луйста, - позвал Лэмсон. В  круг  света
вошел дюжий солдат с нашивками старшего сержанта на рукавах и отдал честь  с
четкостью и вежливостью, полагающимися по званию.
   Грант механически ответил на приветствие - и  замер,  задержав  ладонь  у
полей шляпы.
   Сержант оказался негром.
   - Второй полк ЦВ США  для  несения  службы  прибыл,  -  отрапортовал  он,
демонстрируя отличную выучку. - Второй полк Цветных войск Соединенных Штатов
Америки.
   Медленно опустив руку, Грант обернулся к белому офицеру.
   - Не потрудитесь ли объяснить?
   - Да, генерал. Полк организован в Нью-Йорке.
   Все они свободные люди, все добровольцы. Мы  проходили  выучку  несколько
недель, но получили приказ  следовать  сюда,  как  ближайшие  подразделения,
имеющиеся в распоряжении.
   - А они могут сражаться? - поинтересовался Грант.
   - Они умеют стрелять и прошли обучение.
   - Я спрашивал не  об  этом,  капитан.  Капитан  Лэмсон  замялся,  чуточку
склонив голову, так что отблески костра заиграли на металлической оправе его
очков. Сержант Делани нарушил молчание первым:
   - Мы можем сражаться, генерал. И умереть, если придется. Просто поставьте
нас на позиции и дайте встретиться с врагом лицом к лицу.
   В голосе его прозвучала спокойная  уверенность,  тронувшая  Гранта.  Если
остальные подобны ему, то его словам можно верить.
   - Надеюсь, вы правы. У них будет возможность показать, чего они стоят.
   Утром мы это наверняка выясним. Можете идти.
   Грант осознал, что ничуть не кривил душой.  Сейчас  он  бы  без  сомнении
бросил в бой против англичан хоть полк краснокожих индейцев - да  чего  там,
даже краснорожих чертей.
   Противник ночью тоже получил подкрепление. Пикеты  донесли,  что  слышали
ржание лошадей и лязг цепей. При первых лучах зари Грант, уснувший на стуле,
заворочался и пробудился. Сладко зевнув, плеснул в лицо холодной воды, потом
взобрался на  бруствер  и  направил  полевой  бинокль  в  сторону  вражеских
позиций. На правом фланге виднелась туча пыли: скачущие галопом лошади везли
артиллерийские орудия. Девятифунтовые, судя по виду. Опустив бинокль,  Грант
нахмурился. Самые слабые участки фронта он усилил Первым полком ЦВ США.
   Подполковник Трепп расположил своих людей через  равные  интервалы  вдоль
всего рубежа, и теперь стоял неподалеку, ожидая приказаний. Грант указал  на
виднеющуюся вдали батарею.
   - Вы все еще  считаете,  что  можете  что-то  противопоставить  подобному
оружию?
   Приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы приглядеться, Трепп кивнул.
   - Это не есть проблема,  генерал.  Невозможно,  конечно,  без  правильной
выучки и правильного оружия. Для меня, я говорю вам  не  преувеличивая,  это
легкая мишень. Я заключаю, это есть двести тридцать ярдов. -  Распластавшись
на земле, он прижал приклад винтовки к плечу и с прищуром  посмотрел  сквозь
телескопический прицел. - Еще темно,  и  мы  должны  быть  терпеливы.  -  Он
раздвинул ноги пошире, укладываясь поудобнее, затем снова заглянул в прицел.
- О да, теперь света достаточно.
   Он медленно потянул за длинный крючок, взводя миниатюрный спуск бойка.
   Тщательно прицелился и легонько нажал  на  спуск.  Винтовка  оглушительно
грохнула, с силой ударив Треппа в плечо.
   Грант поднес к глазам бинокль и увидел, что командир  батареи  попятился,
схватившись за грудь - и рухнул.
   - Снайперы! Стрелять без приказа! - скомандовал подполковник.
   Вдоль всей длины укреплений неспешно прокатилась волна выстрелов. Лежа за
брустверами, снайперы стреляли, открывали затворы винтовок, чтобы заложить в
них пули и зашитые в полотно заряды, закрывали казенники и снова стреляли.
   Британские  артиллеристы  торопливо  отпрягали  лошадей  и  разворачивали
орудия, выводя их на позиции. И умирали один за другим.  Не  прошло  и  трех
минут, как все они были убиты. Затем настала  очередь  возничих,  пытавшихся
скрыться с лошадьми. И, наконец, одна за  другой  сложили  головы  спокойные
артиллерийские лошади. Подобной бойни, восхитительнейшей бойни Гранту видеть
еще не доводилось. Затем рявкнула английская пушка, и  над  самыми  головами
обороняющихся с воем пронеслось ядро. Грант указал в сторону орудия.
   - Конечно, когда они на открытом месте, дело идет легко. А как насчет вот
этого? Орудие на закрытой позиции, за редутом. Кроме жерла, ничего не видно.
   Встав с земли, Трепп принялся выбивать пыль из мундира.
   - Больше нам ничего не надо видеть. Вот та пушка,  -  приказал  он  своим
подчиненным, - уберите ее.
   Грант в бинокль видел,  как  перезаряженную  пушку  посредине  британских
позиций снова выкатили на огневой рубеж. Пули снайперов  впивались  в  мешки
вокруг черного жерла, почти скрывшегося за фонтанчиками песка;  затем  пушка
выстрелила.  Когда  ее  перезарядили  и  выкатили  на  позиции,  пули  снова
забарабанили в песок возле жерла.
   На  сей  раз  пушка  при  выстреле  взорвалась.  Грант  отчетливо  увидел
дымящиеся обломки и погибших артиллеристов.
   - Я сам разработал эту  технику,  -  с  гордостью  сообщил  Трепп.  -  Мы
стреляем крайне точно очень тяжелой пулей. Очень скоро в дуле  есть  столько
песка, что ядро застревает, не успев вылететь. Скоро, когда начнется  атака,
мы покажем, как разделываемся с ней тоже.
   - Правду  говоря,  подполковник  Трепп,  я  жду  не  дождусь  возможности
посмотреть, что вы затеете в следующий раз.
   Видимо, уничтожение батареи сильно подействовало на вражеского командира,
и он все мешкал с ожидаемой  атакой.  Затем  вдали  на  левом  фланге  вдруг
обнаружилась оживленная деятельность - на позиции выводили еще одну батарею.
Однако Трепп разместил снайперов  небольшими  группами  вдоль  всего  рубежа
обороны. Не прошло и пяти минут, как вторую батарею постигла та  же  участь,
что и первую.
   Солнце стояло уже высоко, когда противник отважился на долгожданный  шаг.
Позади вражеских позиций на опушку  дальней  рощицы  выехала  верхом  группа
офицеров. До них было добрых пятьсот, а то и шестьсот ярдов. На американских
позициях затрещали выстрелы, и Грант сердито крикнул:
   - Прекратить огонь! Поберегите боеприпасы. Они слишком далеко.
   Трепп  переговорил  со  своими  снайперами  по-немецки,   и   те   весело
рассмеялись. Тщательно прицелившись, подполковник тихонько осведомился:
   - Fertig machen?  (Готовы?  (нем.))  -  Услышав  в  ответ  утвердительное
бормотание, он взвел длинный курок. - Feuer (Огонь (нем.)). - И все винтовки
выстрелили как одна.
   Словно порыв ветра смел группу  всадников,  одновременно  сбросив  их  на
землю. Они распростерлись без движения,  а  испугавшиеся  было  кони  быстро
успокоились и принялись щипать травку.
   Один офицер  в  красном  мундире,  расшитом  золотой  тесьмой,  попытался
приподняться. Винтовка Треп-па громыхнула, и офицер рухнул среди остальных.
   - Я всегда беру командира,  -  поведал  Трепп,  -  потому  что  я  лучший
стрелок. Остальные выбирают слева направо, как пожелают, и стреляют разом.
   Хорошо, ja?
   - Хорошо, ja, мой друг. А что, все ли снайперы - швейцарцы?
   - Один, может, два. Пруссаки, австрияки, все со Старого света.
   Охотники там чертовски хорошие. Американцев взяли много, тоже  охотников.
Но эти ребята лучшие, они есть мои  друзья.  Теперь  смотрите,  когда  будет
атака.
   Мы сперва стреляем офицеров и сержантов, потом людей, что несут маленькие
флаги, потом тех, кто останавливается поднять флаги. Потом  стреляем  людей,
кто останавливается стрелять в нас. Все это прежде чем их мушкеты достаточно
близко, чтобы попасть в нас. Весьма забавно, вы увидите.
   Но даже лишившись изрядной части офицеров, британцы все-таки довели атаку
до конца, с громовым ревом одолев последние ярды пути. Большинство солдат  с
обеих сторон выстрелили в последний  раз  и  схлестнулись  в  штыковом  бою.
Грант, не спускавший глаз с чернокожих новобранцев, видел,  что  они  держат
позиции,  сражаясь,  как  тигры,  и  даже  ринулись  в  погоню  за  красными
мундирами, когда атака захлебнулась. Сражаются и умирают, как и  говорил  их
сержант.
   Быть может, баталия еще не проиграна, подумал Грант.
   Пароходик "Ривер Квин", казавшийся таким пустым по пути из Вашингтона, на
обратной дороге был набит битком, будто возвращался с  воскресной  прогулки.
Джефферсон Дэвис, Роберт Э. Ли и их  помощники  расположились  в  салоне.  В
воздухе плавали тучи сигарного дыма и  звенели  возбужденные  голоса,  и  не
последнюю роль тут сыграл бочонок виски, невесть как оказавшийся  в  алькове
салона. Авраам Линкольн  удалился  в  свою  каюту  вместе  с  секретарями  и
генералом Шерманом, чтобы написать первый из множества предстоящих приказов.
Генерала Ли призвали для участия в совещании, и вскоре атмосфера стала такой
тяжкой, что Линкольн вышел на палубу подышать свежим воздухом. На подходе  к
гавани Йорктауна, где ждал генерал Поп со своим штабом, судно  сбавило  ход.
Вскоре их синие мундиры смешались с  серыми  мундирами  офицеров  штаба  Ли.
Когда-то эти люди служили вместе и прекрасно знали друг друга. Теперь  война
осталась   позади.   Разделенные   междуусобицей   люди   вспомнили   давнее
товарищество. Заметив, что президент стоит в одиночестве, генерал  Джон  Поп
покинул остальных и подошел к нему.
   -  Превосходнейшие  новости,  господин  президент.  Телеграфная  связь  с
Грантом наконец-то восстановлена. Они выстояли!
   - В самом деле, долгожданные вести, Джон.
   - Но они  выстояли  ужасной  ценой.  Он  доносит,  что  убитых  не  менее
шестнадцати тысяч, раненых еще больше.  -Подкрепления  поступают  -  сначала
снайперский полк, потом Третий Нью-йоркский.  На  подходе  еще.  Как  только
перемирие с конфедератами вступило в  силу,  почти  все  войска,  защищавшие
Вашингтон, отозваны и направлены на север. Первые эшелоны должны  поспеть  к
Гранту сегодня же под вечер. В пути еще одна дивизия. Мы выводим массу войск
к узловым станциям, так что с ними у нас трудностей не будет. Поезда -  дело
другое. Их просто не хватает для переброски необходимого числа людей.
   - Продолжайте в  том  же  духе.  Если  возникнут  трудности  с  железными
дорогами, дайте знать мне. Поглядим, как можно будет надавить на них.  Грант
должен получить все имеющиеся подкрепления, чтобы  продержаться,  пока  наши
объединенные силы не придут ему на смену.
   - Генерал Грант послал  вам  персональный  рапорт  о  ходе  боев.  Сделав
приписку для войск. Хочет иметь в  распоряжении  побольше  полков  наподобие
Третьего Нью-Йоркского.
   - В самом деле? Тогда поведайте мне, что в нем уж такого особенного?
   -  Это  негры,  господин  президент.  У  нас  проходят  выучку  и  другие
негритянские полки, но этот вступил в бой первым.
   - И как они ведут себя под огнем?
   - Согласно отзыву Гранта - образцово.
   - Похоже, война против  захватчиков  меняет  мир  во  многих  отношениях,
причем весьма необычным образом.
   Качка усилилась: пароход  покинул  реку  Йорк,  направляясь  через  залив
Чеспик на северо-восток, к устью  реки  Потомак.  Место  бойкое,  неподалеку
виднелось еще два корабля. А  над  самым  восточным  горизонтом  -  на  фоне
голубых небес белые паруса и черные мазки дыма еще целого ряда кораблей.
   Линкольн указал в их сторону.
   - Полагаю, снята еще одна блокадная флотилия.
   - Наши приказы вряд ли уже дошли до них, -  заметил  генерал  Поп.  -  По
телеграфу можно было связаться разве что со стоявшими в порту.  -  Дал  знак
адъютанту принести подзорную трубу и поднес ее к глазам. - Проклятье! Это не
американские  корабли.  Британские  флаги,  я  вижу  британские  флаги!  Это
британский флот!
   - Куда они направляются?  -  спросил  Линкольн,  преисполнившись  ужасных
предчувствий. - Пошлите за капитаном.
   Тут с мостика сбежал старший помощник, козырнув Линкольну.
   - Капитан шлет поклон, господин президент, но ему надо знать,  как  быть.
Это британские военные корабли.
   - Мы поняли, но не знаем, в какую сторону они идут.
   - Туда же, куда и мы, к устью  реки  Потомак.  К  Вашингтону  Все,  кроме
одного. А один изменил курс и направляется к нам.

ПРЕЗИДЕНТЫ В ОПАСНОСТИ

   Как только в Уайт-холле ознакомились с депешами, доставленными пакетботом
из Канады в Саутгемптон, напряжение  не  только  пошло  на  убыль,  но  даже
сменилось радостным умиротворением.
   - Вот так-так!  -  воскликнул  лорд  Пальмерстон,  размахивая  листком  в
воздухе.  -  Генерал  Чэмпион  доносит,  что  янки  оказывают  крайне  вялое
сопротивление.  Платсберг  взят,  войска  идут  вперед,  неуклонно  развивая
наступление. Чрезвычайно славно! - Да и подагра  отпустила;  мир  стал  куда
более солнечным и уютным.
   - А вот из Адмиралтейства, - сообщил лорд Рассел. - Флот,  ведущий  атаку
на побережье Мексиканского залива, должно быть, уже выполнил свою задачу.  В
ближайшее время ожидаются победные рапорты. То же относится  и  к  атаке  на
Вашингтон.  Тут  военно-морское  ведомство  продемонстрировало   незаурядную
проницательность. Должен признать, у  Адмиралтейства  больше  воображения  и
тактических способностей, нежели я подозревал. Время рассчитано  безупречно.
Выждали, пока поступят донесения, что войска с обороны столицы сняты. Затем,
пока американские солдаты мчатся  защищать  свои  рубежи,  ударить  в  самое
сердце их родины. Скоро мы прижмем их к ногтю.
   - Согласен, - радостно  кивнул  Пальмерстон.  -  Я  знаю,  что  могу  вам
открыться, Джон, порой я впадал в тревогу. Одно дело говорить о  войне  -  и
совсем другое сделать первый шаг и развязать бой.  Я  склонен  считать  себя
миролюбивым  человеком.  Но  при  том  я  англичанин  и  не  стану   сносить
оскорбления молча. А сия святая держава  претерпела  оскорбления  -  тяжкие,
тяжкие. Опять же, тот факт, что Веллингтон был решительно против  вступления
в войну. Это тревожило меня. И все же мы не отступи ли. Но теперь, оглядывая
прошлое,  я  вижу,  что  война  была  делом  праведным  и  законным,   почти
предрешенным.
   -  Правду  говоря,  вынужден  согласиться.  С  нетерпением  и  высочайшим
упованием жду дальнейших рапортов.
   - Как и я, старый друг, как и я. А теперь я должен отправиться в Виндзор,
дабы принести эти добрые вести королеве.
   Знаю, что она разделит нашу радость. Предрешено, предрешено.

***

   Капитан Ричард Далтон из Первого Кавалерийского полка США  не  виделся  с
семьей больше года. Не будь он ранен в битве при  Боллс-Блаф,  вряд  ли  ему
довелось бы свидеться с семьей раньше, чем вообще война закончится.  Осколок
шрапнели,  застрявший  в  правом  плече,  причинял  немалую   боль,   только
усилившуюся, когда хирург удалил его. Далтон по-прежнему прекрасно  держался
в седле, но поднять саблю или выстрелить из ружья  не  мог.  Командир  решил
дать ему отпуск для  поправки  здоровья,  так  что,  несмотря  на  почти  не
утихающую боль, Далтон считал себя счастливчиком. Поездка от столицы  на  юг
была совсем легкой, а прием, встретивший его дома,  искупил  всю  испытанную
боль, а заодно и всю грядущую. А нынче солнце пригревало, клев был на славу,
и они с семилетним сынишкой вдвоем  за  пару  часов  наловили  почти  полную
корзину рыбы.
   - Папа, смотри, наши корабли! Вот здоровенные!
   Далтон, клевавший носом на солнцепеке, поднял взгляд ко  входу  в  залив,
где Потомак встречается с морем.
   - Да уж, Энди, здоровенные.
   Линейные корабли шли на всех парусах и на всех парах вверх по течению.
   Белые  паруса  надуты  ветром,  из  труб  валит  черный   дым.   Воистину
величественное зрелище.
   И тут порыв ветра подхватил флаг на корме третьего  судна,  развернув  на
миг, прежде чем снова обвить вокруг флагштока.
   Два креста один поверх другого.
   - Британский флаг! Греби к берегу, Энди, изо всех сил греби. Это не  наши
корабли.
   Далтон выпрыгнул на берег, как только днище лодки заскрежетало по  песку,
и наклонился, чтобы одной рукой привязать ее.
   - Беги вперед, Энди. Рыбу я принесу, а ты беги и оседлай Джунипера.
   Мальчонка стрелой припустил по тропе, ведущей к их дому в Пини-Пойнт.
   Привязав лодку, Далтон подхватил рыбу и направился следом.  Встревоженная
Марианна ждала его у заднего крыльца.
   - Энди прокричал что-то о кораблях и убежал в конюшню.
   - Я должен поехать в Лексингтон-парк на  станцию,  там  есть  телеграфная
контора. Надо предупредить  в  столице.  Мы  их  видели.  Британские  боевые
корабли, ужасно  много,  направляются  вверх  по  реке  к  Вашингтону.  Надо
предупредить.
   Мальчик  вывел  во  двор  рослого  серого  коня.  Проверив,  затянута  ли
подпруга, Далтон улыбнулся и  взъерошил  парнишке  волосы.  Ухватился  левой
рукой за луку и вскочил в седло.
   - Постараюсь вернуться поскорее.

***

   Мэри Тодд Линкольн громко смеялась от радости, разливая чай.
   Двоюродная сестра Лиззи; впервые навестившая  Вашингтон,  осталась  не  в
восторге от местных дам и очень смешно то расхаживала по  комнате  с  важным
видом, то шарахалась туда-сюда в воображаемой суматохе.
   - Ну, скажу я вам, я просто в толк не возьму. Они напрочь  лишены  манер.
Ни в Спрингфилде, ни в Лексингтоне вы не увидите, чтобы дамы ходили подобным
образом - или разговаривали в подобном тоне.
   - Сомневаюсь я, что  здесь  настоящий  южный  город,  -  вставила  миссис
Эдварде, сестра Мэри. - Сомневаюсь, что город знает, что это  значит,  когда
тут кишмя кишат янки и политики. - Она приняла чашку у Мэри. -  И,  конечно,
среди них нету Тоддов.
   Сестры - родные, двоюродные и троюродные - согласно закивали. Они  всегда
крепко держались за родню, и Мэри была очень рада их визиту.
   Разговоры о войне отошли на второй план, уступив место сплетням.
   - Я так боюсь за мистера Линкольна и его загадочную  встречу,  о  которой
никто не хочет нам  говорить,  -  заметила  кузина  Аманда.  -  Аболиционист
отправился в самое сердце Юга!
   - Не надо верить всему,  что  читаешь  в  кровожадной  прессе,  -  твердо
возразила Мэри. - Если хотите знать правду, она всегда преследовала меня  за
сочувствие Югу и рабовладельцам. Конечно, наша семья держала  рабов,  но  мы
никогда не продавали и не покупали их. Вам известны  мои  чувства.  Впервые,
когда я увидела аукцион рабов, увидела, как их хлещут плетью,  -  что  ж,  я
сама стала такой же аболиционисткой, как  проповедник  Мейн.  Я  всегда  так
думала. Но считать мистера Линкольна аболиционистом - полнейшая нелепость.
   По-моему, он ровным счетом ничего не знал о  рабстве,  пока  не  навестил
меня дома. У него возникла престранная мысль  о  рабах.  Думает,  что  можно
решить проблему, собрав их разом и отправив  в  Южную  Америку.  Он  хороший
человек, но негров не знает. Зато он хочет поступать по совести. А  верит...
в Союз, конечно. И в справедливость.
   - И Бога, - подсказала кузина Лиззи с озорными искорками в глазах.
   - По-моему, за все время, что я в гостях, он ни разу не был в церкви.
   - Он занятой человек. В  Бога  можно  верить  и  не  ходя  в  церковь.  И
наоборот, должна сказать. Хотите еще чаю?  Хотя  кое-кто  может  с  этим  не
согласиться. - Мэри улыбнулась, отхлебнув чаю, и устроилась поудобнее.
   - Ну, вы его еще не знали, когда он впервые избирался в Конгресс,  потому
что это  было  много  лет  назад.  Человек,  выступавший  против  него,  был
методистским священником, призывавшим  геенну  огненную  и  серу  на  головы
безбожников, считавший мистера Линкольна атеистом. И вот однажды, проповедуя
в церкви, он вдруг увидел шанс отличиться, когда мистер Линкольн вошел и сел
в задних рядах. Зная, что надо сделать,  проповедник  возгласил:  "Все,  кто
считает, что отправится на  небеса,  встаньте!"  Поднялась  суета,  изрядная
часть конгрегации встала. Мистер Линкольн не шелохнулся.  Затем  проповедник
попросил встать всех, кто полагает отправиться  в  ад.  Мистер  Линкольн  не
встал. Упустить подобный шанс проповедник не мог. "Итак, мистер Линкольн,  а
вы-то куда собираетесь отправиться?" Только  тут  мистер  Линкольн  встал  и
сказал: "Ну, я собираюсь отправиться в Конгресса.