а.
Конечной целью оппозиции было свержение правления Байарда, что дало бы  ей
возможность получить свою долю в грабежах.
     Каждая группа имела двух  руководителей,  которые,  в  свою  очередь,
подчинялись Большому Боссу, чужеземцу, о котором Гастон знал крайне  мало.
Он появлялся неожиданно, и никто не  знал  ни  его  имени,  ни  места  его
обитания. Я почувствовал, что этот таинственный незнакомец  не  пользуется
любовью Гастона.
     На третий  день  я  попросил  свою  "сиделку",  чтобы  он  помог  мне
приподняться и немного размять ноги. Я изображал крайнюю степень слабости,
но с  удовольствием  обнаружил,  что  чувствую  себя  гораздо  лучше,  чем
предполагал. После того, как Гастон помог мне снова лечь в кровать и вышел
из комнаты, я встал и продолжил свои упражнения в ходьбе. Кружилась голова
и  поташнивало,  но  я  опирался  на  спинку  кровати  и  пережидал,  пока
успокоится желудок, а потом продолжал ходить. Я находился на  ногах  минут
пятнадцать, а потом лег в кровать и крепко уснул. Впоследствии, когда бы я
ни просыпался, днем или ночью, я поднимался и ходил, и прыгал  в  кровать,
как только слышал приближающиеся шаги.
     Если Гастон настаивал, чтобы я поднимался, я  симулировал  тошноту  и
головокружение. Однажды они вызвали врача, но он, посмотрев меня,  сказал,
что мне придется пролежать по меньшей мере еще  неделю.  Это  вполне  меня
устраивало. Мне необходимо было время,  чтобы  досконально  разобраться  в
обстановке.
     Я осторожно пробовал вытянуть из Гастона его мнение о моей внешности.
Мне не хотелось настораживать его  или  возбуждать  в  нем  подозрения,  я
действовал осторожно, но Гастон избегал этой темы.
     Я пробовал искать свою одежду, но шкаф был заперт, а я  не  отважился
взломать дверь.
     Через неделю после моего прибытия  сюда  я  позволил  себе  совершить
прогулку по дому и прелестному саду возле него. Дом был просторный, в саду
не было видно никаких признаков часовых. Казалось, я мог бы свободно  уйти
из него в любое время, но...
     К исходу десяти дней моего пребывания в этом  доме  я  начал  ощущать
беспокойство.  Больше  уже  невозможно  было  притворяться,   не   вызывая
подозрений. Бездеятельность нервировала меня. Я проводил ночные часы, лежа
без сна, обдумывал ситуацию, и лишь изредка вставал пройтись по комнате. К
утру мне удавалось утомить себя, но все равно сна не было.
     Я должен что-то предпринять!
     Однажды утром,  после  того,  как  Гастон  унес  поднос  с  остатками
завтрака, я принял решение еще раз обойти дом. Из верхних окон хорошо были
видны окрестности. Фасад дома выходил на мощное, довольно хорошее шоссе. Я
решил, что это главная  дорога  в  Алжире.  Позади  дома  простиралась  на
четверть мили вспаханная земля. Дальше виднелись  деревья.  Возможно,  там
была река. Вблизи не было никаких других домов.
     Я подумал об уходе. Мне казалось, что  лучше  всего  перелезть  через
стену после наступления темноты и двинуться в направлении деревьев. У меня
сложилось впечатление, что линия деревьев  и  дорога  сходятся  где-то  на
западе, и поэтому таким путем я смогу выйти на дорогу довольно  далеко  от
дома. А уж потом по ней смогу попасть в город.
     Я вернулся в свою комнату.
     Было  уже  почти  обеденное  время,  когда  я  услыхал,  что   кто-то
приближается к моей двери. Я лег на кровать и ждал. Вошли Гастон и доктор.
Врач был бледным и потным, он  старательно  избегал  моего  взгляда.  Взяв
стул, он уселся и начал осмотр. Он молчал,  не  обращая  внимания  на  мои
вопросы. Осмотрев меня, он резко встал, собрал свои инструменты и вышел.
     - Что это с доком, Гастон?
     - Он что-то затевает, - хмуро ответил мой телохранитель.
     Даже Гастон казался сегодня покорным. Что-то должно  было  произойти,
что-то, что здорово начинало меня беспокоить.
     - Что случилось? - спросил я.
     Гастон пожал плечами. Я не отступал:
     - Что все это значит? - Я  было  решил,  что  Гастон  ничего  мне  не
скажет, но поколебавшись, он произнес:
     - Они собираются совершить то, к чему ты стремился.  Они  уже  готовы
поставить тебя на место Байарда.
     - Но это же отлично! - воскликнул я. - Как раз этого я  и  добивался.
Но почему такая секретность? - Похоже, это были еще не все  новости.  -  И
почему вы скрываете это от меня? Почему Большой  Босс  не  встречается  со
мной? Я бы хотел поговорить с ним.
     Гастон замялся. Я чувствовал, что он  собирается  сказать  мне  нечто
важное, но не решается.
     - Нужно уладить кое-какие мелочи, - наконец выдавил он, не  глядя  на
меня.
     Я больше не настаивал.
     Гастон ушел, я тоже вышел в коридор. Через открытое  окно  доносились
голоса, я приблизился послушать.
     По саду шли трое. Я видел только их спины.  Один  из  них  был  врач.
Остальных двух я не знал.
     - Я учился не  для  того,  -  говорил  врач,  возбужденно  размахивая
руками, - чтобы совершать то, что вы задумали. Поймите, я не мясник, чтобы
отрезать для вас куски баранины.
     Ответа я не разобрал.
     Я сошел вниз,  прислушиваясь.  Все  было  тихо.  Прошел  по  коридору
первого этажа. Где-то тикали часы.
     Я вошел в гостиную. Стол был накрыт на  двоих,  но  еды  не  было.  Я
вернулся и приоткрыл дверь в приемную: пусто.
     Дойдя до двери, которая всегда раньше  была  заперта,  вдруг  заметил
свет, пробивающийся из-под нее. Я осторожно приоткрыл ее. Должно быть, это
какая-нибудь кладовка.
     Но то, что предстало перед моим взором, заставило меня насторожиться.
Посреди комнаты стоял обитый белой тканью стол. В одном  углу  комнаты  на
штативах стояли два  светильника.  На  маленьком  столике  были  разложены
сверкающие инструменты. На стеллаже лежали  скальпели,  большие  изогнутые
иглы и еще что-то. Там же была отличного качества пила и большие  ножницы.
На полу под столом была большая лоханка из нержавеющей стали.
     Не понимая в чем дело, я решил уйти, но услышал шаги.
     Увидев дверь в глубине, я спрятался за ней, а в комнату вошли двое.
     Вспыхнули яркие лампы и погасли, послышался скрежет металла о металл.
     - Положи на место, - раздался гнусавый голос. - Здесь полный набор. Я
все проверил сам.
     - Какие-то  чокнутые,  -  продолжал  гнусавый.  -  Почему  бы  им  не
подождать до утра, когда будет много солнечного  света?  Нет,  они  хотят,
чтобы работали при фонарях.
     - Я не могу уразуметь смысла этого, - сказал другой, тонкий голос.  -
Не могу понять, что у этого парня с ногами, если они  хотят  их  оттяпать.
Как это можно, если он...
     - Ты не в курсе дела, Мак, - хрипло произнес гнусавый. - Это  большое
дело. Они собираются использовать этого простака и подменить Старика.
     - Э... вот что ты имеешь в виду. Так зачем же отрезать ноги?
     - Да ты многого не знаешь, молокосос, - засмеялся гнусавый.  -  Тогда
послушай: это будет для тебя сногсшибательной новостью. У Байарда нет ног,
от самых колен, - очень тихо произнес гнусавый. - Ты не знал об  этом,  не
так ли, малыш? Вот почему никогда по телику не показывают, как  он  ходит.
Ты ведь всегда его видел за письменным столом, а?  Об  этом  знают  совсем
немногие. Так что сильно не распространяйся.
     - Вот так штука, - удивился второй. - Нет обеих ног?
     - Точно! Я был с ним за год до высадки. Потом наши пути разошлись.  А
позднее от друзей, которые были в его отряде, я узнал, как это  случилось.
Пулеметная очередь через оба колена. А теперь  забудь  об  этом.  Надеюсь,
тебе все ясно?
     - Да... И где только они раздобыли  болвана,  который  согласился  на
это?
     - Откуда я знаю? - ответил гнусавый. Казалось, он сожалеет о том, что
выболтал тайну. - Эти революционеры все не  в  своем  уме,  только  каждый
по-своему.
     Мне стало плохо, ноги подкосились. Теперь я  знал,  почему  никто  не
признавал во мне диктатора, ни во дворце, ни у подпольщиков, и почему Паук
попался на удочку, увидев меня за столом в компании Гроса и Миче.
     Надо уходить. Не завтра, не ночью,  а  сейчас.  У  меня  не  было  ни
оружия, ни документов, ни карты, ни даже  плана  действий,  но  я  не  мог
больше ждать.
     Было уже почти темно, когда я вышел на заднее крыльцо. В саду бродили
те же люди, что и днем. Я нащупал дверь и рассмотрел ее  в  полутьме.  Это
была дверь, состоящая из двух секций. Верхняя была заперта,  нижняя  часть
тихо открылась - те трое в саду этого не заметили.  Я  нагнулся  и  пролез
наружу. Дальше пришлось ползти через цветник ко  вспаханному  полю.  Вдруг
черная тень человека накрыла меня. Я вскочил и ринулся к деревьям  впереди
меня. Моя кисть автоматически сделала  привычный  жест,  но  пистолета  не
было. Я был слаб и  безоружен.  Очертания  человека  передо  мной  приняли
угрожающие размеры.
     - Уходим, Молот, - прошептала тень. Это был Гастон.
     - Я и ухожу, - запинаясь произнес я потрясенно. -  Только  не  пробуй
остановить меня.
     В мозгу пронеслась смутная мысль о ловушке, не зря же он назвал  меня
Молотом.
     Я повернулся и тихо пошел вперед. Я пока не знал, куда  иду,  главное
сейчас было идти, не показывая, как я напуган.
     Гастон шел за мной.
     - Я пойду с тобой, - прошептал он. - Интересно, и куда это ты думаешь
податься? Последние несколько дней ты не давал себе отдыха.
     У меня не было никаких шансов.
     - Ты еще больше нервничаешь, чем я, Молот,  -  сказал  Гастон.  -  На
твоем месте я ушел бы еще неделю  назад.  Должно  быть,  ты  сильно  хотел
взглянуть на Большого Босса, иначе зачем торчал здесь?
     - По-моему, я достаточно насмотрелся сегодня, - хмуро ответил я. - Не
хочу больше никого видеть.
     - Ты видел его? - заинтересовался Гастон.
     - Нет, - сказал я. -  Я  не  видел  его  лица.  Но  я  перестал  быть
любопытным.
     Гастон тихо рассмеялся.
     - О'кей, шеф, - сказал  он  и  протянул  мне  какую-то  карточку,  на
которой было что-то нацарапано. -  Может  быть,  это  принесет  тебе  хоть
какую-то пользу. Это адрес Большого Босса. Я украл его.  Это  все,  что  я
смог сделать. А теперь давай побыстрее сматываться отсюда.
     Я сунул карточку в карман. Мне было немного не по себе.
     - Минутку, Гастон. Ты собираешься помочь мне бежать?
     - Грос велел, чтобы я не спускал с тебя глаз. Он очень хотел, чтобы с
тобой не случилось ничего. А я всегда выполняю приказы моего брата,  пусть
даже его уже нет в живых.
     - Твой брат? - я в изумлении остановился.
     - Грос был моим братом, - повторил Гастон. - Мне, конечно, далеко  до
него, но он всегда заботился обо мне. А я всегда выполнял его приказы.  Он
сказал, чтобы я присматривал за тобой, Молот.
     - А как же они? - спросил я, указывая в  сторону  дома.  -  Им  может
здорово не понравиться наше отсутствие.
     Гастон сплюнул.
     - К черту этих обезьян, - со злобой сказал он. - Я дрожу  от  ярости,
когда вижу их.
     У меня вдруг стало радостно на душе.
     - Послушай, Гастон, не можешь ли ты вернуться в дом и  принести  сюда
мой мундир?
     Гастон показал мне какой-то мешок.
     - Я подумал, что тебе может пригодиться этот мундир, Молот, -  сказал
он. - С Миче ты поступил очень необычным способом.
     Он протянул мне узел.
     - Гастон, - сказал я. - Ты чудо! А не принес ли ты вместе с  мундиром
и такую маленькую штуковину, которую я прятал за запястьем?
     - По-моему, я кинул ее в мешок,  -  кивнул  Гастон.  -  Кто-то  украл
диковинные перчатки, которые ты держал у себя за поясом.  Поверь,  мне  их
очень жаль.
     Я склонился над мундиром  и  нащупал  что-то  плотное  в  кармане.  С
пистолетом в руке я был готов покорить весь мир.
     - Можешь не вздыхать об этих перчатках, -  сказал  я,  пристегивая  к
предплечью пистолет.
     Я сбросил больничную пижаму и натянул мундир, посмотрел на дом -  все
было спокойно. Уже стемнело. Настало время уходить!
     Через пятьдесят шагов дом был уже не виден. Стена и высокие кусты  не
пропускали света из окон первого этажа,  а  верхняя  часть  дома  была  не
освещена. Я выбрал в качестве ориентира яркую звезду и, спотыкаясь, побрел
по полю. Я раньше никогда не предполагал, как тяжело  идти  в  темноте  по
пахоте.
     Через пятнадцать минут впереди показалась густая тень  деревьев  -  я
все еще предполагал, что там должна быть река.
     Подойдя к деревьям, мы замедлили шаги. Земля резко пошла вниз и через
мгновение я соскользнул с грязного берега в мелководье.
     - О! - обрадованно зашептал я Гастону, - река что надо!
     Я выбрался на берег. Если бы мы шли между деревьями, то до зари  вряд
ли прошли бы более двух-трех километров.
     - В какую сторону течет эта река, Гастон? - спросил я.
     - Туда, - он показал рукой. - К Алжиру, к городу.
     - Ты умеешь плавать?
     - Конечно, - кивнул головой Гастон: он  четко  выделялся  на  светлом
фоне реки. - И даже очень неплохо.
     - Отлично. Раздевайся и сделай узел из своей одежды. Сложи то, что ты
не хочешь намочить, в середину. И прикрепи узел ремнем к плечам.
     Мы склонились в темноте над своими пожитками.
     Закончив приготовления, я вошел в воду. Погода стояла теплая, и  вода
приятно охлаждала тело. Пистолет я не тронул - он продолжал висеть у  меня
на запястье. Теперь я хотел, чтобы он был как можно ближе ко мне.
     Вокруг была чернильная тьма  -  пустоту  над  нами  заполняли  только
алмазные звезды.
     - Все в порядке? - спросил  я  у  своего  попутчика,  услышав  легкий
всплеск воды за спиной.
     - Конечно, шеф!
     - Давай побыстрее  отплывем  отсюда,  а  уж  потом  не  будем  сильно
торопиться, - прошептал я. - Пусть река поработает на нас.



                                    10

     Течение реки было спокойным.  Вдалеке  мерцал  крохотный  огонек.  Мы
медленно проплыли мимо него.
     Я работал руками только для того, чтобы держаться на воде.  Все  было
тихо. От нервного напряжения сладко зевалось, но похоже, теперь я  уже  не
скоро доберусь до постели.
     Я заметил еще огоньки и оглянулся. На втором этаже дома,  который  мы
недавно оставили, зажгли свет.
     Я окликнул Гастона, указывая на огни.
     - Эге, - сказал он, - я тоже заметил. Похоже, что тихая жизнь  у  нас
закончилась.
     Они могли легко найти наши следы.  Для  этого  им  нужен  был  только
простой карманный фонарик. И, как бы в ответ на мои мысли, между деревьями
появился, покачиваясь, узкий луч света. Он двигался по направлению к реке.
Я следил за ним, пока он не показался из-за зарослей. Я видел желтый  сноп
света, танцующий на поверхности воды в том месте, откуда мы отправились  в
путь. Затем появились еще огни - второй, третий...
     Видимо, все, кто был в доме, присоединялись  к  погоне.  Они,  должно
быть, думали, что я спрячусь на берегу, выбившись из сил после прогулки по
пахоте, готовый лечь без всяких условий на операционный стол.
     Огоньки развернулись веером, двигаясь вдоль берега. Я отметил, что мы
были на значительном расстоянии от них.
     - Гастон, - позвал я. - У них есть лодка?
     - Нет, - ответил он. - За нами все чисто.
     Огоньки становились все меньше и меньше, и по одному стали  пропадать
из виду.
     В полной тишине мы проплыли добрый час или даже больше.  Вокруг  было
тихо, слышался только легкий плеск воды.
     Вдруг впереди показалось несколько огней, скользящих по воде.
     - Тьфу, черт, - прошептал Гастон. - Я совсем  забыл  о  мосте  Салан.
Ведь они могут ждать нас там.
     Теперь я уже тоже различил очертания моста. Он был в сотне метров  от
нас.
     - Плыви к противоположному берегу,  Гастон,  -  сказал  я.  -  Только
быстро и тихо.
     Я боялся шума и поэтому поплыл брассом.
     Они бы легко перехватили нас, если бы не затеяли кутерьму на мосту, -
подумал я. Они делают все, что в их силах. Они, видимо, прикинули скорость
течения и вычислили место, где  мы  можем  оказаться  через  час.  Они  не
намного ошиблись. Фактически, вообще не ошиблись.
     И тут колени мои зацепили дно, и стебли камыша царапнули мне лицо.  Я
перевернулся и сел, тяжело дыша. Гастон барахтался в нескольких метрах  от
меня.
     - Сюда, - шепнул я. - Давай ко мне, и старайся потише.
     Огни на мосту внезапно погасли. Интересно, что они предпримут на этот
раз. Если они пойдут вдоль берега, нам придется снова отплыть. И если один
из них останется на мосту и в нужный момент посветит своим фонарем...
     - Давай уходить, - сказал я.
     Я поднялся и, пригибаясь и стараясь не  шуметь,  пошел  к  берегу  по
мелководью. Но тут под мостом замелькали огоньки. Я повернулся к  Гастону.
Он стоял возле меня, стараясь не дышать.
     Огоньки на нашем берегу стали удаляться. Было слышно шлепанье ног  по
грязи и чей-то гортанный голос.
     - Хорошо, - отметил я, - из-за этого не будет слышно нас.
     Мои мокрые башмаки болтались у меня на груди.
     Короткими перебежками  мы  добрались  до  берега.  Земля  здесь  была
потверже.
     Я снова остановился. Гастон стал рядом со мной. Оглянувшись, я понял,
что они быстро обнаружат наши следы на болотистом берегу,  если  сообразят
вернуться. Нам нельзя было терять времени.
     Узел с одеждой был помехой, но у нас не было времени одеваться.
     - Скорее, - прошептал я и побежал.
     За пятьдесят шагов до конца обрыва мы упали на землю и поползли. Я не
хотел, чтобы наши силуэты были видны на фоне неба.
     Пыхтя и ругаясь, мы продвигались вперед. Ползать - тяжелый  труд  для
взрослого. И только на самом верху мы остановились и осмотрелись.  Дорога,
ведущая на мост, делала поворот к отдаленному отблеску на небе.
     - Там армейский склад, - сказал Гастон. - А не город.
     Я приподнялся, чтобы бросить взгляд на реку. Два  огонька  покачались
вместе, а  затем  начали  медленно  удаляться  от  края  воды.  Я  услышал
негромкий крик.
     - Они напали на наш след, - сказал я и  побежал  вниз  вдоль  дороги,
стараясь глубоко дышать. Через четыре шага - вдох, через четыре  -  выдох.
Если так дышать все время, то можно бежать очень долго. Камни впивались  в
мои голые ступни.
     Я решил выйти на шоссе в надежде, что по асфальту бежать будет легче.
Но Гастон схватил меня за руку.
     - Нельзя, - проговорил он, тяжело  отдуваясь.  -  У  них  здесь  есть
машина.
     Сначала я не  понял,  о  чем  это  он.  Затем  вдруг  послышался  шум
приближающегося двигателя, и тьму пронзили лучи горящих фар,  направленные
на отдаленные верхушки деревьев:  это  автомобиль  поднимался  на  мост  с
противоположной стороны реки. У нас было всего несколько секунд  до  того,
как автомобиль пересечет мост и окажется на нашей стороне.
     Впереди показалась изгородь. Всему конец. Мы остановились.
     Затем  я  обнаружил,  что   изгородь   огибает   поперечную   дорогу,
соединяющуюся с нашей, метрах  в  семи.  Может  быть,  на  развязке  будет
дренажная труба.
     Проржавевшая стальная  труба  диаметром  около  полуметра  шла  вдоль
основной дороги, как раз на развилке. Я  упал  на  землю  и,  цепляясь  за
траву, забрался в это укрытие. Звуки, производимые мною, гулко  отдавались
в трубе. Я продолжал двигаться к  ее  дальнему  концу.  Гастон  пробирался
позади меня. Я остановился и глянул через плечо. Гастон лежал внутри трубы
на спине, забравшись в это укрытие всего на метр.  Я  увидел  в  его  руке
крупнокалиберный пистолет.
     - Дружище, - шепнул я, - не стреляй без крайней нужды.
     Фары автомобиля рыскали по верхушкам деревьев.
     Автомобиль медленно пересек мост и  поехал  дальше  по  дороге.  Я  с
облегчением вздохнул. И только собрался повернуться к  Гастону  и  немного
успокоить его, как вдруг невдалеке от меня в канаву  скатился  камешек.  Я
замер. Слабое шарканье ног по гравию, другой камешек  покатился,  и  затем
луч  -  карманного  фонарика,  скользящий  по  траве  вдоль  кювета.   Луч
остановился возле дренажной трубы. Я  затаил  дыхание.  Затем  шаги  стали
ближе, и луч осветил мое плечо. Наступил напряженный момент тишины.  Затем
в мо