жу вывалились по меньшей мере
полтора десятка солдат. Это уже серьезно.
   Но не так серьезно, как выглядело со стороны.  Солдаты,  вместо  того
чтобы  обстрелять  эгерини  издали  и  позаботиться  о  подмоге,  скопом
ринулись на него. Должно быть, один-единственный воин  не  показался  им
существенной угрозой. Фаргал бросился бежать, а десятка через три  шагов
резко  развернулся  и  устремился  обратно.  Четверо  самых  быстроногих
стражников пали от его меча, даже не успев принять боевую стойку. Но тут
подоспели остальные - и началась потеха.  Эгерини  вертелся,  как  капля
масла на раскаленной сковороде. Меч его пел, рассекая  воздух,  и  песня
эта каждый миг прерывалась влажным звуком разрубаемой плоти.
   Лязг железа, топот, пыхтение стражников очень скоро сменились воплями
и стонами. Полегли все. Эгерини не стал добивать раненых.  Некогда.  Тем
более, он и так достаточно нашумел.
   Фаргал бросился к  воротам,  глянул  мимоходом  в  распахнутую  дверь
караулки (пусто!), подбежал к  запирающему  механизму  и  с  невероятной
быстротой закрутил ворот. Тяжеленный засов  медленно  выполз  из  пазов,
затем пришла в движение  правая  створка  ворот.  Когда  щель  оказалась
достаточной, чтобы Фаргал смог протиснуться, эгерини  бросил  рукоять  и
выскочил наружу.
   - Охой! - закричал он.
   - Мы здесь! - ответили из тьмы.
   С  воротом,  опускающим  мост,  эгерини  возиться  не  стал.   Просто
перерубил мечом оба каната и устремился  обратно  в  крепость.  Механизм
пронзительно заскрипел, и мост тяжело  рухнул  поперек  рва.  Две  сотни
наемников хлынули к крепости. Эгерини,  задыхаясь,  вертел  ворот.  Щель
между створками ворот медленно увеличивалась.
   А из темноты города уже  доносился  топот  ног  и  лязг  ударяющих  в
мостовую подков. Двести наемников ворвались в город чуточку раньше,  чем
первая стрела ударила в ворота изнутри. Выстроившись в  четыре  шеренги,
прикрывшись  большими   прямоугольными   щитами,   наемники   Императора
перекрыли подход  к  воротам.  Ярость  подоспевших  защитников  крепости
шквалом обрушилась на них. Воздух загустел от  стрел.  Били  с  площади,
сверху, с крепостных стен, справа и слева. Но стоявшие в задних шеренгах
подняли  щиты  над  головами,   и   собранный   лучниками   урожай   был
незначителен. Тут подоспела конница из главных казарм Кашада и с налету,
без строя, ударила в ряды наемников. Ударила  и  отпрянула,  отброшенная
смертоносными шипами копий.
   А мост уже сотрясался под ударами сотен копыт. Подошли основные силы.
Шеренги расступились, и дикая конница Шорга хлынула в город. Устрашающий
вой нападающих покрыл все остальные звуки.
   К рассвету Кашад пал.
 
Конец третьей части 
 
Часть четвертая 
ПОЛКОВОДЕЦ 
 
   Задумайся, кого ты искал,
   И ты поймешь, что цель не нужна.
   Над городом отравленных скал
   Который год кричит тишина.
   А лестница висит в пустоте.
   И сводит пальцы видевших дно.
   По городу распавшихся тел
   Неслышно пробирается ночь.
   Здесь все-слепцы, но жгут фонари.
   Здесь каждый пятый болен чумой.
   Здесь женщины не спят до зари,
   Но кто из них вернется домой?
   Здесь филины сидят на столах.
   Глаза у них горят в темноте.
   И что-то копошится в углах,
   И сыплется труха на постель.
   И ничего сокрытого нет.
   Но между лиц проходит стена.
   И если в ком-то теплится свет,
   Другим его душа не нужна.
   Здесь в черных коридорах огни
   Заблудших увлекают назад...
   Но лестница восходит в зенит,
   И светится небесный квадрат.
   Сурнаш-Гин. Сны Дивною города
 
Глава первая 
 
   В начале месяца  Долгих  Ночей  фетсы  взяли  Ладдиф,  столицу  Земли
Боссар. Теперь отряды их копились у юго-восточной границы Земли Реми,  а
это уже совсем плохо. Чем дальше от гор Яго уходила война,  тем  труднее
было подавлять магию. Хорошо еще то, что флот Карнагрии пока доминировал
на море. Иначе вместо шестидесяти восьми тысяч армия фетсов  насчитывала
бы сто с лишним. Но и шестидесяти восьми хватало  Йорганкешу  с  лихвой.
Тем более  что  противник  рассредоточился  по  обширной  территории,  и
Император, не имевший представления о том, как организовать разведку, не
прибегая к волшебству, узнавал о местонахождении врагов  в  основном  по
столбам дыма над  горящими  селениями.  Черные  копейщики  и  ополченцы,
присланные Владыками, метались от одного пожара к другому и  каждый  раз
безнадежно опаздывали.  Или  сталкивались  с  многократно  превосходящим
противником. Три тысячи Алых,  посланных  Йорганкешем  в  дальний  рейд,
беспрепятственно  дошли  до  берега  Агры  и  так  же   беспрепятственно
вернулись обратно. Они видели вдалеке небольшие  отряды  фетсов,  но  не
станет же гвардия гоняться за какой-то полусотней?
   Беженцы с юга толпами двигались  по  Царской  дороге  и  оседали  под
стенами Великондара. Беженцев надо  было  кормить,  а  продовольствие  в
столицу Карнагрии поступало все хуже.  Владыки  всячески  уклонялись  от
дополнительного налога.  Хорошо  хоть,  что  после  урока,  преподанного
Владыке Земли Нузи, ни один не  осмеливался  открыто  взбунтоваться.  Но
войну  Йорганкеш  проигрывал,  и  ни  он  сам,  ни  его   советники   не
представляли, как повернуть в другую сторону колесо Судьбы.
   Фаргал вернулся в Великондар в  чине  сотника,  но  полной  сотни  не
получил.
   - Нет у меня бойцов! - заявил ему злой,  как  демон,  тысяцкий  Шорг,
только что расставшийся  с  царским  казначеем,  который  ничем  его  не
порадовал. С деньгами в Карнагрии тоже стало туго. Наемники второй месяц
не получали жалованья. Правда, людям Шорга  бедствовать  не  придется  -
Кашад ободрали подчистую. А Фаргал, тот  вообще  не  знал,  куда  девать
золото: пятьсот золотых и двухсотая доля добычи. Да еще  особая  награда
Императора - полная сбруя и боевой доспех на человека и коня.  Йорганкеш
не забыл гладиатора, которого освободил, и не  раз  и  не  два  напомнил
Саконнину, каким он, Йорганкеш, оказался дальновидным. Старший  советник
слушал с бесстрастным лицом. Война затягивается - и  явно  не  в  пользу
Карнагрии. Казна скудеет на глазах. Алые вслух  порицают  Императора  за
безделье. А половина наемников уже прикидывает, как бы сделать ноги.
   - Нет у меня людей!  -  сказал  Шорг.  -  Пять  десятков  и  толковый
подсоцкий - это все. Бери - и будь доволен.
   Фаргал взял, что ему оставалось. Подсоцкий, эгерини с севера, Тимиур,
и впрямь оказался толковым. Фаргал сразу нашел с ним общий язык. На пару
с ним Фаргал взялся  муштровать  свою  полусотню  так,  что  иным  и  не
снилось. Каждый день -  состязания.  Стрельба,  скачки.  И  призы  -  из
собственных средств сотника. Кабы  не  призы,  даже  изрядный  авторитет
Фаргала не заставил бы этих парней как следует шевелиться.
   Подогреваемые золотом из кошелька сотника, пять десятков Фаргала были
едва ли не самыми бодрыми в казармах наемников.
   Но учение учением, а не худо бы  и  по-настоящему  подраться.  Прошло
четыре месяца после возвращения тысячи из Кашада, а Фаргал  фетсов  и  в
глаза не видел.
   Ну а поскольку под лежачий камень и вода не течет, эгерини отправился
к Шоргу. И получил то, что хотел, - свободу действовать.
 
*** 
 
   - Скачут, командир, - сказал Тимиур, указывая на столб пыли  впереди.
- Сойдем с дороги?
   Фаргал привстал на стременах, прикрылся ладонью от солнца.
   - Это наши.
   Белый конь его пошел крупной рысью, опережая остальных.
   Двое дозорных, поравнявшись с эгерини, резко осадили лошадей.
   - Есть, -  радостно  сообщил  один  из  них.  -  Около  сотни  копий,
колесница и восемь повозок. Сейчас - милях в шести-семи.
   Фаргал  поднял  руку,   останавливая   полусотню.   Знаком   подозвал
десятников.
   - Есть фетсы, - сказал он.
   - Сколько? - спросил Тимиур.
   - Вдвое против нас. Возьмем?
   - Многовато больно, - засомневался один из десятников.
   - Обоз с ними есть? - спросил другой.
   - Восемь повозок, - ответил дозорный.
   - Ха! - Десятник сразу воспрял духом. - На  раз  возьмем.  Это  всего
лишь фетсы!
   И сплюнул.
   - Еще колесница, - сообщил разведчик.
   - Что скажешь, Тимиур? - спросил Фаргал.
   - Веди, - коротко ответил подсоцкий.
   - Ха! - еще раз воскликнул  бойкий  десятник.  -  А  колесницу  потом
продадим!
   - Знавал я одного парня, -  задумчиво  проговорил  Тимиур.  -  Как-то
решил он торговать тигриными шкурами...
   И замолчал.
   - Ну и? - не выдержал предложивший продать колесницу.
   - Тигр хорошо позавтракал.
   Все рассмеялись.
   Фаргал  оглядел  ближние  холмы,  пологие,  поросшие  пышной  травой.
Обычный  ландшафт  для  юго-востока  Карнагрии.  На  одном  -   какие-то
развалины. Жаль. Холм идеален для засады.  Но  руины  всегда  привлекают
лишнее внимание. Значит, придется  выбрать  соседний.  А  вторую  засаду
разместить за треть мили впереди.
   -  Тимиур,  -  распорядился  эгерини,  -  бери  двадцать  человек,  и
спрячьтесь вон за той вершинкой. А я с остальными отъеду вон туда.  Идея
такова, парни: пропускаем фетсов вперед, и, когда колонна  войдет  в  ту
ложбину, я ударяю в им хвост. С ходу там не развернуться,  а  когда  они
развернутся - ты врежешь им  с  тыла.  Бойцов  предупредить:  у  кого  в
колчане после боя останется больше десятка стрел - за  каждую  вычту  из
жалованья. Вопросы?
   Вопросов не было.
   - Вы двое, - Фаргал ткнул пальцем в двоих десятников, - с  подсоцким.
Остальные - со мной. Марш!
   Шлейф пыли желтым облаком поднимался над  дорогой.  Чуть  дальше  еще
один шлейф, черный, пачкал  светло-голубое,  мутное  от  жары  небо.  За
спиной Фаргала кто-то  приложился  к  фляжке,  и  эгерини  непроизвольно
облизнул губы. Стебли травы щекотали кожу  на  горле.  Фаргал  потер  ее
ладонью, затем положил руку на ровно  подстриженную  белую  челку  коня.
Жеребец следил за хозяином умным выпуклым глазом. Конь лежал на боку,  и
начинающие желтеть метелки травы поднимались на высоту локтя над гладким
шелковистым боком. Жеребец лежал неподвижно,  только  время  от  времени
дергал атласной шкурой, спугивая жирных наглых слепней.
   Отряд приближался. Фаргал уже  мог  различить  всадников,  ехавших  в
колонну по трое. Эгерини волновался. Он впервые  видел  фетских  солдат.
Слово "Фетис" же для него означало - Нифру. Поэтому он  подозревал,  что
сложившееся в Карнагрии мнение  о  фетсах  как  о  людях  никудышных,  а
солдатах вообще никаких -  пустая  похвальба.  Страна,  рождавшая  таких
женщин, как Нифру, - великая страна. А ее "никудышные  солдаты"  играючи
отхватили здоровенный кусок Карнагрии.
   Но как бы Фаргал ни относился к Нифру, это не мешало ему прикидывать,
как получше и с меньшими потерями отправить в страну  мертвых  сотню  ее
соотечественников.
   Колонна поравнялась с холмом, на  котором  засели  наемники.  Эгерини
насчитал тридцать две шеренги  -  девяносто  шесть  человек,  не  считая
командира  и  расчета  в  колеснице.  Сверху  фетсы,  одетые  в  тусклые
серо-зеленые  куртки,  казались   огромной   гусеницей,   посверкивающей
колючками копий.
   Наемники не издавали ни звука. Их кони -  тоже.  Фаргал  порадовался,
что как следует  вымуштровал  парней,  исходя  из  своего  разбойничьего
опыта. Сейчас только внезапность могла подарить им победу.
   -  Передай:  стрелять  после  моего  сигнала,  -  прошептал   эгерини
ближайшему десятнику.
   Хвост фетской колонны миновал холм.  Две  последние  шеренги  отстали
шагов на двадцать.
   - Готовьсь! - тихо проговорил Фаргал. Он выждал, пока последние фетсы
скрылись за пыльным облаком, и негромко свистнул.
   Белый жеребец, обрадованно заржав, встал на ноги.  Фаргал  прыгнул  в
седло и сразу пустил коня вскачь. Он не оглядывался, но слышал, как  его
воины прыгают в седла. Воздух пел в  ушах,  а  земля  пела  под  ударами
копыт.
   Наемники мчались молча, командир отучил их  раньше  времени  разевать
глотки. Пыль скрывала их от врага, и фетсы не сразу заметили  всадников.
Задние, отставшие, завопили и пришпорили коней, сбив строй тех, кто ехал
впереди. Дорога, зажатая между двумя холмами, не позволила фетсам быстро
развернуться. Кто-то поскакал в голову колонны, кто-то схватился за лук.
Около дюжины стрел  полетело  в  атакующих,  но  без  толку.  Во-первых,
далеко, во-вторых, стреляя  снизу,  не  слишком  опытный  лучник  всегда
забирает выше цели.
   Сбившиеся в кучу всадники, захлебывающийся хриплый  рожок  командира,
бородатые широкие лица под круглыми, похожими на луковицы шлемами...
   Стрела свистнула над  плечом  Фаргала.  Эгерини  рванул  левой  рукой
поводья, разворачивая коня. Теперь он скакал наискосок к дороге. Длинные
стебли травы хлестали по ногам жеребца. Горячий ветер сдул  пот  с  лица
эгерини, но подкольчужная куртка насквозь промокла  от  пота,  и  старые
шрамы на спине ужасно чесались.
   Путь от вершины холма до  дороги  казался  невероятно  долгим.  Таким
долгим, что Фаргал едва не упустил миг  действия.  Но  не  упустил.  Сто
шагов.
   - Ай-йа-а! - испустил он пронзительный  визг  и  выдернул  из  налуча
заранее снаряженный лук. - Ий-ийи-я-а!
   Швырнув поводья, он, не целясь, выпустил три стрелы. И сквозь  вопли,
грохот копыт и лязг сотрясающегося железа, чуткое ухо эгерини  различило
звонкие щелчки тетив. Стая смертей пронеслась у него над головой и  пала
на колонну. Пронзительно заржали раненые  лошади,  закричали  люди...  И
тут, грохнув, как молот в днище пустой бочки, ударил  стреломет  фетской
колесницы. Фаргал тесно прижался к холке коня. Тяжелые стрелы прошли над
ним с басовитым гудением, и крики за спиной дали понять эгерини -  враги
тоже начали собирать кровавый урожай. Но вопли раненых  тотчас  заглушил
яростный клич живых:
   - Фар-гал! Фарг-гал!
   Звук собственного имени, выдохнутого из десятков  глоток,  подстегнул
эгерини. Он ударил коня каблуками  с  такой  силой,  что  белый  жеребец
всхрапнул и ринулся вниз, словно падающий сокол. Он был  всего  в  шести
прыжках от ощетинившихся копьями фетсов, когда стреломет ударил вновь, и
еще шестнадцать тяжелых стрел унеслись в  сторону  нападающих.  И  взяли
больше жизней, чем вся беспорядочная стрельба фетских лучников.
   Взгляд  Фаргала,  устремленный  поверх  тусклых  шлемов,   впился   в
огороженный высокими бортами помост  на  колесах  и  в  страшную  боевую
машину на нем. Кто-то из  колесничих  уже  успел  перерезать  постромки,
чтобы испуганные лошади не дергали и не мешали стрелять. "Я  должен  был
попасть туда!" - подумал Фаргал. И прежде чем разум его сказал телу, что
пробиться сквозь тесно сомкнувшихся вражеских всадников невозможно, ноги
сами собой оттолкнулись от стремян, руки уперлись в луку седла, и, встав
во весь рост на спине скачущего коня,  Фаргал  выхватил  меч  и  прыгнул
через  головы  копейщиков.  Едва  не  задев   бортовые   щиты,   эгерини
приземлился на прогнувшееся под  его  тяжестью  дно  колесницы.  Инерция
бросила его вперед, на окованный железом борт, но  благосклонная  Судьба
поставила  между  бортом  и  Фаргалом  одного  из  солдат  расчета,  чьи
хрустнувшие ребра смягчили удар. Меч эгерини прорубил панцирь еще одного
фетса, а острый носок верхового сапога разбил колено  третьего.  Возница
попытался удрать. Фаргал схватил его за руку, швырнул на пол и  приколол
мечом.
   Пока эгерини расправлялся с расчетом колесницы, его бойцы  наконец-то
добрались до врага. Врезавшись  в  хвост  колонны,  наемники  заработали
железом. В гуще рукопашной  они  намного  превосходили  фетсов.  Правда,
фетсы превосходили их числом.
   Фаргал воткнул меч в деревянный настил, левой рукой вздернул на  ноги
оглушенного фетса, а правой рывком развернул стреломет.
   - Стреляй! - заревел он, и обезумевший от ужаса  фетс  дернул  нужный
рычаг.
   Освобожденная  ударная  доска  хлестнула  по  хвостовикам  шестадцати
стрел,  двумя  рядами  вложенных  в  направляющие   отверстия,   и   все
шестнадцать ударили в теснящихся перед колесницей фетсов.
   Фаргал   радостно   вскрикнул,   увидев,   какой   эффект    произвел
один-единственный выстрел. Тяжелые стрелы пронзали панцири, как  бумагу.
Никакой щит не мог уберечь своего хозяина. Иная стрела укладывала  сразу
двоих. Только карабаллиста била сильней, но карабаллиста выпускала  одну
стрелу, а стреломет бросал сразу шестнадцать.
   - Заряжай! - бешено закричал  Фаргал,  и  фетс  кинулся  к  ящику  со
стрелами.
   Было в голосе  и  облике  разгневанного  Фаргала  нечто  заставлявшее
повиноваться ему даже против собственной воли. С этой  силой  столкнулся
бедняга Переден, бросивший оружие на песок Арены.  Эта  же  сила  сейчас
лишила остатков собственной воли перепуганного фетса.
   Занятая Фаргалом колесница перегородила дорогу  и  отрезала  авангард
фетсов от атакованных наемниками. Залп  стреломета  уничтожил  тех,  кто
оказался ближе всего к колеснице, но еще почти полсотни  фетсов  жаждали
крови Фаргала. Над бортом колесницы замелькали головы всадников. Эгерини
отсек наконечник устремившегося к нему копья,  уклонился  от  брошенного
аркана. Какой-то фетс подобрался сбоку,  ухватился  за  борт,  собираясь
спрыгнуть с седла на помост. Фаргал отрубил ему пальцы,  и  фетс  рухнул
под ноги лошадей. Вскрикнул он только раз: подкованное копыто  проломило
ему висок.
   Тем временем плененный Фаргалом фетс (он совсем перестал  соображать,
но привычную работу выполнял быстро и точно) заполнил гнезда стреломета.
Эгерини развернул боевую машину, прикрывшись ею от  случайных  стрел,  и
направил на противника. Атаковавшие колесницу фетсы прянули  в  стороны.
Они-то хорошо знали, на что способен стреломет. Фаргал рванул  рычаг,  и
еще шестнадцать стрел ударили во врага.
   Пленный фетс тут же принялся  перезаряжать  стреломет,  а  Фаргал,  к
радости своей, обнаружил: двадцать его бойцов с Тимиуром  во  главе  уже
вовсю крошат противника.
   Все кончилось внезапно. Только что вовсю звенела сталь, кричали  люди
и вдруг - почти тишина.
   Сопротивлявшихся фетсов не осталось.
   Прогнав коня  прямо  по  трупам,  Тимиур  подскакал  к  колеснице  и,
перемахнув  через  борт,  встал  рядом  со  своим  командиром.   Панцирь
подсоцкого был забрызган кровью, а лицо  измазано  смешавшейся  с  потом
дорожной пылью.
   - Мы сделали их! - спокойно сказал он.
   Пленный фетс, забившись в  угол  колесницы,  глядел  на  двух  воинов
круглыми от ужаса глазами.
   - А ты как думал? - Фаргал усмехнулся.  -  Это  ты  навострил  парней
кричать мое имя?
   - Ну! - Подсоцкий ухмыльнулся и стал похож на драчливого кота. - Тебе
понравилось?
   Потерявшие всадников кони бродили по склонам холмов. Никому из фетсов
не удалось уйти. Наемники добивали раненых и срезали кошельки убитых.
   Ни Фаргал, ни Тимиур не знали, что  это  первая  хоть  маленькая,  но
настоящая победа карнагрийцев в этой войне.
 
Глава вторая 
 
   Сокт стоял посреди площади, крепко уперев в мостовую мускулистые чуть
кривоватые ноги в бронзовых поножах. Голову его покрывал шлем  с  хищной
птицей, отлитой столь изящно, что досадно было бы, если  б  ее  испортил
удар меча.
   - Небывалый бой!  -  надрывался  зазывала.  -  Один  против  четырех.
Небывалый бой! Искуснейшее владение оружием!
   Темно-коричневое лицо уроженца Священных островов, гладкое, с тонкими
чертами  и  глазами  потрясающей  густой  голубизны,  сразу  понравилось
Фаргалу.
   В руках сект держал копье с длинным,  плоским,  отточенным  по  краям
наконечником. Конский хвост, выкрашенный пурпуром, свисал из-под  трубки
наконечника. Именно из-за него соктское копье называли хвостатым.
   Четверо воинов с мечами, стоявшие отдельно от остальных, настороженно
разглядывали сокта. Это им предстояло драться.
   - Будешь ставить? - спросил Шорг Белый Фаргала.
   Эгерини покачал головой.
   - Как знаешь. - И пронзительно свистнул.
   Сокт повернулся и помахал Шоргу.
   - Ты его знаешь? - спросил Фаргал.
   - Немного.
   Человек, принимающий деньги, уже спешил к ним. Серебряный  с  золотой
пряжкой