с Саконнином. Моим ребятам нужны запасные лошади,  а
Тимиур сказал:  сегодня  пригонят  табун  в  полтысячи  голов.  Спасибо,
Кен-Гизар, еще ни разу я не ушел из твоего дома с пустыми руками.
   - Рад помочь тебе...  Фаргал!  Погоди  немного.  До  меня  дошли  еще
кое-какие слухи... Некто очень хочет отправить тебя  в  страну  мертвых.
Поберегся бы!  Хочешь,  дам  тебе  дюжину  своих  копейщиков.  Им  можно
доверять, клянусь славой Яго!
   - Благодарю. - Фаргал слегка поклонился. - Но  -  не  нужно.  Еще  не
родился убийца, которому по силам меня прикончить.
   - Хорошо, если так. - Кен-Гизар вздохнул.  Одно  он  знал  наверняка:
Фаргала ему не переубедить. Молодость склонна рисковать, и ничего с этим
не поделаешь. Обидно только, если рискуют по-глупому.
   - Когда ты вновь почтишь меня своим визитом? - спросил посланник.
   - Скоро. До того, как мы выступим. Хочу  еще  поговорить  с  тобой  о
ночных засадах. Мысль о том, что атаковать надо с трех, а не  с  четырех
сторон, показалась мне интересной.
   - Есть много интересных мыслей, тысяцкий! - Сокт тонко  улыбнулся.  -
Береги себя и заезжай. Пока Люг на Островах, ты единственный, с кем  мне
приятно беседовать.
   - Польщен.
   Фаргал прыгнул в седло. Бородатые копейщики-сокты распахнули  ворота,
и эгерини покинул гостеприимный дом.
   На улице тысяцкий первым  делом  огляделся  по  сторонам,  прикидывая
точки возможной атаки. Как ни уверен в себе был молодой воин, он никогда
не пренебрегал предупреждениями.
 
*** 
 
   Каблуки выходящего гостя простучали по деревянным  ступеням,  и  губы
Мормада раздвинула волчья усмешка.
   Растворив окно, он сбросил веревку и соскользнул вниз. Когда  Проныра
и карнит черным  ходом  покинули  трактир,  нурташец  уже  спрятался  за
соседним  углом.  Он  увидел,  как  Проныра  передал  карниту   меч,   и
усмехнулся, когда в обратном направлении переместился небольшой кошелек.
Нормально. Вот если  бы  Проныра  не  взял  денег,  тогда  следовало  бы
обеспокоиться.
   Дверь  закрылась,  и  клиент  двинулся  в  сторону  Мормада.  Как   и
предполагал нурташец, карнит пришел один.
   Черная быстрая тень неожиданно возникла перед фетским лазутчиком. Тот
отшатнулся,  правой  рукой  хватаясь  за  меч,  а  левой,  в   перчатке,
попытавшись оттолкнуть нападавшего. Одной рукой выхватить меч  никак  не
удавалось, и когда тень выбросила руку с ножом, целя в живот,  лазутчик,
на  котором  была  двойная  кольчуга,  перестал  отталкивать  убийцу   и
придержал ножны. Клинок с шелестом  освободился,  мышцы  живота  карнита
напряглись, ожидая удара снизу, но вместо этого  рука  убийцы  метнулась
вверх и короткий трехгранный стилет  с  хрустом  пробил  висок  фетского
шпиона. Выпавший  меч  лязгнул  о  булыжную  мостовую.  Убийца  небрежно
смахнул его ногой в  сточную  канаву,  обтер  и  спрятал  клинок.  Затем
обыскал убитого и нашел еще один кошелек, увесистый. После этого убийца,
поднатужившись, спихнул труп вслед за мечом. Булькнув, тело  погрузилось
в зловонную жижу. Целиком. Учитывая кольчугу, можно не сомневаться,  что
убитого найдут не скоро.
   "Хорошая работа! - удовлетворенно подумал Мормад. - Теперь -  никаких
концов".
   Разумеется, он никогда не получит  оставшейся  половины.  Но  ведь  и
убивать тысяцкого уже не требуется. А если, да не позволит этого  Ашшур,
на Мормада выйдет  городская  стража,  то  от  нее  даже  откупаться  не
потребуется. Достаточно только показать грамотку. Не  мог  же  преданный
Императору Мормад оставить в живых шпиона? Да и зачем  Мормаду  фетсы  в
Великондаре, если дела и так  идут  превосходно?  Так  что,  пусть  этот
военачальник Фаргал, о котором столько говорят, еще поживет и  побрызжет
фетской кровушкой.
   На миг нурташец ощутил незнакомое  чувство:  гордость  патриота.  Он,
можно сказать, спас карнагрийского героя. Мормад не знал, что убитый  им
карнит - не единственный пособник фетсов в Великондаре.
 
*** 
 
   Покинув дом  Кен-Гизара,  Фаргал  свернул  на  улицу  Забытых  Богов,
выводящую к Судной площади. Он не торопил коня: тот с  рыси  перешел  на
шаг, потряхивал головой, видимо тоже о  чем-то  размышляя,  и  ронял  на
булыжники  навозные  катыши.  Редкие   прохожие,   увидев   вооруженного
всадника, жались к сточным канавам.
   Фаргал не обращал на них внимания. Зато на окна поглядывал,  помня  о
предостережении. Вдруг конь его фыркнул и  остановился.  Фаргал  опустил
взгляд и обнаружил прямо перед своим жеребцом высокую  женщину  в  белом
плаще. Капюшон скрывал ее лицо, но фигура определенно  говорила  о  том,
что это именно  женщина.  Фаргал,  насторожившийся  было,  успокоился  и
слегка сжал колени. Горожанке следовало убраться с  дороги,  но  она  не
шевельнулась. И конь, к удивлению Фаргала, тоже не сдвинулся с места.
   Человек, расположившийся у окна на втором, этаже одного из  домов  на
улице Забытых Богов, медленно натянул лук.  До  цели  было  каких-нибудь
тридцать шагов, пустяки для хорошего стрелка, тем более  в  безветренную
погоду. Человек натянул тетиву так,  что  узкий  трехгранный  наконечник
коснулся побелевших от напряжения пальцев. Он целил  в  шею  всадника  и
знал: с тридцати шагов стрела  пройдет  навылет,  даже  если  попадет  в
позвоночник. Стрелок убил достаточно людей, чтобы  разбираться  в  таких
вещах. О том, кого убьет, он не думал. Не думал  и  о  деньгах,  которые
получит за свою  работу.  Для  хорошего  выстрела  голова  должна  стать
свободной от мыслей.
   Фаргал удивился. Не поведению незнакомки -  он  привык,  что  женщины
докучают  ему  своим  вниманием,  и  относился  к  этому  с   брезгливым
равнодушием. Его поразило непослушание коня.  Поэтому  эгерини  еще  раз
взглянул сверху на незнакомку. Та откинула капюшон. Фаргал увидел  ничем
не примечательное лицо в обрамлении пшеничного цвета волос, приятное, но
совершенно незнакомое.
   - Ужели жизнь наскучила тебе? - спросила женщина с улыбкой.
   И тогда Фаргал узнал.
   Всадник остановился.  Какая-то  женщина  преградила  дорогу.  Стрелок
терпеливо ждал, когда она отойдет в сторону.  Но  вместо  этого  женщина
откинула капюшон. Стрелку показалось - она смотрит прямо на него. И  тут
он понял, насколько женщина  прекрасна.  Ее  красота  обожгла  глаза.  В
следующий миг стрела сорвалась с тетивы... и впервые за последние  шесть
лет стрелок промахнулся. Потому что ослеп.
   Фаргал даже не вздрогнул, когда стрела пропела в ладони от  его  уха.
Честно говоря, он ее даже не заметил.
   - Ты? - прошептал он.
   - Ты звал меня, и я пришла. Мила ли я в таком обличье тебе, мой воин?
- проговорила та, о ком грезят, встряхнула головой, и светлые локоны тут
же налились огнем, обрели цвет красной меди.
   Улица,  город,  великая  Карнагрия,  война  -  все  исчезло.   Фаргал
соскользнул с седла, встал против своей возлюбленной, выдавил, с  трудом
подбирая слова:
   - Непривычно... Ты - просто женщина... - И вспомнив:
   - Стрела?
   - Забудь о ней. - Медные волосы потемнели, словно их коснулась  ночь.
- Ты говоришь, как бог, о мой герой! Пойдем... - Она слегка  дотронулась
до локтя Фаргала.
   - Куда? - Фаргал был настолько счастлив, что не  мог  согнать  с  губ
глуповатую улыбку.
   - Куда захочешь. Веди, а я покорно - за тобой! Всего лишь женщиной  я
буду этой ночью!
   Фаргал подхватил возлюбленную на руки - она была легка, как  шелковый
плащ, - усадил в седло и, повернув коня, повел его на  поводу  прочь  от
Дивного города. Собственные апартаменты он не считал достойными  богини,
пусть даже возжелавшей одну ночь побыть просто женщиной.
   Хозяин "Ночной бабочки" не удивился, увидев Фаргала со спутницей.  Он
даже позволил себе понимающе улыбнуться. Ясное  дело,  такой  доблестный
муж, как этот, ищет себе нечто более изысканное, чем его девочки.
   - Я покупаю твой сад на всю ночь, - сказал Фаргал. -  Выгони  всех  и
чтоб никаких любопытных глаз! Ты понял?
   - О да, господин тысяцкий! - Хозяин с почтением покосился на  золотую
пряжку на поясе Фаргала. - Располагай мною. В саду никого нет, и ни одна
душа не посмеет...
   Эгерини уже не слушал.  Бережно  взяв  под  руку  свою  спутницу,  он
направился  к  внутренней  двери.  Хозяин,  спохватившись,  обогнал  их,
распахнул дверь... И остолбенел. Один взгляд на спутницу Фаргала -  и  у
великондарца перехватило дыхание.
   "Великий Ашшур! - пробормотал он, глядя им вслед. - Как она..."
   Ранним утром Фаргал и его возлюбленная покинули "Ночную бабочку".
   - Я ухожу, - сказала богиня, коснувшись пальцами губ Фаргала. - Но  я
приду опять.
   - Теперь я в каждой женщине буду искать тебя. - тихо проговорил воин.
   - О! - Таймат засмеялась. - Только тень моя есть  в  каждой  женщине!
Такой же, как сейчас, я никогда уже  не  буду,  я  -  как  любовь,  и  я
неповторима. Нет, не ищи - найдешь лишь тень!
   - Я понимаю, - печально сказал Фаргал.
   Таймат отступила  от  него.  Эгерини  увидел,  как  серебряные  искры
пронзили воздух за ее спиной.
   - Хочу я, чтобы ты был счастлив! И будет так!
 
*** 
 
   Два сотника из тысячи Шорга возвращались в казармы.
   - Глянь, - сказал один из них. - Фаргал! С женщиной!
   - Ну да, с женщиной, - проворчал второй, - и что с того?
   - Но говорят...
   - А ты слушай больше! - Сотник побулькал остатками пива во  фляге  и,
вздохнув, приложился. - Эй, ты чего?
   Его приятель застыл с открытым ртом.
   - Пропала! - сказал он через мгновение. - Ты видел?
   - Что?
   - Пропала!
   - Кто?
   - Да женщина! Раз - и нету!
   - Бредишь, - проворчал второй сотник и  протянул  товарищу  флягу.  -
Хлебни, полегчает.
   - Да точно тебе говорю! - обиделся первый.
   Второй оглянулся и увидел садившегося в  седло  Фаргала.  Женщины  не
было. Ну и что?
   - Может, обратно зашла? - предположил он.
   - Да нет, - с досадой проговорил первый сотник. - Я видел!  Раз  -  и
нету!
   - Угу, - буркнул второй. - Это ты молодым расскажи.
   Лениво переругиваясь, наемники двинулись дальше. Фаргал  обогнал  их,
подхлестнул коня, и тот пошел размашистой рысью, отбивая копытами частую
дробь.
   Фаргал был по-настоящему счастлив.
 
Глава седьмая 
 
   На Ладдиф Йорганкеш двинул пятидесятитысячное  войско.  Десять  тысяч
Алых, двадцать шесть - Черной пехоты, восемь тысяч наемников. Да  еще  -
ополчение, присланное  Владыками.  Да  еще  три  сборные  тысячи  конных
лучников.
   Когда Фаргал, поднявшись на стременах, оглядывал ползущее  по  дороге
войско - всадников, пехоту, обоз, растянувшийся на целую милю, -  сердце
его замирало от ощущения окружающей его  силы.  Но  потом  он  вспоминал
мощные стены Ладдифа и понимал: чтобы взять город, понадобится не  менее
чем трехкратный перевес. Это - если не брать в расчет магов.
   Но у Императора, который лично возглавлял армию, было другое  мнение.
А магов он вообще не принимал во внимание,  поскольку  был  уверен:  его
собственный чародей, Фанкис Могучий, с сородичами управится.
   К Ладдифу войско Императора прибыло  через  восемь  дней.  Расположив
армию на пологом холме примерно в миле от крепости, Йорганкеш немедленно
отправил послов, требуя сдачи города.
   Требование это Шорг Белый охарактеризовал лаконично и  весьма  обидно
для Императора.
   Послы назад не вернулись. Их головы перебросила через  стены  фетская
катапульта. Взбешенный Йорганкеш поднял Черных и под прикрытием лучников
и малых баллист, без всякой подготовки  бросил  их  на  стены.  По  всей
видимости, предводитель фетсов именно на это и рассчитывал. Черным  дали
возможность приблизиться к крепости, даже поставить часть лестниц,  -  а
затем разом обрушили им на  головы  все,  что  предусмотрительные  фетсы
припасли для нападающих: стрелы, снаряды, кипящее масло, ядовитую смесь,
разъедающую  кожу,  огромные  бревна,  спущенные   на   длинных   цепях,
раскачивающиеся,  как  маятники,  опрокидывающие  лестницы  и  плющившие
кирасы Черных, как сапог - яичную скорлупу. Штурм захлебнулся,  даже  не
начавшись. Карнагрийская пехота отхлынула, оставив почти треть  лежащими
у подножия крепости.
   Император совершенно обезумел от ярости. Советникам с трудом  удалось
уговорить его не посылать в мясорубку гвардию.
   К Фаргалу явилась делегация из шести десятников его тысячи, заявивших
от  имени  всех  наемников:   они   полностью   доверяют   Фаргалу   как
военачальнику, но если он прикажет повторить  "подвиг"  Черных,  они  не
согласны. Аналогичные заявления  были  сделаны  и  остальным  командирам
наемников.
   Императора кое-как успокоили. Карнагрийские  войска  разбили  лагерь.
Забулькали походные котлы, распространяя милый солдатскому  носу  запах.
Зловоние разлагающихся трупов пока не примешивалось к обеденным ароматам
- трупы были слишком свежими.
   Все, кто хоть что-нибудь понимал в  военном  ремесле,  в  один  голос
советовали  Императору  успокоиться.  Убитых   не   вернешь,   а   через
день-другой  подвезут  заготовленный  лес,  и   можно   будет   заняться
строительством осадных башен, таранов и прочего. Но Йорганкеш  ждать  не
желал. А когда командующий Черных Урадзгир  упомянул,  что  осада  может
протянуться до праздника Игр, Император пришел в  такое  бешенство,  что
только заступничеством трех тысяцких Алых Урадзгир сохранил  свой  пост.
Йорганкеш заявил, что и трех дней не пройдет, как его победоносная армия
займет Ладдиф. А если кто в этом сомневается, то для такого есть царский
палач. Вот так-то!
   Темная,   иззубренная   поверху   громада   крепости   Ладдиф   четко
вырисовывалась на фоне угасающего неба. На стенах ее - ни  огонька.  Под
стенами - карканье и шакалий визг. Больше семи тысяч  воинов  Императора
осталось под стенами Ладдифа. Жирная добыча для падальщиков.
   Окруженный военачальниками Йорганкеш с ненавистью глядел  на  столицу
Земли Боссар.  Великий  Ашшур!  Ведь  это  его  славные  предки  возвели
крепость! Каково бы им было узнать, что потомок окажется бессильным пред
этими стенами. Йорганкешу Ладдиф казался личным  вызовом.  Единственным,
что лежит между ним и победой. Да он готов пожертвовать половиной армии,
чтобы взойти на эти  стены!  Император  скрипнул  зубами.  Бессилие  так
оскорбительно! И он, Царь царей Йорганкеш, должен найти решение.  Именно
он. Повелитель Карнагрии, должен быть выше  своих  подданных.  Во  всем.
Император глядел на треугольные  зубцы,  на  круглые  массивные  выступы
башен и тщетно напрягал ум. Ни единой полезной мысли.
   - Уходим, - бросил Император через плечо и направил коня к лагерю.
   Царская стража,  мгновенно  перестроившись,  замкнула  кольцо  вокруг
Повелителя. Если где-то в сумерках прятался враг, ему  не  добраться  до
Йорганкеша. О  как  оскорбился  бы  Император,  узнай  он,  что  старший
военачальник Сундин вовсе не жаждет его  смерти,  а  считает  Повелителя
Карнагрии едва ли не союзником!
   В просторном царском шатре из бычьих  шкур,  задрапированных  изнутри
голубым шелком,  собрались  приближенные  Императора.  Несколько  членов
Царского Совета, трое Владык Земель (двое из них потеряли свои вотчины),
начальник царской стражи Гурлагер, командующий Черными Урадзгир, Ширазр,
Кардассар и Гронир -  наиболее  уважаемые  тысяцкие  Алых,  царский  маг
Фанкис Могучий, самый старый  из  тысяцких-наемников  Йариш-Карам,  Шорг
Белый и впервые приглашенный на высший военный совет Фаргал.
   Эгерини с любопытством разглядывал  убранство  царского  шатра.  Люди
интересовали  его   меньше.   Во-первых,   каждого   из   присутствующих
военачальников он уже знал, во-вторых, он  совершенно  не  уважал  элиту
Карнагрии. Если речь не шла об Алых. Вот они - настоящие воины.
   Мастерски  выполненный  план-рисунок  крепости  Ладдиф   держали   на
вытянутых руках четверо слуг. Фаргал полюбовался работой художника.  Его
собственный план выглядел куда скромнее, зато был более точен, поскольку
исправления в него вносил Люг, а уж с соктом в составлении карт  не  мог
соревноваться никто.
   Император Йорганкеш погладил редеющие волосы на макушке.
   "Они  меня  не  уважают,  -  подумал  Йорганкеш,  разглядывая   своих
приближенных. - И все равно я возьму Ладдиф. Любой ценой возьму!"
   - Я решил, - произнес Царь царей, и все разговоры тут же смолкли.
   - Я решил, - еще раз, более твердым голосом повторил Йорганкеш.
   Фаргал удивленно смотрел на Владыку Карнагрии. Он что, не  собирается
выслушать их мнение? Тогда зачем было собирать совет?
   Эгерини вспомнил недавнюю беседу с послом соктов.
   "Военачальник выслушивает всех, начиная с младшего. Он  не  торопится
объявить собственные мысли. Когда же  он  узнает  мнение  подчиненных  и
соберет все ценные идеи, то без спешки огласит собственное решение.  Так
укрепляется уважение к полководцу. А если военачальник сумеет  показать,
что все сказанное подчиненными уже обдумано им и отвергнуто, то почтение
к нему возрастет. Но нельзя забывать похвалить всякую ценную идею. Ничто
так не радует подчиненных, как заслуженная похвала".  Так  писал  мудрый
Си-Азр, и Император должен был бы это знать.
   Фаргал был огорчен.  Будучи  самым  младшим  в  совете,  он  надеялся
высказаться первым. Тем более ему было что сказать.
   - Мы возьмем город ночью, - объявил Йорганкеш. -  Этой  ночью!  -  Он
внимательно оглядел своих подданных. - Днем мы потерпели поражение,  так
как использовали слабую часть войска. Мы  проиграли,  но  зато  измотали
врага.
   "Куда он клонит?" - подумал Фаргал.
   Лица большинства присутствующих помрачнели. Они уже сообразили, о чем
говорит Йорганкеш.
   - Фетсы устали, - заявил Император. -  Они  устали.  Они  не  ожидают
нового штурма.
   - Вот это верно, - пробормотал вполголоса Шорг  Белый.  -  После  той
взбучки, какую они нам задали, штурма они точно не ждут.
   - Враг утратил бдительность, я понял это, когда увидел, что на стенах
нет огней! - Император улыбнулся с оттенком превосходства. -  Мы  удивим
их. Крепость возьмут мои лучшие воины! Да, да,  именно  Алым  я  доверяю
принести мне победу!
   "Сопляк окончательно спятил", - с долей облегчения (ведь это  не  его
людям предстоит умереть) подумал военачальник Черных Урадзгир.
   - Как ты мудр, государь! - в один голос воскликнули царские советники
(Саконнина среди них не было, он остался в столице) и Владыки Земель.
   Фаргал увидел, как вспыхнуло от радости лицо Кардассара.  А  вот  два
других тысяцких  Алых  восторга  не  проявили.  Определить,  кто  первым
полезет на стену, - это еще не план битвы.
   Та же мысль пришла в голову многим.
   - А каким образом им следует действовать, государь? - поинтересовался
Йариш-Карам.
   - Довольно ли осталось лестниц, Урадзгир? - спросил Йорганкеш.
   - Сотни полторы осталось, государь.
   - Тогда все просто, - самодовольно произнес Император. - Ров засыпан,
так что подобраться к стенам нетрудно. Моя гвардия поднимется наверх и в
темноте перебьет защитников. А потом откроет мне  ворота  крепости.  Вот
так. Не зря же говорят: один  Алый  стоит  десятерых.  В  Ладдифе  около
сорока тысяч, насколько нам известно. - Благосклонный взгляд  в  сторону
Фаргала. - Значит, сто тысяч - против сорока. По-моему, этого  довольно.
Что?
   Военачальники молчали. Спорить с Императором бесполезно. Но Фаргал, в
первый раз столкнувшийся с военным "гением" Императора, об этом не знал.
   - Государь! - Фаргал встал и поклонился. - Позволено ли мне сказать?
   - Говори. - Йорганкеш поощрительно улыбнулся.
   - Мне кажется, десяти тысяч Алых слишком мало, чтобы  без  подготовки
взять город. Я изучал укрепления...
   - Глупости! - недовольно перебил Император. - Я же сказал: один стоит
десятерых!
   Йорганкеш ожидал, что  Фаргал  похвалит  его  план.  А  тут  какие-то
дурацкие возражения...
   Любому сколько-нибудь опытному царедворцу  по  одной  лишь  интонации
Императора стало бы ясно: следует или  заткнуться,  или  повернуть  свою
речь в противоположную сторону...
   Но эгерини пер напролом.
   - Мой государь! Один Алый стоит  десятерых,  когда  тв