им шагом  Бушиара  стало  объявление  о  награде  в  пятьдесят
золотых за точные сведения о местонахождении банды.  И  пятьсот  золотых
тому, кто доставит разбойника Большого Ножа живым.
   Первым результатом этих действий был поток жалоб, который обрушили на
Кирьюгера карнагрийские и эгеринские купцы.  Патрульные  галеры,  как  и
положено, останавливали и обыскивали каждое судно.
   - Препятствуя торговле, мы приносим  убытки  не  только  моей,  но  и
императорской казне, - сказал тысяцкому Кирьюгер.
   "Мы" Бушиара не обмануло.
   - А что посоветует Владыка? - огрызнулся он.
   - Призови сюда капитанов, тысяцкий, я с ними поговорю.
   - Кому мало пятисот золотых? - спросил Кирьюгер, когда капитаны галер
явились в его дворец.
   Ответом ему были многозначительные ухмылки.
   - Так почему же  вы,  шакалье,  обдираете  купцов?  -  тихим  голосом
произнес Кирьюгер.
   - Да врут они, - неуверенно проговорил один из капитанов.
   - Хочешь встать на правеж? - еще тише спросил Владыка.
   Капитан замотал головой.
   -  Мы  с  командиром  Бушиаром  посоветовались  и  решили:   первого,
замеченного в незаконных поборах, вздернут за ноги на  рее  собственного
корабля. Запомнили? Свободны!
   - Не круто ты взял? - спросил Бушиар, когда они с  Владыкой  остались
одни. - Если они не смогут урвать немного денег, так и  сторожить  будут
спустя рукава.
   - А пятьсот золотых? - спросил Кирьюгер.
   Поставив заслон с запада и с севера (по поводу юга и востока тысяцкий
не беспокоился: там густонаселенные районы и  банда  сразу  окажется  на
виду, тем более что описание Большого Ножа  разослано  повсюду),  Бушиар
приступил к более активным действиям.  Разделив  весь  Карн-Апаласар  на
небольшие районы, тысяцкий начал прочесывать их один за другим.
   Так прошел месяц. Без всякого результата, если не считать результатом
поимку дюжины мелких  банд  и  самороспуск  еще  трех  дюжин.  Но  шайка
Большого Ножа в это число не вошла. То есть сведения о том,  что  кто-то
видел банду эгерини, поступали  все  время.  Большая  часть  была  явным
враньем,  кое-что  -  правдой.  Например,  дерзкий  налет  на   караван,
следовавший к морю в районе, который солдаты Бушиара обшарили  буквально
несколько часов назад.
   Отчаявшись прижать разбойника  силой  и  численностью,  Бушиар  решил
применить хитрость. Отныне половина караванов,  двигавшихся  по  дорогам
Карн-Апаласара, состояла из его солдат. Прошло еще три  недели,  которые
банда Большого  Ножа  провела  очень  насыщенно,  ограбив  целых  четыре
каравана. Но не те, которые "снаряжал" Бушиар.
   Тысяцкий клял собственное невезение. О том,  что  Большой  Нож  знает
каждый фальшивый караван, движущийся по дорогам  Карн-Апаласара,  Бушиар
не  думал.  Только  он  и  Владыка  Кирьюгер  имели  полную  информацию.
Подозревать же Владыку - смешно.
 
*** 
 
   А Фаргал наслаждался охотой. Сведений, которые приносили ему Мормад и
Саргар (у последнего, как оказались, свои  люди  и  в  гарнизоне,  и  во
дворце), эгерини хватало, чтобы знать каждый следующий шаг Бушиара  едва
ли  не  раньше,  чем  его  придумывал  сам  военачальник.  Кроме   того,
развлекаясь на собственный лад, Фаргал назначил два  золотых  тому,  кто
сообщит о пытавшихся "продать"  его  банду  властям.  И  истратил  почти
восемьдесят монет, хотя каждый раз тщательно  проверял:  не  поклеп  ли?
Впрочем, слава колдуна работала на эгерини. Мало кто решался врать ему в
глаза.
   И только один человек  из  ближайшего  окружения  Фаргала  знал,  что
никакой эгерини не колдун. Просто до  времени  ему  улыбается  удача,  а
когда она перестанет улыбаться Большому Ножу, зависит от двух человек:
   Владыки Кирьюгера и Саргара.
   В Карн-Апаласаре было только одно место, где банда Большого  Ножа  ни
разу не взимала "дорожный налог".  Лесные  угодья  примерно  в  двадцати
милях к западу от Нурты. Территория старшего лесничего Бархака.
 
*** 
 
   Наступил девятнадцатый день  месяца  Третьего  урожая,  канун  самого
большого праздника в стране. Каждый свободный человек в Карнагрии на три
дня оставлял дела и наслаждался, чем  и  как  мог.  Прекращались  склоки
между недругами, судьи и законники не принимали жалоб, и даже  городским
стражникам разрешалось пить эль и пиво во время дежурства. Но безобразий
в эти дни было не так уж много. Праздник посвящался Ашшуру и Императору.
И тот, кто его портил, соответственно, вредил Императору и Ашшуру. А кто
же не знает, насколько обидчивы и злопамятны боги и императоры?
   Начальник войска тысяцкий Бушиар  загодя  отдал  приказ  о  временном
прекращении поисков. Его обязанностью на эти три  дня  было  проследить,
чтобы солдаты отдыхали и веселились, а  если  разбойнику  Большому  Ножу
захочется побезобразничать во время праздника Ашшура - пусть Ашшур с ним
и разбирается.
   Фаргал, хоть и эгерини,  нарушать  карнагрийских  традиций  не  стал.
Вечером восемнадцатого  дня,  назначив  место  сбора,  атаман  распустил
банду. Загодя, чтобы каждый успел добраться до своего города  или  своей
семьи.
   Сам же эгерини, вместе с Мормадом,  отправился  в  гости  к  Бархаку.
Друзья везли с собой золото, которое намеревались спрятать в лесничестве
агра. В общей сложности две тысячи золотых: доли Фаргала  с  Мормадом  и
казна банды.
   В этот день Мормад совершил поступок, о котором сожалел потом  многие
годы. Он уговорил Фаргала спрятать все золото, кроме доли самого Мормада
в месте, известном одному эгерини. Дескать, если ни один колдун не может
выследить Фаргала, то, значит, не найдет и спрятанное им золото. Эгерини
согласился. Друзья разъехались, а когда встретились  снова,  при  каждом
оставалось лишь несколько монет.
   Первый день праздника Фаргал и Мормад провели в доме Бархака. Неплохо
провели. На второй день Мормад уехал  в  Нурту,  проведать  Харминку,  а
Фаргал и Бархак вдвоем выследили и завалили  большого  черного  медведя,
укравшего на той неделе ребенка из соседнего селения.  Ни  лесничий,  ни
эгерини не считали охоту работой, поэтому не боялись прогневать  Ашшура.
И тем не менее после окончания праздника Судьба  решительно  отвернулась
от Фаргала.
 
*** 
 
   Владыка Кирьюгер пожертвовал  на  народные  увеселения  почти  двести
золотых, истраченных на еду, вино, фокусников и организацию всевозможных
соревнований и игрищ. Естественно,  речь  шла  только  о  столице  Земли
Карн-Апаласар. В других городах,  а  равно  и  в  поселениях  существуют
хозяева, управители и наместники, коим следует  позаботиться  о  народе.
Обеспечив нурташцам развлечения, Владыка заперся во дворце  и  велел  не
пускать к нему никого, а том числе и жрецов  Ашшура,  рассчитывавших  по
случаю праздника на приличное пожертвование.
   Но для одного человека Кирьюгер сделал исключение. Человеком этим был
Саргар.
   - Пора, - сказал Владыка своему шпиону. - Бушиар уже  сполна  показал
свою беспомощность. Пришел наш черед. Что ты посоветуешь?
   - После праздника Большой Нож собирает своих  на  Оленьей  горе.  Это
удобное место и для  них,  и  для  нас,  если  мы  хотим  застать  банду
врасплох. Главное, схватить  Большого  Ножа  и  его  помощника  Мормада.
Остальные стоят  немногого.  У  нас  есть  два  дня,  чтобы  подготовить
скрытые...
   - Избавь, - отмахнулся Владыка. - Я дам тебе необходимые полномочия и
столько людей, сколько потребуется. Привези мне живого Ножа, и я обещаю,
что ты лично будешь сопровождать его в  Великондар.  И,  возможно,  тебя
представят самому Императору. - Владыка чуть усмехнулся: он-то знал, что
представляет собой Царь царей Аккараф.
   - Это большая честь! - Саргар поклонился. - Я привезу  тебе  Большого
Ножа!
   - Иди и действуй.
   Когда Саргар ушел. Владыка вызвал управителя дворца.
   - Получен ли ответ от Гронира? - спросил он.
   - Да, мой господин. Алый сообщает: он взял отпуск и будет в Нурте  не
позже чем через пять дней. Пишет: польщен.
   - Врет. - Владыка улыбнулся. - Но  это  не  важно.  Этот  гвардейский
сотник - превосходный боец. Именно такой нам нужен.
   - Мой господин предусмотрел все! - Управляющий поклонился. - Командир
войска Бушиар отправил в столицу гонца. Просит подкрепления.
   - Глупец! У него пять тысяч солдат,  и  он  не  может  разделаться  с
бандой в три десятка  человек!  Император  пришлет  не  подкрепление,  а
нового командующего. Но мы успеем раньше, верно, Лашвар?
   Управитель снова поклонился.
 
*** 
 
   Мормад возвращался из Нурты в отличном настроении.  Они  с  Харминкой
посмотрели  все,  что  можно  было  посмотреть,  и  сыграли   в   дюжину
превосходных игр, о существовании которых  Мормад  даже  не  подозревал.
Единственная игра, которую он  знал,  -  кости.  А  единственный  способ
повеселиться - это напиться и отправиться с веселой компанией в бордель.
Впервые в жизни Мормад  обнаружил:  просто  прогуляться  с  девушкой  по
праздничным улицам приятней, чем выпить кувшин вина  и  купить  на  ночь
сразу трех шлюх. Он даже подумал, что начинает понимать своего  атамана,
который избегал мужских удовольствий.
   В Нурте было полно императорских солдат, и их присутствие  вносило  в
гулянье по улицам столицы своеобразную остроту. Мормад любил  рисковать.
И порисоваться тоже любил,  поэтому  ввязался  в  две  драки  и  выиграл
поединок на палицах с каким-то кузнецом. Так он демонстрировал  Харминке
свою доблесть. Больше для себя, чем для нее: девочка и без того смотрела
на него словно на сказочного героя.
   Мормад возвращался не один. С ним - еще шестеро нурташцев. От столицы
Карн-Апаласара  до  Оленьей  горы  всего-то  семнадцать  миль.  Выступив
затемно,  Мормад  с  товарищами  рассчитывали   приехать   даже   раньше
остальных. Так и вышло. Когда семеро  всадников  поднялись  по  пологому
склону на поросшую тонкими молодыми соснами  гору,  их  встретил  только
один человек. Фаргал.
   Нурташцы спешились.
   - Как праздник? - спросил Мормад друга.
   - Замечательно. Завалили с  Бархаком  медведя.  Здоровенный  зверюга!
Хитрющий! Если б не Бархаковы псы, пришлось бы повозиться!
   - Да, псы у него отличные, -  согласился  Мормад.  -  Когда  уйду  на
покой, заведу себе такого же.
   - И я, - сказал Фаргал. - Когда уйду на покой.
   Оба расхохотались.
   - Ох-хой! Кто-то едет! - воскликнул один из парней.
   Эгерини повернулся в указанном направлении.
   - Точно. Это Саргар!
 
Глава тринадцатая 
 
   Саргар мог бы и не обнажать меча в этот день,  но  счел  делом  чести
лично захватить Большого Ножа. И задача не казалась ему трудной.  Атаман
и раньше не отличался осторожностью, а теперь, когда стараниями  Владыки
Кирьюгера и самого Саргара Фаргал был заранее осведомлен о  каждом  шаге
императорских войск,  эгерини  стал  совершенно  беспечен.  И  люди  его
заразились  самоуверенностью  атамана.  Тем  не  менее   засаду   Саргар
организовал по всем правилам. Гора оцеплена, в схоронках  поблизости  от
вершины - воины с сетями и лучники,  которым  отдан  строгий  приказ:  в
эгерини и Мормада не  стрелять.  Четыре  отряда  всадников  по  двадцать
человек в каждом ждали на  расстоянии  мили.  На  случай,  если  кому-то
все-таки удастся  прорваться.  В  общей  сложности  Саргар  задействовал
двести восемнадцать человек. Мог бы и больше,  но  по  опыту  знал,  что
лишние две-три сотни  солдат  только  увеличат  вероятность  обнаружения
засады. К тому же на такое дело лучше взять одного толкового воина,  чем
десяток бестолковых.
   Фаргал приехал первым. Один. Но хотя Саргар и  опасался,  что  атаман
обнаружит засаду, условного сигнала не подал. Он дождался, пока прибудет
Мормад.
   Увидев, что разбойники спешились и беспечно разбрелись  по  леску  на
вершине горы, Саргар спустился со склона,  отвязал  коня  и,  вскочив  в
седло, не торопясь поехал наверх. Вскоре  один  из  разбойников  заметил
всадника, поднимавшегося по тропинке между сосен, и окликнул атамана.
   - Хой, - крикнул эгерини. - Как повеселился?
   Саргар не ответил. Он молча подъехал вплотную к Фаргалу  и  остановил
коня. Но не спешился, а остался в седле, глядя на эгерини  сверху  вниз.
Карнит не чувствовал себя предателем. Наоборот, полагал доблестью  лично
взять знаменитого атамана. Особенно если удастся победить  его  один  на
один.
   - Что-то не так? - озадаченно спросил Фаргал.
   - Да, - сказал карнит. - Да, Большой Нож, да,  разбойник,  что-то  не
так!
   И выхватил меч.
   - Какая пакость  тебя  укусила?  -  воскликнул  Мормад,  вскакивая  и
хватаясь за собственное оружие.
   Остальные  шестеро  разбойников  уставились   на   Саргара,   но   не
вмешивались. Парень бросил вызов атаману? Ну так это их дело.
   Фаргал отступил на шаг. Не потому что испугался, а оттого, что ничего
не понимал.
   "Я его убью, - подумал Саргар.  -  Это  будет  честно.  Честней,  чем
отдать его в руки палача".
   И карнит пронзительно свистнул. Дважды. Как условлено.
   Стрелки, укрывшиеся на деревьях, отборные егеря Владыки, которых даже
лесной кот с соседней ветки не разглядит, разом спустили тетивы. Трое из
шести разбойников Фаргала повалились  на  землю.  В  самого  атамана  не
стреляли, так же как и в Мормада, оказавшегося рядом с эгерини.
   Трое оставшихся в живых, как зайцы, порскнули в разные стороны.
   - Предатель! - зарычал Фаргал, бросившись навстречу Саргару.
   Вместо ответа карнит, прыжком послав коня вперед, занес меч.  Раньше,
чем позабывший об осторожности Фаргал успел выхватить свой собственный.
   Но с другой стороны подскочил Мормад и рванул Саргара за  сапог.  Тот
потерял равновесие, и клинок прошел над головой Фаргала.
   С проклятием карнит развернулся в седле,  занес  меч...  и  забулькал
хлынувшей изо рта кровью.
   Клинок Фаргала пронзил его снизу, под  ребра,  вверх,  как  вертел  -
курицу.
   Эгерини рывком сбросил убитого наземь.
   - На-конь! - закричал он Мормаду. Тот замотал головой:
   - Ты!
   - Пошел! - яростно зарычал Фаргал. - Пошел живо! Я уйду!
   И, не ожидая согласия, схватил своего друга и, как ребенка,  забросил
в седло.
   - Пошел, демон! - закричал он и ударил коня по крупу.
   Жеребец заржал от  боли  и  рванул  с  места,  сшибив  по  пути  двух
набегающих егерей.
   Фаргал вертанулся на месте. Со всех сторон к нему бежали люди.
   - Убью-ю! - страшным голосом заревел эгерини и бросился в атаку.
   Он отшиб клинком волосяную петлю аркана, увернулся от второго, рассек
брошенную умелой рукой сеть и вторым  ударом  -  того,  кто  ее  бросил.
Развернувшись, эгерини налетел на тех,  кто  был  позади,  разметал  их,
высоким прыжком перемахнул через еще одну сеть, поднятую  на  шестах,  и
врубился в толпу практически безоружных егерей.
   Брызги крови летели с его  клинка,  каждый  удар  кромсал  чье-нибудь
тело. Оставшиеся в живых егеря, завывая от ужаса,  кинулись  врассыпную.
Те,  что  на  деревьях,  забыв  о  строгом  приказе  покойника  Саргара,
забросали  эгерини  стрелами.  Но  Фаргал  двигался  так  быстро  и  так
неожиданно менял направление, что стрелы егерей впустую дырявили землю и
деревья.
   Высоко подпрыгнув, эгерини ухватился свободной рукой за ветку и махом
перебросил тело вверх. Еще один рывок - Фаргал тесно прижался к  стволу,
выждал мгновение, пока стрелы впустую срезали ветки вокруг него,  затем,
встав на толстую, почти горизонтально протянувшуюся  над  землей  ветвь,
пробежал по ней, перескакивая через боковые сучья, и с  разбега  прыгнул
на соседнее дерево. И сразу же - на следующее. Бросив меч  в  ножны,  он
освободил руки и пустил в ход  все,  чему  научился  у  цирковых.  Кроны
деревьев так и летели  ему  навстречу.  Егеря,  те,  которые  еще  могли
достать его  стрелой,  били  наугад,  не  успевая  разглядеть  в  ветвях
по-обезьяньи ловкого эгерини. Тем, что внизу, было проще следить на ним,
но и достать его своими ловчими сетями они никак не могли.
   Фаргал вскарабкался на вершину кривой ели, нависшей над склоном горы,
и увидел далеко внизу одинокого всадника  в  зеленой  куртке,  скачущего
напрямик через  скошенное  поле.  Слева  и  справа,  наперерез  Мормаду,
двигались  два  отряда  примерно  по  два  десятка  конников  в  каждом.
Расстояние между беглецом и преследователями сокращалось, но уже  сейчас
было ясно, что он успеет вырваться из этих ножниц  и  дальше  все  решит
быстрота лошадей.
   Тут Фаргал увидел еще один отряд всадников - поднимавшихся по  склону
горы. В голове эгерини моментально возник рискованный план.
   Соскользнув  вниз  по  стволу,  он  спрыгнул  буквально   на   голову
опешившего егеря и, отбросив  его,  припустил  во  всю  прыть  навстречу
поднимавшимся на гору всадникам.
   Примерно две  дюжины  егерей,  увидев,  что  он  убегает,  с  воплями
устремились в погоню.  Двойная  цепь  тяжеловооруженных  солдат  (о  них
Фаргал не знал) поднималась к вершине, отрезая эгерини путь  к  бегству.
Еще один отряд всадников спешил с другой стороны, ориентируясь на  крики
егерей, которые гнали эгерини, словно кабана.
   Когда топот копыт стал отчетлив, Фаргал снова белкой вскарабкался  на
дерево.  Подоспевшие  егеря  столпились  внизу  и  первый  же   всадник,
осадивший коня прямо  под  веткой,  на  которой  лежал  Фаргал,  тут  же
поплатился за это.
   Эгерини прыгнул на него сверху. Как рысь.  Хрустнула  сломанная  шея,
истошно завопили егеря...
   Не разбирая дороги, Фаргал погнал коня вниз по склону.  Он  рисковал:
его скакун мог угодить в  яму,  сломать  ногу,  упасть,  споткнувшись  о
поваленное дерево. Но - обошлось. Конь вихрем нес его вниз по  склону...
прямо навстречу второму отряду.
   Неизвестно,  кто  удивился  больше:  Фаргал  или  командир  всадников
Владыки.
   Но Фаргал опомнился на миг раньше.  Покрытый  запекшейся  кровью  меч
свистнул в воздухе  и  с  лязгом  и  скрежетом  прорубил  доспехи  воина
Владыки. Конь следовавшего за комнадиром всадника шарахнулся в  сторону,
третьего жеребец Фаргала отшвырнул грудью, еще раз лязгнул  меч,  и  вот
эгерини уже мчится по дороге, оставив после себя двух  мертвецов  и  еще
двоих - вылетевших из седел.
   Но враги опомнились быстро. Когда конь Фаргала, роняя  пену,  вылетел
на дорогу, всадники Владыки уже мчались за ним.
   Припав  к  жесткой  гриве,  Фаргал  бил  каблуками  в  конские  бока,
чувствуя, как мощно  сокращаются  мышцы  животного.  Ветер  рвал  одежду
эгерини, а сердце, казалось, стучало в такт звонким ударам копыт.
   Поначалу  жеребец,  нещадно  понукаемый  Фаргалом,  сумел   увеличить
разрыв. Но через некоторое время  начал  сдавать.  Эгерини  оглянулся  и
увидел,   что   несколько   вырвавшихся   вперед   всадников   понемногу
приближаются к нему. Когда  расстояние  сократилось  до  полутора  сотен
шагов, один из преследователей поднял лук.
   Стрела не долетела, упала на дорогу и через несколько мгновений  была
сломана  конским  копытом.  Но  тут  же  была  послана  другая,  третья.
Четвертая прошла в локте от головы Фаргала.  Эгерини  выругался.  Бросив
поводья, он уперся в края седла и развернулся лицом к преследователям. У
него тоже был лук. Лук и колчан, притороченные к седлу.
   Фаргал выдернул стрелу, длинную, с граненым черным  наконечником,  и,
почти  не  целясь,  выстрелил  в  самого  прыткого   преследователя.   И
засмеялся, когда  тот  вылетел  из  седла  с  пробитой  грудью.  Спасибо
Большому: Фаргал умел стрелять на скаку.
   Враги, однако, приближались. Жеребец эгерини заметно сбавил  темп,  а
преследователи, наоборот, гнали лошадей в полный мах.
   И снова натягивали луки.
   Одна из вражеских стрел царапнула жеребца, тот дернулся  -  и  второй
выстрел Фаргала пропал впустую. Зато конь его  поскакал  быстрей.  Новая
стрела эгерини сбила еще одного врага. И сам он тут же чуть не расстался
с жизнью, еле успев уклониться от посланной в грудь стрелы.
   Уклониться-то уклонился, но  тут  же  услышал  тупой  удар,  с  каким
стальной наконечник ударяет  в  плоть  и  полетел  спиной  через  голову
осекшегося на скаку коня.
   Тело Фаргал