вязать  язык  этому  эгерини  -  настоящее
искусство!
   - Ни хрена у тебя не выйдет! - сказал Мормад.  -  Давай  поспорим  на
золотой, мы опозорим твое умение!
   - Откуда у тебя золотой, тюремная вошь? - усмехнулся палач. - Но если
он не закричит к концу этой стражи, я дам тебе воды.
   - Давай наоборот, - предложил Мормад. - Ты дашь ему воды, если  я  не
закричу!
   - Ты так заботишься об этом эгерини, словно ты его жена! Я угадал?  -
Палач заухал.
   - Интересно, когда ты в последний раз видел свой  хилый  отросток?  -
спросил Мормад. - С таким пузом, как у тебя, ты можешь  жениться  только
на верблюдице! Если она согласится.
   - Палач! - крикнул чиновник. - Хватит болтать. Работай!
   - Извини, земляк! - сказал Мормаду заплечных дел  мастер.  -  Мы  еще
потолкуем. - И взяв клещи, подошел к Фаргалу.
   - У тебя толстая шкура, эгерини? - спросил он. -  Давай-ка  поглядим,
сколько сала ты успел нагулять?
 
Глава четвертая 
 
   Солнце давно спряталось за горами, и день угас. Купиг ушел,  пообещав
вернуться к началу первой ночной стражи.
   Мормад и Фаргал уже три с лишним часа висели на цепях. Вонь  паленого
заглушала запах человеческого пота. Мормад впал в беспамятство.  Эгерини
десятки раз терял сознание, но  палач  умело  приводил  его  в  чувство.
Холодной водой или пронзающей до костей болью. Палач  проиграл  бы  свое
пари: Фаргал не кричал. Но и сил для того, чтобы отвечать  насмешкой  на
пытки у него не  осталось.  Торс  сплошь  покрыт  ожогами,  а  из  спины
вырезаны полоски кожи, которые заплечных дел мастер выкладывал  на  полу
так, чтобы Фаргал мог их видеть.  Открытые  раны  палач  смачивал  едкой
бурой жидкостью, останавливающей  кровь  и  жгущей,  словно  раскаленное
железо.
   К концу пятого часа палач устал и проголодался. Ему принесли  ужин  и
вино. Усевшись на циновке рядом с жаровней, толстяк с аппетитом поглощал
жареную свинину и рассказывал Фаргалу, что он с ним сделает в  ближайшие
два часа, чтобы к возвращению чиновника эгерини "вел себя прилично".
   Слова с трудом пробивались в сознание Фаргала. Много раз за эти  пять
часов юноша думал, что мука его достигла предела, но очень  скоро  палач
доказывал ему, что до предела еще далеко.
   "Таймат, - молился эгерини. - Не дай мне сойти с ума!"
   Он, к счастью своему, забыл, что существует боль пострашней,  чем  от
раскаленного железа.
   Но он не  закричал  и  не  позволил  себя  сломить.  Некогда  Фаргала
защитила ненависть и любовь. Теперь - только ненависть.
   Палач закончил ужин, слил в чашку  остатки  пива  и  поднес  к  губам
эгерини. Юноша нашел в себе силы мотнуть головой. Пиво выплеснулось  ему
на грудь. Палач засмеялся.
   - Ладно, - сказал он. - Передохни. А я займусь твоим дружком.
   Он лопаткой переложил часть тлеющих углей из  жаровни  на  противень,
зачерпнул из бочки воды и окатил Мормада.
   - Доброе утро, паренек! - сказал он очнувшемуся товарищу  Фаргала.  -
Хочешь мне что-нибудь рассказать?
   - О том, что твоя сестра - базарная шлюха? - прохрипел Мормад.  -  Ну
так ты об этом знаешь!
   - Посмотри на  своего  приятеля,  -  посоветовал  палач.  -  Он  тоже
весельчак, а выглядит неважно! Но скоро ты ему позавидуешь!
   Заплечных дел мастер сапогом подтолкнул противень к ногам Мормада  и,
присев, ухватил его за колени.
   - Лучшее средство от простуды, - сказал он, прижимая к  углям  ступни
Мормада.
   Тот рванулся, но палач держал крепко,  а  рук  Мормад  давно  уже  не
чувствовал.
   Фаргал видел, как слезы потекли из глаз его  товарища,  а  иссеченное
кнутом тело задрожало. Мормад терпел долго, но вот глаза его  закатились
и из горла вырвался протяжный стон.
   Палач отпустил его колени, но у парня не осталось сил,  чтобы  убрать
ноги с углей. Палач  пинком  отбросил  противень  в  сторону.  Несколько
угольков докатились до циновки, и палач поспешно растоптал их каблуком.
   - Твой дружок не получит воды, - сказал  он.  -  А  от  пива  он  сам
отказался. Гордый. Но это ненадолго. Оба вы  станете  паиньками.  Может,
через два дня, а может, уже завтра. Когда я займусь вами по-настоящему.
   - Не надейся, - сквозь зубы процедил Фаргал.
   - Какое "не надейся"? - удивился палач. - Я не надеюсь, я точно знаю.
Вы оба станете покладистыми, как овечки. Или господин  выгонит  меня  из
дворца, а кто тогда позаботится о моей молодой жене?
   - Пиявка болотная - твоя жена, - чуть слышно сказал Мормад.
   Дверь наверху скрипнула. Пришел чиновник.
   - Ну как? - спросил он с порога. - Они признались?
   - У них плохая  память.  -  Палач  поднял  ведро  с  водой,  макнулся
головой, забулькал, распрямился, отфыркиваясь. Темная от  крови  и  сажи
вода сбегала по его фартуку. - Не бойся, господин Купиг!  Ночь  длинная.
Хочешь пивка? Нет? Ну как знаешь.
   Палач вскинул кувшин. Пиво с бульканьем потекло в волосатую пасть.
   - Вот так, эгерини, - сказал он, рыгнув. - Небось пересохло в глотке,
а?
   Купиг кругом обходил Фаргала, трогал пальцем ожоги.
   - А он не сдохнет? - спросил озабоченно.
   - Ты сдохнешь раньше!
   Палач поставил кувшин.
   - Надо их снять на часок, - сказал он. - Помоги мне, господин Купиг.
   - Снять? Зачем?
   Палач наклонился к чиновнику и прошептал:
   - Рук им рубить не ведено, а если кровь застоится - могут и помереть.
Уж я знаю. А этого, - кивок на Мормада, - коли не  снять,  так  и  вовсе
задохнется. Вишь,  на  ногах  уже  не  стоит.  Болят  ножки...  -  Палач
захихикал. Чиновник брезгливо отодвинулся от  него,  поглядел  снизу  на
побелевшие кисти Фаргала.
   - Надо - снимай, - буркнул он. - Я его приподниму, - палач подошел  к
Морма-ду, - а ты сбрось вон тот крюк. Давай.
   Освобожденный Мормад тяжело рухнул на пол.
   - Тяжелый буйвол! - Палач крякнул, приподнимая Фаргала. - Да  быстрей
ты!
   У эгерини ноги были в порядке, но он тоже не устоял - упал на колени.
Опустить руки он не смог - закаменели мышцы.
   - Он на нас не набросится? - опасливо спросил чиновник.
   - Оба они сейчас слабее мух! - уверил палач. - Через  часок  вздернем
их обратно. А пока пусть поползают на привязи! - Он поддел  ногой  цепь,
которой ноги Фаргала были прикованы к кольцу в полу.
   - Ну что, эгерини, пора и тебе отведать кнута? - спросил он,  вытирая
ладони о фартук.
   Фаргал почувствовал: еще совсем немного - и он сможет владеть руками.
Толстяк не знал, что юноша прошел  цирковую  школу  и  способен  полчаса
провисеть на перекладине. Или пять часов - на цепях.
   - Подожди, не бей, - проговорил  он,  стараясь,  чтобы  голос  звучал
униженно. - Чего хочет твой хозяин?
   - Эй, Большой  Нож!  -  крикнул  Мормад,  привставая.  -  Мы  так  не
договаривались!
   - Помолчи, цыпленок! - рявкнул палач, сопроводив окрик ударом  кнута,
опрокинувшим Мормада на спину.
   - Ты должен признать, что ты - шпион, - сказал  чиновник,  на  всякий
случай держась на безопасном расстоянии от эгерини. - Признать,  что  ты
покушался на жизнь Владыки  Карн-Апаласара,  а  этот  маленький  вонючий
негодяй - твой сообщник.
   - И как же я мог  добраться  до  жизни  Владыки?  -  упавшим  голосом
спросил Фаргал. - У него ведь стража и стены вокруг...
   - Есть один ход... Я тебе расскажу... - сказал чиновник.
   И действительно рассказал.
   - Ты хорошо запомнил? - спросил Купиг.
   - Угу. Только у меня условие.
   - Какое?
   - Мормада должны отпустить.
   Чиновник поглядел на  палача.  Тот,  поигрывая  кнутом,  отрицательно
качнул головой.
   - Никаких условий!
   - Тогда я не согласен.
   - Палач, - сказал Купиг. - Он - твой.
   Кнут свистнул в воздухе и полоснул  по  спине  Фаргала.  По  открытым
ранам, из которых тут  же  брызнула  кровь.  Фаргал  вскрикнул,  неловко
поднялся на ноги и начал медленно опускать руки.
   Кнут свистнул еще раз... и обвился вокруг левой руки  Фаргала.  Палач
дернул кнут к себе... и рывок посильней, чем  его  собственный,  швырнул
пыточного мастера прямо в объятия эгерини. Вернее, на его кулак.
   Чиновник слабо охнул и бросился к лестнице. С испугу  он  даже  забыл
кликнуть стражу. Выхваченный Фаргалом у палача  кнут  догнал  Купига  на
первой же ступеньке и обвился вокруг  тощей  шеи.  Рывок  -  и  чиновник
оказался на полу, беспомощно дрыгая ногами  и  пытаясь  освободиться  от
петли на горле.
   Фаргал подтянул Купига поближе и свернул ему шею. Затем накинул петлю
на бычью выю палача и, упершись коленом в жирное брюхо, удавил и его.
   От нестерпимой боли в сознании Фаргала что-то сдвинулось, все  эмоции
и чувства исчезли, даже ненависть.  Поэтому  убивал  он,  совершенно  не
задумываясь,  словно  огородник,  выпалывающий  сорняки.  Словно  убирал
лишние фишки в какой-то веселенькой игре.
   - Я думаю, найдется кто-нибудь, кто позаботится о его  молодой  жене,
верно, Мормад! - сказал эгерини, снимая с пояса палача связку ключей.
   Вскоре он освободился от кандалов и первым делом напоил друга.
   - Только кровь Владыки Аракдени  слаще  этой  воды,  Большой  Нож,  -
проговорил товарищ Фаргала. - Ты был как лев, дорвавшийся до свиней! А я
уж думал, брат, ты сломался!  -  Он  выпил  три  чашки  и  с  сожалением
остановился. Знал - больше нельзя.
   Фаргал тем временем снял с него цепи.
   - Слушай, что я тебе скажу, - произнес Мормад. - С теми, кто сторожит
снаружи, ты управишься, это ясно. Но надо  еще  выйти  из  дворца  и  из
города. Лицо, руки и ноги у тебя в порядке, так что, если ты  сдерешь  с
дохлой чернильницы форменную хламиду -  она  просторная,  даже  на  тебя
налезет, и головную повязку, - стража выпустит тебя из дворца. Не  могут
они знать в лицо всю чернильную свору Нурты! - Он засмеялся, но смех его
перешел в кашель. Фаргал терпеливо ждал.
   - Слушай дальше, - продолжил нурташец. -  Сейчас  ночь,  и  городские
ворота закрыты, но это не страшно. Выйдешь из дворца, пройдешь  примерно
сто шагов по главной улице и свернешь направо. Не помню, какой по  счету
проулок, но там в первом доме - медные  двери.  По  проулку  выйдешь  на
свалку отбросов. Найдешь хижину смотрителя. Ты хорошо видишь ночью?
   - Не жалуюсь.
   - Тогда найдешь. Короче. Смотрителя  зовут  Гусак.  Скажешь,  что  от
меня. Не поверит, покажешь свой живот, болит, да?
   - Перетерплю, - сказал Фаргал.
   - Не сомневаюсь.  Здорово  тебе  досталось.  Гусак  тебя  накормит  и
выведет из города. Дальше - сам. Иди прямо на запад и помни:  погоню  за
тобой вышлют сразу,  как  только  хватятся.  И  шарить  будут  по  всему
Карн-Апаласару, а ты -  парень  заметный.  Все  запомнил?  Тогда  давай,
двигай! И пусть Ашшур тебе помогает не меньше, чем ты сам!
   - Поправка, - сказал Фаргал. - Мы уходим вдвоем.
   - Не болтай! Здесь только один дохлый чиновник. И - посмотри  на  мои
ноги! Как ты будешь драться и при этом тащить меня на горбу? Нет,  брат.
Ты удерешь один, а я был бы просто счастлив взглянуть,  как  благородный
Аракдени скушает эту новость на завтрак.
   - Тебя убьют, - мрачно возразил Фаргал.
   - Хрен! Меня буду беречь, как зеницу ока, как любимую сучку  Владыки!
Если тебя не поймают, я стану наживкой. Но ты ведь  не  настолько  глуп,
чтобы ее сожрать? - с беспокойством спросил Мормад.
   - Я поклялся, - строго сказал Фаргал.
   - Убирайся из города,  залечи  свои  царапины  и  делай  что  хочешь.
Никаких клятв, ты понял?
   Фаргал усмехнулся:
   - Я знаю, как готовят баранину!
   Одежда чиновника, хоть и просторная, оказалась узковата для  могучего
эгерини. Но выбирать было не из чего. То же касалось и оружия.  Ни  одно
из  зверских  пыточных  орудий  не  годилось  для  настоящего  боя.  Они
предназначались, чтобы кромсать беззащитное  мясо.  Фаргал  решил  взять
небольшой нож с удобной рукоятью и кнут.
   - Давай пошевеливайся, - торопил Мормад. - Ты не на базаре!
   - Я готов.
   Фаргал присел рядом с парнем, взял  в  ладони  его  покрытое  рубцами
лицо:
   - Я вернусь, - сказал он. - Я вернусь - и они  у  нас  попляшут,  как
рыбки на сковородке!
   - Да иди ты, наконец! - срывающимся голосом воскликнул Мормад.
   Фаргал коснулся губами соленого лба. Только богиня  была  ему  сейчас
ближе, чем этот истерзанный парнишка.
   - Держись, - сказал эгерини и шагнул к лестнице.
   Первый стражник выпучил глаза, увидев обернутого в чиновничьи  тряпки
узника.
   - Эк... - сказал он.
   Кулак Фаргала молотом ударил в его висок,  избавив  от  необходимости
осмысливать происходящее.
   Второй стражник (он спал, опершись на копье, как умеют  лишь  бывалые
солдаты) вскинулся всполошенно:
   - А? Что?
   Забулькал перерезанным горлом и уснул  навсегда.  Дорогу  наружу,  во
двор, Фаргал помнил  и  ворота  нашел  без  труда.  Никто  из  тех,  кто
попадался навстречу, не  пытался  остановить  эгерини,  да  и  встречных
оказалось немного.
   Фаргал обмотал кнут вокруг пояса, спрятал нож и  подошел  к  запертым
воротам. В караулке рядом горел огонь,  а  перед  воротами  прохаживался
здоровенный карнагриец.
   - Куда это ты на ночь глядя? - подозрительно спросил он, наставляя на
эгерини копье.
   -  По  распоряжению  господина  Купига,  -  буркнул  Фаргал,  выделив
"господина  Купига"  презрительной  интонацией  и   надеясь,   что   его
эгеринский выговор останется незамеченным.
   - Мелкая шавка всегда брешет звонче, - усмехнулся солдат.
   Стремительное  возвышение  таможенного  писаря  обсуждали  в   каждом
закоулке дворца Владыки.
   - Беги быстрей, - напутствовал солдат, отпирая Фаргалу калитку. -  Не
дай Ашшур, рассердится господин Купиг!
   Широкая по меркам Нурты улица уходила во тьму.  Фаргал  отсчитал  сто
шагов, отыскал нужный проулок, грязную щель в четыре  локтя  шириной,  и
очень скоро - по запаху  -  определил,  что  до  свалки  отбросов  рукой
подать.
   Но едва он вышел на открытое место, как  оказался  в  кольце  красных
злобных глаз. Бродячие псы, вероятно, привлеченные  запахом  крови.  Это
была их территория, но днем они не рискнули бы подойти к человеку.  Даже
раненому и ослабевшему. Но то - днем, а не ночью. Они не лаяли и даже не
рычали, молча сжимали  кольцо.  Удар  кнута,  визг,  новый  удар  -  псы
шарахнулись в стороны и исчезли в темноте. Они поняли свою  ошибку.  Это
не добыча, а человек.  На  человека  дикие  псы  не  охотились.  Бывало,
здешний человек сам убивал пса. И съедал.
   Фаргал несколько мгновений постоял, пережидая боль.  Потом  медленно,
осторожно вздохнул и двинулся  дальше.  Заставить  работать  обожженное,
изрезанное тело - непросто.
   Вонь. Кучи мусора,  темнеющие  в  бледном  свете  усеченного  месяца.
Фаргалу казалось, он целую вечность блуждает между ними.
   "Может быть, я уже мертв? - подумал он. - Может быть, душа моя бродит
по темным пустошам страны мертвых, а тело,  зацепив  крюками  за  ребра,
волокут из пыточного подвала, чтоб скормить  крысам?  Может,  не  собаки
напали на меня, а красноглазые демоны Джехи?"
   На хижину он натолкнулся случайно. Буквально уперся лбом  в  глиняную
стену и, опираясь на нее рукой, побрел вокруг...
   Дверь открылась раньше, чем эгерини постучал. Открыл  ее  человек,  в
одной руке которого был факел, а в другой - внушительных размеров топор.
   - Чего ищешь? - спросил человек без всякого намека на дружелюбие.
   Фаргал выпрямился, медленно вдохнул, собираясь с силами.
   - Ты - Гусак?
   - Я. - Человек поднял факел повыше, разглядывая Фаргала.
   - Мормад сказал, ты поможешь.
   - Мормад в тюрьме. Топай-ка отсюда по-хорошему, парень.
   Задержав дыхание, Фаргал медленно задрал хламиду. Гусак увидел черные
пятна ожогов, запекшуюся кровь...
   - Заходи, - коротко бросил он. В хижине воняло хуже, чем  на  свалке,
но поменьше, чем в тюремной яме.
   - Садись, - сказал хозяин. - Сидеть можешь?
   Фаргал опустился  на  скамью.  Он  чувствовал  себя  словно  в  огне:
мучительный жар, языки пламени перед глазами...
   Вцепившись ладонями в край скамьи, он заставил себя держаться прямо.
   - На, пей! - Гусак поднес к его губам глиняную чашку.
   Зубы Фаргала стучали о край, половина  содержимого  пролилась...  это
была просто холодная вода, но эгерини стало чуть полегче.
   Гусак возился у маленького очага, нагревал что-то в  железной  ложке.
Только сейчас Фаргал заметил, что хозяин - горбун.
   - Счас, парень, счас, - бормотал он. - Счас мы тебя полечим.
   И выплеснул содержимое ложки в миску с  водой.  Резкий  запах  шарша,
дорогого зелья, изготовляемого фетсами, ударил в ноздри.
   Горбун вынул охлажденный комочек - не больше половины ногтя  и  сунул
шарш в рот Фаргала. Эгерини не сопротивлялся. Хотя помнил, как отзывался
о шарше Тарто, несколько лет живший в Фетисе.
   Боль ушла. Словно вытекла из  ран  и  рассеялась  в  воздухе.  Фаргал
вдохнул, выдохнул, обнаружил, что даже прикосновение одежды к ожогам  не
причиняет страданий, и засмеялся. Ему  стало  хорошо-хорошо.  Как  будто
снова родился.
   - Ага, - сказал наблюдавший за ним горбун. - Зацепило! Где Мормад?
   - Я не мог взять его с собой, - ответил Фаргал.
   И коротко пересказал события последнего дня.
   - Значит, ты - эгерини? - Гусак нахмурил  лохматые  брови.  -  Но  не
шпион ведь? Это ведь брехня, верно?
   - Нет, не шпион.
   - Хорошо. - Горбун извлек из ларя круг  колбасы,  лепешки,  пригоршню
соленых оливок и вывалил на стол.
   - Давай налетай, - пригласил он Фаргала. -  Это  хорошо,  что  ты  не
шпион. Шпиону я помогать бы не стал. А тебе помогу. Счас перекусишь -  и
пойдем. На вот, прихлебывай!
   Рядом с едой появилась деревянная кружка с элем.  Фаргал  думал,  что
после всех мытарств ему кусок в горло не полезет, но нет - он мигом умял
всю нехитрую снедь.
   Горбун наблюдал за ним и, едва Фаргал  выплюнул  последнюю  оливковую
косточку, поднялся.
   - Пошли.
   Фаргалу не пришлось драться, чтобы покинуть "гостеприимную" Нурту.
   Не было и тайного хода. Все оказалось проще. Гусак привел его прямо к
западным воротам, посовещался со  стражником  (кажется,  эгерини  слышал
звон монет) и  позвал  Фаргала.  Стражник  тем  временем  отпер  ворота,
которые по высочайшему указу Владыки полагалось  держать  на  запоре  до
первого луча солнца.
   - Уходи в горы, парень, это там. - Гусак показал рукой в  темноту.  -
Сдается мне, ты выживешь и залечишь свою шкуру, но торопись. Гнать  тебя
будут, как белого оленя.
   - Я выживу, -  ответил  Фаргал.  -  Я  обещал  вернуться  и  вытащить
Мормада.
   Горбун ничего не ответил,  осторожно  похлопал  эгерини  по  плечу  и
заковылял прочь.
   - Ну ты идешь или нет? - недовольно спросил стражник, и Фаргал пошел.
Глава пятая
 
   Хорошая грунтовая дорога понемногу поднималась вверх. Фаргал то  шел,
то бежал по ней, пока между ним и столицей Карн-Апаласара  не  оказалось
около десяти миль. Тогда эгерини свернул  с  дороги  в  лес  и  двинулся
дальше в почти полной темноте, определяя направление  на  прогалинах  по
знакомым  звездам.  Поначалу  Фаргал  двигался  очень  осторожно,  боясь
повредить подошвы: он давно не ходил босиком. Но спустя некоторое  время
действие наркотика ослабело и  снова  проснулась  боль.  Теперь  Фаргалу
стало не до  того,  чтоб  выбирать  место,  куда  поставить  ногу.  Боль
запустила огненные когти в его тело и жгла, жгла...
   Фаргал сбросил с себя пропитавшуюся сукровицей  и  кровью  хламиду  -
стало чуть полегче. Юноша шел как в кошмарном сне. Перед глазами плавали
черные полосы. Казалось, его сжигают  живьем.  Фаргал  шел.  Милю,  две,
три... Лес кончился, сменившись ровными рядами виноградников. Здесь было
светлей и росла мягкая трава, оплетающая ноги.
   "Не упасть, не упасть..." - думал Фаргал. Он боялся, что  встать  уже
не сможет. Эгерини почти ничего не видел. Он не заметил,  как  кончились
виноградники и снова начался лес. Все существо Фаргала  состредоточилось
на том, чтобы заставить тело двигаться. Лес. Темнота.  Боль,  обливающая
огнем при каждом шаге. Сколько он прошел? Этого Фаргал сказать  не  мог.
Время перестало существовать.
   Как сквозь сон эгерини услышал плеск воды. Он бессознательно