ня, Гус, - кивнул Линкольн.
     Фокс с улыбкой очень по-галльски пожал плечами.
     Закончив, барон  взмахом  руки  дал  знак  секретарю,  и  тот  принялся
зачитывать повестку  дня  ассамблеи.  Но лорд Пальмерстон  решил, что с него
довольно.  С урчанием, смахивающим на отдаленный  гул извержения вулкана, он
поднялся на ноги.
     - Прежде  чем все  это продолжится, я  должен  решительно опротестовать
характер и персональный состав этого сборища...
     -  Прошу, ваша  светлость, сперва выслушать  повестку!  -  взмолился де
Шокье, но Пальмерстон и слушать ничего не хотел.
     - Протестую, сэр,  против самой сути происходящего. Мы здесь  собрались
на форум  величайших  наций Европы, дабы  обсудить  проблемы, имеющие  самое
непосредственное  к  ним отношение. Посему  я  категорически возражаю против
присутствия  представителей  нации  выскочек,  обретающихся  по  ту  сторону
Атлантики.  Они  не  имеют права находиться  здесь  и  не  имеют отношения к
обсуждаемым здесь вопросам. Один лишь их вид омерзителен всем честным людям,
какой бы национальности они  ни были. И особенно оскорбительно присутствие в
их  гуще  офицера,  каковой  чуть  ли  не вчера был решительно  причастен  к
безжалостному  избиению  верных  британских  войск.  Они  преступили  законы
совести, сэр, и надлежит не мешкая выставить их за дверь.
     Публичные  дебаты  были  Аврааму Линкольну не  в диковинку. Он медленно
выпрямился во весь рост,  с  небрежным  видом держась за лацканы, но те, кто
знал его получше, сразу поняли, что этот потупленный взор не сулит оппоненту
ничего  хорошего.  Едва Пальмерстон примолк,  чтобы перевести  дыхание,  как
высокий, пронзительный голос Линкольна эхом раскатился по залу.
     - Полагаю,  британский представитель действует под влиянием вбитых себе
в голову ложных представлений, за что я и прошу прощения у всех собравшихся.
Следовало бы  ему  знать, что все  представленные нации собрались  здесь  по
официальному  приглашению  самого  короля Леопольда  Бельгийского.  Мы стали
участниками  чрезвычайно   серьезного  и   важного  события,   ибо   это  не
провинциальная европейская  сходка, а форум держав, сошедшихся,  дабы вместе
обсудить вопросы всемирной важности. Как  Британия представляет всепланетную
империю,  так  и  мы  говорим  от  лица  Нового  Света  и  его  стран  из-за
Атлантического океана...
     - Ваши аналогии одиозны, сэр! - взревел Пальмерстон. - Да как смеете вы
сравнивать просторы Британской империи, мощь нашего союза, движущего  миром,
со своими ублюдочными так называемыми демократиями?!
     -  Да  как  смели  вы возводить клевету  на  этого  доблестного  воина,
генерала Шермана, когда я вижу военные мундиры во множестве по всему залу? И
не будете ли вы так добры поведать мне, не генерал ли прямо у вас за спиной?
     Пальмерстон, побагровевший от гнева, совсем забылся.
     - Вы слишком много на себя берете, говоря со мной в подобном тоне...
     -  Я много на себя беру, сэр? Да я вообще ничего на  себя  не  беру. На
самом деле я прекрасно владею  собой, говоря с  человеком, который был столь
нагл,  столь опрометчив, что осмелился послать войска для нападения на  нашу
миролюбивую Родину. И этот воинственный акт не сошел ему с рук безнаказанно.
Однако я от всей души уповаю, что народы, собравшиеся здесь, забудут прошлое
и  войны.  Вместо  этого  мы  должны  устремить  взоры  к   миру  и  мирному
сосуществованию.
     Пальмерстон,  вне себя от ярости, молотил своей тростью по столу до тех
пор, пока протестующие голоса шокированных делегатов не смолкли.
     -  Посланцы  Ее Величества прибыли сюда не  для того, чтобы выслушивать
оскорбления.  Мы  с  радостью  обсудим  вопросы взаимного  сотрудничества  с
посланниками европейских  держав  как-нибудь в другой  раз.  Но не здесь, не
сегодня,  пока эти совершенно омерзительные заморские  агрессоры находятся в
этом зале. Посему вынужден пожелать вам всем счастливо оставаться.
     И заковылял прочь из залы. Распухшая нога сдерживала его прихрамывающий
аллюр, ослабив эффект демонстративного  ухода. Большинство  остальных членов
делегации поспешили за ним.
     Дверь с  грохотом захлопнулась,  Линкольн  глубокомысленно кивнул и без
спешки уселся, проронив:
     - Полагаю, теперь секретарь может продолжать.
     Секретарь начал было снова зачитывать повестку дрожащим голосом, но тут
его перебил барон де Шокье.
     -  Мне  кажется,  мы сможем вернуться  к повестке  дня  после  краткого
перерыва. С вашего позволения, господа, встретимся через час.
     -  Чрезвычайно  свирепый нрав для старика, - заметил Линкольн. - Просто
удивительно, как он не лопнул много лет назад.
     - Должно быть,  все было подстроено заранее. - Фокс  встревожился не на
шутку. -  Король  Леопольд - любимый дядюшка королевы  Виктории, и она  то и
дело обращается к нему  за советом и  помощью. Зная  это, премьер-министр не
мог запросто отмахнуться от приглашения.  Но  прибыть сюда для  Пальмерстона
одно дело, а  вот остаться и говорить о мире с  янки -  совсем  другое. Зато
теперь они подняли боевые знамена...
     - И отступили после первой же стычки,  - подхватил Линкольн. - Можем ли
мы продолжать без них?
     - Можем,  -  откликнулся  Пирс.  -  Впрочем,  сомневаюсь,  что добьемся
многого.  Британский королевский род повязан родственными узами с  половиной
коронованных  особ   Европы  и  пользуется  заметным  влиянием.  Пальмерстон
наверняка  доложит обо всем  королеве,  возложив  вину  за  все  случившееся
сегодня на нас. Маловероятно, что этот форум сможет продолжаться после того,
как королева Виктория выразит свое недовольство  прочим коронованным особам.
Политиков, уполномоченных принимать решения, отзовут, а тут останутся только
посредственности и  марионетки, каковые наверняка  будут  блокировать  любое
реальное  соглашение  и  только  разведут   волокиту.  Боюсь,  этот   форум,
представлявшийся    столь    многообещающим,    обернется   отрепетированным
представлением, которое окончится практически безрезультатно.
     -  Что  ж,  -  кивнул  Линкольн,  -  нам  нужно  сыграть  свою  роль  в
представлении, а не отступать при  первых же раскатах пушечной  пальбы. Будь
оно  хоть трижды представление, мы высидим его до  конца. Британия не сможет
обвинить  нас,  что   мы  угрожаем  миру  в  Европе,  или  воспрепятствовать
заключению торговых соглашений.
     Предсказание  Пирса  сбылось  до йоты.  Последовали обсуждения повестки
дня,  но в них участвовали  только  мелкие сошки,  а главы делегаций сбегали
один за другим. К исходу первой недели их примеру последовал и Линкольн.
     - Слишком много болтовни, слишком  мало  дела,  - пояснил  он.  - Посол
Пирс, оставляю  вас  во главе  делегации,  поскольку в Вашингтоне меня  ждут
неотложные дела.
     - Понимаю, господин президент, - угрюмо кивнул Пирс.  - Генерал Шерман,
могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
     - Увы, нет.  Я сопровождаю президента в  Остенде, где по сей день стоит
на  якоре  крейсер  ВМФ  США  "Диктатор".  Мы  знаем,  что  вы  сделаете все
возможное.
     Пирс  с  тяжким  вздохом  кивнул. Конференция,  сулившая  такие большие
перспективы, обернулась фарсом.  Послу же осталось лишь проводить отбывающую
президентскую команду мрачным взглядом.
     - А вы двое так и не надумали открыть мне, что вы там затеваете? Что за
таинственные дела влекут вас за мной в Остенде? - поинтересовался Линкольн у
Фокса и Шермана, как только все трое оказались в карете. Их упорное молчание
только разжигало его любопытство.
     -  Не  смеем,  - просто ответил  Фокс. - Если  о  том,  что мы  делаем,
просочится хотя бы  шепоток - боюсь,  международные  последствия  могут быть
просто катастрофическими.
     - Вот теперь  вы  меня заинтересовали  по-настоящему.  Но... - Линкольн
упреждающим  жестом  поднял  ладонь, - расспрашивать больше не  буду. Однако
обещайте  мне,  пожалуйста,  доложить  обо  всем,  как  только  ваша  миссия
завершится.
     - Вы узнаете обо всем первым, уж это-то я вам обещаю.
     Вернувшись  в  гостиничный номер, генерал  Шерман  вытащил из  комода и
гардероба  всю свою одежду и разложил на кровати, после  чего отпер чемодан.
Внутри обнаружился  лист  бумаги, которого  не  было,  когда  Шерман запирал
чемодан много  дней  назад.  Поднеся лист  к  свету, льющемуся  из  окна, он
прочел:
     За вами пристально следят британские агенты.  Подымайтесь с президентом
на борт  судна ВМФ США "Диктатор".  Дальнейшие инструкции получите у мистера
Фокса. Подписи не было.
     Приготовления были сделаны с  большим  упреждением, и для президентской
команды  - а  также  для немалого  отряда  вооруженных офицеров  бельгийской
гвардии - был забронирован целый вагон.  Король  Леопольд испытает громадное
облегчение, когда  американцы  в  целости и сохранности  подымутся  на  борт
военного  корабля  в  Остенде,  но  до  того  их  будут  неусыпно  охранять.
Путешествие  было совсем недолгим,  сперва поездом,  потом  в  экипаже. Едва
Шерман  успел ступить на  палубу, как моряк попросил его пройти в офицерскую
кают-компанию. Там его ждал Гус Фокс вместе с озадаченным офицером флота.
     -  Генерал Шерман,  это старший помощник капитан третьего ранга  Уильям
Уилсон, - представил Фокс. - До  поступления в Аннаполис, давшего начало его
флотской карьере, капитан был топографом на правительственной службе.
     - Рад познакомиться, капитан, - произнес Шерман, прекрасно догадываясь,
что замышляет Фокс. И как только Фокс заговорил, его догадка подтвердилась.
     - Я поведал капитану  Уилсону лишь  тот  простой  факт,  что мы с  вами
предпринимаем миссию,  имеющую величайшее значение для нашей страны. А также
то,  что она  может оказаться крайне  опасной. Конечно,  будучи  военным, он
может просто получить приказ сопровождать  нас. Однако, принимая во внимание
опасность -  не  говоря уж  о  деликатности  - этого поручения, я  счел, что
решение должно оставаться за ним. Посему  я  спросил его, поможет ли он нам,
не получив пока более никаких сведений.  С  радостью  сообщаю,  что  он идет
добровольцем.
     - Рад  слышать, капитан, -  откликнулся Шерман. -  Хорошо, что мы можем
рассчитывать на вас.
     -  Наоборот, это я рад. Буду откровенен,  генерал. Все  это кажется мне
чересчур таинственным, и  при других  обстоятельствах я мог бы  пересмотреть
свое решение.  Однако  не могу  не  ухватиться  за шанс  послужить под вашим
началом. Наша страна  обязана  своим  существованием  вашей  доблести,  и  я
полагаю ваше предложение за великую честь.
     -  Спасибо, капитан. Я  уверен, что Гус  откроет вам все при  первой же
возможности. А пока нам придется получать инструкции от него.
     - Давайте  начнем с этого, -  с  этими словами Фокс выудил из-под стола
шляпную картонку  и открыл ее,  чтобы извлечь три шелковых цилиндра.  -  Это
самое непохожее  на  форменные  головные  уборы, что мне  удалось  раздобыть
впопыхах. Надеюсь, я купил подходящие размеры.
     Все трое принялись обмениваться  шляпами, с  улыбками примеряя их, пока
каждый не удовлетворился выбором.
     - Вполне подойдет. - Поглядев в зеркало, Фокс залихватски сдвинул шляпу
набекрень.  -  Далее.  Пусть  каждый  уложит чемоданчик с личными предметами
первой необходимости. Пожалуйста, никакой одежды, о  ней позаботятся  позже.
Встречаемся здесь же в  полночь. И пожалуйста, наденьте  брюки без лампасов.
Шинели для вас я приготовлю,  тоже без  знаков отличия. Капитан обещал,  что
перед тем, как мы  покинем  корабль,  он отправит  в порт  достаточно  много
вооруженных матросских  патрулей, чтобы они прочесали территорию и устранили
всех незваных гостей.
     Это крайне важно, поскольку мы должны уйти незамеченными.
     - И куда же мы направимся? - осведомился Шерман.
     На это Фокс лишь с улыбкой прижал палец к губам.
     - Скоро узнаете.
     Палубу  не  озарял  ни  единый  лучик света,  когда они,  вскоре  после
полуночи, нырнули во тьму.
     Да  и  в  порту не  видно  было  ни души. Путь  вниз по  трапу пришлось
отыскивать ощупью: в эту безлунную ночь путь им указывали только звезды.
     На пристани смутно виднелся какой-то  черный  силуэт,  и только  ржание
лошади подсказало, что их ожидает экипаж.
     -  Entre, si  vous plais <Входите, пожалуйста (фр.)>, - прошептал
кучер, открывая перед ними дверцу. Не  успели все трое усесться, как  экипаж
дернулся, приходя в движение. Окна были задернуты плотными шторами.
     Они не могли озирать окрестности  - зато никто не мог заглянуть внутрь.
Все   трое   хранили   молчание,   без   сетований   снося  толчки  экипажа,
подскакивающего на ухабах,  но  вскоре он выехал на ровную  дорогу и  набрал
скорость.
     Повозка   стремительно  катила  по  темному  городу,  но  путь  казался
нескончаемым. Один раз экипаж остановился, снаружи послышались  приглушенные
голоса. После  этого  лошади  наддали  ходу  до быстрой  рыси,  потом  снова
остановились. На сей раз дверцу открыл человек с потайным фонарем,  заслонка
которого  была  приоткрыта  ровно  настолько,  чтобы  стала  видна  подножка
экипажа.
     - Пожалуйста, идемте со мной.
     До слуха приехавших донесся плеск воды - они прибыли на какой-то другой
причал. От причала к  воде, где  ждала  их  шлюпка, вели  гранитные ступени.
Шестеро  безмолвных  гребцов  держали весла  вертикально.  Провожатый  помог
американцам  вскарабкаться  на  корму,  после чего присоединился к ним. Едва
усевшись на банку, гортанно  проговорил  нечто на иностранном языке. Матросы
проворно опустили весла в воду, и шлюпка плавно заскользила по воде. Впереди
виднелись огни стоявшего  на якоре  суденышка,  у основания  трапа  которого
дожидался офицер, чтобы помочь прибывшим подняться на борт.
     Провожатый выбрался первым.
     - Джентльмены, будьте добры следовать за мной.
     И повел их  на нижнюю палубу, в  просторное помещение,  ярко освещенное
свечами и лампами.
     - Добро пожаловать на  борт "Авроры", -  возгласил провожатый. - Я граф
Александр  Корженевский, - обернувшись  к недоумевающему  капитану  третьего
ранга, он  протянул руку. - С остальными джентльменами я знаком,  но и  вас,
сэр, приму на борт с радостью. Рад с вами познакомиться. А вы?..
     - Уилсон, сэр. Капитан третьего ранга Уильям Уилсон.
     -  Добро пожаловать на борт, капитан. Итак, джентльмены, милости прошу.
Раздевайтесь и выпейте со мной шампанского.
     Как по команде, тут же явился матрос в белой робе с пенными бокалами на
подносе. Выпив, американцы принялись оглядывать роскошно обставленный салон.
Иллюминаторы  в  бронзовых рамах были  задернуты плотными  алыми занавесами.
Стены   украшали  полотна,  изображающие  морские  баталии;   мягкие  кресла
располагали  к отдыху. Тут  дверь открылась,  и  вошедший - молодой  русский
офицер с курчавой  светло-русой  бородой  - взял бокал шампанского, кивая  и
улыбаясь.
     -  Джентльмены, -  объявил  граф,  - позвольте  представить  лейтенанта
Сименова, нашего старшего механика.
     - Чертовски хорошо! - Сименов принялся усердно трясти руку Фокса.
     - Э-э... значит, вы говорите по-английски?
     - Чертовски хорошо!
     -  Боюсь, этим весь его английский исчерпывается без остатка, - пояснил
Корженевский. - Но зато он чертовски хороший инженер.
     - А теперь, если можно,  -  встрепенулся капитан Уилсон, - не  будет ли
кто-нибудь  так добр растолковать мне, что к чему?  Признаюсь,  я пребываю в
полном неведении.
     -  Конечно, -  отозвался Фокс. - Сдается мне, граф настолько добр,  что
предоставил эту паровую яхту в  полное наше распоряжение.  Мы намерены выйти
на  ней  в море и посетить  столько британских береговых укреплений, сколько
удастся. Вот почему я просил о вашем добровольном участии. Полагаю, ваш опыт
картографа поможет запечатлеть эти позиции на бумаге.
     - Боже  милостивый! Мы  будем шпионить! Да нас  арестуют,  едва мы  там
покажемся...
     - Да  нет, - возразил граф. -  Меня  прекрасно знают в штабе флота, и к
моему присутствию относятся вполне терпимо. Что же до вас, джентльмены, то я
пригласил вас в гости, как... русских офицеров.
     На лице Уилсона было написано искреннее удивление. Только утром  он был
офицером флота на  американском  боевом  корабле. А теперь,  спустя каких-то
несколько мимолетных  часов, обратился в русского офицера, рыскающего  вдоль
английских  берегов. Рискованно  это все -  да и  порядком опасно.  Впрочем,
поскольку  остальных эта  уловка  вполне устраивала, он не стал  высказывать
сомнений вслух, лишь пожал плечами, осушил бокал и поднес его для добавки.
     -  Вы,  должно  быть,  устали,  - заметил  Корженевский. -  Но,  боюсь,
вынужден  просить  вас задержаться еще малость. - И отдал по-русски какой-то
приказ одному из матросов. Тот козырнул  и покинул салон,  но немного погодя
вернулся  с  двумя мужчинами,  вооруженными  мерными лентами и блокнотами  -
по-видимому, портными. Быстро сняв мерки с троих американцев, они с поклоном
удалились.
     - Вот и все на  сегодня,  джентльмены,  - подытожил Корженевский. - Как
только пожелаете, вас проводят в ваши каюты. Но сперва, пожалуй, надеюсь, не
откажетесь  угоститься со мной рюмочкой коньяка в ознаменование событий сего
памятного дня.
     Отказавшихся не нашлось.

ОПАСНОЕ СТРАНСТВИЕ

     Негромкий стук  в дверь каюты  пробудил  генерала Шермана вскоре  после
рассвета. Мгновение спустя дверь  открылась, и  вошедший юнга поставил чашку
исходящего паром кофе на прикроватную тумбочку. По пятам за ним шагал матрос
с ослепительно белым мундиром  в руках. С  улыбкой сказал что-то по-русски и
осторожно  положил  форму  на стул, поверх нее  поместив широкую белоснежную
фуражку.
     -  Уверен, что вы правы, - проговорил  Шерман, усаживаясь в постели и с
наслаждением прихлебывая кофе.
     - Da, da! - откликнулся матрос, покидая каюту.
     Форма  с  шикарными, расшитыми  золотом погонами и двумя рядами  весьма
впечатляющих медалей  на груди выглядела просто великолепно, да и сидела как
влитая. Встретившись с коллегами в кают-компании,  Шерман убедился, что Фокс
одет в столь же импозантный мундир, как и смущенный Уилсон.
     Вошедший граф в восторге всплеснул руками.
     - Превосходно! Добро пожаловать, джентльмены, в российский флот. Быть в
вашем  обществе - великая  честь  для нас. Позже,  когда мы  разговеемся,  я
растолкую вам  некоторые  отличия между вашей и нашей  службой  во флоте. Вы
откроете  для себя, что  мы отдаем  честь иным  манером,  не  в меру  щелкая
каблуками, что  вам  в  диковинку.  Но  сначала, генерал  Шерман,  позвольте
просить  вас снять китель. Восхитительно!  - Он хлопнул  в ладоши, и  матрос
ввел  двух  человек с  большим  тазом воды, кувшинами  и  тазиками поменьше.
Шерман  сидел   прямо,  будто  аршин  проглотил,  пока  они  обертывали  его
полотенцами,  увлажняли его бороду и голову, даже брови, после чего втерли в
них угольно-черную краску.
     Бормоча извинения, один  из  них подкрасил  даже его  ресницы. Все было
проделано очень  быстро,  и цирюльники  закончили  в  то  самое время, когда
стюарды внесли завтрак: к тому времени даже боба  роду Шермана подстригли на
русский манер.
     Пока он любовался собой в зеркале, цирюльники отвесили низкий поклон и,
пятясь, вышли.
     - Вы смотритесь сущим  щеголем, -  прокомментировал  Фокс.  - Настоящий
сердцеед.
     Шерман заметил, что  и в  самом деле выглядит  куда моложе, потому  что
краска не  только  изменила цвет  его волос  с рыжего на черный, но и скрыла
пробивающуюся в них седину.
     - Парикмахеры и портные являются по первому зову, - отметил он. - Какие
сюрпризы вы заготовили нам еще, граф Корженевский?
     - Ну,  найдутся  еще  коновалы,  кузнецы, хирурги, адвокаты -  все, что
прикажете, - не смутился граф. -  В России мы ко всему готовимся загодя. Как
у нас говорят,  готовим сани  летом. Кое-кто  мог  бы  назвать  наших  людей
шпионами  -  пожалуй, шпионы они  и  есть. Но это истинные патриот