оизнес
Гарвин. - Ситуация может сделаться несколько, гм, напряженной. А я всего
лишь молодой солдат. Не стоит ли нам подыскать какого-нибудь  дипломата,
чтобы он отправился с нами? Просто чтобы быть уверенными, что мы  ничего
не напортачим. Солдаты имеют, э...
   - ...свойство жать на спуск в спорных  или  сомнительных  случаях,  -
закончил Ангара.
   - Ну... в общем, да, сэр.
   Ангара с минуту размышлял.
   - Неплохая идея, коуд. Проблема только одна. Мне в голову не приходит
ни один политик в этой системе, которого можно  было  бы  хоть  в  самом
первом приближении  квалифицировать  как  миротворца  или  пацифиста.  В
камбрийской истории последних лет подобные имена просто  отсутствуют.  У
вас есть какие-нибудь кандидатуры?
   Гарвин покачал головой и взглянул на Ньянгу.
   - Кроме меня, - вздохнул Иоситаро, - извините, сэр. Мои файлы пусты.
   - Так что, боюсь, - резюмировал Ангара, - вам придется действовать на
свой страх и риск. Как далеко вы намерены забраться?
   - Так далеко, как только сможем,  сэр.  Надеемся,  до  самого  сердца
Конфедерации - Центрума.
 
Глава 3 
 
   - В данный момент, - поведала  коуд  Фицджеральд  Гарвину,  -  вы  не
входите в число моих любимых строевых офицеров.
   - Нет, мэм.
   - И вы, хаут Иоситаро, значитесь в том же списке.
   - Да, мэм.
   Они оба стояли навытяжку перед своим бригадным командиром.
   - Мне снова приходится напоминать вам, что в Корпусе существует такая
вещь, как субординация. Это значит, что если вас, уголовников,  посетила
идея, то с ней полагается обращаться ко мне. И только потом, если я  ее,
допустим, одобрю, по  инстанциям  -  к  данту  Ангаре.  Вместо  этого  я
выясняю, что отпускаю вас обоих шнырять неизвестно где, как будто вы  до
сих пор в РР... и что вы все это якобы сами придумали.
   - Извините, коуд, - пробормотал Гарвин. - Я забыл.
   - Старые привычки умирают медленно, - поспешно добавил Ньянгу.
   - Жаль, дант Ангара не одобряет некоторые виды... наказаний,  которые
практикуют другие армии. Такие, как распятие.
   Гарвин заглянул в холодные глаза женщины и, не будучи  уверен,  шутит
ли она, промолчал.
   - Хорошо, - сказала Фицджеральд. - Поскольку Ангара уже дал  санкцию,
мне остается только  ругаться.  Не  провалитесь...  Если  это  случится,
возвращайтесь мертвыми.  В  противном  случае  я  могу  припомнить  нашу
беседу, когда  подойдет  время  следующего  рапорта  о  вашем  служебном
соответствии.  А  теперь  -  вон  отсюда...  И,  между   прочим,   всего
наилучшего.
 
*** 
 
   К Гарвину, кабинет которого  был  чуть  больше  кельи  и  выходил  на
вдохновляющую панораму машинного парка Второго Полка, ввалился Бен Дилл,
отдал честь и, не дожидаясь, пока Янсма ответит ему салютом,  рухнул  на
стул.
   - Ну, - пророкотал он, - сначала я послушаю, как вы будете  объяснять
мне, почему я не могу отправиться в эту вашу безбашенную  экспедицию,  а
затем расскажу вам, почему я все-таки поеду.
   - Побереги красноречие,  Бен,  -  посоветовал  Гарвин.  -  Ты  уже  в
списках.
   Дилл прищурился.
   - Как это так получилось, что  мне  не  пришлось  угрожать  вам,  как
обычно?
   - Нам нужен хороший пилот, - ответил Гарвин. - Мы берем с  собой  три
"аксая" и корабль-матку с запчастями. А ты,  как  я  понимаю,  в  курсе,
каким концом вперед летают эти зловредные твари.
   - Просто я - лучший пилот "аксая" во всем космосе, включая всяких там
мусфиев, которые думают, что они лучше меня только потому, что  изобрели
этих чертовых свиней с крыльями.
   - Вот потому-то я и вписал тебя сразу после Аликхана и Бурсье.
   - Аликхан - понятно, но Бурсье?! -  возмутился  Дилл.  -  Да  я  могу
трижды облететь вокруг ее задницы без топлива.
   - Мне  просто  хотелось  посмотреть,  как  скоро  ты  нарисуешься,  -
откликнулся Гарвин, пряча улыбку. - Хочешь  знать,  какова  твоя  вторая
роль? Нам нужен силач.
   - Ты имеешь в виду, что я буду как полуголый, намазанный маслом чувак
из холошоу с большими железными кольцами на руках, чтобы подчеркнуть мое
совершенное телосложение?
   - Плюс корсет, чтобы подобрать твое пузо.
   - Проклятье, - проговорил Дилл, пропустив это замечание мимо ушей.  -
Придется повыпендриваться.
   - В пределах разумного.
   - Эй, - оживился здоровяк, - у меня классная идея. Раз уж  вы  берете
Аликхана, и  никому  не  обязательно  знать,  что  он  владеет  всеобщим
наречием, его можно использовать в качестве...
   - ...экспоната, - закончил за него Гарвин. - "Спешите  видеть  самого
смертельного врага человека"...  "Взгляните  на  него  в  оргии  гниющей
плоти"... "Демон-каннибал из кошмара за пределами звезд". И всякий,  кто
подойдет к его клетке, будет говорить свободно, не  догадываясь,  что  у
мусфия ушки на макушке.
   - Черт, - сказал Дилл, - и здесь вы меня обскакали.
   - Как всегда, - улыбнулся Гарвин.
   Бен хохотнул.
   - Дело стоит того, чтобы просто увидеть его в клетке.
   - Только когда кругом будет публика.
   - Этого будет достаточно. Я прихвачу этого... как его...  херасиса...
тьфу... арахиса, чтобы кидаться в него.
 
*** 
 
   - Полагаю, - произнес Ньянгу, - все это в благородных традициях РР  -
проситься добровольцами неизвестно куда. - Взмахом  руки  он  указал  на
выстроившееся перед ним подразделение. - Кто-нибудь отсутствует?
   - Нет, сэр, - отрапортовала сент Моника Лир. - Кроме одного  человека
в госпитале, который не хочет в отставку раньше времени.
   - Ладно,  -  кивнул  Ньянгу  и  повысил  голос.  -  Я  горжусь  вашей
храбростью и глупостью, подлые, трусливые  грязееды.  Итак,  в  листовке
были указаны специфические данные. Те, кто обладает какими-либо из  них,
остаются в строю, Остальные, которые, подобно мне, ищут  приключений  на
халяву, покидают строй и отправляются обратно в казармы.
   Он  выждал.  Люди  начали  нехотя  расходиться,  пока   не   осталось
шестьдесят человек из более чем ста тридцати единиц личного состава.
   - Прекрасно, - объявил Ньянгу, обводя взглядом мужчин и женщин. - Что
ж, посмотрим. Страйкер Флим... Что вы планируете добавить к делу? Я имею
в виду, помимо вашего мрачного видения всего происходящего.
   Угрюмый с виду Страйкер, который упорно отказывался от продвижения по
службе, но являлся при этом одним из  лучших  полевых  солдат  в  РК,  а
значит, и во всем Корпусе, еле заметно улыбнулся.
   - Узлы, сэр.
   - Пардон?
   - Я могу завязать любой известный узел. Одной рукой, без  рук,  вверх
ногами, во сне, по пьяни.
   - Вязальщик узлов, - Ньянгу  начинало  нравиться  происходящее,  -  в
списке не значился.
   - Так точно, сэр, - согласился Флим. - Но я поразнюхал  по  окрестным
циркам. Везде речь шла о веревках, тросах, шкивах, талях и прочем  таком
дерьме.
   - Хорошо, - кивнул Ньянгу. - Берем. А что у вас, сент Лир?
   - Танцевала в оперном театре.
   - Идет. Нам понадобится кто-то, чтобы  строить  танцевальную  группу.
Как насчет вас, альт Монтагна?
   - Плавание, сэр. Также  прыжки  с  вышки.  И,  думаю,  смогу  освоить
трапецию, ведь я неплохой акробат.
   - Кто-нибудь из вас подумал  о  том,  что  может  случиться  с  РР  в
отсутствие одновременно ротного и его зама?
   - Уже позаботились, сэр, - резко ответила Лир.  -  Мы  уговорим  Лава
Хурана взять на себя обязанности младшего офицера, дадим  ему  временные
полномочия, которые перейдут в постоянные в случае нашего невозвращения.
Абана Калафо подменит заместителя, также на временной основе. Коуд Янсма
уже дал добро.
   -  Хм-м,  -  посерьезнел  Ньянгу.  Конечно,  присутствие   невероятно
компетентной Лир было более чем желательно, хотя он и  не  слыхал  о  ее
театральном прошлом.
   Дарод Монтагна - другое  дело.  Гарвин,  несмотря  на  продолжающийся
роман с Язифью Миллазин, испытывал  нечто  большее,  чем  легкомысленный
интерес, к юной брюнетке-снайперу. Как-то во время войны против  Ларикса
и Куры Ньянгу застукал  их  пьяными  в  стельку  и  целующимися,  но  не
подумал, что это будет иметь какое-либо  продолжение.  Ежели  имело,  то
могут возникнуть неприятности. Разве  что  Монтагна  получила  во  время
войны офицерский чин - тогда  традиционный  запрет  на  отношения  между
рядовыми и офицерами не играет роли. Однако...
   Ньянгу напомнил себе две вещи:  во-первых,  Язифь  тоже  участвует  в
экспедиции, и, во-вторых, что важнее, он Гарвину не сторож.
   - Ладно, - проворчал он. - Теперь разберемся с остальными придурками.
***
 
   - Пригласите. - Гарвин откинулся на спинку  стула.  Неделя  оказалась
неимоверно длинной:  опрос  и  отсев  добровольцев,  вранье  командиров,
пытавшихся спихнуть ему лентяев и неудачников, и зубовный скрежет прочих
офицеров, которые теряли лучшие кадры. А теперь еще и это.
   Доктор Данфин Фрауде был одним  из  самых  уважаемых  математиков  на
Камбре,  хотя  его  таланты  простирались  и  в   большинство   отраслей
прикладной науки. Вдобавок, несмотря на свои более чем  шестьдесят  лет,
этот  маленький  взъерошенный  интеллигентик  вполне   заслуженно   слыл
отчаянным  храбрецом  и  сопровождал  Корпус  в  нескольких  рискованных
экспедициях, заработав репутацию человека абсолютно бесстрашного.  В  те
времена, когда Камбра воевала с Лариксом и Курой, ученый горячо  полюбил
одну из своих коллег, что  вполне  естественно  для  поздней  любви.  Ее
убили, и мир Фрауде,  казалось,  рухнул.  Он  по-прежнему  проводил  для
Корпуса  любые  аналитические   исследования,   но   сделался   каким-то
отстраненным, словно часть его умерла вместе с Хо Канг.
   Дверь отворилась, и Гарвин подпрыгнул. Перед ним  стояло  существо  в
самом гротескном сценическом гриме - необычайно  унылая  личность  с  на
редкость противным длинным носом. Мешковатые штаны,  дырявые,  чрезмерно
длинные ботинки с загнутыми носами, напоминающий ветошь пиджак и древняя
шляпа.
   - Привет, Гарвин, - произнес Фрауде.  -  Хорошо  выглядишь.  Чего  не
скажешь обо мне.
   Он шмыгнул носом и потащил из рукава огромный носовой  платок.  Ткань
все тянулась и тянулась, пока в руках  математика  не  оказалось  нечто,
размерами не уступающее простыне. В середине простыни что-то завозилось,
и наружу выскользнул стобор, одно из двуногих пресмыкающихся, диковинных
для D-Камбры. Тварь приземлилась Гарвину  на  стол,  злобно  зашипела  и
вылетела в открытую дверь.
   - Ой, извини, Гарвин, - проговорил Фрауде все тем же  невыразительным
тоном и принялся утирать слезу, выкатившуюся у  него  из  левого  глаза.
Когда он убрал платок, на месте длинного носа красовался алый  резиновый
мячик. Доктор поскреб его, содрал, шваркнул об стену и поежился.
   - Мне не кажется, что вы  собираетесь  позволить  мне  отправиться  с
вами?
   - Вы научились всему этому за два дня?
   Фрауде кивнул, и с него упали штаны.
   - Знаете, пожалуй, я не могу  позволить  себе  отказаться  от  Плаксы
Вилли, - улыбнулся Гарвин.
   Фрауде всхлипнул и подобрал штаны.
   - Вы ведь не говорите это, просто чтобы  заставить  меня  улыбнуться,
а?
   Он приподнял шляпу, и в стороны с  пронзительным  криком  разлетелись
какие-то летучие твари.
   - Да берем мы вас, берем, - простонал Гарвин, давясь со  смеху.  -  А
теперь валите отсюда, пока у  вас  из  штанов  не  полезла  какая-нибудь
плотоядная зараза.
   - Спасибо, сэр, спасибо,  спасибо,  -  произнес  Фрауде  все  так  же
монотонно, кланяясь и шаркая ножкой. - Но у меня  есть  одна  просьба  -
крохотная поблажка, просто  махонькая  услуга.  Коль  скоро  Энн  Хейзер
выходит замуж за Джона Хедли (Янсма заметил, как скривилось лицо старика
при слове "замуж", но ничего не сказал) и хочет некоторое  время  побыть
дома, это означает, что мне не с кем будет и словом перекинуться.
   Доктор подошел к двери и отворил ее.
   - Мой коллега, - пояснил он.
   Гарвин с подозрением оглядел совершенно непримечательного  человечка,
бочком проскользнувшего в кабинет. Коуд собрался было пожать  протянутую
ему для приветствия руку, но, как только он  шагнул  вперед,  посетитель
сделал обратное сальто, приземлившись на ноги. Затем  пошел  колесом  по
стене, потом каким-то образом по  гарвинову  столу,  по  противоположной
стене,  грациозно  приземлился  прямо  перед  Гарвином  и   торжественно
совершил рукопожатие.
   - Рад знакомствию, знакомствию, знакомствию, - и  исполнил  еще  одно
сальто, видимо, чтобы выразить свой восторг.
   - Профессор Джабиш  Ристори,  -  отрекомендовал  Фрауде.  -  Довольно
славный малый, мой коллега в течение многих лет,  несмотря  на  то,  что
принадлежит к одной из тех сфер, которые едва ли можно  назвать  научной
дисциплиной.
   - Социосоциосоциология, - затараторил Ристори, делая стойку на руках,
а затем оторвав одну от земли.
   - Лет десять назад Джабиш помешался на бродячих  артистах  и  задался
целью освоить их трюки, - продолжал Фрауде.
   - И больше никогда-никогда-никогда не вернулся в универ, -  поддакнул
Ристори  с  заразительным  смешком.  -  Сероскучно,  скучносеро.  -   Он
оттолкнулся от пола и снова приземлился на ноги.
   - Добро пожаловать в  цирк,  -  произнес  Гарвин.  -  Акробат  всегда
пригодится.
   -  Акробат,  путокат,  спотыкат,  -  закивал  Ристори.  -   Возьмите.
По-моему, ваше.
   Он вручил коуду его идентификационную карту, еще несколько  мгновений
назад пришпиленную к нагрудному карману Гарвина.
   - Как вы... Ох, простите, не узнал марку, -  смутился  Янсма.  -  Мне
следовало догадаться.
   - И это ваше. - Ристори  протянул  браслет  от  часов.  -  И  это.  -
Последовал бумажник, до того надежно покоившийся  в  застегнутом  заднем
кармане.
   - Но вы ведь не приближались ко мне больше чем на метр! -  воскликнул
Гарвин.
   - Нет,  разве?  -  возразил  Ристори  глубоким  голосом,  исполненным
зловещей значительности. -  Если  бы  приблизился,  все  ваши  кредитки,
которые у вас в левом на грудном кармане, были бы мои.
   - Вы, двое. - Гарвин безо всякой  проверки  догадывался,  что  деньги
там, где сказано. - Исчезните. Доложите Иоситаро и собирайте манатки.  И
постарайтесь оставить ему хотя бы штаны.
 
*** 
 
   Из-под брюха  "жукова"  вылез  человек  в  засаленном  комбинезоне  с
динамометрическим ключом почти такой же длины, как и конечность, которая
его сжимала. Едва он поднялся на ноги, Ньянгу ему браво отсалютовал.
   Мил Таф Лискеард вернул салют.
   - Вот уж не думал, что летуны нынче помнят о  моем  существовании,  -
произнес он с горькой злобой, заметив "крылышки" на груди Иоситаро.
   Ньянгу проглотил это замечание.
   - Сэр, я хотел бы побеседовать с вами наедине.
   Лискеард бросил взгляд на  ковырявшихся  неподалеку  двух  механиков,
явно не обращавших на него ни малейшего внимания.
   - Тогда вон в той грязной каморке, которая служит мне кабинетом.
   Ньянгу последовал за ним и притворил дверь.
   - Ладно. Чего тебе надо, Иоситаро? Разве ты не слишком занят,  возясь
со своими последними затеями, чтобы тратить время  на  отстраненного  от
полетов старпера, который скис под огнем?
   - Сэр, вы мне нужны в качестве одного из пилотов для реализации  этих
самых затей.
   - Дурная шутка, - отрезал Лискеард. - Напоминаю еще раз. Я  сломался,
помнишь? Ангара отстранил меня от полетов. Или ты не слышал? Я не  могу,
когда убивают людей.
   - Знаю, - кивнул Иоситаро. - Но вы все равно нам нужны. Чтобы поднять
в воздух большую уродливую калошу, на которой мы  собираемся  лететь.  Я
просмотрел ваш послужной список, сэр. У вас больше двух тысяч  часов  на
конверсионных гражданских  транспортах,  прежде  чем  вы  перевелись  на
"грирсоны". А нам  крайне  не  хватает  людей,  имеющих  опыт  работы  с
подобными стальными чушками.
   - Я занимался этим некоторое время, - Лискеард помрачнел. - Наверное,
следовало сознавать свои пределы и продолжать гонять по небу  эти  БУКи.
Но дело не в этом. Не могу, понимаешь, разносить на кусочки  транспорты,
подобные тем, на которых летал сам, как рыбу потрошить.  Вот  и  свернул
крылья. Ангара сказал, что сделает все, чтобы я больше не  летал  ни  на
чем военном, и вышвырнет меня из Корпуса, как только у него дойдут руки.
Думаю, он просто забыл обо мне здесь внизу,  в  этой  ремонтной  яме,  -
продолжал Лискеард. - И  будь  я  проклят,  если  знаю,  почему  сам  не
напомнил ему. - Он провел рукой по лбу, оставив  грязный  след.  -  Нет,
Иоситаро. У тебя на уме еще что-то, кроме реабилитации труса. Может, мне
предстоит роль того, кто поведет стадо на бойню в этой  новой  операции?
Ты, я слышал, славишься подобными грязными штучками.
   - Вы нужны мне. - Ньянгу сделал паузу, чтобы совладать с собой. -  По
личным причинам. Примерно через месяц после того, как  вы...  отстранили
себя от полетов, я попал в перекрестье чьих-то прицелов и по мне открыли
заградительный огонь. И я тоже сломался.
   - Но ты вернулся. Это очевидно, а то  лежал  бы  под  этим  "Жуковым"
рядом со мной, высматривая копоть.
   - Да, - согласился Ньянгу, - вернулся. Может, потому, что всегда  был
слишком труслив, чтобы сказать кому-нибудь, кто видел меня идущим  вниз,
что я растерялся и больше ни на что не способен.
   Лицо Лискеарда вытянулось. Он уставился на Ньянгу.
   - Итак, это нечто вроде  реабилитации.  Ты  хочешь  предоставить  мне
шанс?
   - Мы летим на "Большой Берте" не для того, чтобы  стрелять  в  людей.
Нам предстоит оглядеться, в целости и сохранности доставить  домой  свои
задницы и доложить обстановку.
   - Это не значит, что я устою, если дело примет дурной оборот.
   - Тогда я выдерну твою задницу из-за штурвала и самолично  надеру  ее
для вящей убедительности. Сэр, - прорычал Ньянгу.
   Лискеард заметил, как  хаут  машинально  сжал  кулаки,  и  рассмеялся
взахлеб.
   - Ангара знает, что ты пытаешься меня завербовать?
   - Знает. И он ворчал что-то насчет того, что лучше бы я был уверен  в
своей правоте.
   Бывший пилот выглядел удивленным.
   -  Вот  уж  не  ожидал  услышать  от  старого  твердозадого   ублюдка
что-нибудь подобное! - он глубоко вздохнул.  -  Иоситаро,  ради  тебя  я
надену "крылышки" обратно. А если я снова... Тебе не придется заботиться
обо мне. Я сам это сделаю. И... спасибо. Я перед тобой в долгу. В очень,
очень большом.
   Ньянгу, который никогда не был силен  по  части  эмоций,  подобрался,
отдал честь и повернулся, чтобы идти, бросив через плечо:
   - Тогда отправляйтесь к "Большой Берте". Она сойдет со стапелей через
два часа. И начните выяснять, как эта сволочь насчет полетать. Сэр.
 
*** 
 
   - Ты уверен, что это аутентичный танец?
   Дек Бегущий Медведь, великолепный  в  своей  набедренной  повязке,  в
ожерелье из длинных зубов, с  раскрашенным  лицом  и  торчащими  из  его
заплетенных в косы волос перьями, ухмыльнулся.
   - Именно так учила меня мать матери моей матери. Или - на тот случай,
если люди, для которых я танцую, начинают выглядеть так,  будто  думают,
что я их парю, - отец отца моего отца. Черт,  еще  я  скажу  им,  что  в
следующий раз для древнего  "солнечного  танца"  я  проткну  себе  соски
костяными шпильками, повисну в воздухе и стану петь йодлем.
   - Не знаю, - все еще скептически протянул Гарвин.
   - Послушайте, сэр, я ведь и впрямь  мог  бы  состряпать  какую-нибудь
липу. Меня по самое не могу задрало ни хрена не делать, кроме как возить
туда-сюда данта Ангару. Великий  Дух-на-велосипеде!  -  Бегущий  Медведь
машинально потер покрытую шрамами руку. - На прошлой неделе я обнаружил,
что всерьез хочу пострелять.
   Дек являлся одним из очень  немногих  оставшихся  в  живых  кавалеров
Креста Конфедерации,  полученного,  как  он  говорил,  в  "один  ей-богу
сумасшедший момент".
   - Так что я немного станцую, расскажу пару-тройку историй...  Они  по
правде из давних времен, может, еще с  Земли...  Меня  бабушка  учила...
Выкурю Трубку Мира, спою несколько гимнов... Выглядеть буду, как опасный
воин. Вроде неплохой способ завлекания женщин, правда, сэр?
   - Звучит недурно, - согласился Гарвин. - Плюс у нас всегда будет  под
рукой кроме Бена Дилла еще один патентованный псих. И ты