Гарвин.
   Фенфер заколебалась.
   - Вам придется быть ко мне снисходительными...  Это  первый  корабль,
который я досматриваю.
   Ньянгу честно сохранял каменное лицо.
   - Были ли у вас, гм, трудности при подходе к Капелле?
   - Никаких, - ответил Гарвин.
   Фенфер выглядела сбитой с толку.
   - Это хорошо. Э-э, есть ли у вас на борту какая-нибудь контрабанда?
   - Мы впервые посещаем Капеллу. Что считается контрабандой?
   Фенфер вынула из подсумка список и начала читать:
   -  Способные  к  ядерному  делению  устройства   оружейного   типа...
подрывные  пропагандистские  материалы...  неразрешенные   Конфедерацией
наркотики...
   Список продолжался. В конце Гарвин торжественно покачал головой.
   - Ничего из  вышеперечисленного.  За  исключением  опасных  животных,
являющихся частью нашего шоу. Они всегда должным  образом  содержатся  и
охраняются.
   - Вы уверены?
   - Уверен.
   - Думаю, животные проблемой не будут, - сказала Фенфер. - Не  станете
ли вы возражать против досмотра?
   - Конечно, нет. Мои коллеги с удовольствием проводят ваших людей.
   - Очень хорошо. - Фенфер обернулась к своей команде. - Действуйте  по
инструкции. У меня приказ проводить вас, бригадир Янсма,  как  командира
этого корабля к данту Ромоло на флагман нашего флота, - обратилась она к
Гарвину.
   - Почту за честь, - Гарвин склонил голову.  -  Должны  ли  мы  прежде
разобраться с инспекцией? Мне бы не  хотелось  заставлять  данта  Ромоло
ждать.
 
*** 
 
   Фенфер прошла мимо Моники Лир, послав ей ничего не  значащую  улыбку.
Моника ответила тем же, стараясь не морщить нос:  либо  скафандр  Фенфер
нуждался в санобработке, либо женщине не мешало принять ванну.
   Как отметил Гарвин,  корабль  Фенфер,  "Термидор",  тоже  не  блистал
чистотой. Переборки  и  палубы,  конечно,  время  от  времени  драили  и
подметали, но там и сям встречались намыленные,  да  так  и  оставленные
пятна.
   Небрежны оказались и члены экипажа. Кое-кто  вместе  с  формой  носил
элементы гражданской одежды. У них напрочь отсутствовало то, что военные
почему-то называют  словом,  вызывавшим  у  Ньянгу  тихую  ненависть,  -
"выправка". Иоситаро не обращал внимания, если солдат путался в  соплях,
но всегда помнил, что хорошо тренированный пехотинец, передвигающийся  с
крахмальным хрустом, и к обязанностям  своим  относится  соответственно.
Команда с "Термидора" такого впечатления не производила.
   Они вели себя, решил Ньянгу, словно матросы с сухогруза,  недели  две
не получавшие ни жалованья, ни увольнительных и которым все  уже  просто
до лампочки.
   Гарвин  несколько  удивился,  когда  старший  офицер  "Термидора"  не
почесался спуститься с мостика в отсек рядом  с  воздушным  шлюзом,  где
держали их с Ньянгу, - хотя бы из любопытства, если не по  какой  другой
причине.
   Янсма рискнул заговорить с охранником, дружелюбным на вид деком.  Тот
представился  как  один  из  корабельных  квартирмейстеров.  Как   часть
"исследовательской"  команды,  он   проявлял   бесконечное   любопытство
касательно цирков вообще, их цирка в частности и мечтательно  поведал  о
своем желании получить увольнение вниз до того, как они улетят.
   Гарвин нацарапал ему контрамарку, и заверил, что надеется увидеть его
на представлении и лично проведет  экскурсию  по  городку  аттракционов,
клоунской  аллее  и  познакомит  с  ведущими   артистами.   Он   рискнул
поинтересоваться, почему командир квартирмейстера не спустился к  ним  и
не представился.
   Дек бросил взгляд на настенный  динамик  -  этот  факт  сам  по  себе
являлся интересным - и, понизив голос, произнес:
   - Он еще не знает, что о вас думать.
   - А почему он не спустится  и  не  наберется  некоторых  впечатлений,
чтобы сформировать свое мнение? - удивился Ньянгу.
   - Нет, нет. Ему еще не сказали, что он думает.
   Парень отказался развивать тему дальше относительно того, кто диктует
мнения, и явно испытал облегчение, когда динамик пискнул,  сообщая,  что
они подходят к "Корсике" через ноль-семь минут.
 
*** 
 
   "Корсика"  оказалась  огромным,  километра  два  в  длину,  линкором,
ощетинившимся  ракетными  установками  и  скорострельными   орудиями   в
качестве  дополнительного  вооружения.  В  отличие  от  "Термидора"   он
содержался  в  идеальном  состоянии:  сверкающие  потолки,  переборки  и
палубы, форма без единого  пятнышка,  солдаты  с  безупречной  выправкой
приветствуют офицеров салютом и лозунгом. Текст, должно быть,  регулярно
менялся.
   Сегодня выкрикивали одну из самых старых и самых фальшивых поговорок,
приводимых в учебнике: "Тяжело  в  учении,  легко  в  бою!"  Куда  более
реалистично, думал Ньянгу, звучало бы: "Тяжело в учении, тяжело  в  бою;
легко в учении, тяжелее в бою".
   Иоситаро  корабль  и  его  экипаж  показались  слишком  опрятными   и
чистенькими.
   Адъютант, не потрудившийся представиться,  провел  их  через  внешний
офис, полный занятых работой клерков, в апартаменты  данта  Лаэ  Ромоло.
Кабинет выглядел не таким вылизанным, как весь корабль,  с  беспорядочно
развешанными на стенах компьютерными проекциями. Единственный холоснимок
хранил изображение весьма суровой дамы.
   Еще с Камбры Янсма лелеял романтическую мечту: как все  эти  увертки,
бегства  и  погони  закончатся,  и   он   предстанет   навытяжку   перед
высокопоставленным офицером  Конфедерации,  отсалютует  и  доложит,  как
полагается: "Коуд Гарвин Янсма, командир второго пехотного полка  Первой
Бригады  Ударного  Корпуса  Ангары  из   системы   Камбра,   докладывает
Конфедерации, сэр".
   Теперь Гарвин передумал.
   Дант Ромоло оказался на  редкость  миниатюрным  человеком  с  круглым
лицом, жидкими волосами, восстановить которые у  него  явно  не  хватало
тщеславия, и начатками  возрастной  полноты.  Это  не  значило,  что  он
выглядел хоть  сколько-нибудь  добродушным  или  мягким.  Властное  лицо
изрезали ранние морщины, взгляд холодных глаз давил.
   Ньянгу Ромоло напомнил покойного диктатора Редрута, и ассоциация  ему
совсем не понравилась.
   - Добро пожаловать в Народную Конфедерацию, - произнес  дант  с  едва
заметным, похоже саркастическим, ударением на слове  "народную".  -  Ваш
родной мир Гримальди?
   - Да, сэр, - подтвердил Гарвин.
   - В моих звездных каталогах он указан как едва колонизованный.
   Гарвин растерялся.
   - Он заселен уже  как  минимум  лет  четыреста,  сэр,  как  база  для
странствующих цирков вроде моего.
   - Не удивляйтесь. В ходе... скажем  так,  перемен  в  Конфедерации...
многие записи погибли или утеряны, да так пока и не найдены.
   - Перемены, сэр? - переспросил Гарвин. - В нашем мире и в тех  мирах,
где мы побывали, известно лишь то, что Конфедерация  прервала  связь  со
своими системами.
   - Ни одна из воинских частей, с которыми мы  сталкивались,  также  не
имеет  связи  с  Центрумом,  -  рискнул  влезть  Ньянгу.  -  Сэр...  что
случилось? - он уловил в своем голосе честную наивность.
   Ромоло вдохнул с озабоченным видом.
   -  Несколько  лет  назад  после  долгого  периода  стресса  Парламент
Конфедерации претерпел - стремительно претерпел - массу изменений. Новые
члены Парламента тратили все свое время на перестройку своих  родных  ми
ров, наводя порядок, и, к сожалению, оказались не в состоянии обеспечить
самой  Конфедерации  руководство  и  безопасность.  Это,  действительно,
несчастье, но все же мы надеемся на  исправление  ситуации  в  ближайшие
несколько лет.
   Гарвин знал, что должен держать рот на  замке,  но  не  сдержался.  В
конце концов, это была кульминация всего.
   - Сэр... то, через что мы прошли, чтобы  попасть  сюда,  в  место,  о
котором я всегда мечтал... Там, снаружи, почти полный хаос. Конфедерация
нужна нам.
   Ромоло сжал губы и резко кивнул.
   - Я не удивлен. Позвольте спросить  вас  кое  о  чем...  Полагаю,  вы
предпочитаете обращение "бригадир"... У вас были какие-нибудь  трудности
с прибытием на Капеллу?
   - В нескольких прыжках отсюда,  -  ответил  Гарвин,  -  нам  пришлось
бежать от народа, именовавшего себя Протекторатом Конфедерации. Планеты,
на  которых  мы  пытались  выступать,  далеко  не   всегда   оказывались
дружелюбными.
   - Но больше ничего?
   - Нет, сэр. А что, собственно, вы имеете в виду?
   Ромоло молчал, погруженный в свои мысли.
   -  Интересно.  Очень  интересно.  Думаю,  для  нас  было   бы   ценно
ознакомиться с вашими бортжурналами.
   - С нашим удовольствием, сэр.
   - Это можно сделать и позже, - сказал Ромоло. - Уверен, вы хотели  бы
сесть так скоро, как это возможно.
   - Последняя серия прыжков была длинной, сэр, - вздохнул Гарвин.
   - Я с радостью дам добро на приземление туда, куда позволит  Народный
Парламент, с моими рекомендациями разрешить выступать, как вы хотели,  и
предоставить полную свободу на Центруме. В течение корабельного дня  вам
пришлют лоцмана для обеспечения благополучной посадки.
   - Спасибо, сэр. Надеюсь, вы найдете время стать нашим гостем.
   - Маловероятно, - ответил Ромоло. - Мои обязанности здесь,  вдали  от
удобств Центрума, отнимают все мое время.
   Сожаления в его голосе не было.
   - Цирк, - продолжал дант, изображая дружелюбие, - я  помню.  Когда  я
был маленьким, мама водила меня  в  цирк.  В  те,  старые,  времена  еще
существовали цирки  и  развлечения  -  явления,  не  всегда  считавшиеся
полезны ми для детей. Я там насмотрелся  на  чудовищ,  зверей  и  людей,
делавших потрясающие вещи. Потрясающие.  -  Он  оставил  воспоминания  и
вернулся к настоящему. - Очень хорошо. Это все.
   - Сэр, - обратился к  нему  Ньянгу.  -  Не  будет  ли  мне  позволено
спросить, известно ли что-нибудь об одном из Пограничных Миров?  У  меня
был брат... надеюсь, все еще есть... служивший в Силах Конфедерации... -
Иоситаро заставил свой голос звучать встревоженно.
   - Мои секретари в  соседнем  отсеке  имеют  доступ  ко  всем  архивам
Конфедерации,  -  ответил  Ромоло  несколько  нетерпеливо.  У   большого
человека никогда нет времени на такие мелочи, как братья.  -  Вы  можете
расспросить любого из них перед возвращением на свой корабль.
 
*** 
 
   Гарвин  едва  не  отдал  честь,  сделав  бравое  лицо  и   прищелкнув
каблуками.
   - Еще раз, как называлась планета? - спросила секретарша.
   - Камбра, D-Камбра. Брат говорил, что все планеты  в  системе  Камбры
имели имена-буквы. - Ньянгу тщательно произнес "Камбра" по буквам.
   Женщина пробежала пальцами по клавишам и покачала головой.
   - Ни в главном архиве Конфедерации, ни в  звездных  каталогах  вообще
ничего. А как насчет названия части, хотя вряд ли  и  в  этой  категории
что-нибудь есть.
   - Э, в последнем письме, которое я  от  него  получил,  говорилось  -
ударный корпус "Быстрое Копье". Командир Уильямс.
   Снова защелкали клавиши.
   - Мне очень жаль. Может, вы не так запомнили название части.  В  этом
случае вам следует проверить  по  военным  архивам  Конфедерации,  когда
окажетесь на Центруме.
   - Сукин сын, - произнес Гарвин, когда шлюз "Большой  Берты"  закрылся
за ними и они смогли снять шлемы.
   - Действительно, сукин сын, - согласился Ньянгу.
   - Думаю, нам надо выпить.
   -  И  не  по  одной.  И  Фрауде  с  Ристори  позвать  -  в   качестве
собутыльников и консультантов.
 
*** 
 
   -   У   меня   вырисовываются   несколько   интересных,   но    очень
предварительных теорий, - сказал Фрауде. - А у тебя, Джабиш?
   - Я  бы,  скорее,  сказал,  поразительных,  нелепых  и  абсурдных,  -
откликнулся Ристори. - Пожалуй, мне придется вылить обратно в бокал этот
дивный нектар из машинного отделения.
   - Ну-ну, - возразил Ньянгу. - Я хочу, чтобы вы оставались с  нами.  А
сделанный вами вывод не может  быть  страннее  того,  о  чем,  вероятно,
думаем мы с Гарвином.
   - Так скажите нам, бригадир Янсма, - предложил Фрауде. - Вы командир,
так что мы предоставляем вам право первому озвучить вашу версию.
   - Ладно, - согласился Гарвин. - Стресс, упомянутый  Ромоло,  полагаю,
это,  должно  быть,  те  беспорядки,  о  которых   мы   слышали,   когда
новобранцами проходили через Центрум.
   - Возможно, - подхватил Ньянгу. - А может, стресс зашел  еще  дальше.
Например,  произошло  восстание.  Или  просто  беспорядки   так   и   не
прекратились.
   Фрауде с Ристори переглянулись, и оба кивнули в  знак  нерешительного
согласия.
   - Так что, когда все развалилось, оно  действительно  развалилось.  Я
понятия  не  имею,  что  это  за  Народная  Конфедерация  или   Народный
Парламент, - продолжал Ньянгу. - Но эта  фишка  с  потерянными  архивами
заставляет меня очень и  очень  задуматься  над  тем,  что  же  все-таки
произошло. Может быть, в тот  период  кто-то  взял  да  и  разнес  Отдел
Военных Архивов.
   - Впечатляет, - пробормотал Ристори.
   - Однако, - возразил Гарвин, - всегда есть копии.
   - Есть, - согласился Ньянгу. - Но позвольте мне немного  развить  мою
мысль. Дело не только в том, что центральные архивы взорвали на фиг. Это
вполне  могла,  по  моим  представлениям,  сделать  толпа,  по   которой
несколько раз стрельнули люди в форме. Копии, воз  можно,  находятся  на
других планетах либо входят в часть архивов, никем пока не обнаруженную.
Похоже, необнаруженную.  Дерьмоеды,  уж  если  они  ухитрились  потерять
всякое упоминание о Камбре...
   - А данные о Гримальди у них просрочены на  несколько  сотен  лет,  -
вставил Гарвин.
   - ...то почему бы им, черт подери,  не  забыть  о  жалких  нескольких
тысячах пехотинцев под  названием  ударный  корпус  "Быстрое  Копье"?  -
закончил Ньянгу.
   -  Недостаточно,  -  возразил  Фрауде,   хотя   Ристори,   поглаживая
подбородок, кивал, соглашаясь с Иоситаро. - Почему они никого не выслали
прощупать почву?
   - Я дам вам простой ответ, - сказал Ньянгу,  -  и  сложную  гипотезу.
Простой вариант заключается в том, что,  когда  Центрум  прочно  увяз  в
дерьме, любой урод, обладающий хоть какой-то властью,  старался  держать
свою задницу позади баррикад, а  не  перед  ними.  Подумайте  над  этим,
Данфин. Все люди, встреченные нами на планетах  Конфедерации  и  имевшие
малейшее отношение к политике, сообщали нам, что их словно  игнорировали
задолго до всеобщего обвала. Для  одних  миров  это  началось  пять  лет
назад, для других двадцать, для третьих еще раньше.
   - Верно, - согласился Фрауде. - Я припоминаю  по  пытки  связаться  с
коллегами из других систем, но установить контакт так и не удалось.
   - Аналогично, - заметил Ристори. - Во время конференций,  пока  я  их
еще посещал, постоянно  звучали  жало  бы  на  то,  что  целые  сегменты
Конфедерации   потеряны   и   ценные,   долговременные   социологические
исследования сделались неосуществимы.
   Ньянгу загадочно улыбнулся.
   - Позвольте рассказать вам небольшую историю. Я только допью то,  что
осталось у меня в стакане, отниму у Гарвина графин и  добуду  еще  этого
холодного чая на запивку.  -  Проделав  вышеозначенные  манипуляции,  он
жадно выпил, вернулся на свой стул, откинулся на спинку и начал:
   - Когда я был  очень-очень  маленьким,  на  одной  из  соседних  улиц
водилась банда отморозков. Мне надо было  еще  изрядно  подрасти,  чтобы
присоединиться к ним, что оказалось даже к лучшему,  поскольку  в  итоге
копы прижали их к ногтю, промыли мозги да тем все и кончилось.  В  любом
случае, ребята были настоящими кретинами, потому что воровали у своих же
соседей, что, разумеется, гарантировало, что рано или поздно  кто-нибудь
их сдаст, что и случилось. А жил я в такой дерьмовейшей части мира,  где
никто не мог позволить себе  нормальных  охранных  устройств.  Но  люди,
естественно, не хотели, придя вечером с работы или нелегкого  воровского
промысла, увидеть  свои  квартиры  обобранными  до  нитки.  Поэтому  они
принялись ставить железные решетки. На двери, на  окна.  Естественно,  с
железом справиться легко, но это требует времени и  усилий,  а  воры  ни
того, ни другого тратить не любят. Суть в чем. Через два дома от нас жил
один мужик, которого жена бросила с двумя детьми. Однажды  ночью  в  его
квартире приключился  пожар,  а  все  железяки  оказались  им  же  самим
тщательно заперты и закручены. Думаю, он не смог вовремя найти ключи  от
замков.
   - Человек сгорел?
   - Дотла. И дети тоже.
   Гарвин понял первым.
   - Все эти чертовы охранные устройства,  через  которые  нам  пришлось
ломиться, они как железные решетки?
   - Именно, - поднял палец Ньянгу. - Эта чертова Конфедерация  взяла  и
построила себе крепость, а потом забыла,  как  из  нее  выбираться.  Вот
потому-то Ромоло... и таможенница с того истребителя... проявляли  такое
любопытство относительно наших трудностей при входе в систему Капеллы. И
по той же причине данту так хотелось взглянуть на наши бортжурналы. Я их
подделаю, как только пройдет завтрашнее похмелье.
   - Это... хм, возможно, - высказался Фрауде. - Я  допускаю,  что  коды
уничтожены. Но почему бы им  -  очень  осторожно  -  не  пробить  дорогу
наружу?
   - Почему? У них хватает бед и здесь, дома.  Ну,  а  касательно  людей
снаружи...  Как  вы  думаете,   сколько   кораблей   должно   исчезнуть,
взорванными к чертям этими долбаными роботами, прежде чем они  прекратят
попытки?
   Гарвин последовал примеру Ньянгу и налил себе еще.
   - Я подозреваю, - медленно произнес он, - если это -  объяснение  или
хотя бы часть его, то  Центрум  должен  оказаться  чертовски  интересным
местом.
   - И, естественно, крайне опасным, - добавил Иоситаро.
 
Глава 28 
 
   Лоцманом оказалась сухонькая женщина по имени Чокио с  очень  мудрыми
глазами. Лискеард нагло соврал ей, что "Большая Берта" не самый  сильный
корабль по части гравитационного стресса, и он был бы очень признателен,
если она утвердит режим плавного, тихого снижения, позволяющего  достичь
земли постепенно.
   - Канешно, кэп, - ответила лоцман.  -  Кроме  того,  у  вас  появится
прекрасная возможность окинуть взглядом Центрум. Вы здесь бывали?
   - Нет, - честно ответил  Лискеард.  Гарвин,  поднявшийся  на  мостик,
также замотал головой. Мимолетный визит в  далеком  прошлом  в  качестве
голозадого новобранца не считался.
   - Шанс взглянуть на славу того, что было Римом. И увидеть, как  можно
все изга... - Она опомнилась. - Извините, имела в  виду  -  изменить  за
короткое время.
   Когда  они  приблизились  к  планете,  Чокио  усмехнулась  и,   велев
Лискеарду открыть экран, показала, куда смотреть.  Стали  видны  длинные
ряды звездолетов,  свободно  соединенных  друг  с  другом  километровыми
кабелями, бесцельно дрейфующих на орбите.
   - Это флот Конфедерации. Все, что не оказалось приковано  к  земле  и
разрушено, когда все... изменилось. Или не осталось снаружи, так никогда
и не объявившись. Или не улетело после, чтобы никогда не вернуться.
   - А как это было, когда... ну, как вы  говорите,  все  изменилось?  -
спросил Гарвин.
   - Ситуация сложилась дерьмовая для любого, носившего форму,  будь  ты
солдат  или  почтальон,  -  ответила  Чокио.  -  Мне  чертовски  повезло
оказаться  в  тот  момент  на  луне  в  качестве  оператора  погрузочной
платформы. Мои друзья, остававшиеся на земле, описывают  события  весьма
мрачно. Не то чтобы это не было оправдано, - поспешно  добавила  она.  -
Чинуши  Конфедерации  с  их  громилами  слишком  долго  отравляли   всем
существование. Людей взорвало, вот они и  пошли  разносить  все  вокруг.
Порой они выбирали верное направление, а порой... - женщина поежилась  и
сделала вид, что сверяется с экраном по мере вхождения "Большой Берты" в
атмосферу. - Мне почти жаль, что ваш корабль не такой,  какие  бывали  в
старину, - поделилась Чокио. - С достаточно тонким корпусом, позволяющим
слышать   свист   рассекаемого   воз   духа,   и   достаточно   грязными
теплообменниками, чтобы раскалиться докрасна. Во времена таких  кораблей
в космических путешествиях еще присутствовала романтика. Недавно привела
один такой на Центрум, - пояснила она. - Какое-то разведывательное судно
старого