ердо  стоит  на
ногах или сидит в седле  в  боевом  строю,  а  на  лестнице  он  так  же
беззащитен от кипящей смолы, как и любой другой...
   Лицо Императора начало наливаться краской гнева, но  Фаргала  выручил
самый старший из Алых, Ширазр. С фамильярностью, какая свойственна  лишь
Алым, тысяцкий наклонился к уху Императора и прошептал:
   - Каков молодец, а? В его годы я только и мог, что  мечом  махать,  а
этот малыш пытается размышлять.
   Слово  "малыш"  по  отношению  к   высоченному   Фаргалу   прозвучало
странновато,  но  тем  не  менее  Йорганкеш  скосил  глаза   на   своего
военачальника, обдумал его слова... и перестал сердиться.  Он  вспомнил,
что Фаргал действительно очень молод, а раз так, его следует наставлять,
а не наказывать.
   - Ты должен был заметить, - сказал Император, - на стенах - ни одного
огня. Значит, гвардия подойдет в стенам незамеченной и  незамеченной  же
поднимется. Я склонен думать, что на  стенах  и  стражи  настоящей  нет.
Конечно, мы выждем, пока зайдет луна. Мои  Алые  возьмут  город  так  же
легко, как опытный мужчина берет девственницу. Верно, тысяцкие?
   - Точно! - рявкнул Кардассар.
   - Да! Да! - поддержали советники.
   Император удовлетворенно улыбнулся. Он не пожелал  заметить  молчания
военных.
   "А если это ловушка?" - подумал Фаргал.
   Он  инстинктивно  чувствовал:  необычное  в  поведении  противника  -
опасно.
   - Судьба благосклонна к отважным, юноша,  -  снисходительно  произнес
Император. - Я знаю о твоих заслугах, но  тебе  еще  неведомо  искусство
войны.
   "Судьба  благосклонна  к  отважным,  -  подумал  Фаргал,  -  а  не  к
безрассудным".
   Но  молодой  воин  не  чувствовал  себя  настолько  уверенно,   чтобы
настаивать на своем. Все-таки Йорганкеш -  Император.  Ему  видней.  Тем
более больше никто не пытался возражать.
   Если бы Фаргал знал, что половина присутствующих согласна с  ним,  то
не сдался бы так легко.
   - Урадзгир, передай лестницы Алым, - распорядился Йорганкеш.  -  Твои
люди в штурме участвовать не будут. Наемники... - Император поглядел  на
Фаргала, - тоже. Пусть поучатся у моей гвардии, как брать крепости!
   - Ну зачем ты влез? - упрекнул Фаргала Йариш-Карам, когда  они  вышли
из шатра. - Если Алые опростоволосятся, мы ничего не потеряем.  Но  если
они возьмут город, то из-за тебя мы лишились добычи.
   - Я был внутри, - хмуро возразил Фаргал. - Сорок тысяч фетсов удержат
эти стены даже против сотни тысяч Алых.
   - Он прав, - согласился Шорг. - Но нам-то какое дело?
   -  Белый!  Послушай!  -  Фаргал  остановился.   Оба   тысяцких   тоже
остановились и посмотрели на эгерини.
   - Ты доверяешь моему чутью. Белый? - спросил молодой воин.
   - Допустим.
   - Тогда сделай так, чтобы ко времени штурма твои бойцы были в седлах.
Сделаешь?
   Шорг внимательно посмотрел на своего бывшего сотника.
   - Хорошо, - кивнул он. - Сделаю. Глаза Йариш-Карама загорелись:
   - Что задумал, воин?
   - Если бы я мог знать! - Фаргал усмехнулся.
   - Я играю с вами! - решительно заявил Йариш-Карам. - Берете?
   - С радостью! - Тут Фаргал увидел выходящего из шатра царского  мага.
- Прошу меня простить, друзья! - извинился он и быстро двинулся к фетсу.
   - Какие мы вежливые, - проворчал Йариш-Карам. - Слышал, что о  нем  в
казармах болтают?
   - Что? - насторожился Шорг.
   - А что про "Ночную бабочку" толкуют, тоже не слыхал?
   - Так, одним ухом.
   - Ну так послушай двумя! -  с  удовольствием  сказал  Йариш-Карам.  -
Пришел я туда перед походом, честь по чести,  ну,  так  этот  прощелыга,
хозяин "Бабочки", решил слупить с меня лишний золотой. У  него  в  саду,
говорит, теперь особый запах. Такой, что  старая  плетка  и  та  торчком
встанет! Я, ясное дело, ему объяснил, что мой  хорь  в  сметанку  и  так
ныряет будьте-нате! Однако ж... - Рассказчик сделал выразительную паузу.
- Запах, не запах, а то, что я тогда вытворял,  золотого  стоило!  Ясное
дело,  после  я  -  хозяина  за  кадык:  что  за  чародейство?  Прохвост
поупирался немного, но выложил: был  у  него  в  гостях  наш  Фаргал.  С
женщиной. Да такой, что и описать невозможно. По крайней мере, прощелыга
только глаза закатывал и слюни пускал. Купили они на ночь сад... ну и  с
той ночи и началось!
   - Не загибаешь? - усомнился Шорг. - Я Фаргала не  первый  день  знаю.
Женщины для него - пустое место.
   - Еще бы! - хохотнул Йариш-Карам. -  С  такой-то  кралей!  Мои  парни
болтают: это и не женщина вовсе - богиня!
   - Угу, - ухмыльнулся Шорг. - Две богини!
   - Не веришь? - обиделся тысяцкий. - Но имей в виду: я к  этому  парню
буду держаться поближе. Таких удача любит!
   - Держись. Я не против. - Шорг хлопнул тысяцкого по спине.  -  Пошли,
старый ворон, пора собирать стаю. Как я мыслю, луна зайдет часика  через
три.
   - Фанкис! - окликнул мага Фаргал.
   Фете остановился, посмотрел на эгерини - и глаза его стали  еще  уже,
совершенно как две щели, прорезанные тонким клинком.
   - Извини за беспокойство, но я хотел бы знать, не приготовили ли там,
- он кивнул в направлении Ладдифа, - какой-нибудь магический трюк?
   - Может быть, может быть... - рассеянно произнес фетс.
   Мысли его были явно обращены не на вопрос Фаргала, а на него  самого.
Но эгерини этого не заметил.
   - А ты мог бы сказать хотя бы примерно?
   - Если бы мог, я сказал бы об этом царю.
   Фаргал смутился, хотя Фанкис совсем не собирался  поставить  молодого
тысяцкого на место.
   - Ты знаешь, что защищен от магии? - неожиданно спросил чародей.
   - Знаю. - Фаргала в данный момент это не волновало.
   - Почему?
   - Я... жрец Таймат.
   Чародей  поднял  руку.  Несколько  мгновений  он  просто   глядел   в
пространство, затем дунул на ладонь и описал перед  лицом  Фаргала  пару
замысловатых кривых.
   - Что ты делаешь? - насторожился эгерини.
   - Спрятал твою защищенность, - сказал чародей  удовлетворенно.  -  Не
беспокойся, она осталась с тобой, просто теперь это не так  бросается  в
глаза.
   Эгерини открыл рот, чтобы задать вопрос, но царский маг повернулся  к
нему  спиной  и  ушел,  предоставив   молодому   воину   искать   ответы
самостоятельно.
   Фаргал глубоко вдохнул сладкий ночной воздух и  прислушался  к  себе.
Вроде никаких изменений. Эгерини зачем-то  посмотрел  на  свои  руки.  В
лунном свете кожа казалась серо-голубой. Как хорошие доспехи.
 
   - На черном небе синяя луна,
   И терпко пахнет кровью тишина.
   И будущее, словно скорпион,
   Затягивает нас в кровавый сон.
   Ночь холодна, но кровь во мне кипит:
   Я словно меч, я выкован для битв!
 
- прошептал Фаргал. 
   Каждое слово было правдой. И каждое слово было  обращено  к  Ней.  Но
Таймат не откликнулась.
 
Глава восьмая 
 
   Посланец Императора  явился  к  Фаргалу,  когда  луна  уже  коснулась
черного горизонта.
   Посланец, Алый из царской стражи,  если  и  заинтересовался  зрелищем
полностью изготовившейся к бою тысячи, то виду не подал. Хотя он, как  и
большинство в войске, знал,  что  Император  решил  штурмовать  крепость
силами одной лишь гвардии.
   - Император желает тебя видеть, - сказал посланец.
   Эгерини спешился, поскольку посланец пришел  пешком,  а  до  царского
шатра рукой подать. Передав повод сотнику Тимиуру, он сказал: "Ждите!" -
и поспешил за Алым.
   Царь царей сидел на походном троне, установленном под открытым небом.
Шестеро слуг держали факелы. На ковре, у ног Императора, скрестив  ноги,
сидел Фанкис.
   Четверо царских советников, разодетые и важные,  как  откормленные  к
празднику фазаны, расположились слева от трона. Справа, с  непроницаемым
лицом стоял начальник царской  стражи  Гурлагер.  Его  воины  образовали
замкнутый круг. Две линии - одна обращена внутрь, другая - наружу.
   Фаргал  встал  рядом  с  начальником  стражи.  Луна  ушла.   Негромко
потрескивали факелы, распространяя горьковатый запах горящего  масла,  о
чем-то шептались царские советники...
   - Пора, - произнес царский маг,  взглянув  на  песочные  часы.  -  Ты
позволишь, государь?
   - Начинай! - нетерпеливо бросил Йорганкеш. Фанкис поднялся.
   Эгерини с любопытством  наблюдал,  как  чародей  совершает  медленные
пассы. Казалось, руки его движутся в вязкой жидкости.
   Серый туман заструился над ковром мага. Внутри тумана двигались такие
же серые тени.
   - Я ничего не вижу, -  оттопырив  нижнюю  губу,  недовольно  произнес
Йорганкеш.
   - Терпение, мой государь!
   Фанкис щелкнул пальцами, и все шесть факелов мгновенно погасли.
   Серый туман тускло светился. Не ярче, чем поздние сумерки, но  теперь
смутные тени обрели очертания, и Фаргал без труда узнал зубчатый гребень
крепостной стены Ладдифа. Гребень этот, казалось,  приближается  к  ним,
постепенно увеличиваясь.  Одновременно  стена  медленно  ползла  вправо.
Ощущение такое,  словно  едешь  вдоль  стены  на  колеснице.  Только  по
воздуху, а не по земле.
   Фаргал, восхищенный,  прищелкнул  языком.  Гурлагер  сердито  толкнул
эгерини локтем. В сером тумане возникали все новые и новые зубцы.  Между
ними не было заметно ни одного караульного. Похоже,  Йорганкеш  оказался
прав:  противник  настолько  уверен  в  себе,  что  даже   не   выставил
наблюдателей.
   Серая стена медленно поползла назад, уменьшаясь. Вскоре  стала  видна
ее подошва.
   -  Они  подходят,  -  шепотом,  словно  его  могли  услышать   враги,
проговорил Йорганкеш.
   Фаргал  тоже  видел  шеренги  воинов,  приближавшихся   к   крепости.
Магический  "глаз"  опустился  еще  ниже.  Теперь  эгерини  видел,   как
аккуратно движутся в темноте Алые. Мягко, плавно, беззвучно. Вот  первые
шеренги достигли заваленного  фашинами  рва,  осторожно  приблизились  в
подножию стены, пробираясь между трупами  убитых  днем  Черных.  Осадные
лестницы начали подниматься  вверх.  Словно  шеи  невероятных  животных.
Магический "глаз" тоже поднялся выше, стена вновь  приблизилась.  Фаргал
увидел, как  верх  одной  из  лестниц  коснулся  каменной  кладки  между
зубцами. Стена "отодвинулась". Сотни Алых, четко  выдерживая  интервалы,
поднимались по лестницам. Вот  первые  достигли  вершины  и  практически
одновременно перемахнули через гребень.
   И серый туман залился красными клубами.
   Словно кто-то выплеснул кровь в чистую воду.
   - Что? Что происходит? - вскрикнул Йорганкеш.
   Только что на стене не было ни души и вдруг - сотни, тысячи фетсов!
   Длинные  рогатки  уперлись  в  жерди  лестниц.  Фаргал  подумал,  что
поднявшиеся Алые не позволят опрокинуть  лестницы,  но  "глаз"  метнулся
вперед - и эгерини увидел огромную сеть, а в ней - запутавшегося  в  ней
Алого, бьющегося словно огромная рыба. Воин пустил в дело меч, вспарывая
ячеи, но освободиться не успел. Три фетса подскочили к нему и вздели  на
копья, словно кабана.
   "Глаз" метнулся вправо, и глазам Фаргала представился еще один  Алый.
Огромный крюк вонзился ему в живот. Ноги Алого, перехлестнутые сбившейся
в жгут сетью, еще дергались.
   Не  меньше  дюжины  фетсов,  тужась,  отталкивали  от  стены  осадную
лестницу. Штурмующие, быстро, как муравьи, бежали по ней вниз, но  когда
лестница начала опрокидываться, по меньшей мере четверо были еще слишком
высоко.
   Йорганкеш беззвучно открывал и закрывал рот.
   Но то, что творилось наверху, оказалось еще не самым страшным.
   "Глаз" соскользнул вниз, на землю, и Фаргал увидел - все десять тысяч
Алых, не считая тех, кто погиб, застыли, словно обращенные в камень.
   - Фанкис! Нет! - взвизгнул Йорганкеш, вскакивая. На мага было страшно
смотреть. Он словно постарел на тридцать лет.
   "Глаз" поплыл вправо. В сером тумане возникли ворота крепости. Створы
их двигались. Йорганкеш подскочил к чародею.
   - Ты! Ты!.. - закричал он, брызжа слюной в помертвевшее лицо фетса. -
Что это? Что?!
   - Заклятие неподвижности, - чуть слышно проговорил Фанкис.
   - Так делай что-нибудь! ДЕЛАЙ!
   Император, схватив мага за отвороты  халата,  тряс  его,  как  куклу.
Голова фетса дергалась на тощей морщинистой шее.
   Гурлагер подошел к императору и бережно  отнял  его  руки  от  одежды
Фанкиса.
   - Мне надо время... - пробормотал тот.
   - Сколько?!
   - Много... Я не успею...
   Крепостные ворота раскрывались, и каждый из  присутствующих  понимал,
что это означает.
   Глаза Фаргала сузились. Знакомая ярость поднималась изнутри.  Эгерини
заскрежетал зубами  и  рванулся  прочь  из  круга.  Задетый  им  царский
телохранитель, не успевший убраться  с  его  дороги,  еле  удержался  на
ногах.
   Никогда еще эгерини не бегал так быстро. Вихрем  промчался  он  между
шатров, через вершину холма, затем вниз по склону,  огромными  прыжками,
под  испуганные   возгласы   расположившихся   у   костров   копейщиков,
перепрыгивая через лежащих и сшибая тех, кто на  свою  беду  не  успевал
увернуться.
   Последние сотни наемников вышли из  лагеря  четверть  часа  назад,  и
караульные уже успели закрыть ворота. Фаргал не стал  терять  времени  и
попросту перемахнул через частокол в пять  локтей  высотой  и  сразу  же
наткнулся на замыкающую сотню тысячи Шорга.
   - Тимиур! - закричал эгерини. - Коня!
   Сотник тут же возник из темноты. Фаргал  прыгнул  в  седло.  Жеребец,
которому передалось возбуждение всадника, завертелся волчком.
   Подскакал Шорг с факелом в руке.
   - Ну, что там творится? - Тысяцкий показал факелом в сторону Ладдифа.
- Вылазка? Бьют?
   - Фаргал!
   Йариш-Карам на большеголовом злом жеребце вынырнул из темноты.
   - Мы играем, Фаргал?
   - Да!  -  прогремел  эгерини.  -  Да,  мы  играем!  Его  конь  боком,
приплясывая, пошел вдоль застывших во мраке шеренг.
   - Волки! - гаркнул Фаргал не хуже боевой трубы. -  Черепаха  высунула
башку! Врежем ей, волки! Сожрем ее, пока не одумалась! Порвем ей глотку!
   - Р-ра-а! - грянули Фаргаловы сотни. - Р-ра-а!
   - Волки! - срывая голос, закричал Фаргал. - За мной! Ма-арш!!!
   И, забыв все наставления Кен-Гизара, первым помчался к крепости.
   Темная  живая  река  хлынула  вниз  по  склону,  затем  напрямик,  по
ячменному полю, топча зрелые колосья. Быстрее, быстрее...
   Боевые колесницы фетсов попарно  выкатывались  из  крепости.  Тяжелые
колеса подпрыгивали, наезжая на трупы, расчетам и  возничим  то  и  дело
приходилось хвататься за высокие борта. Рядом с колесницами, в ногу, как
учили, бежали пешие копейщики. У каждого пятого  -  горящий  факел.  Над
ними, на гребне стены, тоже пылали огни. Впереди, в двух  сотнях  шагов,
стояли, сидели, лежали Алые. Со стен не стреляли по ним.  Зачем  тратить
снаряды, если без этого можно обойтись. Бьющие в упор  стрелометы  очень
быстро превратят лучших воинов Карнагрии  в  ошметки  мертвого  мяса,  а
пехота добьет тех, кто уцелел.
   Колесницы  начали  разворачиваться  в  боевую  линию.  Грохот   колес
заглушал все прочие звуки, поэтому всадники вынырнули из мрака внезапно,
словно воплотившиеся демоны.
   - Фар-гал! Фар-гал!
   Рев тысячи глоток обрушился на фетсов, наполнив их животы страхом.
   - По огням! Бей по огням! - разом заорали сотники.
   И тут же тысяча стрел взмыла в воздух, вверх, чтобы по  высокой  дуге
упасть сверху на ошарашенного врага.
   Вопящие от ужаса копейщики  в  панике  бросились  врассыпную,  бросая
факелы, оставив колесницы на произвол судьбы. Но бегство не  спасало  от
сыпавшихся стрел, и сотни пронзенных корчились и падали  на  окоченевшие
трупы погибших при  штурме  карнагрийцев.  Солдаты  на  колесницах  тоже
падали и умирали раньше, чем успевали что-то  предпринять.  Левое  крыло
фетсов было смято и уничтожено в считанные мгновения. На правом  расчеты
попытались развернуть  боевые  машины  в  сторону  врага.  Кое-кому  это
удалось, но  натасканные  Фаргалом  наемники,  не  обращая  внимания  на
пехоту, прямо  с  седел  прыгали  в  колесницы  и  резали  не  обученных
рукопашной стрелков.
   Фетсы на стенах ничем не могли помочь тем,  кто  внизу.  Но  зато  из
ворот Ладдифа вырвались всадники и обрушились на бойцов Фаргала. Тут  же
подоспевшие тысячи Шорга и Йариш-Карама в свою очередь ударили во  фланг
конным фетсам.
   Фетсов было больше, но сражались они вяло. Битва, где каждый  рубится
с каждым и никто не приказывает, что делать в следующий момент, - не  их
стиль.
   А ворота Ладдифа по-прежнему оставались открытыми.
   Фаргал, получив короткую передышку, привстал на стременах,  огляделся
и застонал от досады. Будь у него хотя бы еще пять тысяч  наемников,  он
прямо сейчас ворвался бы в Ладдиф!
   Сброшенный со стены камень превратил в лепешку сцепившихся наемника и
фетса. Второй камень положил еще троих. На стенах решили, что битва  так
и так проиграна, и принялись давить своих чужих, не разбирая.
   - Охой! - закричал Фаргал, не жалея горла. - Волки! Ко мне!
   И принялся прокладывать себе дорогу сквозь толпу сражавшихся.
   - Волки! К воротам!
   Далеко не все услышали голос эгерини.  И  не  все  услышавшие  сумели
откликнуться. Но когда жеребец Фаргала  вырвался  из  месива  схватки  и
галопом  понес  всадника  в  воротам  Ладдифа,  не  меньше  шести  сотен
наемников последовали за эгерини.
   Правда, как только сверху посыпались  камни,  у  большинства  фетских
командиров возникла схожая мысль, и вслед за отрядом Фаргала, приотстав,
может быть, на полсотни шагов, поскакали вражеские всадники. Нет, они не
преследовали, они только пытались спастись!
   Полсотни шагов для конного - сущая ерунда. Но иногда это жизнь.
   Темное пространство между вратными столбами уже  пронизывали  красные
зыбкие проблески. Кто-то из фетских чародеев вступил в дело.  Но  прежде
чем страшные нити сплелись в смертоносный занавес  магического  пламени,
Фаргал и следовавшие за ним пересекли опасную границу, разметали  редкие
шеренги защитников  и  оказались  по  другую  сторону  стен.  И  тут  же
волшебная стена налилась смертельной силой и убийственное облако накрыло
отставших. Вопли терзаемых волшебным огнем были поистине ужасными.
   Фетсы, охранявшие ворота (их было  не  так  уж  много),  бросились  в
атаку.
   - Бей! - заревел Фаргал, взмахивая мечом, с которого летели  кровавые
брызги.
   Конь его вертелся и бил копытами по  головам  врагов,  как  настоящий
демон.
   И вдруг обнаружилось, что рубить больше некого.
   Эгерини вытер  вспотевшее  лицо  тыльной  стороной  ладони,  поглядел
назад. Ворота Ладдифа на  высоту  шести  локтей  перегораживала  красная
пелена, пульсирующая,  как  разрубленная  грудь  фетса,  умиравшего  под
копытами Фаргалова жеребца.
   Наемники, опустив оружие, по одному съезжались к эгерини. Здесь  были
не только бойцы Фаргала, но и  солдаты  Шорга  и  Йариш-Карама,  так  же
безоговорочно признавшие власть эгерини. И  постепенно  осознававшие,  в
каком положении они оказались.
   Тысяч пятнадцать живых и мертвых фетсов остались снаружи.  Но  внутри
городских стен их было не меньше. А наемников не наберется теперь и пяти
сотен. Как только враги подтянут войска к воротам, им  хватит  получаса,
чтобы перебить оказавшихся в мышеловке карнагрийцев.
 
Глава девятая 
 
   Длинная привратная площадь была стиснута с двух  сторон  снижающимися
от стен каменными сходами... Построенные под острым углом друг к  другу,
сходы как бы замыкали пространство за воротами. Правда, эти сложенные из
обожженного кирпича стены не достигали и половинной  высоты  крепостных,
но все равно - ловушка.
   Щелкнула тетива. Один из лучников подстрелил показавшегося  на  стене
фетса.
   "Нет, - подумал Фаргал. - Здесь не удержаться".
   Выход?  Прорваться  в  город?  Рассеяться,  укрыться...  Один  он  бы
наверняка спасся. Поскольку знает город, поскольку... Наверху  раздались
крики, топот сандалий по каменной дорожке вдоль крепостного гребня... Ну
все. Время кончилось.
   - Волки! - выдохнул Фаргал. - За мной, волки! На стены!
   Жеребец эгерини с места взял в галоп, и оставшиеся в  живых  наемники
устремились за ним. Вывернувшийся сбоку человек (может, враг, а может, и
нет), вскрикнул, увидев вынырнувшего из те