эрикссон указал  на приземистый черный силуэт машины размером с большой
кофр и горделиво провозгласил:
     - Мой  двигатель Карно. Уверен, что вы, джентльмены, знакомы  с  циклом
Карно? Нет? Жалко. Но ничего,  я расскажу. Идеальный цикл состоит из четырех
обратимых изменений физического  состояния  вещества, что  весьма полезно  в
термодинамической   теории.   Мы  должны   начать  с  определенных  значений
переменных  температуры, определенного объема и давления, каковые субстанция
претерпевает в процессе...
     - Простите, мистер Эрикссон, - перебил  генерал Грант.  -  Вы  говорите
по-шведски?
     - Svensk? Nej <По-шведски? Нет. (шв.)>. Я говорю по-английски.
     - Ну, что  до меня, то это с равным  успехом может  быть по-шведски. Не
понимаю ни слова из того, что вы сказали.
     - Пожалуй, если бы поменьше технических терминов... - вставил  Рамси. -
На уровне простачков.
     Эрикссон  весь  подобрался, меча взглядом молнии и бормоча  что-то  под
нос, и с усилием заговорил:
     -  Ладно, это самое наипростейшее.  Некое количество тепла  берется  от
источника  нагрева  и  частью передается  в  место попрохладнее,  а  разница
преобразуется в механическую работу. Вот так работает паровой  двигатель. Но
цикл Карно можно приложить  и к  другим машинам. Вот  такую  машину  вы  тут
видите. Мой двигатель Карно  имеет два цилиндра и куда компактнее, чем любой
паровой  двигатель,  полагающийся для работы  на внешний источник пара. Вот,
используя эту очень летучую жидкость, что я перегнал из керосина, я преуспел
в воспламенении прямо в самих цилиндрах.
     Грант даже  не  догадывался, о  чем  идет  речь, но Рамси  одобрительно
кивал.  Эрикссон  дал  знак механику,  смазывавшему  двигатель  масленкой  с
длинным  носиком. Отставив масленку,  тот взялся за  рукоятку,  торчащую  из
машины спереди.
     Повернул  ее  раз,  еще, быстрее  и  быстрее,  потом дернул  за  рычаг.
Двигатель с оглушительным ревом ожил, выдохнув облако ядовитого дыма.
     Эрикссон отогнал его ладонью от лица и указал  на заднюю часть  машины,
где стремительно вращался торчащий вал.
     -  Мощность,  джентльмены! -  прокричал  он поверх грохота. -  Мощности
хватит, чтобы крутить тяжелейшую башню величайшего корабля.
     И конец убийственным паропроводам. - Он дернул за рычаг, и рев стих.
     - Весьма убедительно, - произнес Рамси.
     Гранта это  ничуть  не впечатлило, но он  счел  за  лучшее помалкивать.
Дэвис,  покинувший  мастерскую  перед   началом   демонстрации,  вернулся  в
сопровождении невысокого полного человека в элегантном костюме.
     -  А, мистер Пэррот,  - широко  улыбнулся генерал Рамси, -  как приятно
видеть  вас  снова!  Генерал  Грант,  это Роберт  Паркер  Пэррот, выдающийся
оружейник.
     Это генералу Гранту было куда понятнее.
     - Мистер  Пэррот, как я  рад вас видеть!  Я считаю ваше оружие лучшим в
мире. Видит бог, с ним я выиграл массу сражений.
     -  Для  меня  такие  слова  дороже  золота,  генерал,  -  Пэррот  прямо
засветился от  восторга. -  А теперь  позвольте  показать,  почему я  просил
мистера  Эрикссона пригласить  вас и генерала  Рамси. А вернее, почему мы  с
мистером Эрикссоном вместе работали  над  изобретением.  Все началось, когда
мистер Эрикссон посетил мой кабинет  некоторое время назад и увидел на стене
британскую заявку на патент совершенно невозможного изобретения.
     - Невозможного  в  том виде, - встрял Эрикссон. -  Но усовершенствовать
оригинал отнюдь не невозможно для  гениев, каковыми являемся  Пэррот  и я. -
Избытком  скромности Эрикссон  никогда не  страдал. - Когда я закончил  свой
двигатель Карно, я враз  подумал о патенте  на непрактичный  паровой экипаж.
Ну, сказал я себе, теперь его можно построить. И на пару мы это и сделали. -
Он  провел  их  через комнату к громоздкому объекту, накрытому  брезентом. И
картинным жестом  сдернул покров. -  Вот,  джентльмены, практичный  моторный
экипаж.
     Машина была настолько новаторской, настолько непривычной для глаза, что
окинуть ее единым взором было  попросту  невозможно.  Она представляла собой
подобие  треугольной платформы с  шипастыми колесами  на  передних  углах  и
единственным колесом сзади. Массивный черный  двигатель сидел немного сбоку.
На  ось двигателя  было  насажено  зубчатое  колесо,  приводившее в движение
устройство наподобие цепи,  в свою очередь крутившее шестерню, насаженную на
ту же  ось, что и два передних колеса. Позади мотора располагалось небольшое
сиденье перед  рулем, соединенным с  поворачивающимся  задним  колесом.  Еще
позади  двигателя  виднелись  какие-то  циферблаты. Механик  завел  мотор  и
отступил   в  сторону.   Пэррот   с   гордым  видом  забрался  на   сиденье,
поманипулировал  рычагами - и машина  медленно покатила  вперед. Поворачивая
заднее  колесо  при  помощи  руля,  он  медленно  прокатился  по мастерской,
совершив полный  круг  и вернувшись  на  место старта,  после  чего выключил
двигатель. Эта демонстрация произвела впечатление даже на Гранта.
     -  Замечательно!  -  воскликнул Рамси. -  Она достаточно сильна,  чтобы
буксировать тяжелое орудие по пересеченной местности.
     -  Да, она  способна и  на это, - усмехнулся  Эрикссон. - Но может даже
больше.  -  Он махнул рукой в сторону  двери,  где  ждали два работника. Они
вышли  и  вернулись  с  колесным  пулеметом   Гатлинга.  С  профессиональной
сноровкой поставили перед машиной  мостки  и  вкатили  пулемет  на платформу
между передними колесами.
     - Как  видите,  джентльмены.  С небольшим  дополнением моторный  экипаж
становится передвижной батареей.
     Грант все  еще  ломал  голову  над значением  этой новой  машины, когда
Рамси,  повседневно  имевший дело с  материальным  обеспечением  артиллерии,
охнул от изумления:
     -  Передвижная батарея - нет, не одна,  а  целый дивизион! Они  подавят
противника прямо в  логове, истребят его. Ваша машина быстро доставит орудия
в бой. Это огневая мощь, которой  не сможет противостоять никакая армия. Что
ж... по-моему, это изобретение навечно изменит военную историю.

В ТЫЛУ ВРАГА

     - Посадка заканчивается, садитесь, будьте любезны, - объявил кондуктор,
кивая  двум хорошо одетым джентльменам. На обоих были черные шелковые шляпы,
дорогие костюмы,  в  манжетах  рубашек  - золотые  запонки;  джентри видно с
первого взгляда.
     - И где тут первый класс? - осведомился граф.
     - Весь этот вагон, сэр, благодарствуйте.
     Первым пройдя по коридору, Корженевский откатил в сторону дверь пустого
купе. Они сели у окна лицом друг к другу.
     - Хрустальные зеркала и бронзовые светильники.  Англичане  знают толк в
удобствах, - генерал Шерман похлопал ладонью по мягким сиденьям.
     -  Они обожают роскошь  и любят  потакать маленьким слабостям, - кивнул
Корженевский. - Но, боюсь, только  сливки общества. Если  бы вы  заглянули в
третий класс этого же поезда, то вряд ли пришли бы в восторг. Правду говоря,
мне  зачастую  кажется, что  эта страна очень похожа на  матушку-Россию.  На
вершине  аристократы  и богатеи,  под ними  горстка  представителей среднего
сословия, заправляющих делами, а в самом низу крепостные - то бишь, здесь их
кличут рабочим классом - бедствующие, бесправные, больные.
     - Граф, да вас послушать - вы сущий республиканец!
     - Может, так оно и есть, - криво усмехнулся Корженевский. - Если в моей
стране и грядут перемены, то наверняка спущенные сверху. Буржуазия и mushiks
<Мужики. Не совсем ясно,  какой смысл вкладывает  в это слово автор. Хотя
крепостное  право  было  отменено  в  1861  году,  то есть за  пять  лет  до
описываемых  событий,  сословие зажиточных  крестьян к  тому  времени еще не
представляло собой заметной общественной силы. К тому же отношение крестьян,
в том числе крепостных, к этой "свободе"  было  далеко не столь однозначным,
как ему кажется> не хотят перемен, а крепостные бессильны.
     Шерман глядел  в  окно, уйдя в  собственные мысли, а поезд  все набирал
ход, прогрохотав несколько  миль  вдоль берега,  после чего колея свернула в
глубь  суши. Хоть поезд и  не  был курьерским,  поездка через  зеленые поля,
перемежаемые фермами и лесочками, с нечастыми остановками на полустанках все
равно доставляла  удовольствие. Шерман  извлек  небольшой блокнот в  кожаном
переплете и делал в нем детальные пометки, почти не отводя глаз от окрестных
пейзажей. Наконец поезд сделал остановку на станции на холме,  расположенной
над уютным городком, раскинувшимся у океана.
     - Фолмут,  - сообщил  граф. - Тут очень хорошая гавань - вон, видите ее
краешек там, над крышами?
     Шерман поглядел сквозь окно двери купе.
     Там вдруг показался  офицер  в форме  военного  моряка, ухватившийся за
ручку  двери  и распахнувший  ее. Шерман отвел взгляд, одновременно  спрятав
блокнот во внутренний карман сюртука.
     Граф смотрел прямо  перед  собой, разглядывая пришедшего самым  уголком
глаза.  Разумеется,  они  не  говорили  друг  с другом,  поскольку  не  были
представлены.  Когда  поезд  отъехал  от  станции,  Корженевский  указал  на
строения за окном и что-то сказал Шерману по-русски.
     - Da,  -  отозвался  тот, продолжая  глазеть в окно. Потянулись  долгие
минуты молчания.  Наконец  новоприбывший поднес кулак  к  губам  и деликатно
кашлянул.  Ни один  из  глядевших в  окно не  оглянулся.  Кашлянув погромче,
офицер подался вперед.
     -  Дело  такое,  надеюсь,  я  не  выставляю себя  в дураках,  но  готов
присягнуть, то есть мне кажется, я слышал, будто вы говорили по-русски...
     Граф обратил ледяной взор  на  незнакомца, которому хватило  воспитания
покраснеть до ушей.
     -  Если я  заблуждаюсь, сэр, приношу свои извинения. Но мне кажется, мы
знакомы по  Гринвичу,  вы  поступили на несколько лет раньше меня,  вы  были
знаменитостью.  Граф,  а  имя,  боюсь,  запамятовал.  Прошу   прощения,  что
заговорил вот так, с ходу...
     - Граф Корженевский. У вас хорошая память. Но, боюсь, не припоминаю...
     - Дело такое,  не  надо  извиняться. По-моему, нас  даже  не  знакомили
официально. Лейтенант Арчибальд Фаулер, к вашим услугам.
     - Какой приятный сюрприз, Арчи. Я вижу, ты все еще на службе.
     - В общем. Приписан к старичку "Защитнику" в Плимуте. Просто заглянул в
Фолмут на пару дней, чтобы навестить кузин.
     -  Как  приятно!  Это  мой  друг Борис  Макаров.  Увы,  он  не  говорит
по-английски.
     - Рад познакомиться.
     - Do svedanya, - склонил голову Шерман.
     - Буду упиваться этим годами! - с восторгом прощебетал Фаулер. - Как же
мы завидовали вам и вашим друзьям... Вечеринки, шампанское - но все же вы по
понедельникам всегда трудились в поте лица.
     - Мы были молоды и полны энтузиазма.  И,  должен сказать, весьма крепки
телом, чтобы позволить себе подобное.
     - Чудненько мы пожили, а? А что же вас привело в Корнуолл на сей раз?
     Совершенно невинный вопрос... а может,  и нет. Корженевский лихорадочно
подыскивал ответ, стремясь выиграть время.
     -  Мне всегда приятно  посетить  вашу  очаровательную страну,  повидать
старых друзей.
     - Вот уж правда!
     -  Но  на  сей  раз...  - граф ощутил внезапный  прилив вдохновения.  -
Макаров -  профессор-путеец  Московской  инженерной академии.  Поскольку  мы
направлялись в эту сторону, он упросил меня сопровождать его, в одиночку эту
экскурсию он бы совершить не смог.
     - Экскурсию? - озадаченно переспросил Фаулер.
     -  Да. Чтобы увидеть  всемирно известный  Солташский  мост, выстроенный
вашим мистером Брюнелем.
     -  Чудо! Легко  могу понять  его  энтузиазм.  Пока  его  возводили,  мы
частенько ездили в экипажах туда, устраивая пикники на скалах над ним, чтобы
полюбоваться строительством. Даже бились об заклад, что это  невыполнимо.  Я
сам даже сорвал  куш в пару соверенов, знаете ли. Говорили, через такую реку
мост  не  перекинуть. Но старина Брюнель построил этакие чертовски громадные
быки  из  крепкого  камня.  Потом  секции  моста,  собранные   на   земле  и
доставленные  на  баржах,  поднимали на устои. Вот сами посмотрите, скоро мы
будем его проезжать - сразу после Солташа.
     Поезд тихим ходом въехал на мост, под циклопические трубчатые своды.
     - Вот, полюбуйтесь-ка! - воскликнул Арчи, захлебываясь от энтузиазма. -
Стянутые арки, а  следом тросы-подвески, тоже  натянутые. Они построены так,
что  на  концах  секций силы  взаимно компенсируются, так  что  вся  тяжесть
приходится  прямиком  на устои. Они сконструированы  так, что  каждый пролет
можно поднимать целиком. Чудо света.
     - Действительно.
     - Da, da! - поддержал Шерман, захваченный зрелищем.
     Минут пять спустя поезд прибыл в Плимут, пассажиры сошли.
     - Вы позволите пригласить вас на экскурсию по кораблю? Это доставит мне
огромное удовольствие, - предложил Арчи, но граф лишь покачал головой.
     - Если бы мы только могли! Однако нам надо вернуться следующим поездом,
так что в нашем распоряжении лишь часок.
     - Значит, в следующий раз. Ну, вам известно, где меня  найти. И знайте,
что для старых друзей из Гринвича моя дверь всегда открыта.
     Обменявшись рукопожатием, они расстались, и лейтенант покинул станцию.
     -  Вот же буржуазный  зануда, - граф с отвращением  бросил взгляд вслед
удаляющемуся  военному моряку.  -  Тоже  мне, старый  друг! О, как  же  этот
выскочка, должно быть, завидовал тем, кто старше и состоятельнее его.
     Шерману и графу надо было еще найти свой поезд. Спускаясь по  лестнице,
чтобы перейти на другой путь, граф утер лоб платком.
     -  Боюсь, мне  не дано держаться  под огнем так  же  хладнокровно,  как
умеете вы, генерал. Надеюсь, эта поездка оправдала перенесенные мучения.
     - Куда более, нежели вы представляете.  Когда мы вернемся  на судно,  я
хочу просить вас еще об одном, последнем одолжении, если можно.
     - Я весь к вашим услугам. Тогда... не могли бы мы навестить реку Мерси?
     - Могли бы. Ливерпуль?
     - Именно  Ливерпуль. А  после  этого -  вы  наверняка  рады будете  это
услышать - наше маленькое приключение подойдет к концу.
     -  Boshe  moi!  -  шумно  вздохнул граф.  -  Что  означает что-то вроде
"Господь,  благослови"  <У автора - God bless>.  Так русские говорят в
очень  тяжелую  минуту  или  в  минуту величайшего  облегчения.  Пойдем,  не
опоздать бы на поезд.

x x x

     Президент Авраам Линкольн был расстроен.
     Заседание  кабинета  министров  не  только  не выдало  решения  проблем
страны, но и стремительно перерастало в банальную перебранку.
     - Есть  пределы,  которые  мы не смеем переступить - и не переступим, -
заявил министр финансов Сэмон П. Чейз твердо и  решительно. - Во время войны
-  да, народ облагался более высокими налогами  и при  том шел  на некоторые
лишения  и  на  жертвы.  Но  война  давно  кончилась,  и люди вправе ожидать
какой-то отдачи  за свои мучения, каких-то элементарных  удобств.  Я не могу
согласиться снова подымать налоги - и не буду.
     - По-моему,  вы  меня не расслышали, мистер Чейз,  - в холодной  ярости
процедил  Гидеон Уэллс.  -  Как министр  военного флота, я  обязан следовать
предписаниям  конгресса. Конгресс же  мудро приказал  наращивать флот,  дабы
следовать  мировым  тенденциям. Когда  другие страны вооружаются,  мы должны
следовать их примеру, дабы обеспечить передний  рубеж обороны нашей  страны.
Мощь современного флота опирается на броненосцы. Они стали  больше, быстрее,
сильнее, лучше  вооружены, а броня стала крепче. И  все  это стоит  денег. Я
достаточно ясно выразился?
     Не успел взбешенный Чейз  раскрыть рот,  как  в разговор встрял военный
министр Эдвин М. Стэнтон:
     - А  вот тут я должен напомнить вам всем, что содержание в поле двухсот
тысяч хорошо обученных  солдат обходится в полтора миллиона долларов в день.
Как и  военный  флот, я получил  наказ  конгресса наращивать и содержать эту
армию...
     -   Джентльмены,   джентльмены,  -   возвысил  голос   Линкольн,  чтобы
утихомирить разгорающуюся  свару,  -  мне  кажется,  что  мы  тут  спорим  о
взаимоисключающих предметах.  Ничуть не сомневаюсь,  что у  каждого  из  вас
имеется свое мнение. Но  я созвал  сегодня  совещание,  чтобы просить у  вас
совета  и чтобы  вы объединили умы в  поиске решения актуальной  и серьезной
проблемы -  непримиримости британцев и  попрания ими международного  права в
массовых масштабах против  нашей страны. Вот какой совет мне сейчас отчаянно
нужен. Умоляю,  забудьте  свои разногласия  и  высказывайтесь  только на эту
тему, будьте любезны.
     Сидящие вокруг  длинного  стола  погрузились  в  молчание.  Наступившую
тишину нарушало лишь гудение шмеля, влетевшего в распахнутое окно.
     Сердито  потыкавшись  в  стекло, он наконец отыскал  путь на свободу, и
стало  еще  тише.  В  этом безмолвии  негромкий  голос  Уильяма  Г.  Сьюарда
прозвучал очень отчетливо.
     -  Будучи государственным секретарем, я обязан  откликнуться на просьбу
президента.  Мое  ведомство  не  сидело  сложа  руки. За  границей  послы  и
государственные служащие пытались  уговорить другие  страны присоединиться к
нам в  протесте против  британского  беззакония.  Вынужден признать, тут  мы
потерпели крах. Многие  европейские страны, достаточно крупные  и достаточно
сильные,  чтобы  Британия  прислушалась к их мнению,  связаны  с  британской
королевской династией  родственными узами, а более мелкие страны попросту не
станут слушать. К сожалению, больше мы почти ничего не можем предпринять.
     - Я могу лишь посоветовать вашим представителям приложить побольше сил,
-  сказал Иуда П. Бенджамин. Потерпев поражение на президентских выборах, он
великодушно согласился вернуться  на  свой пост министра  по делам  Юга. - С
каждым  днем я получаю все больше и больше жалоб от  хлопковых  плантаторов.
Они не могут полагаться исключительно  на внутренний рынок  и ради  прибылей
должны искать сбыт за океаном. Захват британцами  такого множества хлопковых
кораблей доведет их до банкротства.
     Это безрадостное заявление встретили кивками  понимания. Затем,  прежде
чем  еще  кто-нибудь  успел  что-то  сказать,  дверь приоткрылась,  и  в нее
проскользнул  секретарь  президента   Джон  Хей.  Что-то  негромко   сообщил
Линкольну, и тот кивнул.
     - Понимаю.  Подождите  секундочку,  Джон, пока  я  изложу это кабинету.
Джентльмены, до  моего сведения  доводят,  что  внизу  дожидается  президент
Ирландии вместе с ирландским  послом. Он  связался со  мной  вчера  вечером,
вскоре по  прибытии,  и  просил  о встрече.  Я  же уведомил его  о заседании
кабинета  и  просил присоединиться  к  нам.  Надеюсь,  вы  согласитесь,  что
заявление, которое он собирается сделать, имеет величайшее значение для всех
собравшихся.
     - Несомненно, - поддержал Сьюард. - Надо позвать его.
     Хей вышел. Министры ждали в молчании. Вернулся он в сопрово