а среагировало как надо.  Он  перевернулся  через  голову,
приземлился на ноги, но, не сумев удержать равновесие, упал на бок. Двое
оставшихся в живых всадников  вихрем  налетели  на  него.  Один  тут  же
попытался насадить Фаргала на пику, но эгерини перекатился в сторону,  и
стальное жало лишь царапнуло по земле. Второй всадник  натянул  лук.  Он
стрелял  почти  в  упор,  но  ухитрился  промазать..  А  вот  Фаргал  не
промахнулся, всадил метательный  нож  точно  в  глаз  и  успел  ухватить
болтавшиеся поводья раньше, чем испуганный конь унесся прочь.
   Тем временем второй всадник развернулся после неудачной атаки и снова
несся на эгерини.
   Фаргал выхватил меч... и противник на скаку осадил коня. Схватиться с
Большим Ножом один на один ему явно не улыбалось. Да и ни к  чему,  если
еще полтора десятка воинов были уже в каких-нибудь трехстах шагах.
   Эгерини намотал вожжи на руку, сбросил на землю  обвисшего  на  спине
коня убитого и, не выпуская меча, прыгнул в седло.
   Противник, побоявшийся схватиться с Фаргалом лицом к лицу,  метнул  в
него пику, но промазал. Фаргал ударил коня  по  крупу  плоской  стороной
клинка, и тот с места взял в галоп. Впереди до самого  неба  поднимались
синяя  стена  Ашшурова  хребта...  Если  Фаргал  успеет   добраться   до
предгорий, долго же его будут ловить.
 
Глава четырнадцатая 
 
   Мормад   перестал   понукать   коня,   как   только   между   ним   и
преследователями набралось две сотни шагов. Хитрой тварью оказался  этот
Саргар. Правильно говорят: не верь благородным. Но конь у него что надо.
Мормад мог бы запросто уйти от преследователей, но не стал этого делать.
Он чувствовал себя уткой,  отманивающей  лису  от  гнезда.  Оглянувшись,
нурташец с удовлетворением убедился, что оба отряда "повисли" у него  на
хвосте. Миль пять он протащит их запросто - половина  запалит  коней,  а
остальным понадобится не меньше часа, чтобы вернуться к Оленьей горе. За
это время Большого Ножа или схватят, или он успеет удрать.
   Жеребец  шел  ровным,  нетряским  галопом,  с   легкостью   удерживая
дистанцию. Красные "гречишины", рассыпанные по  серой  шкуре  (барышники
эту масть называли "форелевой"),  говорили  о  примеси  крови  айпегских
скакунов. Казалось, всадник совсем не обременяет его. Впрочем, Мормад  и
впрямь не тяжел, да и доспехов на  нем  нет,  не  то  что  на  всадниках
Владыки.
   Жеребец  сбавил  ход,  и  Мормад  не   стал   его   торопить.   Пусть
преследователи решат, что он устал.
   Дорога, выгнувшаяся дугой вокруг  ржаного  поля,  перекинулась  через
канал (копыта выбили гулкую дробь на деревянном мосту) и нырнула в лесок
из молодых строевых сосен.  Навстречу  попались  селяне,  сопровождавшие
повозку, полную навоза.  Мормаду  пришла  в  голову  дерзкая  мысль.  Он
выхватил меч и бросил жеребца  прямо  на  деревенщину.  Селяне  кинулись
врассыпную. Мормад  огрел  мула,  тянувшего  повозку,  плоскостью  меча,
одновременно осадив и развернув своего жеребца.
   Перепуганный мул дернулся вправо, конь нурташца ударил задними ногами
в борт повозки, та опрокинулась - и полужидкая вонючая масса вывернулась
на дорогу.
   Мормад не отказал себе в удовольствии  поглядеть,  как  лихие  вояки,
обогнув упавшую повозку,  галопом  пронеслись  через  смрадное  болотце.
Большинство, впрочем, придержали коней  и,  отчаянно  ругаясь,  объехали
вонючую жижу обочиной.
   Два всадника, скакавших впереди, схватились было за луки,  но  Мормад
сжал колени, конь пошел наметом  и  мгновенно  оторвался  еще  на  сотню
шагов. Преследователи наконец  сообразили,  что  их  водят  за  нос.  Но
обратно не повернули. Через полмили - река, а на мосту - застава.
   Мормад тоже знал о мосте и заставе,  но  вовсе  не  собирался  на  ту
сторону. Как только впереди сверкнула река, он свернул налево и поскакал
вдоль берега.  Разбойник  совершенно  точно  знал,  куда  едет.  К  дому
Бархака. Мормад очень надеялся, что и Фаргал прибудет туда же.
 
*** 
 
   Но Фаргал и не помышлял о том, чтобы спрятаться у  лесничего.  Он  не
собирался подвергать Бархака опасности, коли уж тот  всегда  держался  в
стороне от разбойных дел. Фаргал надеялся спрятаться в  горах.  Надеялся
напрасно.
   У  Владыки  Кирьюгера   было   достаточно   осведомителей   в   среде
императорских войск. Но и у Бушиара были свои люди среди солдат Владыки.
Поэтому он вовремя узнал о том, что Кирьюгер что-то затевает. А для чего
могут понадобиться две сотни отборных солдат,  когда  главная  задача  и
Бушиара, и Кирьюгера - поймать негодяя-разбойника?
   Бушиар не стал вмешиваться в планы Владыки. Но принял  и  собственные
меры. А именно:  отрезал  Оленью  гору  с  запада.  Тройные  заслоны  на
дорогах, следопыты с обученными псами  -  через  каждые  четверть  мили,
барабанщики для мгновенного оповещения.
   Бушиар был не против,  чтобы  Кирьюгер  взял  Фаргала  сам.  Ведь  не
Владыка, а Бушиар повезет разбойника в столицу. Но  командующего  совсем
не устраивало, если хитрый эгерини ускользнет.
   Фаргал свернул с дороги в лес. Он достаточно хорошо знал  этот  край,
чтобы не сбиться с верного направления.
   Спустя час с небольшим он убедился, что погоня потеряла  след.  Тогда
лишь он рискнул сделать небольшую передышку. Он пустил коня шагом,  а  у
первого же ручья, берега которого поросли свежей травой, спешился и,  не
расседлывая, привязал животное к дереву. Следовало подумать  и  о  себе.
Первым делом Фаргал привел в  порядок  оружие:  вычистил  меч,  проверил
колчан со стрелами (хороший запас,  вот  только  лука  у  эгерини,  увы,
больше  не  было),  осмотрел  круглый  щит,  притороченный  к  седлу.  В
седельных сумках оказалось немного жареного мяса, завернутого в  вощеную
бумагу и фляжка с вином.  Фаргал  перекусил,  напился  родниковой  воды,
напоил лошадь и, оставив ее пастись, сам полез на дерево.
   Лес зеленой шкурой распластался к западу и к северу. На западе, милях
в десяти,  живой  ковер  поднимался  вверх  -  начинались  предгорья.  С
востока, откуда прискакал  Фаргал,  чащу  прорезали  две  скрещивающиеся
дороги, но ничего подозрительного эгерини там не  обнаружил.  А  вот  на
юге, в каких-нибудь полутора милях от места, где Фаргал устроил  привал,
лес  кончался.  Насколько  хватало  глаз,  лежала  возделанная  равнина,
зеленая от ранних всходов. Ничего интересного, если не считать  огромной
скалы, торчащей из земли словно  указующий  в  небо  перст  погребенного
бога. Фаргал вспомнил, что скала так и называлась Палец.
   Фаргал спустился с дерева и вытянулся на траве.  Он  не  боялся,  что
будет застигнут врасплох: лес всегда сообщит наблюдательному человеку  о
приближении врага.
   Эгерини размышлял о том, как оборачивается жизнь, и нашел, что Судьба
в общем-то к нему благосклонна. Все-таки он не один месяц  был  хозяином
дорог Карн-Апаласара. И сейчас надо лишь отсидеться некоторое  время,  а
потом найти Мормада,  собрать  банду  и  начать  все  заново.  Где-то  в
глубинах сознания вертелась мыслишка о том, чтобы собрать  не  банду,  а
войско, и не грабить, а брать - по праву завоевателя. Но Фаргал, хоть  и
был очень молод, догадывался, что править Землей Карн-Апаласар ему  пока
не по зубам. Никто не учил молодого воина этой  науке  -  править,  и  у
эгерини хватало ума, чтобы  сообразить:  быть  Владыкой  не  легче,  чем
управляться с  оружием.  А  ведь  ремеслу  воина  Фаргала  учили,  можно
сказать, с раннего детства.  От  своих  товарищей-карнагрийцев  и  друга
Бархака Фаргал наслушался историй о скверных Владыках и о том, как плохо
они кончали.  Да  и  сам  он  разве  не  зарезал  Аракдени  в  бдительно
охранявшихся покоях? Нет, повоевать Фаргал был не прочь,  но  править...
увольте. Единственное, чего он по-настоящему желал, это явления  Таймат.
Но богиня словно забыла о его существовании.
   Спустя час или около того  Фаргал  поднялся,  напился  воды,  закусив
двумя пригоршнями спелой ежевики, и, ведя коня под  уздцы,  двинулся  на
запад. Лай собак он услышал раньше, чем прошел три  четверти  мили.  Лай
доносился оттуда, куда лежал путь эгерини.
   Его ищут. С вершины могучего  вяза,  потеснившего  деревья  поменьше,
Фаргал разглядел тройную цепь солдат, полумесяцем надвигавшуюся на него.
Собак он не разглядел, но  звонкий  лай  гончих  доносился  уже  с  трех
сторон. Эгерини понял: на этот раз ему не прорваться.
   Только один путь оставался у него. На юг. Фаргал догадывался, что его
теснят на открытое место, но  за  равниной,  миль  через  восемь,  снова
начинался лес. Конь его отдохнул, и эгерини решил рискнуть.
 
*** 
 
   - Это он, - сказал Бушиар своему помощнику, увидев одинокую  фигурку,
показавшуюся на опушке. - Передай сигнальщикам - пусть приготовятся,  но
без команды не зажигать. Пусть отъедет подальше.
   Фаргал пустил коня  рысью.  На  открытом  месте  он  чувствовал  себя
неуютно  и  уже  жалел,  что  покинул  лес.  Радовало  только   открытое
пространство впереди. Лай приближался.
 
*** 
 
   - Зажигай, - скомандовал  Бушиар,  и  приготовленные  заранее  факелы
бросили на ворох сухих веток. А сверху  двое  костровых  стали  охапками
швырять зеленые листья. Столб густого желтого дыма поднялся к небу.
   Фаргал направил коня к одинокой скале. Он сам  не  знал,  почему  это
сделал. Собачий лай за спиной не становился громче, а впереди,  на  юге,
уже виднелась темная полоска леса.
   Вытянувшаяся поперек пути тень утеса пересекала путь Фаргала. До  нее
оставалось  не  больше  пяти  сотен  шагов,  когда  впереди,  там,  куда
направлялся эгерини, затрубил рог. И еще один. И еще.  Фаргал  придержал
коня, оглянулся и увидел жирный столб дыма, вставший  над  деревьями.  И
еще он увидел цепь всадников-загонщиков, показавшуюся на опушке.  Слева,
справа и впереди врагов пока не было видно. Но  эгерини  уже  знал,  что
пустынное поле недолго останется пустынным.
   Черный  ястреб  сидел  на  вершине  утеса  и  смотрел  на  крохотного
человечка внизу. У хищных птиц зоркие глаза и  короткая  память.  Ястреб
видел даже разводы пыли на лице всадника, но он забыл, что уже  встречал
этого человека.
   Протяжно загудел рог. Ястреб вытянул шею и  расправил  крылья.  Люди,
много людей в блестящей чешуе. Ястреб коротко вскрикнул и, сорвавшись  с
камня, взмыл в просторное небо.
   Широкая тень утеса накрыла Фаргала, и он остановился. Он  видел  цепь
преследователей позади и такую же  -  слева  и  справа,  только  намного
дальше. До самых близких - не более полумили,  но  солдаты  не  спешили:
куда он денется?
   Фаргал спешился, подошел к утесу, погладил камень.
   - Ты прикроешь мне спину, друг, - сказал  он.  Эгерини  не  собирался
сдаваться. Лучше умереть, чем снова попасть в руки палача.
   Юноша отпустил поводья и хлопнул коня по крупу.
   - Беги, мой хороший, - произнес он. - Беги.
   Цепь всадников, рвущиеся собаки на сворках. Тысяча, не меньше.
   "На меня одного", - подумал Фаргал и ощутил всплеск гордости.
   Эгерини посмотрел на небо, затем на гранитную  скалу  позади,  провел
пальцами по трещине... и вдруг засмеялся. Он понял, что сейчас сделает.
 
*** 
 
   - Рад приветствовать тебя, благородный Владыка!
   Коренастый воин в алых доспехах отвесил поклон.  Довольно  неуклюжий,
но не потому что сам был неловок.
   Сотник императорской гвардии не очень-то привык кланяться.
   - Чем я могу тебе помочь, Владыка?
   - Присядь, Гронир. - Кирьюгер был очень любезен.  -  Угощайся:  вино,
пирог с олениной, голубиные грудки, не стесняйся, у меня хороший  повар.
Ешь, а я пока расскажу, почему вынужден был тебя побеспокоить.
   - Напротив, я польщен. Такая честь... - Сотник выдавил  из  себя  все
любезные слова, которые знал и замолк. Вернее, замолк его голос,  потому
что жевал сотник довольно шумно: Гронир был чистокровный карнит,  но  не
из благородных.
   - Вижу, ты проголодался с дороги, - мягко проговорил Владыка.
   Алый мог бы уточнить, что он не проголодался, а лишь  слегка  нагулял
аппетит. Если он проголодается, то этот жалкий пирог и горстка голубиных
грудок ему - на один зуб. Но сотник промолчал.  Только  еще  решительней
заработал челюстями.
   - Перед тем как изложить мою просьбу, я хочу кое-что тебе рассказать,
- продолжал  Владыка.  -  Завелся  в  Карн-Апаласаре  во  времена  моего
предшественника некий разбойник...
   - ...Вот так обстоят  дела,  -  завершил  Кирьюгер.  Владыка  говорил
коротко, но все равно Гронир закончил раньше, и ему уже дважды приносили
новый кувшин с вином.  Впрочем,  по  части  выпивки  сотник  был  весьма
крепок.
   - Значит, Бушиар опять сел в лужу, - сказал Гронир. - Не удивлен,  он
всегда слишком много мнил о себе.
   Алые, избранное войско Императора  Карнагрии,  как  правило,  свысока
смотрят на тех, кто не принадлежит к Императорской гвардии.
   - Скорее следует сказать, что меня подвел  мой  человек,  -  возразил
Владыка. - Но я надеюсь, что ты, Алый, меня выручишь. Благодарность...
   -  Мне  хватит  и  того,  что  обещано  Бушиаром,  -  сказал   слегка
захмелевший сотник. - Какие между нами счеты, Владыка, мы же друзья!
   - Конечно, - не моргнув глазом, подтвердил Кирьюгер,  который  отнюдь
не считал  ровней  себе  какого-то  сотника,  но  никогда  не  выказывал
гордости, если это было невыгодно.
   - Рассчитывай на меня, - самодовольно сказал Алый. - Я - самый хитрый
сотник в гвардии. И я его достану. Какой-то разбойник, тьфу!
   И потянулся к кувшину.
 
Глава пятнадцатая 
 
   Отсюда, с вершины, собравшиеся под утесом воины казались крохотными.
   "Если я умру здесь, - подумал Фаргал, - будет ли такая смерть  угодна
тебе, Таймат?"
   Дождь кончился, но солнце пряталось за облаками, и это было хорошо  -
дольше сохранится собравшаяся во впадинах вода.
   Фаргал  подошел  к  самому  краю  скалы.  Он  не  опасался,  что  его
подстрелят: слишком высоко.
   Эгерини увидел  еще  один  воинский  отряд,  десятка  три  всадников,
пыливших по тракту. Вот они свернули с дороги и поехали полем.  Один  из
всадников - в красных доспехах.  Капелька  крови  среди  серой  стали  и
желтой бронзы. Из лагеря императорских войск навстречу всадникам выехали
двое. Один со значком и в белом парадном плаще. Должно быть, эти новые -
не из простых.
   Всадники встретились. Белый и красный поехали рядом. К скале.
   - Целые сутки он там  сидит,  -  сказал  тысяцкий  Бушиар,  глядя  на
крохотную фигурку на вершине.
   -  Пробовали  его  снять?  -  спросил  Гронир.  Сотник  императорской
гвардии, Алый, он был равен по положению командиру  тысячи  и  не  робел
перед начальником войска.
   - А как же, - усмехнулся Бушиар. - У меня  в  войске  -  восемнадцать
ребят с гор Яго, восемнадцать отличных ползунов.  Было  восемнадцать,  -
поправился он. - Десятерых я послал ночью взять проклятого разбойника  -
и всех десятерых  получил  обратно.  Всмятку.  -  Командующий  огорченно
кашлянул. - Стрелами не достать, - сказал он. - До макушки две  сотни  с
лишним локтей, а сражается он как демон. У меня есть  лихие  рубаки,  но
они - не горные бараны, чтоб ползать по скалам.  Смешно,  Алый,  у  меня
пять тысяч  триста  солдат,  не  считая  вспомогательных  войск,  а  мне
остается только ждать, пока он сдохнет от голода!
   - А как насчет магии? - поинтересовался Гронир.
   - Впустую. Вчера приехал маг Владыки Земли Арук. Часа  три  бормотал.
Без толку.
   - Понятно, - кивнул сотник.
   Челюсти его непрерывно двигались, переминая жевательную смолу.
   - Ладно, - сказал он и направил коня к скале. Остановившись в десятке
шагов от выпирающего из земли камня. Алый задрал голову, приложил ладони
ко рту и заорал:
   - Эй, бандит! Слышишь меня? Я - сотник императорской гвардии  Гронир!
Хочешь со мной сразиться?
   Ответ разбойника он услышал отчетливо. И расхохотался.
   - Если ты не трус, -  закричал  Гронир,  -  ты  спустишься  и  будешь
драться со мной.  Убей  меня  -  и,  клянусь  предками  нашего  славного
Императора, - тебя отпустят!
   - Он спятил, - пробормотал Бушиар. - Клясться предками Императора?
   - Ну? Ты спустишься? - надрывался сотник. - Один на один, разбойник?
   Фаргал решился. Если это ловушка - значит, он умрет на несколько дней
раньше. Но если этот сотник не врет...
   - Я иду! - крикнул он.
   В одном эгерини не сомневался.  Пару-тройку  карнагрийцев  он  успеет
отправить в страну мертвых. И этот  хвастливый  гвардеец  будет  первым.
Если, конечно, Фаргалу не вгонят стрелу в спину. Но тогда он, по крайней
мере, умрет быстро.
   - Смотри-ка, слезает! - воскликнул тысяцкий,  увидев,  как  маленькая
человеческая фигурка, закинув за  спину  меч,  перевалилась  через  край
утеса. - Ну ты оратор, Алый!
   - Подстрелить его? - возбужденно спросил сотник из окружения Бушиара.
   - Глупец! Он же разобьется! - сказал тысяцкий.
   - Ну подождем, пока спустится пониже, - предложил сотник. - Стрела  в
руку, стрела в ногу - и он станет покладист, как овечка!
   - Только попробуй, - не  поворачиваясь,  следя  за  спуском  эгерини,
произнес Гронир. - И я лично перережу тебе глотку,  сотник!  Ты  что  не
слышал, что я поклялся предками  Императора?  Имей  это  в  виду  и  ты,
Бушиар!
   - Ты обезьянья задница. Алый! - сердито проговорил тысяцкий.  -  Если
он тебя прикончит, тебе-то будет все равно!
   - Если он меня прикончит, ты отпустишь его на все четыре  стороны!  -
заявил Гронир. - Только хрен он меня  прикончит!  Я  -  Алый!  -  Гронир
самодовольно усмехнулся. - Спорим на полсотни, что я возьму его живым?
   - По рукам!
   "Если я проиграю, получу благодарность Владыки и, может быть,  самого
Императора. Если выиграю, то хоть деньгами утешусь", - подумал тысяцкий.
   Фаргал спускался не спеша,  отдыхая  там,  где  можно  отдохнуть.  Он
экономил силы. Их оставалось не так уж много, поскольку  эгерини  больше
суток ничего не ел. Неприятно, конечно,  чувствовать  спиной  нацеленные
луки, но это можно и потерпеть. И стрелять в него будут,  скорее  всего,
внизу. Чтобы расшибся, но не до смерти. Когда до земли оставалось локтей
семь, Фаргал оттолкнулся от скалы и прыгнул. Повернувшись в воздухе,  он
упал на ноги спиной к утесу. И обнажил меч.
   - Ловок! -  одобрительно  произнес  Гронир.  Он  соскочил  с  коня  и
выдернул меч из притороченных к седлу ножен.
   - Ну, разбойник, посмотрим, что ты умеешь, - весело проговорил  Алый,
приближаясь к эгерини. - Начнем или дать тебе отдышаться?
   - Я тебя убью, даже не дыша, - ответил Фаргал. Меч его описал фигуру,
называемую "крылья бабочки".
   Гронир же просто повертел свой меч веером, разминая кисть.
   - "Забодаю!" - сказал бычок тигру, - проворчал Алый, приглядываясь  к
противнику.
   Ростом эгерини оказался даже  повыше  Гронира.  Совсем  еще  молодой,
небось, подбородок ни разу толком не брил. Но двигается  парень  хорошо,
рука не зажата, взгляд правильный... Ну, посмотрим!
   Гронир сделал шажок назад, показывая, что нападать не собирается. Это
молодость нетерпелива, а зрелость может и подождать.
   Фаргал  оглядел  врага  и  решил,  что  управится   с   ним   быстро.
Здоровенный, рожа кирпичом, меч -  добрых  два  локтя  длиной.  Вдобавок
стоит на прямых ногах, словно  дровосек.  Ага,  и  начать  не  решается.
Должно быть, жалеет, что бросил вызов. Как бы на помощь не позвал!
   И Фаргал напал первым. Клинок его описал полудугу и в последний  миг,
рванувшись вперед, эгерини превратил рубящий удар  в  укол.  Заскрежетал
металл, и на кирасе Алого появилась глубокая  царапина.  Но  сам  сотник
остался невредим - уклонился.
   Фаргал отскочил, парировал простой и довольно неуклюжий рубящий  удар
по ногам и начал  сложную  комбинацию,  называемую  "разорванная  цепь".
Рубящий сверху, поворот, боковой, присев, по ногам, прыжок с поворотом и
затем завершающий...
   Завершающего удара не было. Гронир, который  до  этого  отступал,  не
очень умело отмахиваясь мечом,  неожиданно  шагнул  навстречу  и  врезал
разворачивающемуся Фаргалу оголовьем рукояти по шее