о
последовали прочие части  тела  лорда  Пальмерстона, сидевшего  в  кресле на
колесах, которое толкал второй швейцар. Он на миг зазевался, и колесо кресла
задело того,  что  держал  дверь открытой. Громко охнув,  Пальмерстон  огрел
помощника тростью с золотым набалдашником -  правда, довольно слабо, швейцар
лишь чуть  съежился.  Отложив стопку  бумаг,  изучением  которых  занимался,
Рассел поднялся навстречу Пальмерстону.
     - Я  прочел  все предложения  по вооружению. Все  они  весьма разумны и
весьма уместны.
     - Как им и следует - я их сам готовил.
     Кряхтя от  напряжения,  Пальмерстон  выбрался  из инвалидной  коляски и
плюхнулся в кресло за своим массивным письменным столом, после  чего взмахом
руки отослал швейцаров, извлек из рукава платок и утер лицо. Он не раскрывал
рта, пока дверь не закрылась и они остались наедине.
     - Ее Величество нынче безрассудна до  неразумия. Считает, что мы должны
вступить в войну самое позднее завтра утром. Глупая женщина. Я  до посинения
толковал  о приготовлениях,  организации,  проверке  войск.  В  конце концов
переупрямил ее. Вызвала своих фрейлин и умчалась.
     Обычно такой напористый и самоуверенный Пальмерстон  говорил совершенно
несвойственным ему тоненьким голоском, и лорд Рассел встревожился, но был не
настолько  глуп, чтобы  высказать  свои  опасения  вслух.  В  конце  концов,
Пальмерстону  уже за восемьдесят, да вдобавок ко всем мытарствам преклонного
возраста его терзает подагра.
     - В последнее  время она частенько позволяет себе  подобное, -  заметил
Рассел.
     - Немецкая наследственность всегда имела свои недостатки, не  говоря уж
о безумии. Но в последнее  время я просто отчаялся добиться от нее  если  не
взаимодействия, то хотя бы толку. Да, она презирает янки и желает, чтобы они
расплатились за вероломство дорогой ценой. Как и все мы. Но когда я призываю
ее одобрить то или иное действие, она просто ударяется в амбиции.
     -  Нам  надлежит  воспринимать  ее  желания  как  приказ и  действовать
соответственно, - предельно  дипломатично произнес  Рассел, воздержавшись от
упоминания, что вспыльчивый премьер-министр и сам не чужд ослиного упрямства
и иррациональных амбиций. -  Йоменов призывают на действительную службу, как
и надлежит в пору национального бедствия. В Индию и к антиподам ушли приказы
как можно  быстрее переправить полки  сюда. Уже  почти два года  корабельные
верфи на Клайде и Тайне строят прекраснейшие броненосцы. Делается почти все,
что  можно, для подготовки  к  любым испытаниям. А на дипломатическом фронте
наши послы неутомимо бьются, чтобы лишить американцев всех преимуществ...
     -  Да  знаю  я  это все!  - раздраженно  отмахнулся Пальмерстон.  - Да,
приготовления, да, этого добра у нас  хватает. Но приготовления к чему? Есть
ли какая-то всеобщая стратегия, способная сплотить воедино все это и нацию в
целом?  Если  есть  -  я  ее не вижу. Уж  королева-то  определенно  не может
обеспечить нам в этом вопросе ни помощи, ни поддержки.
     - Но на герцога Кембриджского, командующего войсками, можно определенно
положиться...
     -  В  чем?  В  нерешительности? В  пьянстве? Во  времяпрепровождении  с
дамочками? Это не  выход. У него под  началом служат кое-какие славные люди,
но чаще всего последнее слово остается за ним.
     - Значит, увы, это бремя по-прежнему на ваших плечах.
     -  И действительно, - утомленно кивнул Пальмерстон. -  Но года уже дают
себя знать. Мне давным-давно следовало отпустить себя на все четыре стороны,
но вечно  одно и то же: очередной кризис, надо принять еще  одно решение - и
так без конца и краю.
     Он  совсем сгорбился  в  кресле. Лицо его,  несмотря  на полноту, стало
дряблым и обвисшим, кожа приобрела неприглядный  землистый  оттенок. Рассел,
за все годы  знакомства еще ни разу не видевший его настолько больным, хотел
было сказать об этом, но пока воздержался, прибегнув к компромиссу:
     -  В последнее  время вы  перетрудились, взвалили на  себя  непосильную
ношу. Может, вам побывать за городом, хорошенько отдохнуть...
     - Не может быть и речи, - огрызнулся лорд Пальмерстон. - Страна летит в
тартарары, и я не собираюсь ее подталкивать к пропасти. Надо сделать еще так
много, так много...
     Но он не успел даже договорить, когда голос его пресекся, выродившись в
бессвязное бормотание. Рассел в ужасе смотрел, как глаза  лорда Пальмерстона
закатились  и он  упал  вперед,  ударившись  головой  о  столешницу.  Рассел
подскочил,  с  грохотом  уронив  стул,  но едва успел  ринуться вперед,  как
Пальмерстон тяжело соскользнул на ковер, скрывшись из виду.

РАДИКАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ

     Генерал Шерман  встретился с  президентом Линкольном в  Белом  доме,  а
оттуда оба прогулялись до военного министерства пешком. Немного поболтали  о
жаре,  почти две недели безжалостно сжимающей город  в  своих тисках.  Потом
Шерман  поинтересовался  здоровьем миссис  Линкольн, пошедшей  на  поправку.
Линкольн сообщил,  что  все  очень  рады  быстрому  исцелению  раненой  руки
генерала Гранта. Говорили обо всем  - кроме того, что волновало обоих  более
всего.  Но  на  сей предмет  Гус Фокс  был  абсолютно  непреклонен:  никаких
разговоров о подробностях путешествия на борту  "Авроры" за  стенами комнаты
313. Куда они сейчас и направлялись.
     Как только они ступили в коридор, двое  часовых у дверей  вытянулись по
стойке "смирно".
     Шерман отдал им честь и постучал в дверь.
     Фокс отпер  ее изнутри и отступил в сторону, чтобы  впустить их,  после
чего  снова запер дверь, пересек тесную прихожую и отпер внутреннюю комнату.
Войдя туда,  они обнаружили, что шторы задернуты и в комнате царит удушающая
жара.
     - Минуточку.  - Фокс  поспешно отдернул  шторы  и распахнул  оба  окна.
Толстая  решетка преграждала путь  извне, но хотя бы  пропускала  прохладное
дуновение свежего воздуха.
     Вытащив  платок,  Линкольн утер лицо и шею, после чего рухнул в кресло,
перекинув длинные ноги через подлокотник.
     - Неужели я наконец узнаю подробности вашей таинственной миссии?
     -  Да, - подтвердил  Шерман.  -  Она  была  опасной,  может  быть, даже
безрассудной, но раз уж она завершилась успехом, пожалуй, риск можно считать
оправданным. Предлагаю вам рассказать президенту о нашем русском друге, Гус.
     - Всенепременно. Все началось еще в  Брюсселе, когда мы познакомились с
графом Корженевским,  весьма высокопоставленным лицом в их военном  флоте, а
также в их разведке. Могу ручаться за  его благонадежность,  потому что  уже
имел дело с его организацией в  прошлом. Он безупречно говорит по-английски,
получил  образование в  Англии -  фактически говоря, он окончил  Гринвичский
военно-морской колледж. Однако со  времени  Крымской войны у  него развилась
ненависть к британцам,  вторгшимся в его страну. Зная  о  наших неурядицах с
Британией, он счел наши  страны  прирожденными союзниками. Вот тогда-то он и
сделал   чрезвычайно  великодушное   предложение,   сказав,   что  хотел  бы
предоставить свою яхту в наше распоряжение. И отвезти нас, куда пожелаем.
     - Очень любезно со стороны графа, - улыбнулся Линкольн. - Вам следовало
бы попросить его отвезти вас в Англию.
     - Туда-то мы и отправились.
     Президента трудно было  застать врасплох, но на сей раз он  попался. Он
лишь переводил взгляд с одного на другого в полнейшем замешательстве.
     - Вы серьезно? Вы... отправились туда?
     - Совершенно верно, - подтвердил Фокс. - Под видом русских офицеров.
     -  Слыхал  я байки в свое время, но эта все их за пояс заткнет. Умоляю,
поведайте мне с мельчайшими подробностями, где вы побывали и что делали.
     Откинувшись  на  спинку  кресла,  Шерман  в  молчании  слушал,  как Гус
излагает  разнообразные  аспекты  их  рискованного  путешествия.  Пока  что,
похоже,  президента  интересовали не  их  открытия, а сюрпризы и рискованные
авантюры, пережитые при исследовании английских территорий.
     -  ...мы  плыли всю  ночь и прибыли в Дублин к утру, -  окончил Гус.  -
Тогда-то мы и  услыхали о морском  поединке  двух  броненосцев. Конечно, нам
пришлось  вернуться  сюда,  так  что  на  этом   наша  небольшая  экспедиция
завершилась.
     Линкольн  откинулся на  спинку кресла  с тяжелым вздохом  - и тут  же с
энтузиазмом хлопнул себя по колену.
     - Услышь я  эту историю от кого другого, Гус, кроме вас, - я объявил бы
его вруном года - да где там, столетия! Вы были правы, что не уведомили меня
о  своих  планах  перед отправлением. Я  бы тут же наложил на них строжайшее
вето.  Но теперь, когда  вы вернулись, мне остается  лишь сказать:  отличная
работа!
     - Спасибо, господин президент,  - сказал  Шерман. - Задним  числом наша
небольшая экспедиция представляется чуток безрассудной. Но она сошла  нам  с
рук.  Мы  изучили  английские  порты,  города  и  ландшафты.  И  оценили  их
обороноспособность. Эти сведения  дались нелегкой ценой - к несчастью, ценой
человеческой жизни. Один из русских матросов погиб, когда броненосец стрелял
по нас. Но путешествие себя оправдало, уверяю вас.
     - И каковы же ваши выводы?..
     -  В военном смысле  мы знаем о британской обороне куда  больше, нежели
когда-либо  раньше.   Куда  приложить  эти   знания,   конечно,  зависит  от
международных отношений. В газетах полнейший сумбур и больше сплетен, нежели
новостей. Прежде чем я продолжу, я хотел бы  услышать об официальной реакции
Британии на утрату корабля.
     Между бровями Линкольна снова залегла глубокая борозда обеспокоенности.
Слушая рассказ  о  головоломных  приключениях, он  напрочь позабыл  о  своих
бедах. Теперь же они нахлынули на него.
     - Они вне себя от ярости, непримиримы, призывают к  оружию, готовятся к
войне.  Требуют немедленной  выплаты  в размере  десяти миллионов  фунтов  в
качестве компенсации за утрату броненосца.
     - Можно ли предотвратить войну? - спросил Шерман.
     - Если мы уплатим затребованные миллионы и прекратим поставки хлопка на
мировой рынок, заодно позволив  их линкорам  беспрепятственно обыскивать все
наши  корабли в  открытом  море - и кое-что еще  сверх  того. Они  выдвигают
бесконечные требования и сыплют угрозами. Ситуация весьма напряженная.
     - А как же дошло до стычки на море?
     - Сомневаюсь,  что нам дано об этом узнать.  Капитан Семмз твердит, что
по его  кораблю  стреляли.  Офицеры  и  команда поддерживают  его.  Так  они
утверждают, и  я искренне сомневаюсь, что  они лгут.  И  все равно  остается
загадкой, почему британское судно  открыло огонь. Двое уцелевших англичан не
знают ничего, кроме того, что началась пальба и взрывы и их сбросило в воду.
По мнению тех, кто их допрашивал, оба умом не блещут. Очевидно, оба работали
на камбузе и  вышли на палубу  выбросить мусор, что  их  и  спасло. Конечно,
когда их вернули на родину, они свои показания изменили - или это сделали за
них, - якобы "Виргиния" открыла неспровоцированный огонь.  Но  это не играет
почти  никакой роли. За  шквалом политических выпадов первоначальная причина
как-то позабылась.
     - Война будет? - чуть слышно, едва ли не шепотом спросил Гус.
     Линкольн  как-то съежился  в  кресле, с самым горестным  видом  покачав
головой.
     -  Не  знаю,  не  могу  сказать... Даже  не представляю,  куда  все это
заведет.
     - Если война придет, - с ледяной решимостью произнес Шерман, - мы будем
к этому готовы. А теперь я даже знаю, как в ней победить.
     Оба других глядели  на  него в ожидании продолжения.  А он с  застывшим
лицом глядел в окно, но видел не небосвод, выцветший от  зноя до белизны,  а
иную страну далеко за океаном.
     -  Есть много способов атаковать такую страну,  и я твердо убежден, что
знаю, как добиться при этом успеха.  Но  куда важнее сперва решить,  что  мы
должны совершить, нежели как этого добиться. Начнем с  того, что, если мы не
хотим увязнуть в затяжной опустошительной войне, мы должны быть готовы вести
молниеносную войну нового  рода, как в битве за Ирландию. Дабы преуспеть, мы
должны во всех подробностях оценить сильные - и слабые - стороны противника.
На это, вместе с приготовлениями к войне,  уйдет как минимум два-три месяца.
Так  что,  я бы  сказал, мы  будем готовы к любым передрягам самое раннее  к
весне. Можем ли мы потянуть время до весны?
     -  Политик запросто может потянуть время, - неспешно кивнул Линкольн. -
Только в  этом мы и  сильны -  в  волоките да растрачивании времени попусту.
Переговоры  пойдут своим  чередом. Мы  пойдем на  кое-какие  уступки,  потом
заставим их думать,  будто готовы и дальше идти на попятную. Король Леопольд
Бельгийский  предложил  нам обсудить  разногласия  на нейтральной почве.  Мы
воспользуемся  его предложением и  снова  пустим  в  ход  тихоходную  машину
международных переговоров.
     - А  не  могут ли они нанести удар до того,  как  мы будем готовы? -  с
тревогой поинтересовался Гус. Шерман поразмыслил над его вопросом.
     - Не так-то просто нанести удар через океан.
     И уж наверняка ваши агентурные источники будут держать вас в курсе всех
приготовлений?
     -  Все наши в Великобритании - ирландцы,  -  покачал головой  Гус.  - А
теперь  все они или схвачены, или скрываются. Но мы  порядком  потолковали с
графом  Корженевским,  и  он  с  радостью  будет  снабжать  нас  сведениями,
поступающими  от  его тамошней  сети. Сейчас  мы как раз  налаживаем рабочие
взаимоотношения.
     - Держите меня в курсе, - сказал Шерман.
     - Непременно. Как и вас, господин президент.
     Вернувшись  в военное  министерство,  Шерман  написал  ряд  телеграфных
депеш. На необходимые приготовления ушел всего один день.
     Когда с ними было покончено, он послал за Улиссом С. Грантом.
     -  Генерал  Грант, сэр, - доложил капитан, открывая дверь и  отступая в
сторону.
     -  Да ты просто отрада моих  очей!  - довольно улыбаясь, генерал Шерман
обогнул стол и протянул было руку для пожатия,  но тут же опустил ее. -  Как
твое плечо?
     -  Спасибо,  Камп,  зажило  как  на  собаке.  - В доказательство  Грант
сграбастал ладонь Шермана и крепко ее тряхнул, после  чего перевел взгляд на
чертежи, разложенные по столу, и  кивнул.  - Я  прислал  их, потому  что  не
сомневался: ты заинтересуешься ими не меньше моего.
     - И  не  просто  заинтересуюсь.  Да  эта  самоходная  огневая  точка  -
просто-таки  ответ на  невысказанные молитвы! В последнее время я то и  дело
обращаюсь  мыслями к  возможностям молниеносных  атак и быстрых  побед.  Это
изобретение Пэррота и Эрикссона идеально вписывается в мой план.
     -  Мы планируем выступить на  войну?  - на  черты Гранта  легла мрачная
тень.
     - Солдат должен быть всегда готов к войне. Если не  сейчас, то к  весне
уж  наверняка.  Но  садись же,  садись, пожалуйста. -  Шерман и  сам  сел  и
постучал  пальцем  по  чертежам.  - Мне  нужна эта  адская машина.  Британия
твердит о войне  и настроена  чрезвычайно агрессивно.  Мы  непременно должны
иметь  такую возможность  в виду. Вот почему  я пригласил инженера Эрикссона
присоединиться  к нам  нынче  утром.  - Вытащив часы,  он  бросил  взгляд на
циферблат. -  Он будет с  минуты на  минуту.  А перед  его приходом я должен
поведать о небольшой разведывательной вылазке на берега Англии, из которой я
только что вернулся.
     - Не может быть! - откинувшись на спинку стула,  Грант расхохотался.  -
Клянусь, в тебе больше пороху, чем во всем арсенале!
     - Время я действительно провел интересно. Но, помимо людей, ходивших со
мной, об  этом визите ведают только ты и президент  - и надо, чтобы так  оно
было и дальше. Экспедиция прошла  весьма  плодотворно, ибо я обнаружил,  как
вторжение в эту страну может увенчаться успехом.
     - Ну, я весь внимание.
     Шерман вкратце изложил,  что наметил сделать,  в том числе  упомянув  о
роли Гранта, жизненно важной для успеха  вторжения. Когда объявили о приходе
Эрикссона, они отложили бумаги, над которыми работали, и снова сосредоточили
внимание на чертежах самоходной батареи.
     -  У  меня масса  дел,  и я не в  восторге от пустой  траты  времени на
поездку в город Вашингтон, - раздраженно буркнул Эрикссон, едва его ввели.
     - Рад видеть вас снова, - Шерман пропустил колкость инженера мимо ушей.
- С генералом Грантом вы, конечно, знакомы.
     Эрикссон резко кивнул.
     - Зачем меня сюда вызвали?
     - Ну, по одной  причине, -  Шерман  выдвинул ящик  стола. - Насколько я
понимаю,  военный  флот  не торопится заплатить  вам  за  новые  броненосцы,
находящиеся на стапелях.
     - Вечно тянут! У меня большой штат рабочих, а еще надо покупать  железо
и сталь...
     -  Прекрасно  понимаю.  -  Шерман  пододвинул ему  по столу  конверт. -
Полагаю, иметь дело  с  армией  вам будет  куда  приятнее. Это  чек  первого
платежа за разработку самоходной батареи.
     Эрикссон улыбнулся - впервые на памяти  обоих генералов. Вскрыл конверт
и с дальнозорким прищуром изучил чек.
     - Весьма удовлетворительно.
     -  Хорошо,  тогда  мы  можем приступить к  работе, -  Шерман  указал на
чертежи,  разложенные по столу. - Я  изучал их  чрезвычайно тщательно с  тех
самых  пор,  как получил  от генерала  Гранта.  У  меня  возникли  кое-какие
предложения.
     - Вы не инженер... - холодно отозвался Эрикссон.
     - Нет,  но зато командую армиями,  которым предстоит пользоваться  этой
машиной.  Подумайте  вот  о чем:  водитель и  канонир  будут  находиться под
интенсивным вражеским огнем. Можем ли мы защитить их какой-нибудь броней?
     - Это не проблема. Я уже  подумал об этом. - Выудив  из кармана сюртука
карандаш, Эрикссон пододвинул чертежи и быстрыми,  точными штрихами набросал
стальной щит.
     - Если мы попытаемся защитить экипаж со всех сторон, он будет настолько
тяжел, что не сдвинется с места. Но поскольку он будет атаковать  врага,  то
щит спереди обеспечит  всю защиту, потребную при выступлении в бой. Стрелять
"гатлинг"   <Имеется   в   виду  крупнокалиберный   пулемет   конструкции
Гатлинга> будет через отверстие в броне.
     -  Выглядит весьма многообещающе,  - довольно  улыбнулся  Шерман.  -  А
сколько времени займет постройка прототипа?
     - Одну неделю, - ответил Эрикссон без тени сомнения. - Если вы посетите
мои мастерские ровно через неделю, то увидите новую машину в действии.
     - Это будет и вправду  весьма славно,  - в глубокой задумчивости Шерман
подергал  себя  за  бороду.  -  Но надо  ведь  как-нибудь  назвать это новое
изобретение.
     - У меня была одна идея.  Название  должно быть  героическое. Поэтому я
предлагаю "Фафнир" - это  дракон из  норвежских  легенд, изрыгающий пламя  и
уничтожающий всех, кто ему противостоит.
     - Не подходит.  Нам нужно невинное название,  не  имеющее ни  малейшего
отношения к  военной  технике, не пробуждающее ни малейших подозрений,  если
оно  будет  подслушано  или  упомянуто  в  письме.  Его  существование  надо
сохранить в тайне любой ценой.
     -  Невинное?! -  Эрикссон  снова пришел  в дурное расположение духа.  -
Какая нелепость!  Если вам нужно что-то невинное, почему бы  вам  не назвать
его  стогом  сена  или...  или...  водокачкой,  цистерной,  танком  высокого
давления!
     -   Превосходное  предложение,  -  кивнул  Шерман.  -  Танком  высокого
давления, стальным танком - или  просто танком.  Итак,  решено. Но  есть еще
один  вопрос,  по  поводу  которого  я  хотел  с вами  проконсультироваться.
Военный.
     - Да?
     Вынув  ключ из жилетного  кармана,  Шерман  отпер верхний  ящик  стола,
вытащил стопку чертежей и двинул ее через стол к Эрикссону.
     - Это ряд профилей и схем форта, обороняющего излучину реки.
     Взяв их, Эрикссон кивнул.
     -  Очевидно.  Типичная конструкция, встречающаяся по  всей Европе.  Эти
надолбы преграждают подступы  к форту,  а  здесь, напротив,  видите выступы,
стены  приобретают форму звезды. Этот равелин  играет важную  роль в обороне
главных ворот. Конструкция поистрепана временем, да и  давно отжила свое. Он
не в