голоса.  Меня  касались  чьи-то  руки.  Я  сделал
усилие и открыл глаза. Надо мной склонилась симпатичная девушка,  держа  в
руках пижаму. Позади  нее  пожилая  женщина  руководила  двумя  мужчинами,
переносившими что-то тяжелое вне поля моего зрения. Девушка выпрямилась, и
я успел заметить  тонкую  талию,  приятно  округлую  грудь,  свежее  лицо,
обрамленное волосами медового цвета. Мужчины закончили свою работу и ушли,
а вместе с ними и пожилая женщина. Девушка задержалась еще  на  мгновение,
затем последовала за ними, оставив открытой дверь. Я приподнялся на  локте
и увидел небольшую ванну, наполовину  наполненную  водой.  Она  стояла  на
овальном коврике, а на табуретке рядом лежало махровое полотенце  и  кусок
белого мыла. Все это выглядело довольно заманчиво. Я сел, спустил  ноги  с
постели, несколько раз глубоко вздохнул,  чтобы  отогнать  головокружение,
потом натянул пижаму и, пошатываясь, встал.
     - О, вам еще нельзя вставать, сэр! -  глубокое  контральто  раздалось
из-за двери. Медовые волосы были уже откинуты со лба, открывая  прекрасные
черты лица. Я подхватил свои брюки, чуть было не  упал  и  тяжело  сел  на
кровать. Девушка подошла ко мне и взяла за руку.
     - Ганвор и я очень волнуемся за вас, сэр. Я испугался.  Одно  дело  -
проснуться в незнакомой комнате и  с  трудом  сориентироваться,  и  совсем
другое - осознать, что ты - среди совершенно  незнакомых  людей  и,  кроме
того, абсолютно не помнишь, как сюда попал...
     С ее помощью я приподнялся и  дошел  до  ванны.  Остановившись,  я  с
недоумением посмотрел на незнакомку.
     - Просто встаньте в нее ногами, и все, - сказала она и улыбнулась.
     Я последовал ее совету. Девушка уселась на табурет рядом и  коснулась
моей руки.
     - Я Хильда,  -  проговорила  она.  -  Мой  дом  у  дороги.  Было  так
интересно, когда миссис Ганвор сказала, что вы приехали. Мы не часто видим
у себя луизианца, и к тому же дипломата. Вы,  должно  быть,  ведете  такую
волнующую жизнь! Я думаю, вы  поездили  по  свету!  О,  как  бы  я  хотела
побывать хотя бы в Египте, Австрии или Испании.
     Она болтала и мыла меня так же спокойно, как бабушка, купающая своего
пятилетнего внука. Если у меня и было  слабое  желание  воспротивиться  ее
помощи, то оно быстро улетучилось. Я был столь же слаб, как  и  пятилетний
ребенок, и было очень приятно, что это очаровательное  создание  массирует
мне спину мочалкой, а в открытое окно заглядывает солнце и  мягко  колышет
занавески теплый ветерок.
     - ...ваш несчастный случай, сэр? - я успел уловить последние слова  и
понял, что Хильда задала вопрос. Мне стало неловко. Было неприятно думать,
что у меня было что-то вроде легкой потери памяти. Естественно, я забыл не
все, но вот подробности последних дней я никак не мог вспомнить.
     - Хильда, - обратился я к девушке, - человек, который  доставил  меня
сюда, говорил ли он что-нибудь обо мне? Что-то о несчастном случае?
     - Письмо! - Хильда вскочила, подошла к столу и  вернулась  с  твердым
квадратным конвертом.
     - Доктор оставил это для вас, сэр. Я так разволновалась, что чуть  не
забыла о нем.
     Я узнал  письмо,  открыл  конверт,  вытащил  листок  белой  бумаги  с
отпечатанным на машинке текстом.
     "Мистер Байард!
     С чувством глубокого  сожаления  и  выражением  глубочайшего  личного
участия я подтверждаю этим Вашу отставку из Дипломатического  Корпуса  Его
Величества Императора Наполеона V по состоянию здоровья..."
     Там было еще что-то - о  моей  верной  службе  и  преданности  долгу,
сожаления о невозможности устроить мне пышные проводы из-за  того,  что  я
еще  не  окончательно   поправился,   а   также   надежды   на   скорейшее
выздоровление. Упоминалось также имя моего поверенного в  Париже,  который
может ответить на все  мои  вопросы.  Подпись  в  конце  письма  была  мне
абсолютно незнакома, но потом я, конечно, вспомнил - кто же не знает графа
де Манина, заместителя министра иностранных дел в  вопросах  безопасности.
Старина Риджи...
     Я прочел письмо дважды, затем снова вложил его в  конверт.  Мои  руки
заметно дрожали.
     - Кто вам его дал? - мой голос звучал хрипло.
     - Это был доктор, сэр. Они привезли вас две ночи назад  в  карете,  и
господин доктор был очень заботлив в отношении вас, сэр. К сожалению, ваши
друзья, сэр, очень спешили, им надо было еще успеть на пароход,  идущий  в
Кале.
     - Как он выглядел?
     - Доктор? - Хильда  снова  принялась  меня  тереть.  -  Это  довольно
высокий джентльмен, сэр, хорошо одетый,  с  приятным  голосом.  Брюнет.  Я
видела его всего  две-три  минуты  и  в  темноте  не  смогла  как  следует
рассмотреть. - Она засмеялась. - Но я все же успела заметить, что глаза  у
него очень близко посажены.
     - Он был один?
     - Был еще кучер и второй джентльмен, не выходивший из кареты, но...
     - А миссис Роджерс их видела?
     - Всего несколько мгновений, сэр. Они ужасно спешили.
     Хильда закончила купать меня, вытерла насухо, помогла надеть пижаму и
лечь в постель. Мне хотелось еще о многом ее расспросить, но  сон  поборол
меня.
     В свое следующее пробуждение я почувствовал себя уже более нормально.
Я встал с постели,  добрался  до  шкафа,  где  обнаружил  странный  наряд,
состоящий из узких брюк, рубашки с рюшами у горла и на манжетах и туфель с
маленькими блестящими пряжками.
     Но, конечно же, ничего странного  в  этом  нет,  уговаривал  я  себя.
Просто очень модная  и  новая  одежда  -  ярлык  портного  еще  торчит  из
нагрудного кармана.
     Я закрыл шкаф и подошел к окну. Оно было открыто,  и  послеполуденное
солнце освещало горшки с геранью, стоящие на подоконнике. Внизу  я  увидел
ухоженный садик, выложенную кирпичом дорожку,  белый  забор  и  вдалеке  -
купол церкви. В воздухе стоял запах свежескошенного сена. Я увидел Хильду,
выходящую из-за угла с корзиной в руках.  На  ней  была  плотная  юбка  до
щиколоток и деревянные красно-синие  сабо.  Она  заметила  меня  и  широко
улыбнулась.
     - Хелло, сэр! Вы уже выспались?
     Она подошла ближе и подняла корзину, чтобы показать мне темно-красные
помидоры.
     - Правда хороши? Я несколько штук порежу вам на обед.
     - Это будет  замечательно!  -  постарался  я  воскликнуть  как  можно
восторженнее. - А кстати, как долго я спал?
     - В этот последний раз?
     - Нет. Вообще.
     - Ну, вы прибыли около полуночи. После того, как мы вас  уложили,  вы
проспали весь следующий  день  и  всю  ночь  и  проснулись  сегодня  около
полудня. После ванны вы снова уснули и спали до сих пор.
     - А сколько сейчас времени?
     - Около пяти вечера, - она засмеялась. - Вы спали так, как будто  вам
дали снотворное, сэр.
     Я почувствовал,  словно  тяжелый  груз  свалился  с  моих  плеч,  как
подтаявший снег с крутой крыши. Снотворное? Вот оно что!  Меня  опоили  до
предела!
     - Я хотел поговорить с миссис Ганвор, - сказал я. - Где она?
     - В кухне, сэр. Она готовит вам к обеду гуся. Мне сказать ей?
     - Нет. Не надо. Я сейчас оденусь и отыщу ее.
     - Сэр, вы уверены, что в состоянии?
     - Я чувствую себя прекрасно, милая Хильда, - заверил я ее.
     С этими словами я отошел от окна, раскрыл  шкаф,  все  еще  борясь  с
дремотой, которая наплывала на меня, словно туман. Одевшись,  я  пошел  по
коридору на звон посуды и оказался в  кухне,  где  девочка-подросток  мыла
посуду, а миссис Ганвор разделывала гуся.
     - О, да ведь это мистер Байард, -  воскликнула  она,  увидев  меня  в
дверях.
     Я прошел вперед, оперся на стол, чтобы не  упасть,  и  постарался  не
думать о шуме в голове.
     - Миссис Ганвор, доктор не оставлял вам для меня никаких лекарств?
     - Да. Конечно же, сэр, капли, которые, как он сказал, надо  добавлять
в суп, и белые порошки, которые надо добавлять в другие блюда.
     - Дайте-ка мне их, миссис Ганвор! -  приказал  я.  -  Больше  мне  не
давать никаких порошков и капель! Понятно?
     Внезапно в голове у  меня  помутилось.  Но  усилием  воли  я  все  же
попытался отогнать головокружение.
     - Мистер Байард, вы еще недостаточно окрепли. Вам еще трудно  ходить,
- мягко заметила миссис Ганвор.
     - Мне нельзя лежать! Нельзя! Надо... ходить.  Выведите  меня  наружу,
пожалуйста.
     Я почувствовал, как миссис Ганвор подхватила меня под руку, и услышал
ее взволнованный голос. Я неясно ощущал,  что  передвигаю  ноги,  потом  -
прохладу вечернего воздуха. Я снова сделал пару глубоких  вдохов,  отгоняя
туман в голове.
     - Мне стало лучше, - прошептал я. -  Походите  со  мной,  пожалуйста,
миссис.
     - Может быть, вам лучше лечь в  постель,  сэр?  -  настаивала  миссис
Ганвор.
     Но я, не обращая внимания на ее уговоры, продолжал передвигать ноги.
     Это был хороший сад, с дорожками, кружившими вокруг  овощных  грядок,
кустов роз, возле фруктовых  деревьев,  мимо  соблазнительной  скамьи  под
раскидистым дубом.
     - Давайте еще раз обойдем все вокруг, - предложил я. - В этот  раз  я
постараюсь не опираться на вашу руку, миссис Ганвор.
     Я чувствовал себя уже лучше и даже почувствовал легкий голод.
     Солнце быстро садилось,  отбрасывая  длинные  тени  на  траву.  После
третьего круга я остановился у дверей кухни и подождал, пока миссис Ганвор
принесет мне стакан холодного сидра.
     - А теперь вы должны сесть и ждать обеда, сэр, - взволнованно сказала
старая женщина.
     - Мне уже хорошо, - я похлопал ее по руке.
     Она с тревогой наблюдала за мной, но я все-таки поднялся.  Я  глубоко
дышал, пытаясь собраться с  мыслями.  Кто-то  доставил  меня  сюда,  опоил
наркотиками и приказал давать их мне еще какое-то время (как долго,  я  не
знал, не мог установить это, не оценив запас лекарств  у  миссис  Ганвор).
Кто-то так же пошутил с моей памятью. Вопрос: кто и почему? И этот  вопрос
требовал незамедлительного ответа!
     Я силился прорваться сквозь туман и хоть что-то  вспомнить.  Судя  по
молодой листве и бутонам роз, сейчас был июнь. Где же я  был  в  мае  или,
скажем, прошлой зимой?
     Холодные улицы,  высокие  здания  в  ночи,  теплые  внутри,  радость,
смеющиеся лица друзей и улыбка красивой рыжеволосой женщины...
     - Матушка Гудвил?
     -  Я  ничего  не  имею  против  нее,  сэр,  но  есть  люди,   которые
поговаривают о колдовстве. Я как раз читала вчера в "Пари матч", что можно
вызвать у себя серьезный невроз, если позволять неквалифицированным  людям
заниматься своей психикой.
     - Пожалуй, вы правы, миссис Ганвор, - согласился я. - Но на психику я
не жалуюсь. Меня просто иногда подводит память.
     - Вас тоже это беспокоит? - Лицо женщины  засияло.  -  Я  сама  такая
забывчивая. Иногда даже и не помню, что хотела сделать...
     - Так что же матушка Гудвил? - перебил я  ее.  -  Далеко  отсюда  она
живет?
     - На другом конце деревни, сэр. Но я бы вам не советовала иметь с ней
дело. Это не для такого культурного джентльмена, как вы.  У  этой  женщины
весьма убогий домик, да и сама эта старуха не делает чести нашей  деревне.
А что касается ее одежды, то тут...
     - Я не буду слишком критичным, миссис Ганвор. - Я  пожал  плечами.  -
Мне хотелось бы, чтобы вы отвели меня к ней.
     - Лучше я позову ее сюда, к вам, сэр. Если вы уж так настаиваете,  то
тут, в часе езды, в Илимге, есть дипломированный специалист.
     - Матушка Гудвил меня вполне устраивает. Позовите ее сюда поскорее.
     - С вашего разрешения, сэр, я сделаю это после обеда, а то  сейчас  я
ставлю жариться гуся, да и пироги начинают подрумяниваться.
     - Хорошо. А пока я погуляю по саду. Надо нагулять аппетит,  достойный
вашей стряпни, уважаемая миссис Ганвор.
     После второго куска пирога с черникой, финальной чашки кофе и  глотка
бренди с ароматом столетий я закурил новоорлеанскую сигару, наблюдая,  как
Хильда и миссис Ганвор зажигают масляные лампы в гостиной.
     Внезапно раздался  негромкий  стук  в  дверь,  и  Ингалиль,  кухонная
прислуга, заглянула в дверь.
     - Старая ведьма пришла по вашему приглашению, - пропищала она. -  Она
курит трубку!
     - Тише ты, услышит, - прошептала Хильда. - Попроси ее подождать, пока
не позовут.
     Тут Ингалиль взвизгнула и отскочила в сторону,  а  в  комнату  вошла,
опираясь на палку, скрюченная старуха. Живые черные глаза обежали  комнату
и  остановились  на  мне.  Я  тоже  осмотрел  гостью,  отметив  про   себя
крючковатый нос, беззубые десны, торчащий подбородок и прядь седых  волос,
нависшую над щекой.
     Трубки я не увидел, но заметил, как она  выпустила  последнее  кольцо
дыма из ноздрей.
     - Кто здесь нуждается в целительном прикосновении матушки  Гудвил?  -
прошамкала она. - Ну конечно  же,  это  вы,  сэр.  Вы,  проделавший  такой
странный и долгий путь вместе со странником, которому предстоит еще  более
долгий путь.
     - Я не говорила тебе, что это новый джентльмен,  -  сказала  из  угла
Ингалиль. Она, осмелев, подошла к старухе  и,  протянув  руку  к  корзине,
спросила:
     - А что у тебя там?
     Но старуха стукнула ее палкой  по  пальцам,  и  служанка,  взвизгнув,
шмыгнула в свой угол.
     - Следи за своими манерами,  дорогуша,  -  почти  ласково  прошамкала
матушка Гудвил.
     Она, шаркая, подошла к столу, уселась и поставила свою ношу у ног.
     - Так вот, матушка Гудвил, - начала миссис Ганвор,  -  нашему  гостю,
вот этому джентльмену, нужно немного помочь в...
     - Он хочет отодвинуть завесу прошлого, чтобы яснее прочесть  будущее,
- старая карга вроде бы улыбнулась. - О,  он  хорошо  сделал,  что  позвал
старую матушку Гудвил. А теперь...
     Она повысила голос:
     - Ты нальешь мне рюмочку, чтобы я подкрепила свои силы,  а  потом  вы
все удалитесь, кроме милорда, нового джентльмена.
     Старуха взглянула на меня взглядом хищной птицы.
     - Меня не интересует будущее, - начал было я.
     - Неужели, сэр? - старуха закивала, будто бы соглашаясь. -  Тогда  вы
очень странный смертный.
     - Но есть некоторые вещи, которые мне нужно вспомнить, - продолжал я,
игнорируя слова старухи. - Может быть, под влиянием гипноза я мог бы...
     - Так, тогда, значит, вы хотите заглянуть в прошлое. Впрочем, я так и
думала, - невозмутимо прокомментировала она.
     Миссис Ганвор позвякала посудой у стола, затем подала старухе  стакан
и вместе с Ингалиль и Хильдой собрала тарелки.
     Матушка Гудвил, причмокивая, выпила бренди, замахала своей большой, в
коричневых пятнах, рукой:
     - А теперь прочь отсюда,  мои  цыпляточки,  -  прошамкала  она.  -  Я
чувствую, что на меня нисходит дух. Я вижу  что-то  удивительное.  О,  что
это? Что это? Духи шепчут мне...
     - Оставь эти сказки о духах, - воскликнула Хильда, смеясь. - Все, что
хочет от тебя мистер Байард...
     - Прочь отсюда, девушка, - повысила голос старуха. - Или я  пошлю  на
тебя силу, которая сомкнет  твои  колени  так,  что  ничто  не  сможет  их
разомкнуть. Уйди прочь!
     Все ушли. Тогда старуха повернулась ко мне.
     - А теперь к делу, сэр. Что вы дадите старухе  за  горсть  утраченных
воспоминаний? Что вы забыли - свою любимую, порывы юности, ключ к счастью,
казалось, уже достигнутому?
     Я усмехнулся:
     - Вам хорошо заплатят, матушка Гудвил. Только  давайте  отбросим  все
ненужное в сторону. Никакой мистики! И давайте перейдем прямо  к  делу.  У
меня есть основания полагать,  что  я  страдаю  от  насильственной  потери
памяти, возможно, в результате гипнотического  воздействия.  И  поэтому  я
хотел бы, чтобы вы ввели меня в состояние гипноза и посмотрели, нельзя  ли
что-нибудь предпринять, чтобы вернуть мне память.
     Старуха наклонилась ко мне:
     - В вас есть какая-то странность, сэр, - прошептала  она.  -  Что-то,
чего я не могу до  конца  понять.  Как  будто  ваши  глаза  устремились  к
горизонту, который другие люди видеть не в силах.
     - Пусть я странный тип, но не настолько,  чтобы  вы  не  смогли  меня
загипнотизировать, надеюсь?
     - Вы говорите, что у вас отняли память, да? Кто же мог  это  сделать?
Да и зачем?
     - Вот это я и надеюсь узнать с вашей помощью!
     Она понимающе кивнула:
     - Я слышала о  таких  вещах,  сэр.  Бездны  мрака,  осененные  светом
кроваво-красной луны...
     - Матушка Гудвил, - не выдержав, перебил я старуху, - мы же  с  вами,
по-моему, условились. Как только речь зайдет о бездне, магии, темных силах
и так далее, я буду снижать  вам  плату.  Меня  интересует  только  строго
научный механизм. О'кей?
     - Что, сэр? Вы собираетесь учить Хозяйку Тьмы ее ремеслу?
     Это начинало мне уже надоедать.
     - Наверное, нам обоим лучше забыть об этом разговоре.  -  Я  полез  в
карман за монеткой. - Это была моя ошибка.
     - Вы хотите сказать, что матушка Гудвил -  шарлатанка,  да?  -  голос
старухи стал подозрительно ласковым.
     Я посмотрел на нее и уловил сверкающий взгляд ее черных и живых глаз.
     - Вы думаете, что старуха пришла сюда,  чтобы  подурачиться  с  вами,
сэр? Вы думаете, что я пришла сюда, чтобы обмануть вас? -  ее  голос  стал
затухать.  Слова  слышались,  словно  издалека.  В  комнате  вдруг  возник
какой-то шум, напоминавший шум прибоя в морском гроте. - ...десять!
     Мои глаза открылись. За мной наблюдала женщина с бледным  симпатичным
лицом, задумчиво опираясь на локоть и дымя сигаретой.
     Ее темные волосы были закручены на затылке в тугой  узел.  Воротничок
белой блузки расстегнулся, открывая сильную  изящную  шею.  На  лоб  падал
темный локон.
     Я внимательно осмотрел комнату. Снаружи было уже темно, где-то громко
тикали часы.
     Женщина улыбнулась, взмахнула рукой с красными ногтями и  указала  на
черный ворох какого-то тряпья, лежавшего рядом  со  мной  на  стуле  и  на
палку, прислоненную к нему.
     - В этом доме довольно жарко работать, -  произнесла  женщина  низким
приятным голосом. - Как вы себя чувствуете?
     Я на секунду задумался.
     - Прекрасно!
     Но тут я  заметил  клок  седых  волос,  выглядывающий  из-под  черной
одежды. Я поднял ворох грязного тряпья. Под ним лежала резиновая  маска  и
пара перчаток с когтями.
     - И зачем весь этот маскарад?
     - Это очень помогает в моем... бизнесе!
     - Вы меня здорово надули. Как я понимаю, Ганвор  и  все  другие  тоже
обмануты?
     Она кивнула головой:
     - Меня никто никогда не видел  в  настоящем  облике,  мистер  Байард.
Никто никогда не заглядывает ко мне, разве что по делу. Здесь живут  очень
простые люди. По их мнению, морщины и мудрость неотделимы друг от друга  -
так что я соответствую их представлению о деревенском месмеристе. Иначе бы
ко мне никто не обращался. Вы - единственный, кто знает мой секрет.
     - Но почему?
     Она изучающе посмотрела на меня.
     - Вы необычный человек, мистер Байард.  Можно  сказать,  таинственный
человек. Вы рассказали мне довольно много странных вещей.  Вы  говорили  о
других мирах, о людях, похожих на животных, покрытых шерстью...
     - Дзок! - воскликнул я. Мои руки потянулись к голове, словно  пытаясь
выжать воспоминания из мозга, как зубную пасту из тюбика. - Хегруны и...
     - Спокойно, спокойно, мистер Байард, -  произнесла  женщина.  -  Ваши
воспоминания,  если  это  только  воспоминания,   а   не   игра   больного
воображения, есть, они  целы,  и  их  можно  вызвать  к  жизни.  А  сейчас
отдыхайте. Это далось нелегко - и вам, и мне. Поверьте, очень нелегко было
снимать пелену с вашего мозга. Тот, кто пытался уничтожить ваши видения  и
образы чудесного рая и немыслимого ада, несомненно, искусный месмерист. Но
теперь ложь изобличена. Я и сама не дилетант,  -  проговорила  она.  -  Но
сегодня мне потребовалось все мое мастерство.
     Она поднялась, подошла к зеркалу  на  стене  и  грациозным  движением
поправила прядь волос.
     Я смотрел на нее, не видя ничего. Мысли о Барбро, светящейся фигуре в
темноте склада, бегство с Дзоком от хегрунов - теснили друг друга,  требуя
размышлений и оценки.
     Матушка Гудвил поднял