ерация для тебя - лучшее турбюро. Я служу всего  десять
лет, но успел побывать по меньшей мере в двадцати звездных системах.  За
первые четыре года я дослужился до твега,  а  по  следующему  приказу  о
повышениях стану старшим твегом, - заверил Керле. -  Но  не  обязательно
служить так долго. Стандартный контракт  предусматривает  четыре  земных
года.
   -  Ловко  придумано,  -  похвалил  Гарвин  Янсма.  -  Каждый   успеет
разобраться, нравится ему служба или нет.
   -  Ты  уже  знаешь  род  войск,  в  которых  хотел  бы  служить,  или
специальность, которую хотел бы получить?
   - Не хотелось бы сидеть взаперти. Обычно я, когда  есть  возможность,
гуляю на воздухе. А это что такое? - Молодой  человек  ткнул  пальцем  в
модель штурмовика. Керле взял модель в руки.
   - Это "грирсон". Используется в частях усиленной пехоты. "Грирсон"  -
это базовый штурмовой аппарат, "боевая машина пилотируемая",  сокращенно
- БМП. Может перевозить два  отряда  десантников.  Пулеметы  -  здесь  и
здесь.  Вот  тут  -  ракетная  установка.  Вообще,  у  него   до   черта
модификаций. Сверхнадежная техника. Сдвоенные антигравы под этой  частью
корпуса  позволяют  подниматься  на  высоту  около  тысячи  метров.  Как
правило, мы используем "грирсоны" в патрульной службе и  в  наступлении.
При массированной атаке они  идут  под  прикрытием  тяжелых  аэротанков,
обычно вот таких "жуковых", - Керле ткнул пальнем в другую модель. -  Ну
и  не  поодиночке,   конечно.   Из   "грирсона"   можно   сделать   даже
внутрисистемный космический корабль. Уже через год, а то  и  меньше,  ты
мог бы стать командиром такого  штурмовика.  Конфедерация  доверит  тебе
пять миллионов кредита, не говоря уже о подлинных ценностях -  о  жизнях
двадцати людей. На какой другой работе ты в свои годы сможешь  примерить
на себя такую ответственность? - Весь этот пафос, кажется,  впечатлил  и
самого Керле.
   - Мне это подходит, - сказал Янсма.
   - Но сначала нам надо выяснить пару обстоятельств. -  В  предчувствии
неприятного оборота дел  в  начищенных  до  блеска  ботинках  вербовщика
непроизвольно зашевелились пальцы ног. - Ты посоветовался с родителями?
   - Они не возражают, - ответил Янсма. -  Согласятся  со  всем,  что  я
выберу. Да и вообще, мне уже восемнадцать,  так  что  решение  принимать
мне.
   - Наверно,  это  будет  первое  большое  решение  в  твоей  жизни,  -
поддержал его Керле. - И еще  один  вопрос.  Надеюсь,  у  тебя  не  было
проблем с властями?
   - Никаких, - ответ прозвучал мгновенно.
   - Точно? Ни у кого не брал машину покататься без спросу? В драках  не
участвовал? Ни с бутылкой, ни с косяком тебя не  ловили?  Если  какая-то
ерунда, мелкое хулиганство, то обычно это не мешает.
   - Да вообще ничего такого, -  просто  и  искренне  улыбнулся  молодой
человек.

Глава 4

Капелла/Центрум

   Люди двойной цепочкой медленно приближались  к  сходням  "Мальверна".
Рядом с нависшей над ними громадой они казались муравьями. Гарвин Янсма,
задрав голову, засмотрелся на корабль.
   - Эй, червяк навозный, очнись! - рявкнул человек с нашивками финфа. -
Очень нужно Конфедерации, чтобы ты свернул себе шею  еще  до  того,  как
увидишь оружие.
   - Отличный совет,  сержант,  -  раздался  голос  впереди  Гарвина.  -
Особенно в устах такого космического волка, как ты. Снимаю  шляпу  перед
твоими орденами.
   Сержант вспыхнул. На его форме было столько же наград, сколько  волос
на его гладко выбритом черепе.
   - Молчать!
   Вместо ответа рекрут обрушил на финфа такой взгляд, что тот попятился
как от удара.
   - Продолжать посадку! - тявкнул сержант и исчез. Виновник его бегства
был человеком крупным. Не  толстым,  а  очень  плотным,  крепко  сбитым,
высоким. На вид ему было чуть больше тридцати.  Редеющие  темные  волосы
свисали на лицо, застывшее в мрачной меланхолии,  похоже,  навсегда.  По
щеке спускался шрам, утончаясь и  исчезая  где-то  посередине  массивной
шеи. Одет  он  был  в  рабочие  брюки  иссиня-черного  цвета  и  зеленую
гимнастерку, за которую, судя по всему, когда-то было немало  заплачено.
На ногах давно нечищенные полуботинки. У  его  ног  болтался  небольшой,
плотно набитый рюкзак, на котором по трафарету была  выведена  армейская
надпись: "Кипчак Петр". Скользнув взглядом по Янсме и его соседу, Кипчак
с усмешкой отвернулся.
   - Хотел бы я так уметь, - тихо заметил Гарвину его сосед.
   - Что уметь?
   - Да уничтожать их взглядом, как этот,  со  шрамом.  По  сравнению  с
бластером так дешевле. И полиция не придерется.
   Гарвин  вскинул  руку  ладонью  кверху.  Его  сосед   повторил   жест
приветствия.
   - Гарвин Янсма.
   - Ньянгу Иоситаро.
   Гарвин пригляделся к новому знакомому.  Его  ровесник,  и  такого  же
высокого роста. Смуглый, коротко  стриженные  черные  волосы,  азиатские
черты лица. Темно-серые брюки, ветровка без  воротника  и  выглядывающая
из-под нее светло-зеленая рубашка, - все очень дешевое и с чужого плеча.
Он был похож на насторожившуюся лису или хунсмеера. Гарвин спросил:
   - Ты не слышал, куда мы летим?
   - Нет, конечно, - ответил Ньянгу. - Объяснять что-то таким,  как  мы,
без крайней необходимости - ниже их достоинства. А крайняя необходимость
наступит, я думаю, не раньше, чем мы доберемся до места.
   - А как у тебя с боевой подготовкой? - спросил Янсма. - Я записался в
бронетанковые части, но до сих пор только сортиры драил.
   Тут обернулся Кипчак:
   - И больше тебе ничего делать не  дадут,  пока  не  попадешь  в  свое
подразделение. Конфедерация ввела новый порядок. Вас, салаг, везут сразу
в действующие части и прямо там натаскивают.
   - Но по холо все показывают иначе, - сказал Ньянгу.
   - Еще бы не иначе! Конфедерация дышит на ладан, и у них больше нет ни
времени, ни денег рассчитывать каждую мелочь, как раньше.
   - Дышит на ладан? - Гарвин не поверил своим ушам. - Да иди ты!
   В своей бродячей жизни Гарвину случалось  попадать  в  переделки,  но
чтобы что-то угрожало самой Конфедерации? Уж лучше бы сказал, что завтра
погаснут  звезды  или  что  сегодня  не   обязательно   наступит   ночь.
Конфедерация существует уже больше тысячи лет и никуда  не  денется  еще
через десять тысяч.
   - Я знаю, что говорю, - ответил Кипчак. - Она  разваливается.  Ты  не
замечаешь этого потому, что находишься в центре событий. Ведь муравей не
замечает, что кто-то собирается залить кипятком его муравейник. А  уигор
не понимает, чего хочет живодер.
   Обоим новобранцам эти иносказания были непонятны. Кипчак продолжал:
   - А из-за чего, по-вашему, происходят все эти беспорядки?
   - Какие беспорядки?
   - Вы что? Пока в бараках давили клопа, ни разу не смотрели холо?
   - Э-э... Нет, - ответил Иоситаро. - Мне новости до лампочки.
   - Ну и зря, - возразил Кипчак.  -  В  хорошем  холо-репортаже  иногда
бывают  неизвестные  вещи  о  глубине  выгребной  ямы,  в  которой  тебе
предстоит купаться. Может, успеешь запастись болотными сапогами.
   Так вот. Люди везде возмущаются, выходят на улицы, бьют витрины и так
далее.  Потому  что  им  чего-то  не  хватает.   Например,   Центрум   -
административный центр высочайшего класса, и здесь никому  не  интересно
выращивать огурцы. Или вообще хоть что-то производить. Поэтому абсолютно
все, от пирожных до подтирки, привозят с других планет. А когда  система
начинает давать сбои, то обед не всегда приезжает вовремя.
   Когда ты не можешь позволить себе яичницу с беконом, то очень  трудно
согласиться, что ты живешь на "величайшей планете  во  всей  Вселенной",
как об этом твердят по холо.
   - И откуда ты  все  знаешь?  -  с  легким  сарказмом  поинтересовался
Иоситаро и тут же испытал на себе тяжесть того взгляда,  от  которого  с
позором бежал финф. Но, в отличие от сержанта, Ньянгу  не  отвел  глаза.
Кипчаку пришлось убрать с лица жуткую гримасу.
   - А оттуда, что мне, в отличие от некоторых, не всё  до  лампочки,  -
парировал он. - Иногда  бывает  просто  необходимо  пошевелить  мозгами.
Кстати, я мог бы тебе сказать, куда мы летим, как  называется  часть,  в
которой мы будем служить, и как выглядит физическая и политическая карта
планетной системы, где мы окажемся. Мог бы, если б захотел. Но не  очень
хочу.
   Похоже, он мог бы еще много чего сказать, но перед ними уже оказались
сходни "Мальверна".
   - Назовите  ваше  имя  и  планетную  систему,  -  монотонно  прогудел
синтетический голос.
   - Петр Кипчак, - громыхнул  рекрут.  -  Центрум,  когда  он  меня  не
достает.
   - Ответ принят, - сказал автомат. - Шестнадцатый отсек, любая  койка.
Следующий.
   И огромный "Мальверн" поглотил их.

***

   Отсек был настолько  большой,  что  противоположная  от  двери  стена
терялась в полумраке. Его заполняли бесконечные ряды четырехэтажных коек
с рундуками для личных вещей внизу. Как и весь  корабль,  отсек  сверкал
белизной, и в нем пахло свежей краской. Краской, но  в  то  же  время  и
пылью, как будто "Мальверн" был огромной антикварной вещью.
   Кто-то из экипажа, человек с изможденным лицом,  распорядился,  чтобы
рекруты пристегнулись к своим койкам и ждали взлета.
   Через некоторое время "Мальверн" ожил. Палубы завибрировали  в  ответ
на  низкое  гудение   двигателей.   Из   вмонтированного   в   переборку
громкоговорителя донеслось: "Приготовиться!". Гул двигателей нарастал. И
когда корабль дернуло, с этим гулом слилась каждая косточка тела...
   - Мы в космосе? - спросил Ньянгу.
   - Думаю, что да, но...
   Гарвина перебил громкоговоритель словами: "Приготовиться  к  скачку".
Через несколько мгновений они почувствовали  дурноту  и  головокружение.
Корабль погружался в гиперпространство.
   Когда самочувствие пришло в норму, они стали ждать других  сюрпризов.
Однако - и  это  характерная  черта  любых  космических  полетов,  -  не
произошло решительно ничего.
   -  Пойдем  осмотрим  местные  достопримечательности.   Если   таковые
имеются, - предложил Гарвин, отстегиваясь от койки.
   - А я-то надеялся побывать в невесомости, - с  разочарованием  сказал
Ньянгу.
   - Слава богу, что этого не случилось, - ответил Гарвин.  -  Иначе  бы
кое-что выпорхнуло  из  желудков  наших  товарищей,  а  меня  совсем  не
устраивает перспектива летать со шваброй за вонючими комками.
   - Как?! Вам уже приходилось бывать в космосе? - Ньянгу манерно поджал
губы, пародируя героиню мыльной оперы.
   Гарвин усмехнулся, пожал плечами и направился к выходу из отсека.
   Смотреть, правда, было особенно не на что. Одинаковые  жилые  отсеки,
пустынные прогулочные палубы, длинные коридоры, похожие друг  на  друга.
Нигде, даже на внешних палубах,  не  было  иллюминаторов.  Один  раз  им
попался какой-то темный экран, но для чего он и как работает, ни Гарвин,
ни Ньянгу понять не могли.
   Ньянгу  остановился  у  отсека,  в  который  вел   люк   с   надписью
"Библиотека".
   - Пойдем-ка пошевелим мозгами, как нам присоветовал этот головорез.
   Вдоль стен стояли низкие столы. На них с  регулярными  интервалами  -
экраны и клавиатуры. Ньянгу  уселся  перед  одним  из  экранов  и  нажал
какую-то клавишу. "ВВЕДИТЕ ЗАПРОС" - высветилось на экране.
   - О чем спросим?
   - Попробуй... э-э... пункт назначения, - предложил Янсма.
   Иоситаро пощелкал кнопками.
   "ЭТОТ ЗАПРОС УДОВЛЕТВОРЯТЬ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ. ПОПРОБУЙТЕ ВВЕСТИ ДРУГОЙ".
   - Может, тогда про то, о чем мы говорили? Проверим  то,  что  поведал
нам человек со шрамом о массовых беспорядках.
   - О'кей.
   По  экрану  поползла  строчка:  "БУДЕТ  КРОВЯНКА,  ПРОРОЧАТ  БРАХМАНЫ
КОНФЫ".
   - Это еще что такое?
   За первым - другие сообщения: "ММУНЯКИ БОШЕМА: БАСТА", "ТУЗЕМНЫЕ БЛУИ
ШИНКУЮТ ВУНКОВ, 32 ТРУПА, 170 РАН".
   - Сдается мне, я плохо учил конфедеративный язык, - сказал Ньянгу.
   - Может, у писак свой диалект? - предположил Гарвин.
   Наконец с экрана им улыбнулась весьма  соблазнительная  и  совершенно
неодетая молодая особа. Текст под ней гласил:  "ПРОККИ  ГРИТ,  НИКДА  НЕ
БОИСЬ, ВСИДА КУРАЖЬСЯ".
   - Тменно крута млышка Прокки, - заявил Гарвин.  -  Как  бы  я  с  ней
упкуражился!
   - Интересно, там, куда мы летим, есть хоть что-нибудь похожее на нее?
- спросил Иоситаро.
   - Если и есть, то только для офицеров, - ответил  Гарвин.  -  Черт  с
ней. Может, отложим шевеление мозгами до лучших времен?
   Мимо библиотеки быстрым шагом шел офицер из команды  "Мальверна".  Он
заметил их:
   - Эй, вы двое!
   Они застыли на месте.
   - Почему не в своем отсеке?
   - Разве кто-нибудь говорил, что нельзя... - начал было Янсма.
   - А разве кто-то говорил, что можно? - отрезал офицер. - В общем, мне
как раз нужны два разносчика в столовую. Пошли.
   Не дожидаясь ответа, он развернулся  и  пошел  по  коридору  обратно,
уверенный, что они последуют за ним.  Переглянувшись,  Ньянгу  и  Гарвин
решили подчиниться.
   - Что за порядки? - не понял Янсма. - Здесь что,  запрещается  дышать
без приказа?
   - Видно, нам придется шевелить мозгами, - ухмыльнулся Ньянгу.

***

   На корабле шли уже третьи условные сутки, когда  им  выдали  форму  и
приказали уложить штатскую одежду на дно рюкзака. Форма  была  странная:
ботинки на мягкой подошве с  ремешками  на  щиколотках  вместо  шнурков,
серые брюки, серая гимнастерка. И никаких  знаков  различия  -  ни  тебе
погон, ни нашивок, ни даже бирки с именем и фамилией.
   - Мы похожи на долбаных арестантов, - сказал Гарвин.
   - Не похожи, - возразил Ньянгу. - Арестанты ходят в красном.
   - Благодарю, что помогаешь шевелить мозгами, сэр!
   - К вашим услугам!
   - Кстати, - осторожно начал Гарвин, - твоя штатская одежда, ну...
   - Ну, что? - Интонация Иоситаро не поощряла дальнейших расспросов.
   - Ну... Э-э... Ты не похож на парня, который стал бы такое носить.
   - Ну и на кого я похож?
   - На человека, который привык одеваться более респектабельно.
   - Да. Действительно, я привык. Но  сейчас  у  меня  не  было  выбора.
Экипировку для этого  путешествия  мне  купили  другие  люди,  -  сказал
Ньянгу. Взглянув на его лицо, Гарвин не решился продолжать расспросы.
   Распорядок дня на корабле был  простой:  очередь  в  столовой,  прием
пищи, физические упражнения,  опять  очередь  в  столовой,  прием  пищи,
поиски компаньонов для игры или  болтовни,  очередь  в  столовой,  прием
пищи, сон... Так один день за другим превращался в труху.

***

   Петр Кипчак жил в их отсеке, в дальнем конце, но не  спешил  заводить
новых друзей. Когда он не поднимал тяжести  в  спортзале,  то  сидел  на
своей койке и читал диск, ничего не замечая вокруг.
   - Сдается мне, - ворчал Ньянгу,  -  что  этот  обычай  принимать  душ
вместе с дамами - это как-то слишком.
   - Почему?
   - Возникают довольно опасные мысли.
   - Не-а, - сказал Гарвин. - Не беспокойся. Нам  что-то  подмешивают  в
еду, чтобы ничего такого не случилось.
   - Да, пожалуй, ты прав, - согласился Иоситаро. - С  тех  пор  как  мы
погрузились в этот корабль, у меня ни разу не вставал!
   - Теперь ты знаешь почему. Слушайся  дядюшку  Гарвина,  и  ты  всегда
будешь в курсе событий!
   - Вы мне не поверите! - задыхаясь от изумления, сказала девица-рекрут
по имени Май. - Арабский бог с погремушкой!
   - Что случилось? - Гарвин и Ньижу одновременно скатились с коек.
   - Пошли. Это надо видеть.
   Май  повела  их  в  направлении  санузла,  где  перед  отбоем   густо
столпились рекруты обоего пола. Она показала на одну из душевых кабинок,
где могла бы поместиться дюжина людей. Сейчас ее  занимал  лишь  один  -
Петр Кипчак, абсолютно безразличный ко всеобщему вниманию.
   Гарвин уже собирался спросить, что тут такого особенного, но...
   Одной из тех огромных щеток с жестким синтетическим ворсом,  которыми
чистят кафель, Кипчак деловито  тер  свои  гениталии  и  при  этом  орал
какую-то песню, не попадая в ноты.
   - Боги небесные! - вырвалось у Гарвина. Им пришлось отпрыгнуть назад,
потому что Кипчак повернул голову в их направлении.
   - Что это за чертовщина? Этот ублюдок - псих! - крикнула Май.
   Ньянгу готов был согласиться, но остановился. Он еще раз  заглянул  в
кабину и увидел на жестком лице варвара нечто похожее на улыбку. Он  все
понял. "Не самый плохой способ отбить у всех охоту приставать к  тебе  с
глупостями", - подумал Ньянгу, но оставил свою догадку при себе.

***

   Гарвина разбудили тихие  двойные  звоночки.  Он  уже  знал,  что  это
склянки, сообщающие  время  команде  "Мальверна".  Корабль  находился  в
ночном цикле, и в отсеке  стоял  разноголосый  храп.  Кто-то  посапывал,
кто-то храпел от души. В темноте выделялись лишь  тусклые  красные  огни
ночников, укрепленных на переборках, а в дальнем конце отсека из санузла
сочился яркий белый свет.
   Не вполне проснувшись, Гарвин понял, что хочет пить,  и  на  цыпочках
поплелся в санузел. Там  сидела  компания  из  четверых  мужчин  и  двух
женщин. Одна из женщин охраняла проем входного люка. Остальные пятеро, в
их числе Петр Кипчак, кто сидя, кто на корточках рядом, расположились на
двух одеялах, расстеленных на полу из ребристого  пластика.  Новобранцев
здесь не было.
   На одеялах  валялись  карты  и  деньги.  Рядом  с  Кипчаком  -  всего
несколько купюр и монетки, а вот перед дилером громоздилась внушительная
кипа разношерстных банкнот происхождением из дюжины звездных систем.
   Все пятеро покосились на Гарвина.  Он  не  выказал  к  игре  никакого
интереса и направился прямиком к писсуарам. Краем глаза он  наблюдал  за
игрой, и на какое-то мгновение в глазах его вспыхнули огоньки. Но тут же
огоньки  погасли,  и  его  лицо  приняло  прежнее  выражение   спокойной
добродетельности.
   Глотнув напоследок воды из-под крана, Гарвин повернулся и  подошел  к
одеялам. Дилер, плотный лысеющий мужчина, поднял на него взгляд:
   - Иди-ка ты спать, сынок. У нас тут игра не детская.
   - Что, выигрывать  у  школьников  деньги  на  завтраки  не  позволяет
совесть? - спросил Гарвин.
   Дилер неодобрительно поцокал языком, но  вдруг  расплылся  в  улыбке,
точнее  -  в  довольно  отвратительном  оскале.   Рассеянно   покручивая
туда-сюда  массивное  серебряное  кольцо  на  пальце  левой   руки,   он
оценивающе взглянул на Янсму и сказал:
   - Хочешь проиграть нижнее белье? Твое дело. Я не возражаю. Кто-нибудь
против?
   Кипчак как будто хотел что-то сказать,  но  только  помотал  головой.
Остальные тоже покивали или пожали плечами.
   - Ставки не ограничены, - сказал дилер, - так что  крепче  держись  в
седле, ковбой! И не  распускать  нюни,  когда  мы  тебя  обчистим.  Иди,
доставай свою заначку.
   Гарвин отправился к своей койке, набрал  цифры  на  замке  небольшого
вещмешка, достал  пару  носков.  В  носках  оказался  плотный  рулон  из
банкнот. Гарвин поспешно оделся, с особой тщательностью проверив, хорошо
ли застегнуты ремни на ботинках.
   Тут обнаружилось, что Ньянгу тоже не спит.
   - Что происходит? - поинтересовался он.
   - В санузле играют. Думаю присоединиться.
   - Не знал, что ты игрок.
   - Я и не игрок. - Гарвин помедлил. - Но парень, затеявший игру,  тоже
не игрок. Он фокусник.
   Ньянгу сел на койке:
   - И что ты собираешься делать в этой ситуации?
   - Выиграть немного денег.
   - Смотри, осторожно!
   - Я всегда... - Янсма  замолчал  на  полуслове.  Немного  подумал.  -
Хочешь поучаствовать в представлении?
   - Я не играю в карты.
   - Тебе и не придется. Слушай, у меня только что родилась  потрясающая
идея. Всем будет очень весело.
   Гарвин заговорил очень тихо и быстро.  Ньянгу  сначала  хмурился,  но
потом усмехнулся.
   - Один вопрос, - сказал он. - Зачем мы это делаем?  Ведь  это  грозит
неприятностями.
   - Ты сам ответил на свой вопрос. Мы любим неприятности.
   - Пожалуй, - ответил Иоситаро. - Да, ты прав. Договорились.
   Янсма отделил от своего рулона несколько банкнот:
   - На. Твой выход - через пятнадцать минут.

***

   Гарвин расправил в руке пять карт, внимательно посмотрел  на  них  Ни
хорошо, ни плохо. Он играл четвертый кон. В двух раз