Саконнин промолчал. Он мог бы напомнить - Фаргал неуязвим для  магии,
но не напомнил. Зачем?
   - Зови его! - нетерпеливо бросил Император.
   Колдун,  тщедушный  старичок  лет  шестидесяти  с  хвостиком,   низко
поклонился Императору. Гаргалон протянул ему меч Фаргала.
   - Найдешь хозяина? - отрывисто спросил Йорганкеш.
   Чародей бережно принял меч, кустистые брови его зашевелились.
   - В нем большая сила, - дребезжащим тенорком произнес маг.
   Император нетерпеливо дернул головой.
   - Ты найдешь его, старик?
   Чародей прикрыл глаза...
   - Да, - уверенно сказал он после небольшой паузы. - Я чувствую его.
   "Врет", - подумал Саконнин. Но маг сказал правду.
 
*** 
 
   Фаргал очнулся около полудня.
   - Где я? - спросил он.
   - Священная роща, - ответил Гронир. - Здесь нас не  станут  искать...
некоторое время. Как ты себя чувствуешь?
   - Прилично. А где моя одежда?
   - Люг вот-вот ее привезет. На-ка выпей вот это. И поешь.
   Сокт действительно не заставил себя ждать.
   - Пришлось покупать новую, - сказал он,  вынимая  из  седельной  сумы
одежду. - Твоя вся в крови. Твоему человеку, - он повернулся к  Грониру,
- разорвала горло какая-то тварь.
   - Какая тварь? - спросил Фаргал. Люг поморщился:
   - После расскажу. На вот, - он протянул эгерини  медальон  Таймат,  -
все, что осталось.
   Сокт скинул на траву тяжелый, звякнувший при падении сверток.
   - Оружие, - пояснил он. - Облачайся поживее  -  и  уходим.  По  твоим
следам уже пустили псов.
 
*** 
 
   Сто вооруженных гвардейцев (у каждого - заводная лошадь)  скакали  по
царской дороге.  Они  отмахали  сегодня  больше  тридцати  миль,  но  не
собирались останавливаться,  хотя  солнце  уже  коснулось  горизонта.  В
центре отряда, в крытых носилках, укрепленных на  конских  спинах,  ехал
чародей Соогонима Брега. Сам  Соогоним  Брег  безжалостно  погонял  свою
айпегскую кобылу, задавая отряду темп.
   Когда солнце на три четверти "погрузилось" в землю, чародей  отдернул
шторку носилок.
   - Уже близко, - сообщил он хозяину, поглаживая меч.
   Спустя полчаса по указанию чародея Алые свернули  с  Царской  дороги.
Уже совсем стемнело, но магу не нужен свет, а гвардейцы Императора могут
скакать по полю и в темноте. Труднее стало, когда отряд  въехал  в  лес.
Пришлось с рыси перейти на шаг, а самому чародею пересесть в седло.
   Соогоним Брег кипел от нетерпения, а вот о его солдатах этого сказать
было нельзя. Вовсе им не хотелось  арестовывать  Фаргала.  Какой  он,  к
демонам, фетский шпион? Станет фетский шпион бить фетсов, как же!
   Но Алые дисциплинированны и служат только Императору, нравится им это
или нет.
   - Совсем близко, - сообщил чародей.
   - Спешиться, - приказал Брег.
 
*** 
 
   Люг и Фаргал сидели у небольшого костерка. Нанизанные  на  деревянный
вертел кусочки оленины уже покрылись темной аппетитной корочкой.
   - Нет, - сказал Фаргал, помешивая палочкой  угольки.  -  Я  не  стану
служить ни Хар-Азгауру, ни Императору фетсов.
   - Дело твое, -  пожал  плечами  сокт.  -  Хеттус  принял  бы  тебя  с
радостью, хоть ты и поломал его завоевательские планы. В любом случае  я
всегда могу укрыть тебя на Островах.  -  Он  выжидательно  посмотрел  на
друга.
   - Что-то Гронир долго не возвращается, - пробормотал эгерини.
   - Вернется, раз мясо уже почти готово, - усмехнулся вождь  соктов.  -
Так что ты скажешь?
   - Пожалуй, я попробую остаться здесь, - сказал Фаргал.  -  Поиграю  с
Йорганкешем в разные игры. Ты как, составишь мне компанию?
   - А куда я денусь? -  засмеялся  Люг.  -  Пожалуй,  я  даже  приглашу
поиграть в твои игры тысченку-другую земляков, не против?
   - Буду признателен, - без улыбки ответил Фаргал и вдруг насторожился.
   - Кто-то едет... - Эгерини потянулся в мечу.
   - Это Гронир, - сказал Люг. Он тоже услышал стук копыт. Темный силуэт
возник между деревьями. Фаргал вскочил на ноги.  Пламя  костра  осветило
лицо всадника. Это был Соогоним Брег.
   - Так, - спокойно произнес Люг. - Похоже, нас все-таки выследили.
   Из темноты на поляну выступили воины. Фаргал  опустил  меч.  Их  было
слишком много для двоих.
   - Вот так-то лучше, предатель, - произнес Брег, спрыгивая на землю.
   - Связать их, - распорядился он.
   - Конечно, это глупо, - сказал Фаргал Люгу, - но я намерен драться.
   - Глупо, - согласился сокт. - Но и у меня такое же намерение.
   Копье уже было у него в руках. Друзья встали спина к спине.
   - Жаль, мясо сгорит, - пробормотал сокт.
   - Схватить их! -  крикнул  Брег,  благоразумно  держась  подальше.  -
Живыми!
   Алые взяли друзей  в  кольцо,  но  атаковать  не  спешили.  Храбрость
храбростью, но умирать тоже не хочется.
   Справа от поляны возникло какое-то движение.
   - А ну расступись! -  скомандовал  властный  голос.  Воин  в  красных
доспехах плечом раздвинул круг, встал у костра, откинул забрало.
   - Ты немного не вовремя, Гронир, - напряженно заметил сокт.
   - Наоборот! - с непонятным весельем ответил тысяцкий.  -  Я  как  раз
вовремя. Ну-ка, парни, кончайте балаган! - обратился он к гвардейцам.  -
Если эта безрогая корова желает кого-то схватить, на здоровье!
   - Мы выполняем приказ Императора, Алый! - сказал один  из  воинов.  -
Лучше бы тебе не вмешиваться.
   - Это кто такой  говорливый?  -  поинтересовался  тысяцкий.  -  А  ну
покажись!
   Алый шагнул вперед, откинул забрало.
   - А, сотник Атваер!  -  произнес  Гронир.  -  Зря  ты  сюда  приехал,
приятель. Мерзкое это дело, убивать того, кто  спасал  наши  шкуры.  Как
думаешь?
   - Мерзкое, - согласился Атваер. - Но приказ Императора -  это  приказ
Императора. А нас здесь полная сотня против вас троих, так что лучше  не
проливать зряшной крови. Сложите оружие.
   -  Значит,  Атваер,  если  выходит  трое  против  ста,  значит,  надо
сдаваться?
   - Выходит. Куда ты клонишь, тысяцкий?
   - Ловлю тебя на слове! - воскликнул тысяцкий и пронзительно свистнул.
   - Рубите их! - закричал Соогоним Брег, почуяв недоброе.
   Но Алые не спешили выполнять  приказ.  Разумно,  поскольку  буквально
через  несколько  мгновений  лес,  казалось,   ожил.   Между   деревьями
замелькали огни, забухали в сухую землю широкие копыта боевых коней.
   - Это Шотар, - сказал Гронир. - И с ним тысяча  Алых.  И  еще  девять
тысяч - в полумиле отсюда. Это я говорю  специально  для  тебя,  Атваер,
вдруг ты подумаешь - нас слишком мало, чтобы управиться с сотней.
   - Рубите их! - взвизгнул Брег.
   - Мечи в ножны! - рявкнул Гронир. - Я - ваш тысяцкий!
   - Приказ Императора! - закричал Соогоним Брег, но на поляне уже стало
тесно от множества всадников. Эгерини, Люга и Гронира тут же оттерли  от
приехавших с Брегом, а самого Брега прижали с двух сторон воины  Шотара.
Новый начальник царской стражи мгновенно заткнулся.
   - А-а-а...  -  с  удовольствием  произнес  Шотар,  наезжая  конем  на
айпегскую кобылу Брега. - Так вот кого назначили на обещанное мне место!
Клянусь славой Ашшура, боров на свинье выглядит более грозно,  чем  этот
мозгляк - в седле.
   - Ты ответишь перед Императором! - с ненавистью  проговорил  Соогоним
Брег. - Я еще увижу, как ты будешь лизать мои сапоги, пес!
   - Это - вряд ли, - сказал Шотар.
   Одно неуловимое  движение  -  и  кровь  хлынула  из  горла  Брега  на
тщательно заплетенную гриву айпегской кобылы.
   Тысяцкий стряхнул с клинка красные капли.
   - Рад видеть тебя, командующий! И тебя, Люг Смертный Бой! - сказал он
друзьям, уже сидевшим в седлах. - У меня для тебя сюрприз,  командующий.
Мои ребятки прихватили на опушке колдуна, а у колдуна почему-то оказался
твой меч. Тот самый!
   - Где он? - жадно спросил Фаргал.
   - Получишь, все получишь! - засмеялся Шотар. - Алые! - крикнул он.  -
Мы возвращаемся в лагерь!
   Марш!
   Поляна опустела. Остался только догорающий костерок и черные угольки,
в  которые  превратилась  хорошая  оленина.  Алые  из   царской   стражи
присоединились к остальным. А что им, собственно, оставалось?
 
*** 
 
   На следующее утро все десять тысяч императорской гвардии и  еще  пять
тысяч наемников выстроились на скошенном поле.
   Несколько стервятников кружились в прозрачном небе.  Стервятники  уже
привыкли к тому, что скопление людей сулит близкую поживу. Но на сей раз
их надежды не оправдались.
   Фаргал  вспрыгнул  на  помост,  который   составили   для   него   из
перевернутых повозок.  Под  ним  расстилалось  бесконечное  живое  поле.
Красные султаны на шлемах волнами раскачивались на ветру. Лиц эгерини не
видел - забрала  опущены.  Фаргалу  было  известно,  что  это  означает.
Слушать его будут так, словно он вот-вот поведет гвардию в бой.  Что  ж,
вскоре так и случится.
   - Алые! - воскликнул Фаргал, и голос его прокатился  над  головами  и
ушел вдаль.
   - Алые! Мы выиграли эту войну! Мы выиграли войну,  которую  проиграли
Йорганкеш и надушенные сановники с телами  моллюсков!  Мы  выиграли  эту
войну вопреки им, заплатив своей  кровью  и  доблестью  за  победу.  Что
получили мы в награду?
   Фаргал сделал паузу, и тишина застывшего в ожидании  войска  казалась
неестественной.
   - Мы получили славу! - крикнул Фаргал. - Славу! Разве нам этого мало?
Разве нам нужно что-то еще. Алые?
   - Нет! Нет! - грянули тысячи глоток.
   Фаргал поднял руку.
   - Нам довольно одной славы! - закричал он. - Но  Император  Йорганкеш
считает, что только  славы  недостаточно!  Те,  кто  сохранил  для  него
Кедровый трон, те, кто спас  великую  Карнагрию  от  фетской  саранчи...
Йорганкеш считает - они заслуживают большего! И он уже  начал  раздавать
награды победителям! Уже начал, говорю я, поэтому я  здесь!  Потому  что
первая награда - мне. Это справедливо, верно? Разве не  я  водил  вас  в
бой?
   - Ты! Ты! Справедливо! - отозвались тысячи голосов.
   - Как же награждает государь, который без нас уже глодал бы кости под
столом фетского Императора?
   Вновь тишина, и  в  этой  тишине  эгерини  спокойным  голосом  сказал
Грониру:
   - Прочти повеление.
   Тысяцкий взмахнул рукой, разворачивая свиток.
   - Я, Царь  царей.  Владыка  владык,  восседающий  на  Кедровом  троне
государь Карнагрии, превосходный в  могуществе,  справедливый  Император
Йорганкеш повелеваю: предавшего меня военачальника Фаргала  лишить  всех
званий, привилегий и наград и предать  публичной  казни  четвертованием.
Голову преступника выставить перед Царскими воротами города Великондара,
дабы все знали о его преступлении.
   Теперь тишина казалась густой,  вязкой  и  пугающей,  словно  дыхание
дракона. Гронир  схватил  край  свитка  зубами,  разорвал  царский  указ
пополам и швырнул под ноги.
   И тишина взорвалась.
   Рев был так оглушителен, что даже травы на соседних холмах пригнулись
к земле. Волны мощи накатывались на Фаргала со  всех  сторон,  казалось,
еще немного - и ярость воинов поднимет полководца над землей.
   Гронир что-то кричал ему, но  Фаргал  не  слышал.  Неумолкающий  гром
поглощал все. И тогда эгерини выхватил меч и воздел его над головой.
   Все увидели, как ослепительная  голубая  искра  вспыхнула  на  клинке
богини и канула в небо.
   И стало тихо.
   - Воины, - голос эгерини после громоподобного  тысячеголосия  казался
тихим, - воины. Алые... Мне нечего дать вам. Потому что у вас есть  все.
У вас есть Сила и Слава. Поэтому я ничего не обещаю вам, если вы пойдете
за мной. Пойдете теперь уже не по приказу  ничтожного  царя,  а  вопреки
ему. Но Сила и Слава у вас будут. Это я вам обещаю. И обещаю, что  когда
вы будете побеждать для меня, когда на окровавленных  остриях  копий  вы
принесете победу мне, у ворот моей столицы на вас никогда не взглянет  с
позорного столба голова того, кто вел  вас  в  бой.  Я  клянусь  в  этом
громовой стрелой Ашшура, и это все, что я могу вам обещать. А  теперь  я
спрашиваю вас, Алые, мои Алые, я спрашиваю вас: пойдете ли вы за мной?
   Последние слова эгерини уже невозможно было услышать.
   - Фар-гал! Фар-гал! - Боевой клич, с которым вот уже  полгода  шла  в
бой гвардия Императора, никогда не звучал с таким единодушием.
   - Ты взял их, взял! - закричал в ухо Фаргалу Гронир.
   Он обнял эгерини уцелевшей рукой и почувствовал, как дрожь  сотрясает
тело его командира. Он еще что-то кричал. Фаргал  не  сразу  понял,  что
именно.
   "Император!" - кричал ему в ухо Гронир.
   - Что - Император? - крикнул в ответ Фаргал.
   - Ты! Ты - Император! - Слезы восторга оставляли полосы  на  покрытых
пылью щеках тысяцкого. - Ты - Император!
   Эгерини запрокинул голову, глянул в чистое, как хрусталь, небо, и ему
показалось,  что  его  богиня,   там,   наверху,   взирает   на   своего
возлюбленного и улыбается.
   - Да, - произнес Фаргал, не слыша собственного голоса,  потерявшегося
в ликующих криках воинов. - Да, я - Император!
 
Эпилог 
 
   Фаргал в одиночестве стоял на каменном пальце, угрожающе воздетом над
желтым столом плоскогорья. Отсюда видны были и узкое горло теснины, и ее
оконечность, обрамленная  полосой  темно-зеленой  травы.  И  отсюда  сам
Фаргал был виден каждому в его немногочисленном войске.
   "Помоги мне, сияющая Таймат!" - попросил он и коснулся рукояти меча.
   Ему предрекли славу, но много ли стоит слава, если победа  достанется
другому..
   Авангард армии Йорганкеша был  уже  в  четверти  мили  от  выхода  на
плоскогорье. Торопится. Когда ему доложили, что  Фаргал  увел  войско  в
горы, Император, говорят, загрустил.  Но  когда  ему  показали  карту...
Ущелье Двух Исполинов  выходило  на  десятимильное  плоскогорье  Красных
Цветов, ровное, как  пиршественный  стол  (если  не  считать  нескольких
утесов), и закрытое, как запечатанный кувшин, если  блокировано  ущелье.
Хороший ползун может перебраться через его каменные стены, но не конница
Алых. Спешил Йорганкеш, спешил к победе, как он полагал. Фаргал  отлично
знал все его мысли. Вот он выйдет из ущелья,  развернет  свои  сто  семь
тысяч против девятнадцати  тысяч  мятежника,  затрубят  трубачи,  забьют
барабаны - и благороднейший из благородных, Император Йорганкеш  задавит
бунтовщиков, как носорог давит попавшего в ловушку леопарда.  Йорганкешу
битва представлялась чем-то вроде детской игры "Башни и всадники".
   Фаргал поднял руку, уповая на то, что зоркие  глаза  корабелов-соктов
разглядят его поднятую десницу за три с половиной мили.
   Черный червяк имперской пехоты медленно полз  по  ущелью.  А  по  обе
стороны выхода из  теснины,  не  видные  из  зеленой  щели,  выстроились
крохотные красные квадратики гвардейских тысяч. Как их было мало!
   Фаргал ощутил жгучее желание возглавить сокрушительный удар.  И  даже
пожалел, что поклялся Люгу не обнажать меча в этой битве!
   Пора!
   Фаргал резко  бросил  вниз  руку  с  пурпурным  флажком.  И  мысленно
перенесся туда, где разворачивались в боевой порядок отряды гвардии.  Он
словно услышал отрывистые выкрики сотников, свист  десятников,  короткое
ржание возбужденных коней  и,  наконец,  слитный,  громоподобный  грохот
тысяч копыт. Алые пошли!
   Грохот сшибшихся тысяч громом прокатился по ущелью,  наполнив  ужасом
сердца тех, кто не мог видеть происходящего. Солдаты Йорганкеша с ужасом
вскидывали головы.  Бурые  неровные  стены  ущелья  нависали  над  ними,
давили,  как  гнев  Ашшура.  Воины  останавливались,  запрокинув   лица,
пытались углядеть наверху врага.  Они  судорожно  сжимали  ремни  щитов,
понимая, что если сверху посыплются камни, то от щитов  не  много  будет
толку. Йорганкеш опять завел их в ловушку, и опять они  заплатят  кровью
за его ошибку. Девять из десяти солдат  сейчас  горько  жалели,  что  не
поддержали Фаргала.
   Отброшенный назад железным кулаком тяжелой  конницы,  авангард  армии
Йорганкеша смял шеренги конных лучников, а те, в свою очередь,  повернув
коней, попытались прорваться сквозь запрудившую ущелье Черную пехоту.  О
сопротивлении никто не помышлял. Даже тысяцкие думали только о том,  как
спасти собственную жизнь.
   - Фар-гал! Фар-гал! - ревели Алые, и те,  кто  слышал  этот  клич  на
войне  с  фетсами,  очень  хорошо   знали,   чем   заканчиваются   атаки
переметнувшейся императорской гвардии.
   В открытом поле  численное  превосходство  армии  Йорганкеша,  скорее
всего, принесло бы ему победу. Но в  узком  ущелье  охваченному  паникой
войску надеяться было не на что. Алые и  Фаргал.  И  отвесные  стены,  с
которых вот-вот посыплются огромные валуны.
   Арьергард армии Йорганкеша, следовавший в  хвосте  колонны  сразу  за
обозом, по собственной инициативе повернул  обратно...  И  наткнулся  на
сплошную щетину хвостатых соктских копий. Люг  запер  выход  из  ущелья.
Мышеловка захлопнулась. Арьергард войска, около десяти тысяч пехотинцев,
мог бы одной своей массой выдавить колючую пробку. Но передние,  которых
теснили прямо на острия собственные товарищи, предпочли побросать оружие
и лечь на землю. Несколько наиболее ретивых попытались пробиться, но  их
было слишком мало, а сокты были слишком хорошими воинами, чтобы их строй
не устоял перед дюжиной одиночек.
   А впереди тараном шли Алые. Их копья разили бегущих, их кони  топтали
мертвых  и  живых,  сдавшихся  и   пытающихся   сопротивляться.   Тысячи
наемников, выбравших Йорганкеша, располагались в самой середине  войска.
Они не стали  бросать  оружие,  просто  спешились  и  сомкнулись,  заняв
круговую  оборону  и  разрезав  тем  самым  войско  Йорганкеша  пополам.
Впрочем, не все. Одна из тысяч, усмотрев в положении и приятную сторону,
принялась грабить обоз. В конце концов, если сверху начнут метать камни,
все равно  не  спастись.  Так  что  терять  нечего.  Обозные  скорее  по
привычке, чем по сознательному  разумению,  грабежу  воспротивились.  На
помощь им пришли ближайшие Черные - и драка пошла нешуточная.  Казалось,
солдаты Йорганкеша сошли с ума. Они рубили друг друга... потому что  это
было не так страшно, как рубиться с врагом.
   Алые  все  глубже  врезались  в  массу  охваченных   паникой   солдат
Йорганкеша... и наконец встретили настоящее сопротивление.
   Четыре сотни таких же Алых, личная стража царя, оставшаяся ему верной
даже когда почти вся гвардия перешла на сторону Фаргала, приняла бой.  И
Алые тысячи Дарзара, возглавлявшие  железный  таран  тяжелых  всадников,
казалось, даже  обрадовались  настоящему  бою.  Но  длился  он  недолго.
Слишком велико было превосходство нападавших.
   Военачальник  Шотар,  двигавшийся  вместе  с  третьей  тысячей  Алых,
увидел,  как  покачнулся  личный  штандарт  Йорганкеша.  Плюмажи  воинов
заслоняли ему картину боя, Шотар привстал на стременах - и именно в этот
момент штандарт Императора упал.
   Шотар вернулся в седло. Размышлял он не более нескольких мгновений  и
принял решение, которому суждено было спасти не одну тысячу жизней. Алый
откинул забрало, поднес к губам  рог  и  протрубил  сигнал:  "Прекратить
бой".
   И  бой  был  прекращен...  обеими  сторонами,  поскольку  сигналы   в
карнагрийской армии  были  одинаковыми  для  всех.  Впрочем,  Императора
Йорганкеша это не спасло.
   - По крайней мере, он умер, как мужчина, - проворчал Фаргал, глядя на
мертвеца.
   Золоченый шлем Йорганкеша был разрублен молодецким ударом.  Вместе  с
головой. Тело Императора покоилось на трупе начальника стражи Гурлагера,
защищавшего повелителя до последнего. И не сумевшего его спасти.
   - А ведь мог бы остаться у себя в Великондаре,  -  сказал  Фаргал.  -
Дурной характер и дурные советники...
   - Один-то был хорошим, - заметил Люг. -  Просто  у  Саконнина  только
один голос, а у Царского Совета - три дюжины. В любом  случае  Император
Йорганкеш оказался настолько любезен, что избавил тебя от  необходимости
его убивать.
   - Я не собирался его убивать, - буркнул Фаргал.
   Ему и  впрямь  было  жаль  погибшего  Императора.  Пусть  тот  и  был
ничтожеством, но это ведь его участие в судьбе Фаргала подняло  того  на
самый верх.
   "Тебе пришлось бы его убить", - подумал вождь  соктов,  но  вслух  не
сказал.
   Придет время,