пищал,
как придавленная мышь. В Нурту продовольствие поступало сотнями возов, а
цены на зерно поднялись. И взятки чиновникам - тоже. Потому  что  теперь
за взятку прилюдно били кнутом. Запищали и купцы. Взыскивают  строго,  а
порядка нет. И на  тракт  меньше,  чем  с  полусотней  охраны  лучше  не
выезжай. Обдерут и на суку за ноги подвесят. Три месяца правления нового
Владыки - и шайка в три дюжины стала считаться небольшой. Теперь  уже  и
сами разбойники меж собой сцепились: кому где грабить. Но Фаргала это не
касалось. Скажи только: "Большой Нож" - и новоявленные атаманы - с  коня
и кланяются земно. Не человек - легенда. Пожелай Фаргал,  мог  бы  армию
собрать. Только он не желал. Своих оболтусов толком не вышколить.  В  то
время эгерини еще не знал простой истины: командовать тысячей легче, чем
десятком приближенных. Впрочем, смотря какая  тысяча...  Если  -  беглых
поселян, то лучше не надо.
   - Собрал, - доложил Мормад. - Во дворе ждут.
   Фаргал спустился вниз. Во внутреннем дворе дома Ниггура  переминались
с ноги на ногу примерно полсотни головорезов. Слуги купца поглядывали на
них опасливо. Можно сказать, кровные враги.
   Но бандиты вели себя скромно, только  глазами  шныряли  по  сторонам,
приглядывались, запоминали: мало ли, пригодится.
   Когда появился Фаргал,  один  из  его  десятников,  Бучила,  построил
"рекрутов" неровной шеренгой.
   "Сброд", - подумал эгерини.
   - Кто умеет стрелять из лука - выходи! - сказал он. Вышло  тринадцать
человек. Если б не репутация колдуна, которую имел Фаргал, вышли бы все.
Попасть в банду Большого Ножа - верное богатство. К  тому  же,  говорят,
люди у него все заговоренные, насмерть ни одного не убили. Разве что сам
атаман невзлюбит. Явное вранье, но - верили.
   Фаргал подошел к одному из оставшихся  на  месте,  безухому,  тощему,
наглому.
   - Ты что умеешь?
   - Что прикажешь! - "Рекрут" оскалился пеньками зубов.
   Фаргал выдернул из ножен меч, протянул безухому.
   - Руби меня!
   Тот замахнулся, как дубиной, ударил... и оказался на земле. Без меча.
   - Колдун, колдун... - зашептались вокруг.
   - Не нужен, -  брезгливо  бросил  Фаргал,  и  Бучила  грубо  отпихнул
неудачника в сторону.
   - Попробуй меня! - раздался звонкий голос.
   Фаргал  взглянул  на  говорившего.  Одежда  чистая,  руки  ухоженные,
странное существо в такой компании. Эгерини посмотрел на Мормада, но тот
только усмехнулся.
   Дареному коню зубы не смотрят.
   - Ну давай, - сказал Фаргал, подавая меч.
   - У меня - свой, - сказал странный "рекрут", - там остался.
   Мормад счел нужным разоружить всех, прежде чем пропустить внутрь.
   - Так принеси.
   "Рекрут" вернулся с мечом. Настоящим, не каким-нибудь куском  железа.
И принял боевую стойку.
   - Молодец, - похвалил Фаргал и сделал  выпад.  "Рекрут"  отразил  его
приемом "нырок стрижа", выполненным  так  чисто,  что  Фаргалу  пришлось
сделать шаг назад, парируя гардой чужой клинок.
   - Как твое имя? - спросил он, перебрасывая меч в левую руку и  атакуя
снизу.
   - Саргар. - "Рекрут" прыжком ушел от удара, но Фаргал, чья рука  была
длиннее, достал его прямым уколом и разорвал  куртку.  Под  ней  блеснул
панцирь.
   - А зяблик-то со стальной грудкой! - громко сказал Мормад.
   - Благородный? - спросил Фаргал.
   - А тебе что за дело?
   Меч эгерини с лязгом ударил  по  клинку  "рекрута",  отбросив  его  в
сторону, и Фаргал длинным прыжком преодолел  расстояние  между  собой  и
Саргаром, приставив лезвие меча к горлу карнагрийца.
   Вокруг восхищенно загудели.
   - Я спросил, - напомнил эгерини и отжал  подбородок  "рекрута"  вверх
плоскостью клинка.
   - Да, благородный.
   - А зачем пришел ко мне?
   - Услыхал кое-что.
   Саргар побледнел (еще бы,  одно  движение  -  и  шея  его  перерезана
пополам), но старался говорить твердо.
   - У меня счеты с новым Владыкой, - сказал он. - Свои счеты.
   - Мне нет дела  до  нового  Владыки,  -  произнес  Фаргал.  -  Мы  не
перебегали друг другу дороги.
   -  Это  ты  так  думаешь,  Большой  Нож.  Чтобы  досадить   Кирьюгеру
достаточно того, что ты существуешь. Кто-то донес о тебе Императору.  Ты
и вправду колдун?
   - Я этого не говорил. - Фаргал отнял меч от горла карнита.
   Тот засмеялся:
   - Колдун говорит, что он колдун, только когда собирается продаться!
   - Я тебя возьму, - решил эгерини, возвращая меч в ножны. - Не зазорно
тебе ходить под началом разбойника?
   - У тебя есть честь, - сказал карнит. - Этого достаточно.
   Фаргал кивнул.
   - Ну, - сказал он. - Кто следующий?
 
*** 
 
   - А нас здесь не потревожат? - спросил эгерини хозяина дома.  -  Если
кто-нибудь сболтнет страже...
   - В старые времена мертвецам закрывали  глаза  золотыми  монетами,  -
сказал Ниггур. - Как думаешь, почему?
   - Чтоб за живыми не подглядывали, - ответил за друга Мормад. -  А  то
какое огорчение: представь, Ниггур, ты откинул копыта,  а  твоя  любимая
жена улеглась под чужого дядю! От такого можно по второму разу помереть.
   - А у тебя, мальчишка, и вовсе жены нет, - отругнулся купец. - Так  и
помрешь без наследника.
   - У него жена в каждом трактире, - сказал эгерини. - Закончи, Ниггур.
   - Так вот, нынче времена новые,  поэтому  я  кладу  монеты  на  глаза
живым. И они ничего не видят.  Зато  если  увидят,  вполне  могут  стать
покойниками. И тогда уж монеты им на глаза больше не положат, времена не
те.
   - Неглупо, - заметил Мормад. - Но почему бы сразу  не  сделать  живых
покойниками? Какая экономия!
   -  Жадность,  мальчик,  -  это  порок  для  настоящего  торговца,   -
усмехнулся Ниггур. - Вы, воры, ненавидите  стражу,  а  стража  ненавидит
вас. А меня стража любит. Почему?
   - Почему?
   - Потому что я плачу две монеты там, где Владыка не платит ни  одной.
- И Фаргалу:
   - Будь спокоен. Большой Нож. Если кто-то  лишний  пронюхает,  что  ты
здесь, именно квартальная стража сообщит мне об этом.
   - Как все просто, - сказал Фаргал.
   - Просто, - согласился купец.  -  Потому  что  Аракдени  оценил  твою
голову в пятьсот золотых, а нынешний Владыка - в  пятьдесят.  Кто  режет
дойную корову, если мясо дешевле молока? Так, Мормад?
   - Я запомнил все, что ты  сказал,  -  ответил  молодой  разбойник.  -
Когда-нибудь я буду делать так же.
   -  Учись,  пока  я  жив.  -  Ниггур  усмехнулся.  Слова  Мормада  ему
польстили. - Ты уже набрал нужных людей? - спросил он Фаргала.
   - Не то чтобы нужных, но лучшее из того, что было.
   - Вот и хорошо, -  одобрил  купец.  -  А  то  ведь  всего  семь  дней
осталось.
 
*** 
 
   Владыка Кирьюгер, маленького роста, коренастый и большеголовый, очень
любил  золото.  Но  -  не  больше   власти.   А   не   любил   Кирьюгер,
соответственно, тех, кто покушался на его власть  и  на  его  деньги,  а
кроме того, он не  любил  магов,  женщин  и  речную  рыбу.  Но  он  умел
награждать  тех,  кто  предан,  и  наказывать  тех,  кто  его  предавал.
Император отдал Карн-Апаласар в надежные руки.
   Молодой человек, в шелковой тунике, знавшей лучшие времена, с длинным
мечом всадника на перевязи, был на голову выше Кирьюгера. Но смотрел  на
него снизу вверх, потому что стоял на коленях.
   - Поднимись, сын мой, - ласково произнес Владыка. - Ты уже благодарил
меня, когда я обещал, что Император простит твоего брата. Поднимись, или
я подумаю: ты усомнился в моем слове. Расскажи лучше, каков он собой?
   - Трудно поверить, что он  простолюдин,  -  сказал  молодой  человек,
выпрямляясь и поправляя ножны. -
   С виду совсем молодой, но держится с достоинством и  манерами  словно
благородный. А мечом владеет совсем хорошо, не хуже меня.
   - Знаю, - перебил Кирьюгер. - А правду ли говорят  о  его  колдовских
способностях?
   - Думаю, вранье, - произнес молодой человек. - Иначе он догадался бы,
кто я. А он поверил мне куда быстрей, чем его ближний подручный  Мормад.
Они что-то затевают. Владыка! Но мы можем схватить их. Я знаю,  где  они
живут.
   Кирьюгер потер задумчиво подбородок.
   - А много у него людей?
   - С теми, кого он  набрал  в  последние  дни,  -  около  сотни.  Одни
подонки! - Молодой человек поморщился.
   - Сомневаюсь, что такой шайкой он причинит нам серьезный вред.
   - Но разбил же он два отряда по сотне солдат!
   Владыка усмехнулся.
   - Разбил - это громко, - сказал он. - Я расследовал это дело. В одном
отряде пятеро убитых и  дюжина  раненых.  Во  втором  -  вообще  никаких
потерь. Только одного из солдат укусила собака  егеря.  Бандиты  бросили
возы с добычей и удрали, пока пограничная стража сражалась с  обернутыми
в тряпки горшками. Если бы эти ослы выставили дозоры, а не полагались на
колдуна, голова Большого Ножа уже украшала  бы  столб  перед  городскими
воротами. Ты прав, мы можем его взять прямо сейчас. Мне уже  донесли,  в
чьем доме он скрывается. Но мы его не тронем. Потому что мне  нужна  вся
шайка. Мы возьмем их всех и казним всех до единого. Вот так, сын мой.  -
Владыка самодовольно улыбнулся. - Мы  убьем  не  просто  разбойника.  Мы
убьем миф о неуловимом  Большом  Ноже.  И  это  выбьет  из  черни  охоту
выходить с кистенем на дорогу. Хочешь вина?
 
Глава десятая 
 
   Караван двигался медленно. Вокруг тянулось жнивье -  урожай  с  полей
был уже убран,  вдоль  дороги  стояли  высокие  копны  сена.  Пустота  и
безлюдье, пока не настанет время нового сева.  Юг  Земли  Карн-Апаласар.
Здесь начиналась Срединная равнина,  распростершаяся  до  самого  хребта
Яго. Хорошая земля, где вдосталь и солнца, и влаги.
   Караван двигался медленно, и молодому карниту-сотнику, командовавшему
охраной, от этой медлительности было невмоготу. Он то и дело пускал коня
вскачь, вырываясь на четверть мили вперед или - галопом вдоль  дороги  -
назад, где  запыленные  волы  мерно  тянули  возы  на  высоких  сплошных
колесах.  Скрипели  оси,  щелкали  кнутами   погонщики   в   широкополых
соломенных шляпах, басом взревывали волы.  Чуть  подальше,  где  не  так
густо висела пыль, шагали пешие стражники замыкающей  полусотни.  Шагали
налегке, без доспехов,  шлемов,  щитов  (все  на  повозках),  -  а  чего
бояться? - своя земля, мирная. Тем более впереди есть кому принять  бой,
если что. Молодой сотник был согласен с этим. Равнина просматривалась на
много миль, и никакой отряд не сумел бы подобраться скрытно. Так  считал
благородный карнит. Он развернул коня  и  поскакал  в  голову  каравана.
Скоро граница.
   Белый камень возвышался справа от дороги. Большой камень  -  всаднику
до верхушки не дотянуться.  На  обращенной  навстречу  каравану  стороне
надпись:
   "Земля Нузи". И громовая стрела Ашшура над древними буквами.
   С другой стороны - такая же громовая стрела и:
   "Земля Карн-Апаласар".
   Больше ничего, ни герба, ни имени Владыки. Владыки  уходят.  А  земля
остается.
   Сотник ехал впереди. За ним - передовой  десяток,  а  за  десятком  -
императорский  чиновник  в  легкой  повозке.  Вокруг  повозки  -  второй
десяток, а за ним  -  передовая  полусотня.  Остальные  воины  двигались
внутри колонны.
   Три всадника,  спешившись,  стояли  в  тени  межевого  камня.  Сотник
смотрел на них с любопытством,  но  без  всякого  беспокойства.  Караван
приближался.  Когда  между  сотником  и  камнем  оставалось  шагов  сто,
всадники разом прыгнули в седла и разъехались, перегородив дорогу.
   Сотник и тут не встревожился, а, напротив, заинтересовался еще более.
Ударив каблуками своего скакуна, он вырвался  вперед  и  лихо  осадил  в
нескольких шагах от всадников.
   Троица не спешила его приветствовать. Возглавлял  ее  рослый  воин  с
густой  бородой,  в  по-боевому  надвинутом  шлеме.  Двое  других  -  на
полкорпуса позади. В руках - копья, на щитах - значки стражников Владыки
Нузи.
   Но доспехи совсем не такие, какие носят обычные стражники.
   За спиной сотника раздался топот копыт. Это передовой десяток  снялся
в галоп и поспешил к своему командиру. Почувствовав их за своей  спиной,
сотник приосанился.
   - Я - Бешдер из рода Мериг, - громко, с достоинством произнес  он.  -
Доверенное лицо Владыки Карн-Апаласара. Назовитесь!
   - Гарвар, - представился высокий всадник, - слуга Владыки  Нузи.  Вам
следует заплатить въездную пошлину. По серебряной монете - с  повозки  и
тысячную долю с золота и драгоценностей, если у вас они есть.
   Брови сотника поползли вверх. Он впервые слышал о пошлинах, взимаемых
при пересечении границ земель. Мостовые, вратные - да,  но  пограничные?
Но сотник был молод и не решился сразу  послать  слугу  Владыки  Нузи  к
демонам.  Он   оглянулся   назад.   Повозка   императорского   чиновника
приближалась.
   - Груз каравана  не  принадлежит  Владыке  Карн-Апаласара,  -  сказал
сотник. - Он принадлежит Императору!
   И задрал подбородок, очень довольный найденным доводом.
   - Я хочу увидеть ваши грамоты!
   Этот Гарвар держался так, словно у него за спиной  не  два  воина,  а
тысяча.
   Повозка   императорского   чиновника   подъехала   к   всадникам    и
остановилась. Следом за ней остановилась передовая полусотня, и один  за
другим начали останавливаться возы.
   - В чем дело? - недовольно спросил императорский чиновник.
   Ему объяснили.
   Чиновник был толст, брюзглив и плохо переносил жару и тряску. Но, как
никто другой, разбирался в налоговых тонкостях. Поэтому и  приставлен  к
новому Владыке Карн-Апаласара.
   - Какая еще въездная пошлина? - сердито закричал он. -  Я  непременно
доложу Императорскому Совету  о  самоуправстве!  Нет,  я  доложу  самому
Императору!
   Крик чиновника не мог не достигнуть ушей слуги Владыки Нузи.
   - Я выполняю приказ, - сказал он извиняющимся тоном. -  Покажите  мне
документы и следуйте дальше. Чиновник высунул из окошка голову.
   - Покажи ему, - закричал он, взмахнув свитком. - Пусть только сломает
печать, и собственный Владыка повесит его за кишки!
   - Я только взгляну, - вежливо сказал  воин.  Сотник  качнул  головой.
Один из его всадников, свесившись  в  седле,  принял  свиток  и  передал
командиру.
   - Прошу. - Сотник протянул документ высокому воину.
   Тот взял его... и швырнул на дорогу.
   -  Эк...  Что?..  -  растерянно  произнес  сотник...  и  его   голова
последовала за свитком.
   Горячий скакун взвился на дыбы, стряхнув обезглавленного всадника,  а
высокий воин рванулся вперед, и меч его в одно мгновение выбил из  седла
еще двоих. Один из товарищей его  свистнул  так,  что  заложило  уши,  и
опередив второго на долю мгновения бросил коня в сечу.
   - Убейте их! - завизжал чиновник, втягивая голову обратно в повозку и
в изнеможении откидываясь на подушки. Что за сумасшедшие!
   И впрямь, только умалишенные могут втроем наброситься  на  две  сотни
караванной охраны.
   В  этом  императорский  чиновник  был  прав.  Ошибся  он   в   оценке
противника. Но ведь он был чиновником, а не воином.
   Мирные стожки вдоль дороги вдруг ожили и выплюнули стаю  смертоносных
стрел. Из-за межевого камня выскочили человек  десять  и  устремились  к
повозке императорского чиновника. Всадники охраны бросились навстречу  -
прямо на меткие стрелы.
   Передовая полусотня скучилась. Солдаты не знали, что  делать:  то  ли
атаковать стога, в которых прятались лучники, то ли поспешить на  помощь
чиновнику. Пока  десятники  раздумывали,  половина  их  подчиненных  уже
потеряла способность сражаться.
   Еще хуже пришлось замыкающим, чьи щиты  и  кирасы  лежали  на  возах:
стрелы истыкали их, как подушечки для булавок.
   Но не все солдаты погибли так  бесславно.  Одни  успели  укрыться  за
возами и спешно натягивали шлемы, застегивали ремни доспехов - и вот уже
щит к щиту двинулись на стрелков. Полдюжины всадников, махом покрыв  два
десятка шагов, закружились смерчем вокруг стога, рубя неумелых в ближнем
бою разбойников. Воинское счастье переменчиво и уже стало поглядывать на
солдат  Императора.  Первый  успех  нападавших  стоил   жизни   половине
охранников, но их все равно было больше, чем разбойников.
   Саргар до самого последнего мгновения не знал,  что  задумал  атаман.
Фаргал  спрятал  своих  парней  в  стожках.  И  "Стариков"  и   новичков
вперемешку.
   - Делайте, как они, - напутствовал он "новобранцев".
   Саргар почти два часа просидел в  душном  сене,  изнывая  от  жары  и
кусачих насекомых. Конечно, он догадывался, что  задумано  нападение  на
караван. Но ему и в голову не могло прийти, какой  караван  вознамерился
ограбить Большой Нож.
   Он заподозрил неладное,  когда,  по  звуку  считая  возы,  сбился  на
третьем десятке. А потом - свист. Его новые сотоварищи разбросали сено и
принялись садить из луков по мечущимся стражникам.
   Их стожок пришелся против середины каравана, растянувшегося на  треть
мили.
   Саргар не собирался убивать солдат. Он выпустил три стрелы в  небо  и
лихорадочно думал, как поступить, когда  вокруг  забарабанили  копыта  и
завертелись, взблескивая мечами, всадники. Рядом рухнул  с  разрубленной
головой молодой вор из Нурты, дико завопил еще один, зажимая рассеченное
лицо - и свалился от второго, смертельного удара.  Оскаленная  лошадиная
морда возникла прямо над Саргаром.
   - Й-а-я! -  дико  закричал  всадник,  посылая  вниз  со  свистом  уже
обагренный кровью клинок.
   Саргар не успел ничего сообразить, успел только припасть к  земле,  и
промахнувшийся жадный клинок разбросал клоки сена, а когда взлетел опять
- меч Саргара полоснул по шее свесившегося с седла всадника.
   Перекатившись через голову, карнит встал на ноги,  тут  же  парировал
новый удар, отпрыгнул в сторону, едва не поскользнувшись  на  стерне,  и
там, где он только что стоял, сшиблись лошадьми два всадника, а  третий,
попытавшийся срубить одиночку,  закричал  от  боли,  когда  меч  Саргара
распорол его ляжку.
   Карнит расставил пошире ноги, взял меч двумя руками,  а  когда  новый
враг поднял на дыбы своего коня, Саргар увернулся  от  молотящих  воздух
копыт,  не  без  сожаления  полоснул  по  лошадиной  шее  и,  отпрыгнув,
навскидку ударил клинком вылетевшего из седла всадника. Но уже наскочили
другие, завертелись мельницей,  тесня  лошадиными  боками.  Саргар  тоже
вертелся, как капля масла на раскаленной сковородке. Задыхаясь от едкого
лошадиного духа, уворачиваясь от копыт  и  клинков.  Ему  казалось,  что
смертельная карусель  длится  бесконечно,  он  уже  знал,  что  это  его
последний бой, и казнил себя за собственную  неосторожность:  совсем  не
так хотелось Саргару умереть...
   Но вдруг все кончилось.
   Тяжело дыша, карнит опустил  меч  и  увидел,  как,  вскидывая  задом,
скачет кругами последний конь, а мертвый всадник волочится по стерне.
   Трое разбойников, опустив луки, что-то кричали. Карнит  стер  пот  со
лба (на лице осталась кровавая полоса - чей-то меч задел-таки его  руку)
и сел, вернее, рухнул на землю. Ноги его не держали.
   - Кажется, все, - сказал Мормад, подъезжая к атаману.
   Кольчуга на нем была изрублена, но раны были не опасные,  и  нурташец
не обращал на них внимания.
   - Сними-ка панцирь, - велел Фаргал. - Перевяжу  тебя,  не  то  кровью
истечешь.
   На самом эгерини крови тоже было достаточно" но вся - чужая.
   Уцелевшие разбойники на трофейных конях разъезжали вдоль  каравана  -
проверяли: не спрятался ли кто из охраны. Возничих не трогали. Кому  они
нужны?
   - Трое или четверо ушли, - произнес Мормад.
   - Четверо, - сказал Фаргал. - Возы  придется  оставить.  Надо  искать
золото.
   - А чего его искать? - усмехнулся Мормад. - Там  в  возке  потеет  от
страха одна жирная жаба. Спорим, он  скажет,  где  золото,  раньше,  чем
верблюд успеет отлить?
   - Здесь нет ни одного верблюда, - заметил  эгерини.  -  Все,  надевай
свое железо. И собери наших волков. Чинушей я сам займусь.
   Императорского  чиновника  выволокли  из  возка  и  поставили   перед
Фаргалом. Под глазом у доверенного лица Царя царей набухал  кровоподтек,
шелковая одежда - в полном беспорядке.
   - Обчистили? - спросил Фаргал  у  державших  пленника  парней.  -  Не
з