проблем  служит
нарезка орудийного ствола.
   - Вы совершенно правы, сэр. Гладкоствольные пушки ушли в прошлое.
   Винтовая нарезка закручивает снаряд  во  время  его  движения  в  стволе,
обеспечивая большую точность и  дальность  стрельбы.  Но  она  же  порождает
проблемы. Благодаря нарезке снаряд сдерживает  напор  пороховых  газов  куда
эффективнее, что и обеспечивает увеличение дальности  полета.  Увы,  это  же
более высокое давление приводит  к  разрыву  орудия.  Потому-то  и  делаются
бандажи на казенной части, чтобы погасить возросшее давление.  Использование
для этого колец отнюдь не в новинку. Однако мое  изобретение  заключается  в
создании более прочного кольца, как я  вам  сейчас  продемонстрирую.  Будьте
любезны, сэр, вот сюда.
   Только что выкованный, нарезанный ствол двадцатифунтовой  пушки  покоился
на металлических валах, с выставленной в сторону казенной частью.
   По сигналу Пэррота двое дюжих кузнецов  взялись  за  клещи,  вытащили  из
ревущего горна раскаленный добела железный бандаж и  с  привычной  сноровкой
насадили его на казенник  ожидающего  орудия.  Бандаж  оказался  лишь  самую
малость больше пушки, так что они кряхтели от напряжения,  натягивая  его  и
молотами вгоняя на место.
   - Готово, начинайте вертеть!
   Едва заново опоясанная бандажом  пушка  начала  вращаться,  как  в  ствол
сунули трубу и начали закачивать в нее воду, чтобы охладить ствол изнутри.
   - При нагревании металл расширяется, - пояснил Пэррот, - и сейчас диаметр
бандажа больше, чем перед нагреванием. Как видите, вода охлаждает  казенник,
а за ним и бандаж. Как только  бандаж  остынет,  он  равномерно  сократится,
плотно охватив ствол по  всей  окружности.  Прежние  способы  обвязки  пушек
бандажами не обеспечивали подобной крепости и  надежности.  Ствол  обжимался
неравномерно, всего в  нескольких  местах.  Стволы,  изготовленные  подобным
способом, могли выдержать гораздо меньший заряд, иначе их разрывало.
   - Впечатляет. И сколько же этих новых пушек вы  производите  в  настоящее
время?
   - На сегодня мы делаем десять тяжелых орудий  еженедельно.  А  также  две
тысячи снарядов для них.
   - В своем письме вы писали, что можете увеличить производительность?
   - Могу. И увеличу. С новыми горнами и токарными станками я за три  месяца
смогу так расшириться, что буду еженедельно выпускать не менее двадцати пяти
пушек и семи тысяч снарядов. -  Он  мгновение  помялся,  словно  что-то  его
тревожило. - Все детально разработано и ждет вашей инспекции.
   Однако нельзя ли... переговорить с вами с глазу на глаз?
   - Мистер Стэнтон и  мои  секретари  пользуются  моим  всемерным  доверием
Пэррот уже взмок, - но отнюдь не из-за жары в цеху.
   - Ничуть не сомневаюсь. Но это вопрос величайшей секретности, люди...
   - Голос его совсем стих и пресекся, изобретатель уставился в пол, пытаясь
собраться с духом.
   Задумчиво погладив бороду, Линкольн повернулся к Стэнтону и секретарям:
   - С вашего позволения, джентльмены, мы удалимся на пару минут.
   Испытавший громадное облегчение Пэррот провел президента в свой  кабинет,
плотно закрыв за собой  дверь.  Пройдя  в  другой  конец  комнаты,  Линкольн
остановился перед оправленной в рамку картиной на стене.
   - Мистер Пэррот, минуточку,  если  позволите.  Что  это  за  распроклятая
машина?
   - Это копия с рисунка, сопровождавшего одну заявку на патент. Я  взял  за
правило просматривать все патентные  заявки,  имеющие  касательство  к  моей
работе. Эту я обнаружил во время своего визита в Лондон несколько лет назад.
В 1855 году два джентльмена, Коуэн и Свитлонг, если память мне не  изменяет,
попытались запатентовать этот бронированный боевой экипаж.
   - Он так ощетинился пушками и шипами, что выглядит довольно внушительно.
   - Но крайне непрактичен, господин президент. При таком количестве  пушек,
да учитывая вес брони, для приведения его  в  движение  понадобится  паровой
двигатель больше самого  экипажа.  Я  пытался  пересмотреть  конструкцию,  с
единственной  пушкой  и  более  легкой  броней,  но  все  равно  он  слишком
непрактичен.
   - Благодарение Господу за это. Война и сейчас чересчур адская  штука  без
дьявольских конструкций, подобных этой, которые усугубят ее еще более.
   Хотя если бы на поле боя появилось нечто эдакое, это могло бы привести  к
прекращению всех войн. Но вы сказали, что построить такой экипаж невозможно?
   - В настоящее время - да. Но паровые двигатели становятся все миниатюрнее
и в то же  самое  время  мощнее,  а  еще  я  читал  об  успешных  испытаниях
керосиновых двигателей. Так что я бы  не  стал  исключать  возможность,  что
когда-нибудь бронеэкипаж наподобие этого будет построен.
   - Да не  настанет  сей  черный  и  пагубный  день  никогда.  Но  ведь  вы
пригласили меня не для того, чтобы обсуждать это диковинное сооружение?
   На лице Пэррота снова  появилось  тревожное  выражение.  Как  только  оба
уселись, он заговорил:
   - Позвольте поинтересоваться, мистер Линкольн, знакомы ли вы  с  офицером
флота Российской империи по фамилии Шварц?
   - Странный вопрос. Почти столь же странный, вынужден заметить, как  и  не
очень русская фамилия капитана.
   Пэррот мучительно старался подобрать слова.
   Сняв свои очки в металлической оправе, он протер их и снова надел.
   - Я человек чести, господин президент, и, хотя радуюсь своим  успехам,  я
вовсе не желаю приписывать себе чужие заслуги.
   - Не объяснитесь ли?
   - Разумеется. В прошлом году этот господин посетил мой завод  и  спросил,
не  сделаю  ли  я  пушку  для  русского   правительства.   Согласившись,   я
осведомился, каковы его требования. Он высказался крайне  конкретно.  Хотел,
чтобы я воспроизвел британскую нарезную пушку системы Армстронга. Я счел эту
просьбу весьма необычной, о чем и поведал ему. Сказал  также,  что  не  имею
доступа к секретным планам бриттов.  Ничуть  этим  не  смутившись,  он  лишь
кивнул в знак согласия -  и  передал  мне  полный  комплект  чертежей  пушки
Армстронга.
   - И вы сконструировали эту пушку?
   - Да. Это уникальное стофунтовое орудие с зарядкой  через  казенник,  что
делает его исключительно эффективным в морском бою.
   - Почему бы это?
   - Если вы рассмотрите разницу между сухопутными и  морскими  пушками,  то
поймете. На суше после выстрела канониры просто выходят вперед, чистят ствол
и перезаряжают орудие. Но на корабле пушка стреляет через орудийный  порт  -
отверстие в обшивке. Так что после каждого выстрела ее приходится откатывать
- а это тонны металла, учтите - чтобы почистить  и  перезарядить,  затем,  с
громадным усилием, на талях снова выкатывать вперед, на боевую позицию.
   - Начинаю понимать.
   - В точности. Если же пушка заряжается с казенной части, на корабле ее не
надо катать взад-вперед ради каждого выстрела. В теории все это  хорошо,  но
казенник данного типа пушек закрывается плохо, дает утечку пороховых  газов,
да и ненадежен. Взглянув на эти чертежи, вы поймете, почему.
   Заряжать орудие крайне несподручно. Первым делом надо ослабить  вот  этот
винт казенника, чтобы снизить давление в запальном канале.  Вот  эта  мощная
металлическая плита перекрывает казенник. Она  весьма  тяжела,  и  требуется
сила двух дюжих мужчин, чтобы взяться за рукоятки и поднять  ее  на  опорные
салазки. Когда канал ствола продраят банником, а запальный канал  очистят  и
вставят новый фитиль, снаряд заряжают в открытую камору. Позади него  ставят
картуз с черным порохом. Далее затвор опускают на место  и  затягивают  винт
казенника. Пушка готова к выстрелу.
   - Сложно, согласен, но такой способ наверняка дает массу  преимуществ  по
сравнению с практикой откатывания пушки и выкатывания ее на позицию снова.
   - Согласен, сэр, но вскоре возникают  трудности.  Всего  через  несколько
выстрелов пушка нагревается, и детали  расширяются.  Скапливается  сгоревший
порох, затвор заклинивается и начинает пропускать пороховые газы.
   Несколько выстрелов - и пушка становится неработоспособной.  Испытав  это
орудие перед доставкой его русским, я вынужден  был  прийти  к  выводу,  что
таким способом орудие, заряжающееся с казенника, не создашь. Однако внимание
мое привлекло другое усовершенствование в этой  пушке.  В  чертежах  имелись
подробные наставления о том, как делается подобный бандаж.
   Пэррот привстал, но одумался и снова сел. Положив сцепленные руки на стол
и ломая пальцы, он мучительно подбирал слова.
   - Это... пару недель спустя я сам взял патент на первую пушку Пэррота.
   Линкольн подался вперед, мягко положив ладонь на запястье  взволнованного
оружейника.
   - Вам не за что себя винить. Вы поступили разумно и правильно.
   Существует  множество  способов  послужить  собственному   правительству.
Особенно в военную пору.
   - Значит... вы знали?
   - Скажем так: капитан Шварц  известен  соответствующим  людям.  Так  что,
полагаю, нам лучше оставить эту тему, если вы не против.
   - Но...
   - Вы хорошо служите родной  стране,  мистер  Пэррот.  Если  это  служение
оборачивается для вас прибылью - что ж, тем лучше. И, быть может, вам  будет
небезынтересно узнать, что британцы сняли пушку Армстронга с вооружения  как
раз в силу только что упомянутых вами причин.
   - Ничуть не сомневаюсь. Однако я занимался усовершенствованием  запорного
механизма затвора при помощи разорванной сцепки, как я ее назвал.
   Первые эксперименты прошли весьма успешно.
   - Вы обошлись без запального канала?
   - Да. Вы только представьте, насколько надежным стал бы затвор,  если  бы
он ввинчивался в казенник. Бороздки резьбы  в  затворе  и  казеннике  плотно
прилегали бы друг к другу на большом протяжении,  удерживая  и  давление,  и
газы.
   -  По-моему,  чрезвычайно  действенно.  Но  ведь   для   завинчивания   и
вывинчивания такой  большой  металлической  детали  потребуется  грандиозное
усилие?
   - Вы абсолютно правы! Потому-то я и разработал то, что назвал разорванной
сцепкой. И в  казеннике,  и  в  затворе  проделаны  взаимно  соответствующие
проточки. Так что  в  деле  затвор  просто  вдвигается  на  место,  а  затем
доворачивается, запирая канал ствола.
   - И это устройство работает?
   - Уверен, будет работать, но подгонка - дело трудное, и  разработка  пока
находится в начальной стадии.
   - Ни в коем случае не оставляйте своих стараний. И держите меня  в  курсе
всех  будущих  достижений.  А  теперь  давайте  вернемся  к  остальным.  Мне
говорили, что вы совершенствуете запалы для своих разрывных снарядов,  чтобы
обеспечить более высокую точность...
   Инспекционный   обход    едва-едва    возобновился,    когда    торопливо
приблизившийся к группе офицер отвел  Николая  в  сторону.  Пэррот  как  раз
объяснял принцип действия нового запала, но секретарь Линкольна перебил его:
   - Извините, сэр, но  произошел  несчастный  случай.  С  генералом  Рипли,
господин президент. Подробностей этот офицер не знает,  но  он  докладывает,
что в военном госпитале требуется ваше присутствие.
   - Разумеется. Отправляемся тотчас же. Спасибо за все, мистер Пэррот.
   За все.
   Паром не трогался с места, дожидаясь их появления. На пристани стояло два
экипажа. В первом сидел  командир  гарнизона  Вест-Пойнта  генерал-лейтенант
Уинфилд Скотт, приехавший, чтобы проводить их в госпиталь. Стэнтон со своими
секретарями уселся во вторую карету. Когда президент  неуклюже  забирался  в
карету Скотта, для обоих наступил неловкий момент.
   - Как поживаете, Уинфилд?
   - Как и следует ожидать в моем возрасте, мистер Линкольн.
   Бывший  главнокомандующий  армией  Союза,  смещенный  более   молодым   и
энергичным Макклелланом, не сумел скрыть нотки горечи,  сумрачно  взирая  на
человека, отдавшего приказ об этой замене. Героический седовласый генерал на
славу служил родной стране на протяжении многих  десятков  лет  и  множества
войн. Уходу в отставку он предпочел командование Вест-Пойнтом,  но  при  том
прекрасно понимал, что служба его  фактически  закончилась.  И  падение  это
подстроил высокий, нескладный человек, усевшийся в карете напротив него.
   - Так что же с Рипли? - спросил Линкольн, как только карета тронулась.
   - Трагический несчастный случай, лишенный причины  и  смысла.  Он  верхом
ехал к парому, чтобы присоединиться к вам - во всяком  случае,  так  он  мне
сказал. Избранная им дорога пересекает железнодорожный  путь  неподалеку  от
станции.  Очевидно,  поезд  должен  был  вот-вот  тронуться,  и,  когда   он
подъезжал, машинист дал гудок. Лошадь генерала испугалась  и  вскинулась  на
дыбы, выбросив его из седла. Упав на пути, он жестоко пострадал. Я не медик,
как вам прекрасно известно, так что подробности пусть вам объясняет  главный
хирург. Он ждет вас в госпитале. - Скотт устремил на Линкольна пронзительный
взгляд. - Как идет война? Полагаю, ваши генералы все крепче  сжимают  кольца
моей анаконды вокруг мятежников? (Речь идет  о  плане  "Анакондам,  согласно
которому наступление на войска  южан  должно  было  вестись  одновременно  с
запада, севера и юга в сочетании с морской блокадой Южных штатов.)
   - Искренне надеюсь. Хотя, конечно, война - штука сложная.
   - Что дает нашему  наполеончику  очередной  повод  для  медлительности  и
колебаний, - проговорил генерал с нескрываемой желчностью и  гневом.  С  той
поры, когда Макклеллан занял его место во главе армии  на  Потомаке,  всякое
поступательное  движение  прекратилось,  наступление  с   черепашьего   шага
замедлилось до полной остановки. В каждом жесте  и  слове  Скотта  сквозило,
что, будь армия под его началом, сейчас она уже стояла  бы  в  Ричмонде.  Но
Линкольн отнюдь не собирался пускаться в домыслы на сей счет.
   - Зима - скверная  пора  для  армейской  службы.  А-а,  вот  и  госпиталь
наконец!
   - Мой адъютант проводит вас.
   Скотт был настолько  толст,  что  потребовались  совместные  усилия  трех
человек, чтобы усадить его в карету; вскарабкаться же по лестнице  госпиталя
он чувствовал себя просто не в состоянии.
   - Рад был повидаться, Уинфилд.
   Генерал промолчал. Выбравшись из кареты, президент подошел к остальным, и
все вместе отправились в госпиталь вслед за ожидавшим  их  офицером.  Хирург
оказался пожилым человеком с длинной  седой  бородой,  за  которую  он  себя
рассеянно дергал во время разговора.
   - Травматический удар по позвоночнику, вот здесь, - протянув руку  поверх
плеча, врач постучал пальцами между лопатками. - Видимо, генерал спиной упал
на рельсы. По моей оценке, удар был очень силен, все равно что удар кувалдой
по хребту. Сломано как минимум два позвонка, но причина нынешнего  состояния
генерала в другом. Поврежден спинной мозг, разорваны  нервные  волокна.  Это
повлекло за собой прекрасно знакомый нам паралич.  -  Он  вздохнул.  -  Тело
парализовано, конечности обездвижены и дышит он с  большим  трудом.  Хотя  в
подобном   состоянии   пациенты   обычно   могут   есть,   для   поддержания
жизнедеятельности  этого  недостаточно...  Пожалуй,  просто   счастье,   что
пациенты с подобными травмами неминуемо умирают.
   Визит в Вест-Пойнт, начинавшийся так замечательно, завершился несчастьем.
В вагоне  поезда,  отъезжающего  от  станции,  царило  удрученное  молчание.
Стэнтон сидел спиной к паровозу, глядя на  пролетающие  мимо  снежные  поля.
Напротив него Линкольн  тоже  смотрел  в  окно,  но  мысленно  видел  только
бесчисленные проблемы военного  времени,  осаждающие  его  со  всех  сторон.
Сидевшие через проход от них секретари разбирали стопку  документов,  взятых
на оружейном заводе.
   - Генерал Рипли был не из тех, с кем так уж  легко  поладить,  -  заметил
Линкольн спустя долгих десять минут после отъезда со станции. Стэнтон  молча
кивнул в знак согласия. - Но он нес грандиозную ответственность и справлялся
с ней весьма профессионально. Он мне говорил, что должен снабжать  снарядами
и патронами более шестидесяти типов вооружения. Тем, что мы сражаемся  -  и,
хочется верить, победим, - во многом мы обязаны именно его  трудам.  Что  же
теперь будет?
   - Его заместителем довольно долго был генерал Рамси,  -  сообщил  военный
министр. Линкольн кивнул.
   - Я как-то раз с ним встречался. Ответственный офицер. Но  достаточно  ли
он квалифицирован для подобного поста?
   - Более чем, - ответил Стэнтон. - Встречаясь  с  ним  в  министерстве,  я
просматривал все его рапорты и передавал их вам, когда они имели отношение к
делу. Пожалуйста, не сочтите за  дерзость,  -  или  что  я  дурно  говорю  о
мертвом, - но Рамси талантливый офицер современной школы.
   - В то время как Рипли был крайне консервативен, как всем нам известно.
   - Более чем консервативен. Ко всякому новому оружию  или  изобретению  он
относился с крайней подозрительностью. Он знал, каким было оружие и как  его
использовали. Знал, какие войны были выиграны  таким  оружием,  и  был  этим
вполне доволен. По-моему, он не  одобрял  вообще  никаких  нововведений.  Но
прежде чем принять решение,  вам  следует  встретиться  с  генералом  Рамси,
мистер Линкольн. Тогда и определитесь. Думаю, его подход покажется вам более
чем интересным.
   - Тогда переговорите с моим секретарем и организуйте встречу. Завтра  же.
Этот важный пост не может  оставаться  вакантным  ни  секундой  дольше,  чем
требуется.

БРИТАНСКИЙ УЛЬТИМАТУМ

   - Миссис Линкольн сказала, что вчера вечером вы, почитай, и не обедали, и
теперь должны явиться завтракать.
   Кекли давно переросла роль чернокожей служанки;  в  ее  словах  президент
отчетливо услышал эхо голоса жены. Поначалу Мэри наняла ее в качестве  швеи,
но со временем взаимоотношения изменились, так  что  Кекли  заняла  в  семье
неопределенное, но важное место.
   - Всего одну минуточку, сейчас спущусь...
   - Она сказала, что вы всенепременно так и скажете, и чтоб я не верила.
   Кекли продолжала стоять в дверях немым  укором,  и  Линкольн  со  вздохом
поднялся.
   - Ступай вперед. Надеюсь, ты веришь президенту на слово, что я  пойду  за
тобой по пятам.
   Холл, как всегда, был забит  просителями,  желающими  получить  работу  в
правительстве. Линкольн прокладывал себе дорогу среди  них,  как  корабль  в
бурном море. Если обратишься хотя бы к одному, придется говорить со всеми.
   Уже не в  первый  раз  Линкольна  поразила  давно  устоявшаяся  практика,
открывающая всем и каждому беспрепятственный доступ в президентский особняк.
   Ну конечно, Америка, общество  равных  возможностей.  Но  Линкольн  начал
понемногу склоняться к мнению, что у полнейшей открытости есть свои минусы.
   С тяжким вздохом  отворив  дверь  столовой,  он  удовлетворенно  с  шумом
захлопнул ее за собой.
   Стол был уже накрыт - булочки на пахте с медом, любимое семейное кушанье.
   - Начни с них, отец, - сказала Мэри. Тут  в  комнату  с  громким  топотом
ворвались мальчики.
   - Хвать-похвать! - крикнул Тэд, бросаясь к отцу и обнимая  его  за  ногу.
Вилли, всегда более сдержанный, присел к столу.
   - Тэд, прекрати! - приказала Мэри, но мальчонка пропустил ее  слова  мимо
ушей, взбираясь на отца, как на дерево, попутно  сминая  и  без  того  мятые
брюки  и  пиджак.  И  не  останавливался,  пока  с  видом   триумфатора   не
взгромоздился отцу на плечо. Линкольн дважды  обошел  вокруг  стола,  а  Тэд
визжал от восторга, пока отец не опустил его на стул. Вилли уже  полил  свои
булочки медом и старательно пережевывал огромный кусок.
   Кекли и Мэри принесли другие блюда, а также свежезаваренный горячий кофе.
Линкольн  наполнил  свою  чашку  и  понемногу  потягивал  кофе,  пока   стол
заполнялся все новыми и новыми аппетитными блюдами. Под бдительным  надзором
Мэри президент подцепил вилкой  пряную  виргинскую  колбаску,  взял  немного
кукурузной каши и  полил  все  это  каким-то  жгучим  соусом.  Ел  медленно,
мысленно пребывая за сто миль от  уютной  семейной  сцены.  Все  эта  война,
бесконечная, омерзительная война. Ясно увидев это в его глазах,  Мэри  молча
пожала плечо мужа  и  тоже  села  за  стол.  Она-т